***
Вот он и добрался до места назначения. Стол как всегда был накрыт всякими аппетитными блюдами. Запах витал в воздухе, щекоча нос. Грандмастер расплылся в улыбке, потёр ладонью о ладонь, проходя и усаживаясь за стол. Топаз терпеливо ждала у входа. На её лице сверкала поддельная усмешка. Женщина уже давно потеряла суть своей жизни. Она жила лишь ради Грандмастера, ради его удовольствия и ради его благополучия. Если понадобится, она умрёт за него. Умрёт, так как это её судьба. Топаз давно смирилась с такой участью. Надо, значит надо. — Родная моя, проходи, садись! — пробормотал Грандмастер, глотая содержимое кислотного бокала. — Не стесняйся, мне ведь скучно одному. А так вдвоём веселее. — Да, мой господин, — быстро поклонилась Топаз и уселась рядом с Грандмастером. Приниматься за трапезу не решилась. Женщина была прекрасно осведомлена о переменчивости своего господина. Сейчас одно, а через полсекунды совсем другое. В данной ситуации будет лучше не рисковать. — Топаз, ну рассказывай, — так же насмешливо проговорил Грандмастер, запихивая в рот вкусности. Топаз старалась привлекать к своей особе как можно меньше внимания. Опыт подобных милых бесед у неё был. — Сегодня ваши дорогие подданные ждут «Арену» и «Битву Гладиаторов». Соскучились они по этим событиям, давно никаких сражений… — Да, Топаз… Ты совершенно права. Пора. У меня как раз настроение подходящее. Будет им «Арена с гладиаторами» и всё, что к ней полагается. — Я, пожалуй, оповещу всех, дабы начать подготовку к… — Да-да, обязательно, дорогая, — похлопал в ладоши Грандмастер и приобнял свою помощницу, тем самым не дав ей подняться. Топаз в свою очередь замерла. — А как поживает мой «Командор»?.. — облизывая губы, шептал ей на ухо псих. — Он в чудесном состоянии… Я очень старательно слежу за ним, как вы и просили, мой господин, — быстро проговорила женщина с надеждой на то, что не были замечены какие-либо изъяны, к которым можно придраться. — Ты ж моя хорошая, Топаз… — блаженно растянул Грандмастер, поглаживая её по чёрным, уложенным в пучок волосам. — Я так рад… Рад тому, как мне с тобой повезло. Где бы я ещё нашёл такую помощницу как ты, а?.. Верную, умную и… Неповторимую… — Благодарю вас, Грандмастер, — поспешила поблагодарить своего господина Топаз, пока он не начал свою любимую шарманку. — И отправь, пожалуйста, птичек туда… Сама знаешь, куда, милая. Хорошо? — Да, мой господин. Сейчас же всё и сделаю… — Вот и славно. Топаз как можно скорее направилась к выходу из столовой. Выйдя из помещения и убедившись в том, что она достаточно далеко от своего «Господина», женщина с непередаваемым облегчением прошептала: «Ох… Обошлось на этот раз…»***
Уже ближе к полудню все требования были выполнены. Топаз оповестила своего глубокоуважаемого Грандмастера обо всём. Это был идеальный повод для блаженной улыбки во все тридцать два зуба. Грандмастер сидел, развалившись на своём троне. Топаз вот-вот должна была вернуться. И не с пустыми руками. Помощница должна была привести его лучшего, первого и самого любимого фаворита. А известия, что он услышал около двенадцати минут назад, его совсем не радовали. Грандмастер жаждал подтверждение тех слов, что слетели с чужих уст. Пока он надеялся, что это лишь сплетни неверных слуг, но стоит проверить. Вот они и появились в дверном проёме. Грандмастер тут же сменил выражение лица на милое и приветливое. Он не подавал виду, что всё знает. — А вот и он, — как только Топаз оказалась за троном господина, сам Грандмастер вскочил и подлетел к своему фавориту. — Как же давно я тебя не видел, Тиликум. — Грандмастер, мой господин, — молодой мужчина с бледной кожей и уложенными пшеничными волосами опустился на колени. Он хорошо знал, что и в какой момент требуется делать. — Вот, — Грандмастер развёл руками, тем самым взывая к вниманию всех без исключения окружающих. — Вот это мой мальчик. Учитесь и берите пример! — Благодарю вас, мой господин. — Не стоит, родной. Лучше бы поведал, что всё это значит… Грандмастер указал на лицо мужчины. Оно было полностью покрыто гематомами, ссадинами и неглубокими, уже затягивающимися шрамами, также отсутствовало левое ухо и часть губы. Тиликум опустил голову, улыбка начала гаснуть. Он старался её удержать. Холодок пробежал по его телу, в голосе прорезалась дрожь. — Это произошло случайно, мой господин. Один из гладиаторов отзывался о вас, не самыми лестными выражениями… Я не мог это так оставить… Грандмастер схватил подбородок фаворита и стал всматриваться в испуганные карие глаза. Так и не произнеся ни слова, он прижал мужчину к себе. Тиликум боялся пошевелиться. — Моя задача делать всё для вашего счастья и благополучия, Грандмастер, — шептал Тиликум на ухо господину. Грандмастер же поглаживал фаворита по спине, плечам, плавно переходя к шёлковым волосам. — Я знаю, родной… Я знаю. Это и должен быть ответ на любой из моих вопросов, — блаженно приговаривал Грандмастер, сделав полшага назад. Он с нейтральным выражением лица рассматривал верного слугу. Он думал, решал… Сомневался. — Жизнь… Она такая удивительная, несравненная… Мы должны наслаждаться каждым её мигом, даже самым кратким. А тем более ценить всё самое прекрасное, что она нам даёт и что в ней есть. Грандмастер обошёл Тиликума кругом. Он всматривался в каждую деталь, осматривал старательно… Делал соответствующие выводы. Слуга же замер как статуя. Он весь трясся, при этом старался сохранять невозмутимый и улыбчивый вид. — Тиликум… — смаковал эти слова Грандмастер. — Ты был так прекрасен, красив… Но что же теперь?.. — Всё заживёт, — выдавил из себя Тиликум. — Нужно лишь время, Грандмастер и… — Ты стоишь здесь, передо мной, Тиликум. Ты и в таком состоянии… Скажи мне, что ты тут делаешь, милый? — Пришёл, по вашей просьбе, господин. Я не мог отказать. — Верно, не мог, — поджал губы Грандмастер, после чего тут же провёл тыльной стороной ладони по изуродованному лицу. — Заживёт… Но шрамы останутся… — Я что-нибудь придумаю, господин… Ничего не останется, обещаю… — Мои фавориты... они воплощают идеал. Они представляют меня… — Я могу использовать краску… Никто не заметит… — Я замечу! — гаркнул резко Грандмастер. В зале повисла мертвая тишина. Топаз вовремя спохватилась и подлетела к господину с Плавильным жезлом. Тот махнул на неё рукой. — Убери это… Не хочу я его плавить, не хочу… Надоело мне!.. — Грандмастер… Прошу вас, — завертел головой Тиликум, на глазах засверкали слезы. — Пожалуйста… — Нет… Мне нужен идеал… Грандмастер резко развернулся, обняв Тиликума. Тот замер. Не прошло и секунды, как тот сплюнул первую порцию багровой жидкости. Грандмастер успокаивающе погладил его по волосам, перебирая пряди. — Тихо-тихо, тихонько, милый. Не так всё должно было закончиться, но… — псих сделал несколько резких движений рукой с кинжалом. Тиликум снова сплюнул кровь, хватаясь за плечи Грандмастера. — Я очень сожалею об этом… Грандмастер поймал его подбородок и немедля впился поцелуем в губы. Не обращая внимания на кровь, он стал орудовать языком во рту бывшего фаворита. Слизывал кровь, глотал её… В то же время второй рукой он придерживал Тиликума, чтобы тот не свалился раньше времени. Поцелуй он растягивал, наслаждался, после разорвал. На этот раз навсегда. — Я буду скучать, родной… Прощай… Псих наигранно всплакнул, вытирая глаза и ротик платочком. Он аккуратно отпустил бездыханное тело, тут же отскакивая в сторону. Пощелкав пару раз пальцами, убедившись в том, что его приказ был понят и уже перешёл к исполнению, Грандмастер быстренькими шажками направился к коридорам.***
Ему было грустно. Только что он лишился своего самого завидного имущества… Хотя, почему же?.. Лишился одного, верно. Но ведь есть и другие. И их немало, они ничем не хуже этого. Все одинаковые… Может, стоит пройтись да избавиться от лишнего мусора. Грандмастер остановился. Все это задумки, конечно, очень хороши, однако… Есть одно, о чём он забыл. Этим он и займётся, но только завтра. Сегодня у него совершенно иные желания. Арена. Пора расслабиться и забыться. А что может быть лучше арены? Ничего. Грандмастер вошёл в стеклянную капсулу, расположенную над ареной. Из нее открывался шикарный вид. Здесь могли быть лишь избранные. Великая честь, между прочим. Он прошёл к белоснежному диванчику в самом центре, тяжко на него упал. Несколько дней ему не предоставлялось и малейшей возможности посмотреть на игру. На игру бесстрашных гладиаторов. И вот, наконец, долгожданный момент… Как только лучи прожекторов упали на Грандмастера, его точная огромная копия перенеслась на саму арену. Трибуны были забиты до отказа ждущими долгожданного представления зрителями. Они так же, как Грандмастер, ждали игр. Грандмастер улыбнулся, голограмма повторила: — Многоуважаемая публика, позвольте представить…— Грандмастер остановился. Повисло неловкое молчание. — Гладиаторы! Они будут биться, и только один из них победит. Вы знаете всё это, мои родные… Вам даже нет разницы, кто это и как их зовут… Они сражаются, как и всегда. Желаю получить удовольствие, - выплюнул Грандмастер, и, дождавшись выключения прожекторов, упал обратно на диван. Через секунды на арене появились команды бойцов. Они неистово начали борьбу меж собой. Один свернул шею другому. Третий сломал позвоночник четвертому. Кровь, крики, мольбы о пощаде … Никакого разнообразия. Впервые за многие века Грандмастер почувствовал себя как-то иначе. Он видел зрелище, что ранее вызывало улыбку и восхищение. Теперь же оно навевало скуку и чувство… Чувство, будто чего-то не хватает. Он сидел, продолжал смотреть… Публика кричала, аплодировала, подбадривала. Гладиаторы сражались за свою жизнь. Грандмастер скучал. В конце концов, он не выдержал: — Топаз… Замени меня, я очень тебя прошу… — Грандмастер… Мой господин, что случилось?.. — Тут же подскочила к нему помощница. На лице Грандмастера ни тени эмоции, она не знала, что такое возможно. В крайнем случае, не рассчитывала увидеть это собственными глазами точно. — Нет-нет, дорогая… Всё замечательно. Я просто хочу сменить обстановку… Ты же сообщила об… — Конечно, господин. Все ваши требования, всё сделано. — Вот и хорошо… Грандмастер резким движением усадил Топаз на диванчик, а сам выбежал с арены. Так паршиво он себя ещё не чувствовал. Ему страшно было об этом думать. А как ни старался весь этот негатив убрать, всё не помогало. Оставалось лишь одно, что могло изменить всю эту ситуацию к лучшему…***
Грандмастер спустился в ангар с кораблями. Подойдя к своему цветастому Командору, он улыбнулся. Оттуда уже звучала энергичная музыка. Любимая музыка Грандмастера. Внутри преобладали красно-белые тона. По краям расположились длинные белые диванчики. У каждого из них стояли столики с всевозможными напитками и лёгкими закусками. Грандмастеру же были важнее гости, собравшиеся на вечеринке. Всего лишь двенадцать: «И это все, кто смогли прийти ко мне… Обидно…» — Летим, милые? — необъяснимо тяжко дались Грандмастеру эти слова. В кои-то веки он не мог понять сам себя. — Вперёд! — дружно закричали гости, поднимая бокалы. — Эй, дружище, — к Грандмастеру подошёл мужчина, худощавый и такой же седовласый. Он щёлкнул кому-то пальцами, после чего загудел двигатель. Кораблик взмыл вверх. — Гранди… Что не так? Какой-то ты не… весёлый. Словно и не ты вовсе, — приговаривал мужчинка, приобнимая Грандмастера. Тот обнял друга в ответ. Не успели они пройти в комнатку, как к ним подлетели две откровенного вида девицы. Худощавый был совсем не против, чего на удивление нельзя было сказать о Грандмастере. Настроение так и не появилось, впервые не хотелось ничего подобного… — Нет… Родные мои, не сегодня… — Гранди?.. — мужчинка отпустил девушек и развернул друга к себе. Совсем ему не нравилось такое изменение в поведении товарища. Да, Грандмастер очень переменчив, но чтоб настолько… — Я не понял… Что с тобой случилось? — Да, Уинки… Всё замечательно, разве не видно? — Я бы сказал иначе, — друзья прошли вглубь кораблика, остановились у громадного окна. Оттуда открывались незабываемые пейзажи на ночной Сакаар. Раньше Грандмастер всегда усмехался при виде такой красоты. Но не в этот раз. Она его раздражала. Да что там, его всё раздражало. — Почему ты один? — вырвал из мыслей Грандмастера Уинки. Тот ничего не произнёс, только плечами пожал. — Грандмастер, это ты?.. — Я… Ты своего друга признать не в состоянии… Расстроить меня удумал?! — Само собой нет. А со стороны себя видел? Да тебя мать родная не признает… — А ну тихо, мне тут! Кого это мать не признает… Это мы ещё узнаем. — Прости, — коротко бросил Уинки. — Не знаю, что произошло, что на твоих глазах я вижу слезы. Одно точно — тебе надо побыть одному друг. Давай… Уинки, похлопав его по плечу, скрылся. Грандмастер остался стоять у окна, смотреть на миллиарды звёзд, галактик… Не помогает. Что же это такое? Так не бывает, в конце-то концов! — Что ты со мной сделал…