Ри

      Нашедший в тапке утром окоченевший трупик крысы Ри печально вздохнул — ибо ожидал чего-то подобного — двумя пальчиками, брезгливо скривившись, аккуратно взял дохлого грызуна за хвост и, не утруждаясь обуванием, отнес находку в столовую. Здесь обманчиво фиялковый подросток, с раннего детства абсолютно не боявшийся ни крыс, ни мышей, водрузил падаль ровнехонько посредине стола, прикрыл салфеточкой и пошел умываться и расчесывать растрепавшуюся за ночь косу. Кару, вставшему чуть раньше и плескавшемуся с громкими, воющими песнями под личным, заповедным без приглашения для альф душем, он жаловаться не побежит, еще чего, сам справится, не маленький.       У дверей душевой, общей для гарема, альфочка столкнулся с голым по пояс, бредущим, кутая плечи в полотенце, купаться, хлопающим резиновыми тапочками сонным Ака. Альфа отчаянно зевал с риском вывихнуть челюсть, тер припухшие веки кулаком и на ходу занимался любимым утренним делом альф всех времен и народов — чесал в паху.       — Привет, мелкий, — поздоровался, невинно улыбнувшись. — А почему ты босиком? Полы холодные, простынешь.       Ри фыркнул и отвел от лица лезущие в глаза локоны. — Не простыну, я закаленный, — ответил сдержанно. Дома у папА щенки почти в любую погоду бегали босыми, регулярно обливались холодной водой и не боялись холодных полов.       Покрытый зябкими пупырышками Ака поежился, уважительно присвистнул и забавно пошевелил выщипанными в изящные, тонкие дуги бровями.       — Во как, — сказал. — Везет тебе. А я вечно простываю из ниоткуда. То сопли, то горло нападают… Мэсс Кар на меня за это ругается, а закаляться у меня не получается — опять простываю…       — Кстати! — альфа вдруг встрепенулся, перестал скрести яйца и заблестел оскальчиком. — Господин меня берет с вами в командировку! Ему разрешило начальство двух мужей взять!       Ри недоверчиво косился на разболтавшегося, без видимых причин любезного гаремщика и молчал, не понимая происходящего, кусал губу. Что хочет этот молодой, каштанововолосый альфа? С какой радости такой довольный? Потому, что едет с мэссом Каром, наверняка. Сердце же подсказывало подростку — за светлой улыбкой Ака кроется еще нечто, пока неведомое.       Ака переступил с ноги на ногу, мягко провел подушечками ледяных пальцев по украшающей плечико Ри метке и мотнул свободно распущенной по спине, спутанной роскошной волосней.       — Так и будем стоять? — спросил, дрожа и лязгая зубами. — Я закоченел. Если простыну — ты будешь виноват.       В душе альфы быстро разделись донага и заняли соседние кабинки. Ака продолжал непринужденно трепать языком, Ри слушал и думал.       — Мой тять, — говорил гаремщик, намыливаясь, — младше папА на восемнадцать лет и предпоследний, кого папА себе взял… Но! — Ри умненько молчал, уже соображая потихоньку, к чему Ака затеял разговор. — Они истинные. До сих пор за ручки и постоянно вдвоем, папА с тятя пылинки сдувает… Так что не ссы, мелкий, лично я тебя травить не собираюсь, хоть и завидую черной завистью! Ты огромный счастливчик!       Ри крутился под парЯщими струями воды, смывая мыльную пену, и продолжал отмалчиваться.       «Болтун, — частенько поучал дядя Май, нежа маленьких щенков на коленях, — находка для шпиона.»       Пусть Ака дальше воздух сотрясает, сведения пригодятся.       Не смущенный неразговорчивостью Ри гаремщик домылся, обернул голову полотенцем и накрутил на макушке тюрбан.       — Правильно ротик на замке держишь, молодец, не дурачок, — одобрил, ныряя в снятый со стенного крючка голубой махровый халат и собираясь удаляться. — Держи советы на будущее, кучкой, бесплатно — особенно берегись Нану и Мими. Тайна — Нана обожает черный, сваренный со сливками шоколад с грецкими орехами, уфи кончает от заварных пироженок с ванильным кремом. Научу готовить, если не умеешь. Про других потом, лады?       И исчез, аккуратно прикрыв дверь. А Ри остался, крайне озадаченный. У него появился в гареме союзник, ценитель истинности? Или Ака прикидывается добреньким и заманивает новичка в сети дружбы, пользуясь одиночеством того в чужой на данный момент семье, чтобы после ударить больно по выпытанному и секретному, поверенному на ушко? Разобраться с налету подросток не надеялся, потому домыл голову, запаковался в привезенный из дома халатик и взялся за зубную щетку.       Время покажет и разложит по полочкам. Сейчас — навести для мэсса Кара максимальную в данных условиях красоту и блистать юной свежестью.       Крысу, разумеется, «случайно», обнаружил первым именно Ри, сразу после душа — словно невзначай поднял, пробегая якобы мимо, в столовой салфеточку, очень натурально охнул и отпрянул, впрочем, без ожидаемого от нежной фиялки ужаса. Подросток надеялся, что правильно истолковал предъявляемые мэссом Каром к своим альфам требования — так вот, напрасная фиялковая трусость и визгливое, истерическое паникерство в списке, похоже, не числились.       — Что это за гадость? — осведомился он с гримаской отвращения, роняя салфетку на пол и заламывая пальцы. — Откуда она здесь? Как раз вошедший в столовую Кар приблизился неслышной поступью хищника и интересом уставился на трупик.       — Надо же, — изрек глубокомысленно. — Крыса. Мертвая, — омега аккуратно уцепил падаль за хвостик, приподнял и уронил обратно, — судя по окоченению, кхм, издохла минимум сутки назад. Вывод — сама она на стол вряд ли приползла, мы вчера ужинали — ее не было. Занятненько… — и воин поскреб ногтями затылок, трепеща ноздрями.       Ри без страха прильнул к любимому спиной и даже поимел наглость потереться затылком о подбородок мужа — знал, от него, предприимчиво искупавшегося, крысами не пахнет. А за других гаремщиков, кроме Аки, подросток не ручался. Думать надо было головами, а не ревностью, вот.       Мэсс Кар чмокнул супруга в ушко и отстранил.       — Совсем не боишься крыс, мой цветочек? — спросил с плохо скрытым в тоне одобрением.       Ри недоумевающе развел руками.       — Совсем, — подтвердил с готовностью, ясно, честно глядя в ответ. — А чего их бояться-то? Зверьки и зверьки, только хвосты голые, противные, — и показательно передернулся.       Омега кривовато усмехнулся, еще раз чмокнул подростка, на этот раз в кончик носа, обернулся в ведущий к спальням коридор и громко позвал:       — Все! А ну сюда быстро! Щенки тоже!       Через три минуты столовая наполнилась оборотнями. Гаремные, кроме открыто, удивленно хлопающего ресницами Аки, пытались улыбаться, щенки, похоже, искренне недоумевали, чего вдруг взбрендило папА. Косились на валяющуюся на скатерти со скрюченными лапками крысу. Раздались робкие, пробные смешки.       — Руки перед собой, — строго велел домашним мэсс Кар. — Буду вас нюхать!       И таки обнюхал, весьма тщательно, начав с щенков. Обводил каждого по очереди, балансируя на грани трансформации, чутким носом и отпускал. Когда остались лишь гаремщики, вздохнул:       — Сами признаетесь? Чтобы я время даром не терял? Почему-то Ри совершенно не удивился, увидев, как попятился, бледнея, именно Зур. Самый молодой и самый неумный среди альф, блондин мотнул не переплетенной с постели косой, закрыл лицо ладонями и жалобно всхлипнул, предчувствуя наказание.       — Прости, господин, — донеслось сквозь его ладони до Кара. — Я больше не буду… — и опустился на колени, склонив голову.       Вожак смотрел на кающегося ревнивца с тоской, кривил рот.       — Идиот ты, Зур, — порадовал супруга весьма спокойно. — Красота есть, мозгов нет. Развестись с тобой, что ли? Так пропадешь такой безмозглый, никто ж замуж не возьмет. В публичном доме окажешься. Хоть бы в душ догадался заскочить. Про то, кто подговорил, спрашивать бессмысленно, верно?       Провинившийся горе-мститель завсхлипывал громче, омега продолжал смотреть.       — От тебя разит крысами, — рыкнул, замахиваясь, впрочем, без намерения ударить — бил гаремщиков крайне редко и лишь по серьезным причинам. — А ну кыш вон, вонючка! Испарись, пока я не разозлился по-настоящему! Не у того прощения просишь!       Зур пролепетал нечто, заглушенное рыданием, и на четвереньках взял из столовой низкий старт — спасался от несущегося следом издевательского хохота вожака. Презрение мужа хлестнуло альфу похуже ремня, перевернув душу, заставляя забиться в неподдельной почти истерике.       «Позор, да. — Мрачно размазывал по мордахе катящиеся слезы гаремщик, прячась от семейных в самой дальней комнате. — Но если Господь, увы, не выдал мне разума как у Мими или Наны, придется жить с тем, что есть. Ох. Мэсс Кар уезжает в командировку на десять долгих дней, вернется — позабудется малость…»       А может, он думал иначе, Ри не спрашивал. Подростка ждала поездка непонятно куда, с Каром и Акой, и завтрак, никем еще не приготовленный. Разберется по возвращении.       — Я пойду, любимый, на кухню? — мурлыкнул он вновь обнявшему мэссу Кару.       Вожак притянул альфочку вплотную, прижался губами к розовому, обожаемому ушку возлюбленного и прошептал тихо-тихо, лично для Ри:       — А ты хитрец, мой колючий цветочек, уважаю. Я видел эту крысу в твоем тапочке, с час назад… — Ри напрягся, пугаясь, и омега успокаивающе потрепал его по боку, закончил фразу: — Воюй, маленький, воюй по мере силенок, иначе загрызут. Но аккуратно, не перебарщивай, не превращай их во врагов...