невозможность перевести дыхание

на бледно-розовой футболке чеен нашиты маленькие цветочки, как нарисованные ребенком, пастельных тонов в районе левой груди; у дженни – бордовая роза на черном оверсайз свитере. они пьют гранатовое вино, сидя на бархатных подушках, и читают новокупленную мангу на японском, иногда отвлекаясь на старое кино в ноутбуке с кучей незамысловатых наклеек (некоторые сохранились еще с детства). ᅠᅠ ᅠ дженни тошно от разноцветных колготок чеен, она была бы рада выкинуть их, порвать, сжечь, только чтобы они больше не попадались ей на глаза. то, что кажется чудным и интересным одной – не вписывается в рамки другой. на некоторое время чеен поменяла свои причудливые образы на что-то новое и обычное (испускающее только скучания), заложив их на дно своего комода; но, находя снова и снова маленькое счастье в самых любимых и заношенных вещах, возвращалась к ним обратно. ᅠᅠ ᅠ – только не выходи на улицу в этом, – откладывая недочитанную мангу, настойчиво произносит дженни. так неожиданно и пугающе, как грубый голос маленькой девочки в белых гольфах. – ты выглядишь... отталкивающе. ᅠᅠ ᅠ в который раз она слышит это? ᅠᅠ ᅠ внутри скапливается столько слез, что она не может их выплакать. и чеен просто притворяется немой, только кивая в знак согласия, и про себя отмечая, что, наверное, дженни все-таки права. но почему ей хочется расплакаться и бежать сквозь серые многоэтажки подальше? ᅠᅠ ᅠ – я единственная, кто понимает тебя, и просто если кто-то увидит тебя в таком виде, то посмеется и посчитает глупой, – садясь напротив, дженни кладет ладонь на острые колени чеен. – а я люблю тебя всю. ᅠᅠ ᅠ незнакомые прикосновения родных рук. изучающие пальцы уже вовсю разгуливали по худым плечам, выпирающим ключицам и хрупкой спине. дженни просчитывала каждую родинку, запоминая ее расположение, составляя свои узоры и новые созвездия. ᅠᅠ ᅠ внутри чеен все трепетало, распускались маленькие цветы миндаля и разливалось горячее молоко; она была пьяна и без вина, только надышавшись лилиями с волос дженни. хотя каждый раз, открывая глаза, ей было так больно, будто она ступала по острым ножам, и цвели уже совсем не крошечные бледно-розовые цветочки, а лучистые ликорисы, давящие на грудную клетку. ᅠᅠ ᅠ дженни говорит, что чеен всегда должна быть возле нее и она пытается сделать только лучше. ᅠᅠ ᅠ как вода для лягушки. ᅠᅠ ᅠ мысли уже не долетали до кончика языка вовсе или вываливались изо рта бездыханными и совсем-совсем бесполезными комочками, из которых ничего не слепить; а чудеснейший перелив цветов превратился во что-то бесцветное и тоскливое. ᅠᅠ ᅠ и ранее перемешанная чеен теперь однородна. она осознает, что все ее чертовы поиски чего-то нового и замечательнейшего – дженни. от нее происходило и ей же оканчивалось. ᅠᅠ ᅠ «а это мое? а могу ли я это сделать? а это?» ᅠᅠ ᅠ конечно нет. ᅠᅠ ᅠ чеен грезит о своем: она придумывает сотни путей, сторониться всякого, рисует карты, перекрывает каналы поступления всего чужого. всего, кроме дженни. она дает ей внимание, заботится и заставляет почувствовать себя любимой и важной. ᅠᅠ ᅠ раня маленькими вещами. ᅠᅠ ᅠ чеен считает, что это нормально. так нужно. ᅠᅠ ᅠ дженни каждый раз возвращает ее на маленький шаг назад, не позволяя двигаться вперед очень быстро. она боится. чеен может изобрести все еще бредовее, великолепнее, страшнее и прекраснее; рано или поздно, оставшись наедине с собой, она придумает такое, что сведет ее с ума. ᅠᅠ ᅠ беззвучной выходя из дома, дженни каждый раз разбредалась в разные стороны. честно, чеен даже не знает, где ее дом; опять и опять она ждет, пока дженни совсем не скроется из виду за магазинами с яркими вывесками и переполненными витринами, сидя на балконе в любимых красных колготках (в которых не видно оставленные гематомы). ᅠᅠ ᅠ но чеен уверена, что далекое прошлое дженни точно было черно-белым.