The Physics of Present Tense

      Становится невыносимо. Шерлок окутан таким светом, что Майкрофт может смотреть на него только несколько секунд за раз, и, кажется, сходит с ума от недосягаемости юноши, хотя они сидят рядом за обеденным столом, достаточно близко, чтобы их колени соприкасались; они сидят друг напротив друга в библиотеке, почти перекрестив лодыжки; они заходят в Лондоне в магазинчик на углу, и один тянет другого невидимой цепью.       Шерлоку семнадцать, и разум бушует, как и кровь; это чертовски мешает спать по ночам, поэтому парень перестает рассчитывать на спокойный сон в обозримом будущем; похоже, что-то он все же пропустил, и теперь лишь ждет, чтобы Майкрофт подошел к нему как можно ближе.       Майкрофту двадцать четыре, и ему должно быть виднее, всегда было виднее, даже до того, как родился Шерлок; и, Господи, он помнит ту крошечную ручку, охватывающую его палец, и теперь, твою мать, глядя на длинные пальцы, ловит образы того, как они оплетают плоть сквозь брюки, в каком-то темном углу, где невозможно даже избавиться от одежды, и Шерлок был бы таким шумным, он всегда слишком много шумит, даже когда сидит неподвижно.       Это становится неприемлемым, а Шерлок продолжает требовать, никогда не перестает требовать, потому что он младший брат и рассчитывает всегда получать, что хочет. Юноша ожидает, что другие обо всем позаботятся, независимо от того, возникла какая-либо проблема, или нет; если проблемы не существует — он станет задавать вопросы, затем надуется, пока не усложнит все до такой степени, что проблема возникнет. Шерлок не проронил ни слова, ни единого долбаного звука, и все же он требует, развалившись на кровати старшего брата с книгой на животе и запустив свободную руку в волосы.       Он в кровати Майкрофта. Задремал, и старший не видит иной альтернативы, кроме как отправится спать в постель младшего брата, потому как, будь он проклят, если останется спать в своей собственной кровати, пока в ней Шерлок.       Майкрофт едва может дышать, и, вполне возможно, рискует потерять сознание от недостатка кислорода: легкие доверху заполнены исходящим от простыней запахом Шерлока со слабой примесью пота и секса.       Взгляд Майкрофта его выдает; выдает и то, как он складывает руки, и что он взял за привычку постоянно носить костюм-тройку, — будто слои ткани остановят Шерлока. Вряд ли что-то способно ему помешать. Старшему брату следовало бы быть дальновидней, и младший только усмехается про себя.       Строчки уравнений химических реакций нацарапаны беспорядочным, чересчур быстрым почерком Шерлока, ему необходимо определить получившееся соединение, и, выделив реагирующие компоненты, идентифицировать катализатор.       Он не желает замечать, что эти формулы на бумаге и есть их нынешние отношения.       Шерлок списывает уравнения у Майкрофта, тот проговаривает их вслух, еще одна головоломка, от старшего брата — младшему, затем лишь, чтобы развлечь обоих, но, по какой-то причине, Шерлок заходит с решением в тупик; тем временем, внизу, их мать готовится к вечеринке по сбору средств, или еще какому-то подобному вздорному мероприятию.       Нет ничего, только шум-шум-шум; внутри, снаружи, он прямо в мозгу и сотрясает каждую имеющуюся там мысль, как опустошающее землетрясение, и Шерлок не может это терпеть, не может сосредоточиться, не может думать. Если он не может мыслить, значит — не существует, и если это и есть безумие, то только таким оно и могло быть. Шерлок зажимает уши, скорчившись в углу своей комнаты, колени прижаты к груди, и дыхание отзывается в голове, с грохотом раскатывается по черепу; он не может думать — он не может думать — он не может думать! Простое гребаное уравнение Майкрофта, что-то, что нужно разгадать, как те карточные трюки, которые Шерлок выучился исполнять в двенадцать лет: перетасовать колоду, снять колоду, перевернуть, перетасовать, следить за тузами, королей к королевам, сбросить валеты, черви наверх, пики вниз; черт побери, Шерлок просто хотел поразить своего брата, и это было глупо. По какой-то причине, мир решил вращаться вокруг этого единственного стремления, едва балансируя в хлипкой точке опоры, и Шерлок проиграет, если баланс нарушится.       Когда наступает ночь, Майкрофт находит его, свернувшегося в тугой комок, и огни из сада рассеянно мерцают на окне, как переливающиеся осколки давно разбитого стекла.       «Шерлок. Шерлок», — старший хватает запястья младшего брата, тонкие, как птичьи кости, тянет на себя, чтобы можно было увидеть лицо юноши, заглянув в глаза. Он стоит на коленях, как в те дни, когда Шерлок был ребенком, и Майкрофту все еще было чему его научить.       «Я не могу понять, но я вижу!» — бормочет Шерлок. — «Оно там, я знаю, что там, Майкрофт, но целое не складывается, я не могу собрать все частички вместе!» — обреченная исповедь; его лицо несчастно, зрачки расширены так, будто юноша пытается рассмотреть что-то сквозь брата. Они балансируют так мгновение, затем Шерлок выворачивается из хватки Майкрофта и целует его.       И Майкрофт открывается Шерлоку со звуком, который прошибает обоих насквозь.       Они равны, сражаясь за лидерство, ровно до тех пор, пока старший Холмс наконец не вжимает младшего в матрац, и Шерлок не капитулирует так бурно, что из горла вырывается негодующий звук. Пальцы держат брата именно там, где тот хочет его.       На этот раз Майкрофт без костюма, одет по-простому, и Шерлок — в своих обычных растянутых подростковых джинсах и мешковатой футболке, но они слишком спешат, им некогда думать о том, чтобы все случилось медленно. Парни даже не избавляются от одежды.       Кажется, что блики за окном вспыхивают каждый раз, когда они моргают, и Шерлок кусает Майкрофта, впиваясь зубами в его губу.       «Ты истекаешь кровью», — говорит он дрогнувшим голосом, и Майкрофт ухмыляется, щуря глаза, прежде чем скользнуть ртом по щеке Шерлока, пачкая острую скулу кровью так, будто порезался о нее.       Шерлок думает: «Моя территория», и Майкрофт понимает его без слов, как обычно.       «Это твоя вина», — говорит мужчина, — «Всегда стремишься оставить метку, не так ли?»       Оба  — ревностные собственники. Естественное расширение их вселенных двигало обоих навстречу друг другу, с тех самых пор, когда Шерлок был еще ребенком.       Они нашли недостающие половины своих черепов.       Майкрофт кусает шею Шерлока, сильно, с намерением оставить синяк, и тот задыхается от укуса, кровь приливает к коже.       Они не прекращают целоваться, жадно, неотрывно, попутно избавляясь от мешающих футболок окончательно, хватит барьеров, но все происходит быстро, слишком быстро, одновременная, бесконечная череда толчков и трений, их сердца захлебываются в бешеном ритме, и Шерлок произносит: «Сейчас».       Требуя.       И он получает, желаемое.       Они потные и липкие, и старший обтирает их обоих футболкой младшего, затем сползает с кровати в беспорядочную кучу вещей на полу, и Шерлока охватывает паника, он беззвучно двигает губами: «Нет, нет, нет, нет, нет». Его разум дрожит, и все, о чем возможно сейчас думать, — что Майкрофт снова уходит, после всего этого, случившегося под накатывающий волнами гомон вечеринки внизу.       Но Майкрофт запирает дверь и прижимается к ней, соскользнув на пол, будто тяжесть остатков собственной измятой одежды тянет его вниз.       Майкрофту двадцать четыре, Шерлоку — семнадцать, и старший смотрит, как младший до конца обнажается с бессознательной, неторопливой грацией, его тонкие конечности изящны, как и весь он, когда седлает Майкрофта, заставляя их бедра прижиматься друг к другу.       Лбом ко лбу, они могут смотреть друг на друга только если скосят глаза.       Майкрофт произносит: «Что мы наделали, Шерлок?»       Шерлок лишь встряхивает головой, смешивая свои темные волосы с волосами Майкрофта, и глаза его брата такие же, как его собственные, только оттенок иной.       «Что мы делаем, Майкрофт», — поправляет он, пальцы широко растопырены на груди брата, повторяя рисунок ребер, и Майкрофт вспоминает ту ночь, когда Шерлок произнес: «Я сохраню это для тебя».       Они снова возвращаются в постель, растягиваются на простынях и переплетают руки и ноги; Шерлок наполовину под Майкрофтом, в каком-то подобии кратковременного единения. Они берут, что хотят, неспешно, и их разумы блаженно пусты впервые в жизни. Оба делали это и раньше, но не друг с другом, и ни с одним из партнеров не было ничего даже отдаленно похожего на происходящее сейчас.       Два часа утра, и Майкрофт просыпается, ощущая, как Шерлок что-то пишет на его спине между лопаток, используя их выступающие края как границы, вмещающие химические уравнения.       Он записывает решение на позвоночнике Майкрофта. Шерлок решает уравнение за пятнадцать минут.       «Я знал, что ты сообразишь», — произносит Майкрофт. — «В итоге».       Шерлок передразнивает: «Как думаешь, ты однажды перестанешь утверждать очевидное?»       Майкрофт не говорит ему, что их отношения становятся неприемлемыми.