Кролики — это не мы! У них нет книг по истории, фотографий, знаний о том, что такое скорбь или сожаление. Простите, не поймите меня неправильно. Мне нравятся кролики. Они милые и вечно трахаются. А если ты милый и вечно трахаешься, наверное, ты счастлив. Ты не знаешь, кто ты и зачем вообще живешь. Просто хочешь как можно больше раз заняться сексом до смерти. Я не вижу смысла убиваться над мёртвым кроликом. Который и смерти-то не боялся, если на то пошло. Донни Дарко
Драко сидел в своём кабинете, безразлично уставившись на буклеты маггловских приютов для животных. Инвестировать в подобное и тем более создавать аналог для магов было бы глупо. Волшебники почти никогда не бросали своих фамильяров… Но дело было не в заведомо провальной идее. Драко давно привык прорабатывать все возможные варианты наперёд, рассматривая даже самые бредовые. Дело было в том, что Малфой не мог толком сосредоточиться на работе — его мысли были заняты Эббигейл. До перевыборов оставалось два с половиной месяца, и в их ежедневных встречах с Бэгшот больше не было смысла. Она уже собрала нужные материалы для книги, оставалось только свести их и прислать ему черновик для правок. Тем не менее ему не хотелось, чтобы его биограф таила личные обиды из-за того, что они резко перестанут видеться. Женщины ведь обижаются на подобное? Драко задумался: его абсолютно не тянуло к любовнице, как это было со Скай или с Гермионой во время брака с Асторией. Ему необычайно льстил голодный взгляд женщины почти на пятнадцать лет его младше, но это был просто секс. Как все те связи с женщинами из бристольских баров в его юности. Но в этом-то весь цимес, что тот бессмысленный секс его юности был своеобразным побегом от нежелательной действительности. Сейчас же Драко Малфой был почти доволен собственной жизнью. Почти. Ему не хотелось копаться в себе. Не хотелось признавать, что ему действительно никто не интересен, кроме собственной жены. Старость ли это? Или, может быть, дело в их с Гермионой сексуальных предпочтениях, совпадающих практически во всём? Наверняка так и есть. Эббигейл была страстной в постели, но он не видел желания отдать ему всю себя. Не то чтобы он об этом просил. По привычке Драко всегда был сверху, он руководил, захлестывая её своими опытом и уверенностью. Но он ни разу не сжимал её запястья до синяков, чтобы насладиться реакцией, ни разу не вынуждал её опуститься на колени, утверждая собственную власть. Чёрт, он даже в разговоре никогда не предлагал ей попробовать жёсткий секс. А ведь она прекрасно знала, на что он способен, из его же воспоминаний для книги. Но и ей не нужно было этого. Выросшей без отца Эбби отчаянно хотелось мужской заботы. Простого внимания, грёбаной помощи с боггартом на чердаке. И Драко давал ей всё вышеперечисленное, потому что мог. Но при этом постоянно недоумевал, почему его самого это нисколечко не удовлетворяет. Эббигейл Бэгшот абсолютно точно не цепляла Драко Малфоя, несмотря на то, что многие её поступки вызывали в бывшем слизеринце уважение или хотя бы интерес. Книга задумывалась как своеобразный подарок для Гермионы. Ещё совсем недавно её победа на выборах казалась безоговорочной, и история их брака в твёрдом переплёте должна была стать очередным успешным пиар-ходом. Теперь же Драко больше не был так уверен в исходе предстоящих перевыборов. Он не хотел говорить об этом ни одной из двух женщин, с которыми спал, но с каждым днём очередной бестселлер от Эббигейл Бэгшот казался ему всё более бесполезной затеей. Однако он не привык отступать. Девчонка напишет то, что напишет, а издавать её историю или нет, он решит по факту. Несмотря на то, что последние несколько дней на них с Гермионой не сыпались нападки в магических СМИ, чутьё подсказывало ему, что это лишь затишье перед бурей. Вопрос с расположением Эбби оставался открытым, и его нужно было решить поскорее. В очередной раз окинув беглым взглядом собственный стол, Драко наконец придумал…***
После свадьбы Гермионы Луна больше не виделась с Блейзом. Ей определённо понравилось спать с ним, но Забини не спешил проявлять инициативу. Сама она была настолько далёкой от подобных дел, что попросту переключила всё внимание на работу. Романтичная обстановка сада в Малфой-Мэноре с витающими в воздухе цветами и расслабляющей музыкой осталась в прошлом, и ей уже не приходилось так остро ощущать своё одиночество. У неё всё ещё был отец, о котором нужно было заботиться, и их «Придира», марку которого нужно было держать. Кроме того, серия статей о бурном романе Драко с Гермионой логично закончилась последним репортажем об их бракосочетании. Следующие пять лет жизни Лавгуд были насыщены своей размеренностью. Она всё ещё жила в доме Ксенофилиуса и всё ещё блестяще справлялась с должностью помощника редактора «Придиры». Де факто она давно была редактором, но им с отцом не нравились перемены. Луна ходила на свидания со многими интересными волшебниками из мира журналистики, но ни один из них не смог принять её самобытности. На самом деле никто после Блейза так и не понял её историю про кита (как не понял и саму Полумну). Впрочем, Забини, должно быть, тоже её не понял, но почему-то довольно умело изобразил обратное. Изредка она вспоминала те сутки в гостиничном номере, проведённые с горячим мулатом, в чьих глазах читалась нежность вместо привычной опаски или растерянности. Казалось, он действительно её слушал, а не просто ждал своей очереди что-то сказать. Утром они вместе приняли душ, абсолютно не стесняясь своей наготы, и аппарировали каждый по своим делам. И больше так и не пересеклись. Поначалу Луна почему-то думала, что он обязательно будет её искать, но он не искал. Или что они случайно встретятся снова и опять окажутся в постели так же естественно, как это уже произошло однажды. Но они не встретились. Забини тесно начал работать с Гермионой, как раз когда Полумна перестала. Она больше не писала статей о личной жизни госпожи министра, и они с ней виделись теперь исключительно в неформальной обстановке, где, естественно, Блейза не было. А потом от коллеги из «Ведьмополитена» Лавгуд случайно узнала, что у Забини многолетний роман с наследницей рода Гринграсс, ещё с Хогвартса. После этого Луна насовсем оставила все мысли о нём. Возможно, Полумна не поступила бы так, как поступила с информацией о Долохове, сложись её жизнь немного иначе. За полтора года до первых перевыборов Гермионы умер Ксенофилиус Лавгуд. Во время очередного путешествия в поисках новых видов магических существ отец Луны подхватил драконью оспу. Он долго не хотел обращаться к колдомедикам, а когда дочь наконец заставила его — было уже поздно. Оставшись круглой сиротой, Луна ещё больше посвятила себя «Придире», но с каждым месяцем работать там ей становилось всё сложнее. Дом-редакция слишком сильно давил на неё морально, ведь именно там она потеряла обоих родителей. Она задыхалась в этих ярких, изрисованных её рукой стенах, чувствуя бремя одиночества как никогда раньше. Когда Полумна была в шаге от того, чтобы продать издание, к ней прилетела анонимная сова. Та самая, что в итоге оказалась от Перси Уизли. Взамен на её молчание Драко Малфой предложил ей место в Министерстве при Гермионе, и Луна некстати вспомнила о Блейзе, работавшем там же. Она согласилась и переехала из отчего дома в небольшую квартиру в центре Лондона, передав журнал новому, полному энтузиазма редактору.***
Единственным маггловским приспособлением, вызывающим у Грегори Гойла восторг, а не опасения, был автомобиль. Гермиона лично научила его водить, чтобы он мог быть для Драко шофёром, когда магические способы передвижения были недоступными или нежелательными. Rolls-Royce Phantom был дорогой раритетной машиной, чертовски нравившейся Гойлу. Малфои наполнили его всевозможными заклинаниями и чарами (кроме разве что левитационных, ведь Гермиона всё ещё категорически не любила летать), и теперь транспортное средство могло передвигаться со скоростью «Ночного Рыцаря», оставаясь невидимым для простецов. Именно в качестве шофёра Грегори доставил Драко Малфоя из странного маггловского заведения на окраине Лондона в центр Годриковой Впадины. Когда из окна автомобиля показался дом Эббигейл, Драко вышел из машины весьма довольный собой. Эбби была рада его видеть и сразу же пригласила внутрь. В руках у Малфоя была большая плетёная корзина с крышкой, на которую девушка тут же обратила внимание. — Драко, боюсь, если ты пришёл, чтобы устроить поздний ланч где-то на природе, я буду вынуждена тебе отказать. Малфой непонимающе вскинул бровь, и Эбби взглядом указала на его ношу. — Мне действительно нужно время и… уединение, чтобы писать, — она виновато улыбнулась. — Всё-таки сроки поджимают. Но если ты не против секса на диване, — её улыбка стала игривее, — мы могли бы… — Я именно поэтому пришёл к тебе, Эбби, — перебил её Малфой и тоже улыбнулся. — Я знаю, что теперь мы будем видеться реже, но хотел показать, что моё отношение к тебе всё ещё более чем… тёплое. — И поэтому ты принёс мне ланч? — В корзинке не еда, — Драко завозился с крышкой, и Бэгшот наконец обратила внимание на тихое царапанье, доносившееся изнутри. — Я не знал, какой питомец был у тебя в Хогвартсе, — он поднял плетёную крышку, и оттуда показалась голова щенка, — но подумал, что с ним тебе не будет одиноко, пока ты пишешь. — Драко, я… апчхи! — Будь здорова. — Спасибо. На самом деле, в Хогвартсе у меня не было питомца, потому что… апчхи! — Будь здорова, — пробормотал Малфой, про себя отмечая, что вторая подряд простуда — это уже чересчур. — Спасибо, — глаза у Эббигейл начали слезиться, и она отошла от него подальше, отвернувшись. — Потому что у меня аллергия на шерсть, прошу, закрой обратно эту кошёлку.***
Гермиона сидела в их особом месте и впервые не думала о сексе. Обычно супруги превращают смежную со спальней комнату в детскую или хотя бы в гардеробную, но не они с Драко. Это место было их маленьким секретом. Это место было единственной комнатой, куда даже домовым эльфам запрещено было аппарировать, если хозяева находились внутри. Небольшая игровая для взрослых — комната в чёрно-белых тонах без окон, каждый дюйм которой наполнен звукоподавляющей магией. Просто и со вкусом стены её были оборудованы стеллажами, на которых хранилась коллекция Драко Малфоя. Коллекция волшебных и маггловских приспособлений для занятий изощрённым сексом. Тем, который так любила Гермиона. Сейчас она сидела на полу, по которому муж бесчисленное количество раз водил её за поводок на четвереньках, и думала. Думала о том, что увидела в Думоотводе. Неужели в глубине души она действительно настолько не хотела детей, что заставила собственный организм отторгать беременность? Неужели она на самом деле никогда не хотела детей?! И как сказать об этом Драко? Как он отреагирует на подобное? Как она могла так беспечно годами трахаться с Гарри, абсолютно не предохраняясь? Последняя мысль заставила Гермиону содрогнуться. По глупости забеременеть нежеланным ребёнком от ещё одного своего друга… Слава Мерлину, её миновала сия участь. Но что ей делать теперь? Сможет ли она теперь зачать, зная, что это не невозможно? Захочет ли Драко? И главное, когда это сделать, если она всё же сумеет пройти на третий срок? Как объяснить общественности свою внезапную беременность после того интервью?! Чёртов Скитер… Вопросы, вопросы… и ни одного ответа на них. Гермиона не привыкла не знать ответов… Ее бесила сама мысль о том, что она может чего-то не знать. У неё не возникало желания взять на себя ответственность за кого-то лет с четырнадцати. Тогда она завела Живоглота. А дальше были наполеоновские планы по освобождению эльфов и спасению мира. Настолько глобальные, что простое семейное счастье уже не вписывалось в эту картину. Неужели она настолько незрелая в свои сорок четыре? Неужели она лишала Драко радости отцовства столько лет?! Её раздумья прервал нерешительный стук в дверь. — Х-хозяйка! Госпожа Гермиона, — писклявый голосок домового эльфа вырвал её из смутных мыслей. — Да! — Гермиона медленно встала и подошла к дверям. — Хозяин Драко внизу и просит вас спуститься к нему.***
Грегори наблюдал, как утирающая слёзы Бэгшот закрывает за разозлённым Малфоем двери. — Что-то случилось? Драко в сердцах поставил корзинку на сидение, и оттуда раздался писклявый скулёж. — Ч-чёрт! — Малфой открыл обе створки сверху плетёной кошёлки, и Грегори увидел малёхонького светло-рыжего щеночка. — Вы довели её до слёз щенком? Скрипя зубами и пронзая Грега злым взглядом, Малфой всё же прошипел: — У неё аллергия на шерсть. — Так, и куда теперь? Обратно в приют? — Гойл едва сдерживался, чтобы не прыснуть от смеха. Драко погладил беззащитного и такого наивного золотистого ретривера по спине, и тот оживлённо завилял коротким хвостиком. Странно, его всегда раздражали в людях именно наивность и доверчивость. Но сейчас, когда крохотное существо с этим глупым голубым бантом и большими доверчивыми глазами смотрело на него, Драко не чувствовал отвращения. Видимо, на животных его ненависть не распространялась. — Поехали домой, Грег.***
Ещё до того, как спуститься по лестнице, Гермиона услышала внизу голоса Драко и Грегори. А также странное царапанье по мраморному полу. Примерно за восемь ступенек до конца она увидела маленького длинношёрстного щенка с рыжевато-золотым окрасом. — Это ещё что? — Здравствуй, жена. Я решил, что после смерти Глота нам пора бы подыскать ему достойную замену, — весело потявкивая, собачка потёрлась о штанину Драко, и тот ласково потрепал её по голове. — А ты не думал, что для начала неплохо бы обсудить это со мной? Я ведь заядлая кошатница, знаешь ли. — Грегори, оставь нас на время, — Драко не понравился тон Гермионы, и он не хотел устраивать сцену при свидетелях, пусть Гойл и был почти членом семьи. Когда телохранитель вышел, Драко улыбнулся ей со всем своим обаянием. — Брось, Гермиона. Ты даже не пробовала держать собаку. В Мэноре с ней не будет никаких проблем. — Это ответственность, Драко! За ней нужно смотреть, ухаживать… Ее нужно выгуливать каждое утро! — Эльфы присмотрят, успокойся, — он встал, обеспокоенный её неадекватной реакцией. — Грег выгуляет, если не будем успевать… — Но это не Грегори завёл ее, а ты! Ты теперь отвечаешь за живое существо, понимаешь? Это очень серьёзно! Драко крепко взял её за руку в надежде на то, что жена прекратит истерику. Голос его стал серьёзным и твёрдым. — Успокойся. Сейчас же. Мы всё ещё говорим о собаке? Гермиона почти плача отрицательно замотала головой. — Так в чём, ради Мерлина, дело?! — Отпусти! Мне больно! — Драко мгновенно разжал пальцы, и Гермиона, отшатнувшись, выбежала из комнаты. Он впервые видел её такой и абсолютно не понимал, в чём действительно дело. Щенок жалобно заскулил и вновь потёрся о его ногу. Драко присел, чтобы погладить животное. — Не переживай, дружище. Она тебя ещё полюбит. Её первая реакция на меня была гораздо хуже.