Лед и Пламень

- Больше огня! Больше огня! – выкрикнула Серсея, но ее никто не услышал. Прежде она боялась спать одна, вечно брала к себе в постель своих служанок, приближенных леди. Прежде она делила свое ложе с Джейме… Даже Роберта она была готова терпеть. Тогда ее пугали тени, пугали сны. Она боялась оставаться одна. Но теперь меньше всего Серсее хотелось хоть кого-то приблизить к себе настолько, чтобы оставить в темноте своей спальни. Теперь здесь не было места мужчинам. Не было места служанке, которая смогла бы подбросить дров в жаровню. Остался лишь бессменный Гора за дверью, охраняющий ее и днем, и ночью. Прежде… Будто в какой-то иной жизни Серсея ненавидела ночь в Королевской Гавани. Эти ночи, когда на город опускалась тьма, а духота, полная зловония, отступала… Отступала совсем не надолго, всего лишь до рассвета, до того мига, когда жаркие лучи вызолачивали стены домов и раскаляли красные крыши, а вонь города устремлялась вверх, с новой силой окружая Красный Замок. Днем Серсея была дочерью Тайвина, Королевой, матерью. Но по ночам, лежа в своей постели, она, как и все, слушала город, не засыпавший, кажется, ни на миг. Город шумел, наполняясь сливающимся в общий гул гомоном людей: их песнями, криками, драками, воплями боли и страсти. Город полнился ржанием лошадей, лаем собак, воплями кошек. Порой она могла расслышать даже плеск весел по воде и то, как ветер завывает в парусах. Слышала она и сам Красный Замок: звон доспех стражи, голоса, крики, шум фонтанов в садах. Море медленно, но неотвратимо замерзало… Но даже если бы оно все еще билось в берега гавани, капитаны кораблей не пожелали бы явиться сюда. Торговцы уплыли в другие места, а то и вовсе вернулись домой. Сначала Серсея решила, что торговцы трусливо предали столицу, их перекупили враги, но Квиберн шептал, что в порту корабли начали встречать не торговцы, желающие купить товар, пусть и втридорога, а железнорожденные и вооруженные банды, не собирающиеся платить. С тех пор, как вода стала медленно, но неотвратимо замерзать, люди Эурона оставили корабли и хлынули в город. Награбленное у торговцев кончилось, а менять свои повадки железнорожденные не желали. Квиберн шептал и шептал на ухо Серсее, что моряки пьют в тавернах и не платят, а если им не наливают, то убивают всех, кого видят. А потом врываются в дома на той же улице, грабят, насилуют и убивают жителей. Ни тогда, ни сейчас Серсею это не волновало. Ей не было дела до того, что творится в городе. Ее даже радовало немного, что с каждым днем становится все меньше и меньше голодных ртов среди бедняков. Грязь и сорняки никогда ее не волновали. Но потом люди Эурона ворвались в дом какого-то лорда… Она никак не могла вспомнить его имя… Лежала, лежала ночь за ночью и не могла вспомнить имя этого человека. Он ее тоже не волновал, но он посмел заявиться во дворец и потребовать!.. Потребовать справедливости! Серсея не стала слушать, сказала лишь слово и верный Гора вмиг избавил королеву от нахальной мошки, смевшей что-то требовать. Но потом во дворец потоком пошли лорды и их голоса стали громче. Этих тоже мало волновала чернь, но за свою шкуру они тряслись. В их домах обосновались железнорожденные, забравшие себе все: ценное, еду, вино, жен и дочерей. Не всем из этих трусливых мужей удалось сбежать – многих железнорожденные убили за неповиновение. И теперь эти трусы пришли к ней, к Королеве, требуя урезонить Эурона! Разве она могла это сделать?! Сорок лет она училась у отца науке управлять страной и всегда верила, что выучила все хорошо. Как-то отец сказал ей, что она нравится ему вовсе не потому, что так умна, как ей казалось, а потому, что она дура. Серсея не поверила. Как она могла верить ему? Она всегда была умна, хитра, изворотлива. Она всегда получала то, что хотела: брата, корону, власть. Сладость власти… Она вечно пыталась выскользнуть из пальцев. Всегда был кто-то, кто хотел отобрать у Серсеи власть. Рейгар, выбравший не ее. Джоффри, возомнивший себя настоящим королем. Целая вереница балаганных королей, плясавших свой танец смерти на земле Семи Королевств. Ее Семи королевств! Тирион… Отец… Маргери, которую с детства учили манипулировать. Воробьи… Беловолосая сука из Эссоса. Ублюдок с Севера. Серсея сражалась за свою власть. Она вырывала с корнем сорняки, она обманывала, подкупала, предавала… Она потеряла всех своих детей ради власти. Она потеряла брата ради власти. Она все отдала за Железный Трон и пустила в свою постель воняющего морем убийцу… Лишь раз, но сделать это пришлось. Она боялась, но не показывала свой страх. Готовилась в любой миг позвать замершего за дверью сира Григора. Ее вырвало сразу же после того, как Эурон ушел, а потом она долго отмывала себя, скребла, поливалась маслами, но морская вонь будто прилипла к ней. Ею пропитались простыни, кровать. Серсея велела все сменить, но запах все равно остался. На ней, в ней… Больше к себе Эурона Серсея не подпускала и никуда не ходила без Горы. И верила, что заключенный с Эуроном союз даст эй преимущество, даст ей новые силы. Она все время все контролировала, Квиберн неустанно шептал ей новости, пока она сидела в тронном зале и смотрела на пляску дикого огня. Серсея была уверена, что вот теперь, в этот самый миг, пусть Королевскую Гавань и засыпало снегом, она прочно держит власть в своих руках. И она никак не могла понять, когда все изменилось. Когда? В какой миг? В какой день? Когда и как? Почему? Может быть, в ту самую ночь, когда она долго лежала без сна и все никак не могла уснуть? Даже после того, как зима достигла столицы и окутала все кругом, город продолжал жить по ночам. Пусть не так, как прежде. Пусть его гул стал тише многократно, но она все еще ощущала дыхание Королевской Гавани. Она слышала вой собак, моменты, когда кто-то устраивал драку на улицах. И вопли страждущих, пришедших под стены Красного Замка. Но в одну ночь всего этого не стало. Пропали собаки, стихли драки, а люди или разошлись, или умерли там, под стенами. Город замолчал, затих. Его больше не патрулировали Золотые Плащи, ведь любой королевский рыцарь, вышедший на улицы столицы в любое время суток, мог попасть в засаду из десятка голодных, готовых умереть, но напасть. Или напороться на озверевших от безделья железнорожденных. Даже отряды не справлялись, и когда Золотых Плащей осталось совсем мало, они перестали охранять покой города, безвылазно отсиживаясь за стенами Красного Замка. Без охраны, без контроля люди перестали бояться наказания. Теперь по улицам без боязни мог пройти лишь нищий, ведь все знали, что взять у него нечего, но и нищих не осталось – их больше не кормили в храмах, им не подавали богачи, а холодные ночи довершили остальное. Богачи заперлись в своих домах, не готовые выйти даже ради того, чтобы пожаловаться Королеве, из страха не дожить по дороге. Верные слуги их пока охраняли, но все измерялось лишь погребами и числом мешков с зерном в амбарах. Люди пытались бежать из города, но многие понимали, что бежать особо некуда. Не на Север же?! Каждый день Серсея требовала от Квиберна новостей с Севера, но тому не о чем было ей рассказать – снежные вьюги отрезали возможность получать вести. В отсутствие реальных новостей, Квиберн рассказывал Королеве то, о чем говорили люди в самой Королевской Гавани, а говорили они о том, что хоть Север далеко, но там есть справедливые Королева и Король, готовые отплатить едой и кровом. Да, на Севере опасно, а дорога туда займет много недель, способных убить путника, но лучше уж прожить последние дни в бою или за работой, чем на что-либо надеяться в столице. Говорили, что на юге теплее и нужно идти в сторону Простора. Говорили, что в Штормовых землях появились какие-то иноземцы и скоро те двинутся на столицу, чтобы захватить ее. Говорили, что Дорн не простил убийство принца Оберина и то, что возлюбленная принца гниет в темнице. Серсея слушала. Слушала. А потом приказала запечатать ворота города так, чтобы никто не мог сбежать из него. Власть ускользала из рук, но Королева не собиралась ее терять. - Я Королева Семи Королевств! – выкрикнула она во тьму. «Человек, который говорит, что он король – не настоящий король!» - ответила ей тьма голосом Тайвина Ланнистера. - Я Королева! – повторила Серсея. «В это удобно верить, не так ли?» - ответила тьма голосом Его Воробейшества. - Вы все глупцы! «И при этом все равно умнее тебя», - ответила тьма голосом Тириона. - Я никому не позволю отобрать у меня власть, - выдохнула Серсея в ночную тьму, встала и сама бросила в чашу жаровни полено. – Никто! Никто не отберет у меня власть! Я Королева Семи Королевств. «Трех», - ответили ей всполохи на потолке голосом брата. - Я Королева! Замершая и замерзающая столица безмолвствовала.