Непринятый финал

      Время тянулось медленно, дьявольски медленно. Гаррус стоял на крыльце обветшалого дома и смотрел, как один из спутников планеты сползает за горизонт. Он тускло поблескивал и обливал поля алым светом. Время от времени по ним пробегали зеленоватые блики. Красивая и мирная картина, подобная тем, что часто описывались в земных книгах Шепард. По ней совершенно не понятно было, какой сейчас век. Быть может именно поэтому Явик предпочел это место? Может, тут было проще представить, что на дворе ещё его «50 тысяч лет назад». Вспомнился разговор с Шепард у главной батареи: «если всё пойдет кувырком, мы заморозим тебя на следующие 50 тысяч лет». Гаррус поморщился. Тогда он сказал это в шутку, но теперь смешной она не казалась. Он не представлял, каково Явику было жить в чужом, изменившемся до неузнаваемости мире, где не осталось ничего привычного. И никого. Гаррус знал только, что сам едва мог справляться с потерей одного единственного человека тогда, на Омеге – и получалось у него паршиво. Он не питал иллюзий насчет себя: второй раз у него бы не получилось, не приди Лиара. Словно в ответ на мысли об азари, из глубин дома раздался шум бьющейся посуды, а затем её громкий стон, переходящий в прерывистый вскрик. Похоже, фаза жесткой ссоры переросла в не менее пылкое примирение. Гаррус усмехнулся, радуясь за Лиару и надеясь, что четырехглазой реликвии хватит ума не обижать её больше до такой степени. Ему всё ещё было не по себе при мысли о том, как близко они были к тому, чтобы опоздать. Сколько обстоятельств сложились должным образом, чтобы это стало возможным, а ведь стоило хоть чему-нибудь пойти не так, и прилетев на эту планету, они нашли бы в лучшем случае могилу. А скорее всего тело последнего из протеан к тому времени уже оказалось бы в чьей-нибудь лаборатории, и последующие годы они с Лиарой потратили бы на отравленные пустой надеждой попытки отыскать его. Но мы успели, - напомнил себе Гаррус. Это можно было считать победой. Может, полоса их удачи продлится еще немного. Этим вечером, глядя на то, как солнце медленно скатывается за горизонт, Гаррус мог позволить себе надежду.       Дождись меня, Шепард – думал он, глядя на солнце и вспоминая, сколько разных солнц они повидали вместе за прошедшие годы. Очень много, но всё равно недостаточно. Всего было недостаточно. Едва ощутимая вибрация передатчика в ухе заставила турианца напрячься. На миг показалось, что сейчас он услышит её голос. Сосредоточенный, отрывистый и жесткий – голос командира, с которым он готов был пойти куда угодно. Голос женщины, которую он любил. Но когда устройство включилось, зазвучал голос Сузи. — Гаррус, я проверила, сержант Хоперс действительно служит в Альянсе. Один из лучших кадетов на своем курсе. Ввиду выдающихся показателей боевой подготовки во время войны был направлен в боевое подразделение. Получил повышение по службе после того, как вывел из захваченного района транспорт с беженцами, не потеряв ни одного из своих бойцов или гражданских. — …а после этого оказался на забытой Духами планете в компании сварливого протеанина? – спросил Гаррус, хмурясь. – Что он натворил, что его сюда сослали? — Ничего, как ни странно, - отозвалась Сузи. – Даже более того: он вызвался сам. — Сам вызвался проводить время с Явиком? Да у парня не все дома! – проворчал Гаррус, но продолжил уже серьезно. – В чем подвох, Сузи? — Пока это все, что я могу сказать о нем, я всё же не всевидящая, Гаррус, - улыбнулась Сузи – пока что. К тому же у меня не было времени провести более глубокий анализ данных, так как параллельно я оказываю помощь группе Кайдена. — Понятно. Будь готова. Как только Ли с Явиком расставят точки над i, отправляемся. — Рекомендую взять сержанта с нами. — За каким чертом он нам нужен? — Согласно протоколу его задания, который я нашла в сети Альянса, - начала Сузи предельно невинным тоном, – у него достаточно свободный график доклада. Плановый отчет раз в две недели. Однако если обстановка будет отклоняться от нормы – каким-угодно образом – он обязан сообщить немедленно. Исчезновение его поднадзорного определенно будет считаться отклонением от нормы. Если же возьмем его с собой то, во-первых, сможем убедить в целесообразности наших действий, а во-вторых, - если не сможем – я без затруднений ограничу его возможности доклада начальству на «Нормандии». Таким образом, когда он должен будет докладывать по стандартному графику – наше дело вероятнее всего уже будет сделано. В любом случае у нас будет фора в 2 недели. Когда Альянс поймет, что Явик и их офицер пропали, им придется выяснять, в какой именно момент это случилось, а следовательно сложнее будет связать исчезновение с нахождением «Нормандии» в этой системе. Напоминаю, что вы с Лиарой больше не числитесь в нашем экипаже, так что даже если сержант доложил начальству о вашем визите, у него не было оснований предполагать, что и «Нормандия» здесь. — Ты очень коварна, тебе говорили? – усмехнулся Гаррус. — Джефф говорит. Регулярно. Правда по его интонациям не всегда понятно, нравится ему это или он полон негодования, - пожаловалась Сузи, заставив собеседника коротко рассмеяться. — Хорошо, предупреди корабль о том, что у нас будет +1. И заприте где-нибудь нашу татуированную принцессу, парень остер на язык, не хотелось бы объяснять Альянсу, почему от одного из их офицеров осталось пропитанное биотикой пятно на стене. Сузи засмеялась и отключилась, пообещав всё сделать в лучшем виде. Гаррус ещё немного постоял на крыльце, наблюдая за молодым сержантом, который как ни в чем ни бывало пытался подлатать крышу на другой стороне двора, а потом направился к нему, собираясь скоротать время за беседой и попутно разобраться, что же заставило парня отказаться от перспективного будущего ради сомнительного удовольствия каждый день общаться с Явиком. Заметив его приближение, сержант махнул рукой и кивнул на ящик с инструментами. — Подкинь коробку с гвоздями, а? Гаррус прихватил указанное и ловко взобрался по приставной лестнице. От нагретой крыши шли волны тепла. Вспомнился Палавен. — Спасибо, - кивнул Хоперс и выудил из коробки нужный гвоздь. – Помочь мне решил, или просто уши завяли слушать, как они там налаживают межвидовые контакты? – он ухмыльнулся, приподняв брови. — Всего понемногу, - отозвался Гаррус и придержал доску, которую парень приколачивал на место основательной дыры с обгоревшими краями. – А тебя как угораздило оказаться тут? Явик явно не в первых строчках тех, с кем хочется застрять на необитаемой планете. — Да не, я сам вызвался, - буднично ответил Хоперс, болтовня ничуть не мешала ему работать. – Когда ещё представится возможность вблизи посмотреть на живого протеанина? Да ещё и члена команды Шепард. – Гаррус сощурился, внимательно прислушиваясь. Ему показалось, что принадлежность Явика к экипажу «Нормандии» значит для Хоперса больше, чем то, что он – последний протеанин. – А уж если вдобавок можно помочь ему не помереть из-за собственного поганого характера – и вовсе хорошо. Парень обаятельно улыбнулся, и эта улыбка всколыхнула память Гарруса, но так и не вывела на какое-то конкретное воспоминание. Турианец нахмурился. — Эй, да расслабься, - Хоперс, истолковав его выражение по-своему, махнул рукой. – Я не собирался его оскорблять, но характер у него и правда так себе. Он нашим по ногам стрелял, по началу-то. Примитивный подход. Гаррус не сдержал смешка. Словоохотливый парень явно принадлежал к тому сорту людей, которые даже с пьяным и рассвирепевшим кроганом найдут общий язык, столкнувшись в темном переулке. — Значит, хотел посмотреть на легенду? — И послушать о легенде, - добавил Хоперс, вколачивая очередной гвоздь. Гаррусу показалось, что в этот момент улыбка парня поугасла. – Ну, знаешь, Шепард всех нас спасла, мне хотелось знать, какой она была на самом деле. Плакаты и статьи в экстранете – не самые надежные источники. Гаррус замер, проваливаясь в круговерть воспоминаний. Вот Солана, совсем недавно задающая ему этот вопрос. Вот Изабель и её рисунок, столь точно отразивший настоящую улыбку Шепард… вот он сам несколько лет назад, когда только начал улавливать за образом идеального командора Шепард ту самую женщину, которая заместила в его разуме и сердце всех прочих. Без которой галактика казалась пустой и почти лишенной смысла. — Эй, ты чего? – голос сержанта вырвал Гарруса из водоворота образов, и турианец с удивлением заметил, что сжимает кулак так, что когти впиваются в ладонь. Хоперс смотрел на него прищурившись, и казалось, будто в его глазах беспокойство перемешивается с пониманием. Стоило Гаррусу полностью сфокусировать взгляд и задуматься об этом, как парень отвел глаза, возвращаясь к работе. – Не выпадай, а то я тут с молотком дело имею, а у тебя итак недостача пальцев, чтобы их терять. Шутка прозвучала более натянуто, чем остальные, и Гаррус отметил про себя попросить Сузи выделить время на более детальную проверку личности сержанта. Что-то в его поведении беспокоило турианца, что-то ускользало, хотя и не казалось угрожающим. Что-то личное. Это слово, появившись в сознании, всколыхнуло волну иррациональной неприязни, подобную той, которая долгое время мешала воспринимать нормально Кайдена, и Гаррус едва не рассмеялся над собой вслух. Ревновать свою мертвую подругу к первому попавшемуся парню, которому хватило мозгов понять, что она была большим, чем агитка Альянса… то, что надо, Вакариан. То, что надо! Они ещё немного поговорили на отвлеченные темы, и хоть Гаррус пытался вернуться к интересующему его вопросу, у него не вышло. Хоперс не юлил, но каждый его ответ нес на себе отпечаток непроизнесенного «я не хочу об этом говорить». В конце концов, Гаррус собрался обратно к дому. Спускаясь, он случайно задел локтем коробку и уже интуитивно напрягся, ожидая услышать через несколько секунд оглушительный грохот, но его не последовало – вместо этого коробка, объятая синим свечением биотики, всплыла обратно на крышу и плавно опустилась возле Хоперса. Турианец приподнял бровь. — А с земли ты её сам поднять не мог? — Да мог конечно, - как ни в чем ни бывало отозвался парень и вновь улыбнулся открытой, располагающей улыбкой, - но знаешь ведь как говорят: совместный труд объединяет. Гаррус хмыкнул, но ничего не ответил, спускаясь по лестнице. Совместный труд и правда объединял. Он своими глазами видел, как стремление Шепард добраться до Сарена загнало на «Нормандию» представителей самых разных рас, и как эта непростая и опасная задача день за днем сводила на нет их противоречия. Гаррус помнил, как смягчалась ксенофобия Эшли; как Адамс, поначалу подозревающий Тали в воровстве секретов Альянса, стал по-настоящему полагаться на неё и ценить ничуть не меньше остальных в своем отсеке; как сам Гаррус и Рэкс перешли от глубокой неприязни к товариществу, которое позволяло им воевать плечом к плечу без малейшей мысли о том, надежен ли прикрывающий… Да, совместный труд несомненно объединял. С той охоты на Сарэна и до финального броска, когда Шепард своим решением поставила в этом объединении последнюю, ослепительную точку. Он стоял на крыльце, и расфокусированный взгляд скользил по окрестностям, тогда как разум вернулся в воспоминания. Гаррус любил то время на первой «Нормандии», когда все они, не смотря на опасные миссии, были беззаботными и молодыми, лишь изредка ощущая на затылках холодное дыхание темного космоса и его обитателей. Хорошее было время. А потом Шепард умерла, и в каком-то смысле все они умерли вместе с ней. Тот Гаррус, та Лиара, Тали и Кайден… - Алкера забрала их всех. Эта равнодушная, мертвая планета притянула к себе их души и выморозила из каждого что-то важное. Насчет Кайдена и Тали Гаррус не был уверен, но у них с Ли Алкера забрала идеализм. На протяжении многих месяцев на Омеге Гаррус с трудом узнавал самого себя, он сменил имя, и это было только частично продиктовано конспирацией. Не меньшую роль сыграло и то, что он больше не видел привычного себя в зеркале, того самого себя, которого все знали под именем «Гаррус». Так продолжалось долгое время, и только Шепард удалось перекинуть мостик между тем, кого раньше называли этим именем и линчевателем с Омеги. Да и Лиара… Гаррус вздохнул, вспоминая, как шокировала его встреча с азари на Иллиуме. Он ничего не сказал тогда, но не мог отделаться от навязчивой идеи о подмене. Сидящая напротив них азари ничем, кроме внешности, не напоминала ту потерянную девочку-археолога, которая пряталась за дальней дверью в вотчине доктора Чаквас. Наивность и открытость исчезли из синих глаз, улыбка казалась вымеренной по линейке, каждое движение идеально просчитанным, ни один мускул ни выражал больше, чем пожелала бы хозяйка. Даже голос, казалось, изменился. Этот голос тогда надолго оставил внутри горьковатое эхо, звенящее в пустоте тех двух лет, которые всё разделили на «до» и «после». Гаррусу потребовалось много времени, чтобы увериться, что за этой идеальной, ледяной маской самоконтроля и мягкой жесткости скрывается всё та же девочка-археолог, угодившая в протеанскую ловушку – пойманная в паутину собственной любознательности, буквально. — Ты чертовски сильно её обидел, ты же понимаешь? – сказал Гаррус, не оборачиваясь. Тонкий слух, унаследованный от хищных предков, позволял ему без труда отличить шаги протеанина от легкой поступи азари. — Да, - Явик встал рядом, опираясь о перила. Гаррус бросил на него мимолетный взгляд и заметил, что в протеанине что-то изменилось. Теперь его мрачное спокойствие выглядело иллюзорным, будто тонкое стекло, за которым легко читались смятение и ожесточенная борьба противоречивых чувств. Впрочем, голос звучал по-прежнему жестко. – Моя честность была проявлением уважения. Но полагаю, в данном случае она оказалась излишней. — Похоже, за 50 тысяч лет мозги у тебя всё же усохли, - проворчал Гаррус, постукивая когтями по дереву. – Дело было не в том, что ты ей об этом сказал, – хотя это тоже мудацкий поступок, – а в том, что ты собирался это сделать. — Моё время ушло, Гаррус. — Да засунь свою философию… - скривился турианец. – Жизни нет дела до всей этой херни. А ты жив. Так уж вышло. Черт его знает, почему. Тебе наверняка паршиво, хотя мне не понять насколько, никому из нас не понять. Но уже есть так, как есть, и иначе не будет, если только где-нибудь не завалялась машина времени. - Гаррус дернул плечом и нахмурился, чувствуя, что сдерживаемый всё это время гнев постепенно захватывает его. - Можешь заползти в нору и сдохнуть, как собирался. А можешь попытаться жить дальше. Уверен, тебе найдется дело в новом мире. Протеанские культура, история, технологии – все это для нас загадка, пройдет ещё уйма времени прежде, чем мы научимся взаимодействовать со Жнецами в достаточной мере, чтобы получить ответы. Ты мог бы пригодиться. Как и в том, чтобы помочь тем из Коллекционеров, которых пробудили Левиафаны. Не думал, что им сейчас ещё поганей, чем тебе? Ты-то хотя бы не превращался в безвольную марионетку, с помощью которой уничтожалась собственная раса, а потом и многие другие. Или ты мог бы помочь Ли написать её книгу, хотя бы. - Он посмотрел Явику в глаза – Куча вариантов. Прекращай себя жалеть. Гаррус ожидал, что Явик оскалится и скажет в ответ что-нибудь ядовитое, но его голос прозвучал неожиданно спокойно: — Странно слышать призывы смотреть в будущее от того, кто не готов к этому сам, – в словах не слышалось ни гнева, ни попытки поддеть, лишь констатация. Гаррус криво усмехнулся и качнул головой. — Стал бы я это говорить, если б не знал, о чем речь? После этого надолго воцарилась тишина. Оба мужчины стояли плечом к плечу – почти как в старые времена, когда Шепард нередко брала на миссии именно их двоих, и каждый думал о своем. В конце концов, Гаррус негромко сказал: — Я думал о том же, о чем и ты, знаешь? — И что тебя остановило? — Понимание, что это было бы вершиной неуважения, к тому, что Шепард сделала для всех нас. А ещё Лиара. — Неужели? – голос Явика неуловимо изменился, и Гаррус едва не расхохотался, слыша эти до боли знакомые интонации. Но всё же ответил он серьезно. — Да, Явик. Лиара всё это время помогала мне, мы долго искали зацепки, думали, что Шепард могла остаться в живых. Если бы Ли не было рядом – я бы тут сейчас не стоял. — Судя по тому, что она рассказала о вашем проекте – ваши поиски оказались бесполезны. Гаррус хотел было согласиться, но в последний момент помедлил. Он вновь вспомнил детей с Цитадели. Они спасли их – уже одно это означало, что всё было не бесполезно. К тому же именно у них был диск памяти. А ещё они оказались настолько сильными, что у них даже нашлось немного силы, которой можно было поделиться. Гаррус вспомнил, как наблюдал за рисующей Изабель, и это воспоминание теплом отозвалось внутри. Глядя на них, умирать не хотелось - хотелось прикладывать силы, чтобы они выросли и жили в лучшем мире, чем сейчас, хотелось жить самому. — Нет, не бесполезны, - покачал головой Гаррус. – И я готов жить в будущем, просто хочу, чтобы Шепард была со мной, если это возможно. – Гаррус сощурился, посмотрев на Явика оценивающе, его посетила внезапная догадка. – И, полагаю, ты тоже готов. Во всяком случае, в большей степени, чем признаешь вслух. В конце концов, свести счеты с жизнью ты мог уже давно, но вот он ты, вполне живой и даже не кидаешься биотикой во всё, что косо на тебя посмотрит. Услышав это предположение, Явик вдруг нахмурился и постарался нацепить на лицо привычную маску равнодушного превосходства, но Гаррус уже заметил заминку. — Не подумай, я бесконечно благодарен Духам за то, что ты живой, - турианец криво усмехнулся. – Но интересно, в чем тут причина. — Это моё дело, - хмыкнул Явик и развернулся, собираясь вернуться в дом. — Явик. Протеанин обернулся, и в тот же момент ему в лицо прилетел увесистый турианский кулак. Гаррус не зря слыл мастером ближнего боя, его удар заставил Явика пошатнуться. В желтых глазах протеанина изумление перемешалось с яростью. — За то, что довел мою подругу до слез, - серьезно сказал Гаррус, глядя в эти глаза. – Больше никогда так не делай. Явик не успел отреагировать, потому что в этот самый момент от двери в дом послышался голос азари. — Советую его послушать, - заметила Лиара, прислоняясь к дверному косяку. - Мне кажется, если он попросит, Тали одолжит ему свой дробовик. Постороннему Лиара наверняка показалась бы всё такой же спокойной, вежливой и немного отстраненной, но Гаррус провел с нею столько времени, что замечал мельчайшие детали. Одного взгляда ему хватило, чтобы увидеть, как расслабились её плечи, а из глаз, сейчас блестящих лукавством, ушла глухая тревога, которая сопровождала подругу все эти месяцы. Теперь она действительно была спокойна и, как показалось Гаррусу, свет в её глазах и был счастьем. Если Явик и не понял всего этого также хорошо, то определенно почувствовал. Он задержал взгляд на азари, интуитивно потянувшись к щеке, на которую пришелся удар. Ярость схлынула, уступив место менее понятным самому Явику чувствам, и он усмехнулся. — В этом я не сомневаюсь, Лиара. Гаррус приподнял надбровную пластину, он мог бы по пальцам пересчитать случаи, когда протеанин называл её по имени, а пальцев у него было даже меньше, чем у людей. Явик тем временем прошел к двери и, обходя Лиару со спины, склонился к самому её уху в странном, пластично-хищном движении, и негромко сказал: — Ты всегда умела находить себе хороших защитников, не правда ли? - Гаррус услышал эти тихие, вкрадчивые слова лишь благодаря обостренному турианскому слуху. Лиара слегка вздрогнула, словно по спине у нее пробежали мурашки, а потом сердито сверкнула глазами на Явика, явно собираясь сказать пару крепких слов, но протеанин лишь усмехнулся ещё раз и вошел в дом, сказав, что на сборы у него не уйдет много времени.

***

Шепард задумчиво перемешивала коктейль соломинкой, когда на стул возле неё опустилась знакомая фигура. На губах женщины появилась теплая улыбка, когда наставник кивнул бармену, указав на стакан, но ничего не сказав. Завсегдатай, чьи предпочтения хорошо известны. Андерсон всегда занимал в душе Шепард особое место. Он был тем, кто вытащил её с Мендуара, и сейчас он выглядел почти точь-в-точь как тогда: моложе и свежее, чем в последние годы, и в глазах его вновь были уверенность и надежда на то, что они со всем справятся. Когда Шепард видела Андерсона в последние месяцы их жизней, она замечала, как поменялся этот привычный взгляд: тогда он говорил «выстоять или подороже продать свои жизни». Отчаянный взгляд, полный особой воинской злобы. Приятно было видеть, что это отчаяние осталось по ту сторону. Сначала Шепард привычно кивнула ему – скупое приветствие военных, давно знающих друг друга и многое переживших бок о бок, - но потом она вспомнила, что это за место. Больше не было званий и ни формального, ни неформального протокола, въедавшегося в кости на протяжении долгих лет. Остались только люди. Шепард, широко улыбнувшись, развернулась и крепко обняла наставника, стискивая руки и на мгновение пряча лицо у него на плече. — Я так рада тебя видеть, - прошептала она, закрыв глаза. – Прости, что выстрелила в тебя. Это из-за… — Оставь, - он обнял её в ответ, но услышав последние слова, не дал договорить, качнув головой и чуть отодвигая, чтобы взглянуть в лицо. – Ты не виновата, и сама знаешь это. Андерсон улыбнулся, взял стакан, который как раз поставил перед ним Найлус, и приподнял его, будто в тосте. — За тебя, Шепард. За всё, что ты сделала. Шепард коротко рассмеялась, проворачивая стакан в руках: — За всё, что я наворотила. – Она немного помолчала, раздумывая. Ей хотелось задать Андерсону один вопрос. Теперь уже ничего нельзя было изменить, так что в известной степени всё это было бессмысленно, но ей хотелось знать. Хотелось и было немного страшно. Андерсон входил в то немногое число людей, чье мнение действительно интересовало Шепард, хоть она и не позволяла себе идти на поводу у этого чувства и ставить его на первое место. — Думаете, я ошиблась? – негромко спросила она после долгой паузы. — Я бы поступил иначе, ты знаешь, - пожал плечами Андерсен, пытливо глядя на неё. Шепард хотела сказать что-то ещё, но он положил руку ей на плечо, призывая дослушать. – Но я бы поступил иначе и во многих других случаях. Я бы не стал беседовать с гетом, я не стал бы возиться с их перепрограммированием, я бы не смог помирить их с кварианцами. То же, скорее всего, касалось бы и Сузи. Выиграли бы мы в этом случае? Кто знает. Известно только, что твои действия привели к победе. Ты всегда умела смотреть дальше, чем остальные, оценивать перспективу. И у тебя всегда было куда более открытое, свободное от предрассудков сердце, чем у многих, включая и меня. Благодаря этому ты бывала холодно-расчетливой только в тех случаях, когда это бывало действительно необходимо. Это принесло победу. Так что нет, девочка, - он притянул её ближе и обнял, похлопав по плечу, – ты не ошиблась, ты просто до последнего осталась самой собой. Я тобой горжусь. Они сидели так какое-то время, бар погрузился в тишину, но она совсем не казалась гнетущей, скорее умиротворенной и теплой. Шепард даже показалось, что она способна задремать так, положив голову на плечо наставнику, но вдруг кое-что привлекло её внимание. — Почему их нет на вас? – спросила Шепард, указывая на руки Андерсена, а затем на свои, по которым время от времени пробегали зеленоватые блики, высвечивающие микросхемы. — Думаю, потому что в момент активации Горна я был уже мертв, - ответил он, и его голос ничуть не дрогнул при этом. Слово «мертв» прозвучало легко и буднично, как будто не вызывало в нем никаких сожалений, никакой разъедающей волны неправильности происходящего. Никакой… обиды. – А ты стала частью общей сети. Твой разум влился в неё, хотя тело и не выдержало потока энергии. Полагаю так – он провел по зеленым линиям ладонью – твой разум тебе об этом сообщает. Андерсон допил свой коктейль, и Найлус плеснул ему ещё. Они обменялись шутливыми репликами, которые ускользнули от слуха Шепард. Женщина замерла, вглядываясь в линии на собственной иллюзорной коже. Невероятная, безумная догадка заполнила все её мысли. — Если это так… - прошептала она, боясь произнести это вслух и чувствуя, как пересыхает в горле, - …если это так, Андерсон… значит ли это, что я могу…что я… — Ты же Шепард, делать невозможное – твой конек, - смешливый женский голос прозвучал слева от нее, и за стойку подсела Эшли. На голове у нее красовалась широкополая соломенная шляпа, раздельный купальник с маркировкой Спектра едва прикрывал подтянутое, стройное тело с бронзовым загаром, а на лице сияла беззаботная улыбка, какой при жизни Шепард у нее ни разу не видела. — Она права, - кивнул Андерсон и запустил второй стакан скользить по стойке в направлении Эшли. Та поймала его и подняла в благодарном жесте, глаза искрились. – Дверь вон там – он кивнул на неприметную дверь рядом с проходом на кухню, она была такой блеклой и незапоминающейся, что взгляд Шепард так и норовил соскользнуть с неё на что-то другое. – Не видел, чтобы через неё кто-то выходил, а не входил, но обычно двери работают в обе стороны. — Что будет, если я в неё выйду? –спросила она, упрямо концентрируя взгляд на двери. — Понятия не имеем, - Эшли ответила за них обоих и с удовольствием отпила свой коктейль. – Во-первых, мы были мертвы до всей этой заварушки с объединяющей сетью, а во-вторых, - очаровательная, широкая улыбка заплясала на её полных губах, - нам тут хорошо. Тебе тоже понравится. Выход вон там – она кивнула головой на залитую солнцем деревянную террасу, за линией которой начинался пляж. Оттуда доносился шум океана и разноголосый смех. — Я обещала подождать его в баре, - пробормотала Шепард. — Ну, бар никуда не денется, - пожала плечами Эшли. – Хотя, если пойдешь с нами, то твоего костомордого приятеля тебе придется именно дождаться, а не бежать к нему самой. — Хэй! – подал голос бармен, услышав это «костомордый». Впрочем, в его голосе не было настоящего негодования. А Эшли, повергнув Шепард в шок, подмигнула ему и, ловким, стремительным движением солдата перегнувшись через стойку, запечатала на одной из мандибул поцелуй. Найлус довольно ухмыльнулся, что-то рыкнув в её сторону. — Вот теперь я точно уверена, что умерла… - пробормотала Шепард, пытаясь сдержать смех. Эшли, услышав слова турианца лучше, вспыхнула и преисполнилась решимости поколотить его прямо здесь и сейчас, даже не сменив купальник на что-нибудь более подходящее для трепки. Найлус, какое-то время забавлялся, дразня Эшли, которая не могла дотянуться до него через широкую барную стойку, если он того не хотел, а потом ловко перемахнул на другую сторону и исчез на террасе. — Увидимся, шкипер, - бросила Эшли, не собираясь давать турианцу слишком большую фору. — Вот это поворот, - заметила Шепард, глядя на то место, где только что стояла Уильямс. — Да, я тоже был мягко говоря удивлен, - по-доброму улыбнулся Андерсон. – Потом мне рассказали, что тут есть одно место, в котором можно увидеть варианты прожитой жизни, если бы что-то пошло немного иначе. Оказалось, что был какой-то вариант, при котором не только Эшли выжила бы на Вермайере, но и Найлус не получил пулю от Сарэна на Иден Прайм. В этом случае – если верить галлюцинациям того места – Эшли со временем стала бы Спектром, и им с Найлусом пришлось бы частенько работать вместе. Похоже, они прониклись живостью этих видений настолько, чтобы обратить друг на друга внимание, забывая о видовой разнице и видовой неприязни. — Кажется, работать вместе у них и тут неплохо получается, – фыркнула Шепард, вновь поймав взглядом неприметную дверь. Она не знала, сколько просидела, изучая её, но из задумчивости её вырвал ещё один знакомый голос: — Неуверенность. Смятение. Совокупность невербальных сигналов. Самый дурной коктейль из имеющихся. Вывод очевиден. Мордин как обычно тараторил, хоть сейчас вид его разительно отличался от привычного. Морщины разгладились, униформу заменили шорты и небрежно накинутое на узкие плечи махровое полотенце, а в руке он держал… небольшое ведро с ракушками. — Профессор! – Шепард широко улыбнулась, соскользнув с высокого стула, и обняла и его тоже. Мордин ответил на это, тактично похлопав её по обнаженной спине. Его руки, лишенные извечных перчаток, оказались странными на ощупь, но теплыми. — Шепард. Рад видеть. Не рад, что так скоро. Сидишь здесь давно? — Не знаю, - ответила она, растерявшись. Взгляд скользнул по помещению в поисках календаря или часов, но вновь остановился на двери. – Не знаю, Мордин, время тут как-то… расплывчато. — Разумеется. Полагаю, его здесь в принципе нет, - он проследил за её взглядом, понимающе улыбнулся. - Желание вернуться? Возможность для интегрированного разума, однако, отсутствие физической оболочки. Рассмотреть вариант переноса в синтетический… - профессор начал привычно бормотать что-то совсем уж тихо и быстро, но вдруг встрепенулся, не закончив предложение. – Нашел решение. Даже проводника. — Проводника? Мордин, что ты имеешь ввиду? – Шепард постаралась скрыть волнение за привычной серьезной гримасой, но получилось у нее не слишком удачно. — Появляется тут не часто. Предпочитает присматривать за своим народом. Старый друг. Легион. — Легион тоже здесь был? – Шепард опешила, переводя взгляд с саларианца на Андерсона, а потом на её лице появилась счастливая улыбка. – Ну, тогда, по крайней мере, вопрос о наличии у синтетиков души можно считать решенным. — Легион тут и правда не часто появляется, - кивнул Андерсон, - он, кажется, куда лучше понимает природу новой сети и через своих живых собратьев может с нею взаимодействовать, хоть и не напрямую. — Говорливая жестянка предпочитает общество других жестянок нашей компании, - фыркнула Эшли, вновь заходя в бар, судя по выражению торжества на лице, этот раунд остался за ней. – Если бы не приносил новости, разобрала бы и собрала из него тостер. — Новости? – оживилась Шепард – Так вы знаете, что там происходит?! — Только в общих чертах, - покачал головой Андерсон, поняв, в чем может состоять её интерес, - и он действительно контактирует с гетами, а они сейчас в основном заняты восстановлением Ранноха. — В общих чертах: кроганы не начали новой войны. И не собираются. Бакара сдержала слово, - заметил Мордин, раскладывая на деревянных полках, тянущихся вдоль стен, свои трофеи – Горд. И рад. — Мы скажем всем, - улыбнулась Эшли, положив руку на плечо Шепард – и как только Легион где-то тут объявится, нам сообщат и мы приведем его. — Спасибо.