Гороскоп на завтра

Красота, - вот чему никогда не могла противостоять Оля. А Даша всегда являлась красивым дополнением к её квартире, поэтому Серябкина не отказалась и сегодня лицезреть девушку посреди собственной кухни. - Чай? Кофе? – предложила она. - Если нет ничего покрепче, - отпустила дежурную шутку Даша. - Нет, - уверенно ответила Оля. – Если бы было, я бы даже не стала спрашивать, ты же знаешь. - Знаю, - улыбнулась девушка. – Тогда буду кофе. - Как обычно? Одну ложку сахара и молоко? – уточнила Серябкина. - Именно так. - Осторожно, горячо, - предупредила её Оля, сев напротив и отхлебнув зелёного чая. Даша буравила её уверенным взглядом, но продолжалось это недолго. Не прошло и минуты, как девушка уже нагло обсматривала кухню, пытаясь разглядеть любую мелочь. Серябкина усмехнулась. Ищет чужие женские следы. И почему бывшие постоянно так делают? Рыщут, исследуют, ловят тебя на словах, но никогда не спросят напрямую «Так что, подобрал тебя кто-нибудь?». Пока Даша внимательно изучала обстановку, Оля разглядывала её саму и поражалась, что бывшая Шашина точно так же щурит глаза, как и Темникова. Серябкина помнила, когда и Лена сидела перед ней, стремясь понять, кто здесь хозяйничает после неё. Но в те времена Дашина нога никогда не ступала в эту комнату, предпочитая лишь спальню или, на крайний случай, гостиную или, уж на самый что ни на есть крайний, коридор. Поэтому Темникова, решив, что территория свободна, додумалась пометить её, раздвинув ноги перед Серябкиной, сидя на этом же кухонном столе. Впрочем, после того раза это не повторялось, и Лена совсем исчезла с радаров. А вот Даша вдруг появилась и отчаянно искала подтверждения тому, что сегодня они имеют все шансы на, как минимум временное, примирение. Оле надоело наблюдать за ней, взгляд случайно упал на нераскрытую пачку жвачки, что Катя забыла захватить с собой в тот день, когда, кажется, весь подъезд слышал, как, уходя, Кищук со злости хлопнула железной входной дверью. Но Даша и внимания не обратила на жевательную резинку, а вот на сигареты – обратила бы, вот только их Серябкина положила в один из ящиков, не зная нужно ли на ближайшем концерте возвращать их Кищук. Наверное, нет, на кой чёрт ей эти две несчастные сигаретки? Они уж точно ни к чему, раз и сама Оля оказалась ей не нужна. Серябкина помнила и ту ночь, в которую они все, конечно, перебрали. Оля представляла, что сделает это совсем не так, как в итоге получилось, но пьяный мозг решил, что наступил тот самый момент, и поэтому Серябкина выдала Кищук как на духу: - Кать, переезжай уже ко мне. - Чего? – с улыбкой переспросила блондинка, что за секунду до этого вместо того, чтобы слушать Олю, перебрасывалась рифмами с Глебом. - Я говорю, - медленно повторила Серябкина, - переезжай ко мне. - Что? – тон изменился, да и улыбка сошла с Катиного лица. - В третий раз сказать? – начала злиться Оля. - Не надо это говорить ещё раз, - с нотками презрения произнесла Кищук. - Я не понимаю твоего ответа на моё предложение. - Не понимаешь? Серьёзно? - Да, - кивнула Оля. - Я его отклоняю, - отчеканила Катя и, встав, ушла на балкон. У Оли всё закипело внутри, и она направилась за Кищук. - Что это значит?! – прикрикнула она на блондинку. - Это значит «нет», - ответила Кищук, прикурив. - То есть? – недоумевала Оля. - Я отказала тебе! – заорала Катя. - Ты сейчас точно понимаешь, что это означает? – схватилась Серябкина за дверную ручку, ощущая, что ещё немного, и она рухнет на пол. - Понимаю, - кивнула Кищук, выпуская дым в окно. – Это означает, что ты меня не слушаешь, иначе я понятия не имею, какого хрена ты ляпнула это вообще. - Теперь я не понимаю, - призналась Оля. - Я тебе изначально сказала, что все эти совместные проживания и так далее меня не прельщают. Не надо держать меня в клетке, окей? Что потом? Может, ещё расписаться где-нибудь предложишь? Переехать? Детей завести? - Я просто предложила… - Жить вместе! – снова повысила голос Катя. – Я не хочу. И я сказала тебе об этом сразу. - После этого уже год прошёл, если не больше. - А, вот как. Ждала, что я передумаю? – посмотрела ей в глаза блондинка. – Я не из тех, кто меняет собственное мнение. - Ты несёшь такую чушь, - сморщилась Серябкина. – Просто представь. Например, мы уже пять лет вместе, и я предлагаю тебе то же самое. Ты мне ответишь тем же? Что не меняешь собственное мнение? Это же бред! - Моё видение мира для тебя – бред? – уточнила Катя. - Нет, - покачала головой шатенка. – Ситуация – бред. Нам что ли всю жизнь жить по разным углам? - А когда мы вдруг решили провести эту жизнь вместе?! – брякнула Кищук, тем самым погрузив их в тишину. Оля смотрела на неё помутневшим взглядом, в глазах уже стояли слёзы. – Оля… Я… - Да ничего, - махнула рукой Серябкина. – Ты права. Мы ничего не решали. - Оля, - ещё раз проговорила Катя, но Серябкина уже зашла в комнату и на ватных ногах шла вперёд. Кищук решила за ней не выходить. Наверное, это тогда сломало её окончательно, и Оля начала реветь в голос. Глеб тут же подбежал к ней. - Эй, ты чего? – улыбнулся он, приобнял её и прижал к себе. Видимо, подумал, что девушка просто-напросто перепила. - Мне нужно умыть лицо, - проговорила она. - Пойдём в ванную, - предложил Костин и, крепко удерживая её, зашёл с ней. Серябкина включила холодную воду и омыла ею лицо. Глеб стоял сзади, терпеливо ожидая её. Оля вытерлась и присела, опираясь о ванную. Ей казалось, что она успокоилась, но слёзы вновь вырвались наружу. Глеб упал перед ней на коленях и обнял. - Да чего ты? Что случилось? – вопрошал он. - Ничего, - наконец, произнесла Оля. - Катя? – спросил Костин напрямую. - Катя, - кивнула Серябкина. - Слушай, да не переживай ты так, - легко бросил он, - помиритесь. - Нет, - твёрдо сказала девушка. - Не знаю, что у вас случилось, но это точно что-то малозначимое, просто недопонимание лёгкое. - Глеб, нет! – остановила она его. – Это конец. - Так, успокойся, - начал он обдувать ею. – Всё в порядке. Смотри просто, какая ты красивая. Неважно, что случилось. Мы сейчас выйдем и закончим эту ночь красиво, а утром вы проспитесь и поговорите нормально. Оля всё ещё была в вакууме, когда они вышли, а он продолжал болтать, не останавливаясь. - Любимого человека можно всегда понять, абсолютно всегда, и в случае необходимости простить, - последнее, что она услышала. – Вообще нет вещей, которые нельзя не понять! - Да что ты говоришь, - остановилась Серябкина. – А я вот что-то, прости, не понимаю, какого чёрта моя девушка сосётся сейчас с твоим другом! - Вот это она, конечно, зря, - протянул Глеб, с округлившимися глазами наблюдая, как эти двое действительно целуются. – Ты, наверное, сейчас точно на неё обиделась… - Обиделась?! – крикнула Оля. – Вы все точно – поколение, которое роняли в детстве! Серябкина помнила, как пулей вылетела из квартиры, потому что решать что-то с Катей на тот момент было бессмысленно, а закатывать истерику – глупо. - Оля, Оль, - услышала она сквозь мысли. - Да? – отозвалась Серябкина, взглянув на Дашу. - Что с тобой? Ты спать хочешь? Давай, тебе тоже кофе лучше нальём? – забросала она Олю вопросами и предложениями. - Нет, спасибо, - покачала головой Серябкина, - я сейчас приду. Ты пока иди в гостиную. Оля закрылась в ванной и, включив воду, даже не дотронулась до неё, достав из кармана телефон. Она всё крутила его в руках, пока воспоминания заполняли всё пространство вокруг. - Привет, - как наяву слышала она Катин голос. - Привет, - ответила она, не имея никакого желания звать её зайти. Но Кищук и не ждала приглашения, поэтому сама зашла в квартиру, сняв обувь. Серябкина взглянула на её круги под глазами и спросила: - Не выспалась? - Не выспалась, - подтвердила блондинка. - Видимо, ночью что-то интересное было, - бросила Оля. - Наверное, - пожала плечами Катя. – В любом случае я толком не помню. - Ох уж эта амнезия после пьянки, - усмехнулась Серябкина, - очень удобная вещь. - Да нет, всё, что нужно, я помню, - уверила её Кищук. – Точнее, то, что не нужно помнить, я помню. - И? - И я ехала сейчас к тебе и всё думала… В общем, извиняться я не буду. - Вот как, - нервно рассмеялась Оля. – Ну, ладно. - Не чувствую вины, - продолжала Катя. – Я тебе говорила сразу. Просто не нужно было предлагать это мне. - Возможно, тебе просто не нужно было совать свой язык куда попало, об этом ты не подумала? - Что? – потерялась Кищук, и Серябкина поняла, что Костин ей ни слова не сказал, а сама девушка до этой самой минуты думала, что Оля ничего не видела. - Что слышала. - Я.., - блондинка теребила в руках пачку жвачку и, наконец, бросила её: - Да к чёрту, знаешь! Тоже не буду извиняться. Плевать уже. - Ладно, - кивнула Оля. – Можешь уйти? - Раз ты просишь, - пожала плечами Катя и пошла к выходу. - Приведи себя в порядок до вечера, у нас там запланировано что-то. В общем, зайди в чат, Ирма писала, - перевела тему на работу Серябкина. - Обязательно, - пробубнила Кищук, что со злости никак не могла зашнуровать ботинки. - Катя, приезжай без опозданий, - всё ещё талдычила Оля. - Да приеду я, не переживай! – поднялась блондинка, так и не справившись со шнурками. - Да не нервничай ты так, - посоветовала Серябкина. - Я не нервничаю! – крикнула Катя. – Что теперь-то? - То есть? - Между нами что. - Ну… ничего? – предположила Оля. - Это типа перерыв? - Это типа целуй, кого хочешь, - объяснила Серябкина. - Круто. Понятно, - кивнула Кищук и, выйдя со всей силы, хлопнула дверью. Грохот всё ещё стоял в ушах, когда Оля открыла глаза. Она взглянула на телефон и положила его обратно в карман, отключила воду и прошла в гостиную. - Всё в порядке? – спросила Даша, сидящая на диване, когда та оказалась рядом. - Да, - кивнула Серябкина, что явно находилась где-то, но не здесь. - Из-за ухода Полины переживаешь? – решила девушка. - Ага, - снова кивнула Оля, зацепившись за эту догадку. Она подняла взор на Дашу, и ей вдруг стало тяжело дышать, кольнуло в сердце, и стало больно настолько, что хотелось выть. Серябкина прижалась к Даше. - Всё будет хорошо, - пообещала та, гладя её по волосам. Придя в себя, Оля села прямо, уставившись в стену. Даша гладила её лицо тыльной стороной ладони, дотрагивалась пальцами до мочки уха, запускала руку в волосы и, наконец, притянув к себе, поцеловала её в губы. Апатичная первые несколько секунд Оля теперь крепко обнимала её, скользя губами по – её. А воспоминания буквально роем одолевали Олину голову. Тот увиденный поцелуй стоял перед её закрытыми глазами постоянно, прокручивался в мельчайших подробностях. Единственное, о чём после той ночи думала Оля, - так это о том, сколько же она ещё не знает, потому что просто не находилась рядом на многочисленных тусовках, в которых так любит пропадать Катя. Катя… Этот образ твёрдо оставался в сознании Серябкиной. Катя вот целуется совсем не так, подумалось ей. Да и пахнет Катя по-другому. Только всё это не имеет уже никакого значения. Оля сняла с Даши футболку и, держа руку на её шее, кончиком языка провела по ключицам. Вся одежда, что была на них, постепенно оказалась на полу. Возбуждённая Даша, лежа грудью на подлокотнике, ощущала быстрые толчки Олиных пальцев в себе. Свободная рука Серябкиной сжимала ей горло, и Даша, закусив губу, выпускала из себя стоны удовольствия, думая, что этого ей не хватало в разы больше, чем Олиного трёпа или её грустных глаз. Даша ушла после рассвета. Оля, наконец, включила свой телефон, и первое, что увидела, - оповещение о новом подписчике в инстаграме в лице Даши. Серябкина заглянула в её профиль. Красота, - вот чему никогда не могла противостоять Оля. Только глаза Даши, как сегодня поняла Серябкина, никогда не сравнятся с глазами Кати. А, впрочем, всё это уже не имеет никакого значения.