Ри

      Гул нарастал и шел с неба. Ри задрал утяжеленную косой голову и в глубочайшем изумлении раскрыл рот, глядя на растущую точку. Зрение его обманывало?!       — Вертолет! — пискнул подросток, узнавая хищный силуэт и возбужденно подпрыгивая на месте, замахал приближающейся машине руками. — Господин, это же вертолет! Настоящая Черная Акула! Мы что, полетим на Акуле?! Ооо…       Наслаждающийся совершенно щенячей реакцией любимого омега хитро щурился, тоже ввысь. Там, на борту вертолета, сейчас находились его сослуживцы, отважные спецназовцы. Воин соскучился по друзьям, ему не терпелось их обнять.       — Ака, Ака, Акула! — верещал Ри, продолжая скакать и махать руками. — Мы полетим на Акуле! Ааа!       Как альфочка не перекинулся в переизбытке захлестнувших чувств и не обмочился, неизвестно, но удержал человеческую ипостась, оставшись — чудо — в сухих джинсах. Пока он бурно изливал восторг, вертолет снизился и завис в сотне метров над землей. Ветер, поднятый вращением бешено крутящихся лопастей, взметал листья и трепал волосы оборотней, от шума работаюшего двигателя заложило уши.       Миг, вертолет изящно покачал в воздухе носом влево-вправо, будто приветствуя зрителей, и опустился. Из проема его сдвинутой в сторону двери лыбились омежьи лица. Ри вгляделся сквозь щелочки из век — ветер нещадно резал глаза — узнал дядю Мая и дядю Юли и впал в потрясенную кому. Радость подростка просто зашкалило.       — У-и-и! — возопил альфочка, воплем перекрывая грохот двигателей, и без страха перед никогда не виданной столь близко грозной машиной кинулся в объятия соскочивших на траву родных. Все же он был неправильной фиялкой, не до конца фиялковой. Впрочем, какие воспитатели, такие и фиялки, а прекрасными цветами природа наделила даже кактусы!       Дядя Май подхватил племянника из прыжка, крепко расцеловал в обе румяные, шелковистые, не нуждающиеся, по юному возрасту, в бритве щечки и передал целоваться брату. Подошедший вразвалочку Кар довольно усмехался, наблюдая за встречей членов клана. Омега давно мечтал уговорить однополчан купить на три их семьи большущий дом и жить вместе, плотной стаей, но стеснялся предложить Маю и Юлю съехаться, опасаясь отказа. Малышу Ри вблизи от дядьев точно было бы легче, да и любят они друг друга сильно.       Придерживающий широкими ладонями обвившего вокруг шеи кольцом нежных рук Ри под ягодицы Юли подбадривающе подмигнул смущающемуся чужих вожаков Ака.       После омега подсадил в вертолет, по очереди, обоих альф — тех с готовностью приняли еще двое находящихся в салоне незнакомых Ри воинов, Кар закинул следом дорожные сумки с вещами. Братья легко взобрались обратно в дверной проем, Кар задвинул дверь на место и Черная Акула «отчалила» в небо.       — Держи, кактусенок! — прокричал дядя Май в ухо Ри, перекрывая шум, толкнул племянника на свободное сиденье и сунул ему наушники-заглушки, уже включенные, велев кивком — надевай.       Трепещущий от возбуждения Ри неловко водрузил наушники на голову, рядом возился запутавшийся в нахлынувших омежьих ароматах, краснеющий Ака — не соображал, чего требуется делать.       Черноглазый, весело скалящийся спецназовец из незнакомцев помог супругу друга, и оба обменялись неуверенными улыбками. Лишь слепой бы не заметил — эти двое взаимно принюхиваются, пока очень робко.       Лично Кар заметил, но не нахмурился, наоборот, подтолкнул Ака поближе к сослуживцу: ревность ревностью, но между ним и черноглазым, кажется, проскочила искра. Неужели нашлась еще пара истинных?       Если да, вожак рода готов был отпустить альфу — потому что не любил, но очень уважал, и заслуженно. Кто среди альф блестяще заканчивает абсолютно омежий военный медицинский факультет и становится отличными хирургами? Туда и принимаются-то единицы — попросту не могут сдать требуемые сложнейшие вступительные экзамены и боятся крови и трупов в анатомичке. А Ака и поступил, и отучился, и работает по специальности, весьма успешно. Правда, оперирует в последнее время обидно мало — отвлекает воспитание народившихся щенков…       Ри стиснул запястье мужа через рукав рубашки и затыкал пальцем в стекло иллюминатора на проплывающую внизу гору. Голосок подростка в наушниках Кара срывался, зубки клацали, предвкушая теплое, парное мясо, широко распахнувшиеся глаза вспыхнули хищной зеленью.       — Господин! Господин! — рыженькой фиялочке не сиделось ровно, он отчаянно ерзал. — Посмотри! Там, на том склоне, где снег! Ой-ой! Да смотри же уже! Там, кажется, козы! Господин! А мы можем туда, где-нибудь, сесть?! На час, на полчасика, на десять минуточек, пожалуйста-пожалуйста! Я всегда мечтал поохотиться на коз! Всегда-всегда-всегда!       Повинуясь горячей, страстной, щенячей мольбе любимого, обожаемого до одури малыша, Кар спрятал выползающую на лицо счастливую улыбку, враз охрипнув, скомандовал в находящийся у губ микрофон управляющему Акулой пилоту «ищи посадку, Лин» и низко, гортанно рыкнул, вздыбливая на загривке волосики. Для цветочка Ри — любой каприз, тем более, время позволяло охоту, на базе ждали только к вечеру.       Подходящее, ровное место нашлось не сразу, пилоту пришлось совершить два круга над горой, прежде чем сели. Если козы не были глухими дурами, по идее, от шума они обязаны были разбежаться.       Едва вертолет коснулся площадки на склоне, из его недр посыпались оборотни, наспех снимаемая ими одежда летела, смятая, в снег кучками темного тряпья. Буквально десяток ударов сердца, и перекинувшаяся в едином порыве стая с воем и хохотом устремилась по следам добычи. Гиенам был важен сам процесс охоты — никто из них не ощущал голода.       Бежать оказалось здорово — плотный, успевший слежаться снег не проваливался под лапами и отлично держал звериные тела, весившие куда меньше человеческих. Вел Кар, за ним, отставая на полкорпуса, трусили Май и Юли, неоспоримые вожаки, замыкали цепочку Ака и Ри, самые мелкие и слабые. И омеги, и альфы жадно нюхали напитанный запахом коз, насыщенный морозной свежестью воздух.       Проскочив через узкое, почти чистое от снега и заросшее пожухлой, желтой прошлогодней травой ущелье, гиены оказались между россыпью крупных базальтовых валунов и сразу же наткнулись на протоптанную явно козами извилистую тропку. По этой тропке они спустились далее по склону, обогнули выступ скалы, и неожиданно перед ними открылась пропасть невероятной глубины.       На самом ее краю, развевая по ветру бороду и немного откинув назад великолепную, рогатую голову, замер крупный, серый козел, к его боку жалась черная, изящная козочка. Увидев догнавших гиен, козел громко, жалобно мекнул и скакнул было вправо, а козочка за ним, намереваясь удрать по крутой каменной круче, но путь обоим преградил метнувшийся наперерез, опытный охотник Кар.       Миг, и зубы вожака сомкнулись на горле козла — из пары оборотень выбрал ту жертву, которая почетнее. Козочка, счастливица, спаслась, избежав столкновения с припоздавшим, неудачно споткнувшимся Маем — взвилась в невероятном по высоте прыжке, приземлилась на выступающий над пропастью карниз и исчезла, подобная птице. Догонять ее не стали — пусть дура найдет себе нового мужа и рожает козлят.       Пойманный Каром козел бил тонкими, жилистыми ногами, опрокинутый, и пронзительно, жалобно кричал, предчувствуя гибель. Есть животное никто из оборотней не собирался, пока гнали, словив же — передумали, погоня разбудила аппетит.       Рыча и тявкая, разогревшаяся бегом стая навалилась, толкая друг друга, и принялась рвать еще живую добычу на части. Аку и Ри ожидаемо отпихнули прочь, и обиженные альфы, соприкасаясь плечами и поскуливая по-щенячьи, присели в снег, облизываясь и роняя из пастей жадную слюну — «пьяный» запах теплой, свежей крови сводил обоих с ума.       «Ну вот, — мысленно сокрушались они, обделенные. — Хорошо быть омегой и воином. Плохо альфой, даже козлятинки парной не попробуешь…»       Напрасно расстроились, глупенькие фиялочки — их омеги про них отнюдь не забыли. Утолив первый голод, Кар и черноглазый выгрызли из ляжек козла по большому, сочному кусу мяса, бросили товарищей обжираться дальше и прибежали сами, без понуканий и напоминаний.       — Ешь, мой цветочек, — прорычал мэсс Кар, опуская законную и весьма щедрую долю добычи Ри между его расставленных передних лап, быстро лизнул супруга в мордочку, утешая, и вернулся доедать. Такую же порцию получил Ака, от черноглазого.       Честно? Сырая козлятина Ри не понравилась — жесткая, со специфическим «козлиным» душком. Запеченная в духовке с чесноком и специями она была бы намного вкуснее. Но подросток съел весь кусок, из принципа — а когда еще доведется отведать настоящей, добытой любимым мэссом Каром дичины? То-то. Может, лет через десять или пятнадцать, если вообще случится.       Покончив с мясом, Ри тщательно вылизался, поднялся и, осторожно подойдя к краю пропасти, глянул вниз. Там, далеко под ним, яростно пенясь порогами, бурлила речка, ледяная на вид и опасная. Из-под лапы оборотня выскользнул потревоженный камень и канул в пустоту, запрыгал с уступа на уступ с приглушенным цоканьем.       Испуганный перспективой ухнуть следом, альфочка тявкнул, поджал хвост и поспешно попятился, задом припадая на снег — разбалованное цивилизацией существо, захотел в тепло и домашний уют, спать. Нагулялся и надышался свободой вдосталь.