Каждый из нас предан. Кому-то или кем-то. Ф.М. Достоевский
В кабинете главы Аврората Гарри Поттера Гермиона всегда чувствовала себя спокойно и в безопасности. Во всём Лондоне не было места защищённей. А когда они оба были внутри, наложив несколько дополнительных защитных заклинаний на стены и двери, министр Малфой была полностью уверена, что никто нежелательный ни за что сюда не проникнет. Каждый раз, когда в их с Гарри плотных расписаниях совпадало по времени «окно», там тут же появлялась запись о совещании министра магии с главой Аврората. Под конец подобных «совещаний» аврор Поттер обычно сам предлагал Гермионе решить её проблемы или хотя бы попытаться это сделать. — Так ты выяснила, кто стоял за статьёй? — Гарри сидел в своём огромном кресле и лениво завязывал галстук. — Луна говорит, что либо главный редактор «Пророка» слишком заинтересован в сохранении конфиденциальности своего источника, либо кто-то поработал с его памятью. — Я мог бы снять с него Обливиэйт, если его действительно наложили, и… — Нет, Гарри, не мог бы. Неофициальные действия главы Аврората в интересах министра вызовут в прессе слишком сильный резонанс. А придать всему этому официальный окрас мы тем более не можем. — Неужели остаётся только сидеть сложа руки и ждать, пока «тёмная лошадка» сама не объявится? — Ну… вообще-то, Кингсли мог кое-что слышать, несмотря на давнюю отставку. У него всё ещё большие связи и влияние в Министерстве. — Когда планируешь с ним встретиться? — Я не в тех отношениях с Кингом, чтобы просить его о чём-либо, в конце-концов, если бы не я, он всё ещё был бы министром магии. — О, я понял. Ты хочешь, чтобы я это сделал? — Вы ведь всё ещё дружите, верно? — Гермиона кинула в сторону Гарри неуверенный взгляд, она не смотрела ему в глаза, а рассматривала руки, поправляющие узел галстука. — Я конечно не могу тебя вынудить… — Да ладно, Герм. Я сделаю. Гермиона широко улыбнулась и бросилась обнимать Поттера.***
Драко был удивлён и разочарован. Едва ли он успел открыться перед Эбби Бэгшот, как она не пришла на следующую их встречу (сова принесла записку за полчаса до её начала и полностью испортила Драко настроение). Бэгшот, ссылаясь на простуду, попросила перенести все их планы на следующую неделю, что было полнейшим бредом. Бодроперцовое зелье помогает почувствовать себя здоровым уже через несколько часов после применения. А вот внезапное предупреждение писательницы о своём отсутствии образовывало огромный пробел в его графике, ведь было уже поздно переносить встречи с другими партнерами. Драко не переживал по поводу того, что у Эббигейл слишком много личной информации о нём, — магический контракт, что они подписали перед началом сотрудничества, немногим отличался от Непреложного обета. Статьи о неразглашении в своё время составляла лично Гермиона, а потому у Бэгшот не возникло бы ни малейшего желания нарушить их. Но Драко был действительно разочарован её реакцией. Неужели он неверно сформировал своё мнение о ней и Эббигейл действительно испугалась того, с каким человеком имеет дело? Испугалась его? Малфой решил лично во всём разобраться, особенно учитывая четыре бесполезных освободившихся посреди рабочего дня часа. Он вызвал Грегори и попросил его узнать домашний адрес Эббигейл Бэгшот. Оказалось, что она живёт в Годриковой Впадине, в доме своей бабушки. Отправившись туда, Драко оставил Гойла караулить во дворе, а сам постучал в неприметную входную дверь. Его брови поползли вверх, когда ему открыла действительно простуженная Эббигейл с не менее удивлённым выражением лица. — Мистер Малфой? Вы не получили мою сову? — она говорила гнусаво и выглядела довольно измождённой. — Могу я войти? — Да, конечно, — Эбби посторонилась, пропуская Малфоя в свой дом. — Вы так и не ответили про сову. — Я получил записку, но слишком поздно, а посему решил проведать вас и лично поинтересоваться причиной вашего недоверия к Бодроперцовой настойке. Бэгшот несколько секунд тупо таращилась на него, обрабатывая услышанную информацию, а затем легонько хлопнула себя ладонью по лбу, немало удивив этим своего собеседника. — Я так и знала, что что-то упускаю. Ох, простите, мистер Малфой, дело в том, что я большую часть своей жизни прожила среди магглов, а там простуда лечится около недели. Нужно будет в скором времени отправиться в Косой переулок за этой самой настойкой. Драко закатил глаза и щёлкнул пальцами. Тут же в гостиной Эббигейл возник домовой эльф в опрятном костюме с передником и отвесил поклон. Немного раздражённо Драко прервал его приветствие и попросил принести зелье от простуды и куриный бульон. Эббигейл открыла рот от изумления. Она, конечно, уже видела домовых эльфов, но они обычно не носили униформу и не трансгрессировали посреди её дома. — Не хочу напрашиваться, но как вы смотрите на то, чтобы сегодняшнюю встречу мы провели здесь? Когда вам полегчает, разумеется. Едва он договорил, как эльф снова появился из воздуха и поставил большой серебряный поднос на журнальный столик у старого громоздкого дивана. Когда существо откланялось и исчезло, Драко вопросительно на неё посмотрел. — Э-эм… да, конечно. Сейчас поставлю чайник. А ваш телохранитель не желает войти в дом? — Сначала настойку, — Драко взял с подноса небольшой пузырёк и передал его Бэгшот. — Чем скорее вы выпьете её, тем быстрее она начнёт действовать. С Грегом всё будет в порядке, это его работа. Молодая блондинка послушно выпила зелье, немного поморщившись, а затем, указав незваному гостю на диван, пошла на кухню поставить чайник. Но Драко пошёл за ней, левитируя поднос следом. — И я настаиваю на том, чтобы вы съели суп прямо сейчас. — Тогда я настаиваю, чтоб вы обращались ко мне по имени и на «ты», — улыбнулась Бэгшот. — Тогда и ты можешь звать меня по имени, во всяком случае, в собственном доме. Как же так вышло, Эбби, что внучка Батильды Бэгшот в свои двадцать пять пренебрегает магическими лекарствами? — Спасибо за лесть. Вообще-то мне двадцать девять, и я полукровка, — поставив чайник на огонь, Эбби села за стол и взяла ложку. — До одиннадцати лет я жила с матерью-магглой, а затем, с горем пополам окончив Хогвартс, вернулась присматривать за ней, пока она умирала. Рак лёгких. — Соболезную. А отец? Бабушка? — Отец умер во время Второй магической. Он был орденовцем. Мне едва исполнилось три года, как начались все эти министерские рейды по подтверждению статуса крови. Перед смертью Дамблдора бабушка договорилась с ним о нашей с мамой защите, но когда его убил Северус Снейп, Протеевы чары спали и отец отправил нас на неопределённый срок к магглам, подальше от Лондона. — Невероятно, сколько судеб сломали действия одного безумца. И сколько успевал сделать Дамблдор при том, что вёл войну задолго до того, как она была объявлена. — В моём конкретном случае бывший директор Хогвартса помогал не по доброте душевной. Если помните… помнишь, Рита Скитер написала о нём целую книгу, основываясь лишь на воспоминаниях бабушки Батильды. Я её совсем не помню, кстати. Она умерла, когда мне было четыре. — А отец? Свист вскипевшего чайника заставил Эббигейл оторваться от супа, и она заварила чай. Девушка пожала плечами, подав Драко чашку с чаем и сахар, и лишь затем ответила: — Мать оказалась совсем одна в Северной Ирландии, с ребёнком на руках. Она не знала, закончилась ли война, и постепенно перестала ждать возвращения отца. Она не знала, жив ли он, бросил ли нас. Просто в какой-то момент он перестал выходить с ней на связь, а сама она не владела для этого магией. Мы жили как обыкновенные магглы, пока мне не исполнилось одиннадцать. Тогда директор МакГонагалл пришла лично вручить мне письмо в Хогвартс и рассказала о гибели отца во время финальной битвы. О том, что по завещанию Батильды всё её имущество и сбережения перейдут ко мне в день моего совершеннолетия. Я училась без большого энтузиазма, если ты понимаешь. Очень скучала по матери и не хотела вникать, зачем магам нужно продолжать писать перьями и чернилами, в то время как магглы давным-давно изобрели шариковую ручку. Поэтому перед тобой стоит сейчас почти что сквиб. Все мои ЖАБА еле давали проходной балл, чтобы получить-таки аттестат. Драко рассмеялся, и Эбби впервые поймала себя на том, что слишком много болтает. Возможно, это было следствием горячки, поэтому она приложила ладонь ко лбу. Словно прочитав её мысли, блондин подошёл к ней и тоже потрогал лоб. Отчего-то она ощутила мурашки. Его пальцы были приятно-холодными, а взгляд очень внимательным. — Сильного жара нет, тебе нужно прилечь на несколько часов, и ты встанешь уже здоровой. И, кстати, я больше не осуждаю людей за статус их крови, если помнишь. Пойдём. — Драко протянул руку и повёл её к тому же дивану, на который так и не сел по её приглашению в начале своего визита. — Спасибо, я живу в этом городке четвёртый год (со смерти матери), но всё почему-то затворничаю. Тесно общалась только с редактором из издательства, в которое меня привела Скитер. — Как же ты познакомилась с Ритой? — Малфой присел в кресло рядом с диваном. Какое-то время Эббигейл рассматривала его лицо, словно сомневалась, стоит ли рассказывать. Но затем всё-таки решилась: — Видишь ли, у нас с тобой гораздо больше общего, чем ты думаешь. Не только ты невольно стал убийцей, Драко. Я тоже.***
Поправив очки, Гарри встал и обнял Гермиону сзади: — Мы так и не поговорили о том, что ты сказала на радио, — он почувствовал, как Гермиона вздрогнула. — Потому что тут нечего обсуждать. И мне на самом деле меньше всего сейчас хочется говорить об этом. — Ты из-за этого… ну, со мной? — О, Мерлин! Гарри, нам с тобой уже за сорок. Мы взрослые, состоявшиеся волшебники. И договаривались, что не будем обсуждать наши… отношения, пока один из нас не захочет всё прекратить. Верно? Гарри провёл носом по её шее, вдыхая сладковатый аромат духов, перемешанный с запахом пота, и чуть прикусил ухо, щекоча её своей бородой: — Верно. Просто я всё пытаюсь понять. Ты с ним из жалости? Все эти годы? Он же не заслуживает тебя. — А Джинни — тебя. Но ты любишь её и детей. И ты никогда не уйдёшь от них, верно? — Джинни заслуживает большего. Мне так страшно, Герм. Я всё думаю о том, что скоро дети вырастут, а я останусь наедине с чужим, практически незнакомым мне человеком. И я постоянно думаю о том, что ты живёшь с таким же чужим тебе волшебником уже пятнадцать лет. — Драко не чужой мне. Так странно. Кроме меня и Нарциссы у него нет близких, которые звали бы его по имени.***
— Драко, ты в порядке? — Да, просто не каждый день меня называют невольным убийцей, пусть даже это и правда. — Я вовсе не собиралась тебя оскорбить. Подобные формулировки — часть моей профессии. Дело в том, что когда мать умерла, я больше не хотела оставаться в том мире, где всё напоминало мне о ней. К тому же наше жильё пришлось продать в оплату долгов за её длительное лечение. Плохо владея магией, я отправилась в Годрикову Впадину, чтобы выручить денег от продажи дома Батильды, но так и осталась в нём жить. Авроры почти всё оставили нетронутым. Даже записку Скитер, которую когда-то держала в руках сама Гермиона Грейнджер. Из этой её записки, рассказов матери о моём детстве и свидетельств героев войны (особенно твоей жены) я наконец смогла составить полноценную картину смерти моей бабушки. Змея Волан-де-Морта не убивала её. Она уже была мертва к тому моменту, как та воспользовалась её телом словно пижамой. После смерти Диггори Орден знал, что Тёмный Лорд возродился. Несмотря на то, что Министерство яростно отрицало этот факт, он всё ещё оставался фактом. Мой отец убедил Батильду вынудить Дамблдора защитить меня и мою мать. Как я понимаю, старушка заключила с ним Непреложный обет, главным условием которого было то, что взамен на протекторат тогдашнего директора школы она никогда и никому не раскажет секретов его семьи и его юности. Я думаю, что формулировка была составлена так, что Батильда не могла бы этого сделать даже после его смерти. — Но она сделала. — Сама того не ведая. В погоне за сенсацией Рита Скитер и так и этак подступалась к Бэгшот, чтобы написать свою книгу. Отчаявшись, она напоила бабушку Веритасерумом. И вот тут кроется самое интересное: Батильда Бэгшот не знала, что нарушила обет, и жила до тех пор, пока Скитер не прислала ей первый экземпляр своей книги с запиской. Лишь когда бабушка осознала, что нарушила обещание, магия забрала её жизнь.***
— Жалость? — Гарри не оставлял попыток понять, что держит его подругу в многолетнем браке с Малфоем. После её признания в том, что она потеряла первенца, он утвердился во мнении, что Гермиона не любит Драко, но почему-то терпит. — Нет, Гарри. Знаешь, в юности отец любил загадывать мне различные загадки на логику. — Что-то вроде: сколько ёжиков поместится в голубой Фордик «Англия»? Ободрённая тем, что он понял, о чём она, Гермиона улыбнулась и погладила его по щеке: — Когда ты снова начнёшь бриться? — Когда Молли перестанет просить меня об этом, — Гарри улыбнулся той редкой улыбкой, в которой сквозь повзрослевшие черты всё же проглядывал тот самый зеленоглазый, до боли знакомый Гермионе мальчишка. — Так что там с загадками, или ты так пытаешься сменить тему? — Нет-нет. В то лето, перед тем как стереть родителям память, я всё свободное время проводила с ними, но была чернее тучи. Отец истолковал это по-своему, решив, что я тогда впервые влюбилась. Он решил дать мне отцовский совет в форме загадки. Но она не была логической, чего я не учла. Это был шутливый вопрос времён его молодости. Ты, когда жил у Дурслей, много слышал о маггловской музыке? — Не особенно. Битлз, Мадонна, кажется… — Элвис? — Да, он тоже. — Этого достаточно, чтобы понять смысл. Собственно, отец спросил меня тогда, в чём разница между Битлз и Элвисом? Гарри фыркнул. — При всём уважении к твоему отцу… Ты же знаешь, что я хорошо к нему отношусь, верно? Но эта загадка просто бредовая. Да во всём разница!***
— И смерть бабушки сдружила тебя со Скитер? — О, не совсем. Осознав, что она дала Обет ради моей безопасности, я впала в депрессию. Винила в случившемся себя и копалась в её вещах, чтобы узнать что-либо ещё. Но затем я поняла, что Рита Скитер виновата не меньше. Поэтому я шантажировала её, — она уловила восхищённый взгляд Малфоя, и это заставило её продолжить. — Опасаясь обвинений в неумышленном убийстве, Скитер свела меня со своим редактором и ходатайствовала, чтобы он напечатал мою книгу. Она познакомила меня почти со всеми влиятельными людьми в мире магической печати. А ещё моё прытко-пишущее перо, помнишь? — Она подарила тебе такое же, как у неё? — Нет, Драко. Она отдала мне своё собственное. Эббигейл вдруг ощутила себя здоровой как никогда. Настойка и бульон подействовали, а после того, как она раскрыла Малфою то, о чём молчала последние четыре года, ей было легко и свободно на душе. Драко сидел молча, но не выглядел шокированным. — Кажется, мне уже лучше, — она встала с дивана. — У нас ещё есть около двух часов на работу над книгой. Драко протянул руку, не собираясь вставать вслед за ней: — Я думаю, мы приступим к этому занятию завтра, — Бэгшот вложила свою ладонь в его, и он резко потянул волшебницу на себя. — Как насчёт того, чтобы сегодня отпраздновать твоё выздоровление? Эббигейл упала на него и ощутила бедром намёк на то, как именно он предлагает ей праздновать. Красивый, взрослый, возбуждённый мужчина потянулся к ней за поцелуем, поглаживая её спину и бёдра, и она ответила ему своими губами и языком, тая под пристальным взглядом тёмно-серых глаз.***
— О да! — Гермиона хохотала, чуть отстранившись от Гарри. — Я два дня не сдавалась, перечисляя всевозможные варианты ответов. — И что в итоге? — В итоге я сдалась, потому что ответ нужно именно знать. Дойти до него логически невозможно. Я тогда жутко психовала, не понимая морали этой глупой загадки. Да и не то время было. После шестого курса я мало понимала в любви. — А сейчас? — А сейчас я благодарна отцу за ответ. — Так в чём же разница между «The Beatles» и Элвисом? — Дело в том, что Битлз — это про «полюбить», но на самом деле — «потрахаться». А Элвис — это про «потрахаться», но на самом деле «полюбить».