~*~
Они не ушли. Юнги попытался тонко донести до всех, что будет лучше, если они разойдутся по домам, но Тэхён начал говорить о том, что они уже заказали еду и хотят поесть вместе. Так что Мин смягчился и сказал, что они могут остаться, а он собирается посидеть с Хосоком в его комнате, пока они будут кушать. Что и привело их к нынешнему затруднительному положению. Довольно трезвый Хосок прижимал Юнги к двери, его член упирался Мину в задницу сквозь слои одежды. Его губы мазали по юнгиеву загривку грубо и широко, и старшему приходилось сдерживать рвавшиеся стоны. Юнги попытался нащупать сзади и расстегнуть хосоковы джинсы, но Чон оттолкнул его руки и сам сделал это. После он потянулся к прикроватному столику за смазкой, пока Мин расстёгивал свои джинсы. Ни один из них не заговорил. Их друзья были прямо здесь, прямо по ту сторону двери. Они могли слышать их — смеющихся, разговаривающих. Всё, что те знали: Хосок спал, а Юнги присматривал за ним, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Они не знали, не могли знать, что эти двое вот-вот готовы были потрахаться. Сокджин их, скорее всего, прикончил бы, и выслушивать комментарии Тэхёна Юнги тоже бы не хотел. Ему их хватит сполна через несколько дней, когда случится секс втроём. В темноте Хосок нащупал кромку юнгиевых джинсов, его рука скользила старшему под футболку, а бёдра тёрлись о зад. Чон ущипнул сосок Юнги и прижался губами к его шее. Звук резкого хосокова дыхания поглотил всё вокруг, словно Хосок был везде. Юнги выдохнул и прижался лбом к двери, позволив Чону заключить себя в "клетке". Он хотел умолять об этом, не обращая внимания на то, что никто из них сейчас не был толком в здравом уме. Когда Хосок наконец стянул юнгиевы джинсы с его бёдер, младший застыл. — Какого хуя на тебе надето? — проговорил Хосок в шею Мина. — Я должен был делать всякую странную хрень для сегодняшней съёмки, — прошептал старший в ответ. Он чувствовал хосоковы ладони на своей заднице, или, лучше сказать, на чёрном кружеве, которое её покрывало. Большой палец Чона подцепил поясок белья и потянул его назад, отпустив, отчего оно шлёпнулось о юнгиев зад. — Не было времени переодеться. — На тебе надето ещё что-то? — спросил Хосок. — Чулки, — признался старший. Чон низко зарычал, и, видимо, раздумывал, хотел ли он снять джинсы с Юнги или нет. Мин желал, чтобы он, блять, поспешил, потому что он мог чувствовать, как собственный член упирался в чёрное кружево. Лично у Юнги не было какого-то мнения по поводу кружевного белья, и он был уверен, что агрессия Хосока не была направлена на бельё тоже. Она была направлена на то, на что это бельё намекало. Хосок думал, что Юнги трахался с кем-то недавно. Правда в том, что старший ни с кем не трахался, съёмка была одиночной, но он собирался позволить Чону верить во что угодно. Мин поджал пальцы на ногах, когда младший наконец оттянул кружево в сторону. Их друзья снова рассмеялись снаружи. Юнги прижал ладони к двери. Тот факт, что все были настолько близко, заводил его ещё больше. — Ты ещё растянут? — спросил Чон. Юнги задрожал, почувствовав палец Хосока, скользнувший в ложбинку между ягодиц. — Да. Хосок усмехнулся. — Я тоже, — проговорил он. — Я... растягивал себя недавно. Чёрт. И после того, как Хосок смазал член, он толкнулся в старшего, пока Юнги не был полностью прижат к двери. Они трахались медленно, потому что если бы они делали это быстро, их могли услышать, но Хосок был глубоко и его руки направляли Юнги. Мин застонал, и младший быстро скользнул пальцами в юнгиев рот, чтобы его заткнуть. Юнги обвёл языком подушечки хосоковых пальцев, радуясь, что его рот был чем-то занят. Другая рука младшего не находилась на теле Мина, так что Юнги медленно насаживался на хосоков член, отчаянно его желая. Чон толкнулся бёдрами навстречу, но шлепок кожи к коже был слишком громким, и он быстро вернулся к предыдущему темпу. — Юнги-хён! — вдруг раздался голос Чонгука, громко и отчётливо донёсшийся из гостиной. — Хочешь, чтобы мы оставили тебе немного еды? Хосоковы пальцы выскользнули из его рта, а бёдра прижались к юнгиевому заду. Мысль, что они трахались прямо здесь, где их друзья могли так легко открыть дверь и увидеть Юнги, в полном беспорядке, одетого в дурацкое кружевное бельё, и их обоих, почти полностью одетых, невероятно возбуждала. — Н-нет, — крикнул Юнги Чонгуку в ответ. — Не хочу. — Хорошо. Как Хоби? — Я просто... ах... ещё немного с ним посижу, — смог проговорить Мин. — Хорошо, хён! — весело выкрикнул младшенький, пребывая в блаженном неведении о том, что творилось внутри спальни. Хосоково дыхание обжигало ухо старшего, и Юнги хотелось повернуться и увидеть его лицо, увидеть наслаждение, даже если его глаза всё ещё были красными, а от одежды несло травкой. Юнги в любом случае пах сигаретами, и его тело было таким маленьким, таким лёгким, чтобы поднять и использовать, и это всё, чего Мин хотел. Он хотел, чтобы Хосок использовал его и снова говорил ему, что он принадлежит ему. Но внезапно Чон отстранился с пошлым хлюпаньем от смазки и сделал шаг назад. Юнги сжал свой член через бельё и повернулся. Возможно, Хосок передумал. Но нет, рука Хосока была позади него, и Мин знал точно, что тот сейчас делал. — Займёшься мной? — спросил младший. Его голос был выдохшимся и затраханным. Юнги стянул джинсы и позволил им сползти к лодыжкам, прежде чем он переступил через них. На лице Хосока была тупая грёбанная ухмылка, что казалась неубедительной с тем, как из его штанов торчал член, а пальцы были в заднице. И всё же Чон повернулся, и Юнги вошёл в него без слов. Смазки было мало, и Хосок подавился слюной, но поскольку они были немного дальше от двери, около книжной полки, Мин мог трахать его быстрее. Однако у Юнги было чувство, словно младшему не нравилось, когда его трахали быстро. Мин предчувствовал, что Хосоку нравилось медленно. Что он хотел чувствовать задницей юнгиевы тазовые косточки, постоянно хотел глубоко. Поэтому Юнги замедлился и дал младшему то, чего он хотел. Хосок был громким. Слишком громким, учитывая, что их друзья были слишком близко. Но Юнги тоже был громким. Хосоковы костяшки были белыми от того, как сильно он вцепился в полку, а загривок был мокрым от пота. Кружево на юнгиевых ногах и трусики, застрявшие на бёдрах, казались колючими и неуклюжими. Он хотел их снять. — Я хочу кончить, когда ты будешь во мне, — проговорил старший. — Блять, — Хосок выпрямился и позволил Юнги выскользнуть из себя. Они двигались слишком быстро, слишком неистово, отчего каждая частичка удовольствия была мимолётной. — Ты такой ненасытный, господи, — пробубнил Чон. Он потащил их к кровати, но остановился, пересматривая своё решение. — Сядь на стол, — указал Хосок на стол в углу комнаты, и Юнги неловко проковылял до него, забрался на стол и раздвинул ноги. Через несколько минут после того, как Хосок снова вошёл в Юнги и быстро его трахнул, Мин вцепился в младшего, когда кончил, пачкая футболку, в которую он всё ещё был одет. Хосок отстранился и тоже кончил на юнгиевы бёдра и живот. Комната была душной, рука Чона лежала на плече старшего. Она сползла вниз по его руке, прежде чем окончательно не перестала касаться его кожи, и Хосок заменил прикосновение слабым целомудренным поцелуем в юнгиевы губы. И тогда Чон сделал шаг назад. Комната была тёмной, она кружилась, и всё было неправильно. Это всё было так чертовски неправильно. — Я люблю тебя, — выпалил Юнги. Хосок поднял взгляд на обнажённую бледную кожу старшего, покрытую белёсыми каплями, и громко сглотнул. — Я, блять... — голос Чона дрожал. — Я, блять, пиздец не в адеквате сейчас. — Ты не был настолько не в адеквате, чтоб не мог меня трахнуть только что, — огрызнулся Юнги в ответ, сведя ноги и потянув вниз футболку, пряча тем самым член. Хосок отвёл взгляд и неловко натянул на себя штаны, несмотря на то, что он был испачкан и ощущения были неприятные. — Ты уже даже не под кайфом. Чон застонал и сел обратно на диван, закрыв лицо ладонями. — Юнги, ты не можешь просто это говорить, — прошептал Хосок. — Я не говорю это просто так, — старший спрыгнул со стола и встал на колени напротив Чона, отняв руки от его лица. — Плоховато я время подбираю, знаю. — Пожалуйста, остановись. — Я очень люблю тебя, — умолял Юнги. — Хоби, Хоби, ты знаешь, что я люблю тебя. Я... — Хён. Юнги. Остановись, — голос Хосока повышался. Краснота его глаз пугала. Он больше не был тем парнишкой, который списывал у Юнги в колледже. И Юнги тоже не был ребёнком. Они уже не были детьми. Юнги влюбился в Хосока, когда они были теми детьми. Смущёнными и неуверенными в себе. Но теперь, когда они не были детьми, когда они были мужчинами, он всё ещё любил его. Его любовь к Хосоку росла годами, становилась глубже, запутаннее, и Юнги наконец устал удерживать её в себе. Он не хотел, чтобы любовь к Хосоку уходила, но направление, в котором они оба двигались, не было хорошим. Юнги засыпал ночами, чувствуя себя больным, его желудок болел, глаза были влажными от сдерживаемых слёз. Хосок курил траву, курил много, и они оба были на грани потерять место жительства. Всё, чего Юнги хотел — прижимать к себе Хосока и целовать его перед сном. Всё, чего он хотел — хоть какую-то видимость нормальности. — Что мы будем делать, а? — спросил Чон. — Что будем делать? У нас нет ни денег, ни работы. Как мы должны проживать жизнь вместе? Как я должен... как мы должны... — Хосок сжал кулаки. — Ты любишь меня? — спросил старший тихо. Голова Хосока качнулась. Вверх и вниз. Кивок. — Скажи это. Блять, скажи это, — Юнги сжал хосоковы ладони так сильно, что это должно было быть больно. — Я... — Какого хуя вы, парни, здесь делаете? Дверь в спальню распахнулась, и в комнату вошёл Сокджин. Юнги вскрикнул и прополз на коленях до другой стороны кровати, потому что он всё ещё не был одет в штаны. Он молился, чтобы комната была слишком тёмной, чтобы Сокджин мог заметить отброшенные на пол джинсы. — Просто разговариваем, — проговорил Хосок сонно. Сокджин вскинул бровь, глядя на Юнги. — Ладно, хорошо. Мы с Намджуном собираемся домой. Ты, вероятно, захочешь выпнуть и ребят тоже, потому что они уже пролили газировку на твой ковёр, — сказал он Чону. — Что! — Хосок подскочил и вылетел из комнаты. Возможно, он избегал Юнги. Возможно, нет. — Вы, ребята, трахались здесь только что? — прямо спросил Ким. — Нет. — Дерьмовый из тебя врун. — Дерьмовый из тебя парень, — злобно огрызнулся Мин. Сокджин раскрыл рот и отступил на шаг. — Думаешь, Намджун счастлив, что ты трахаешь всех тех людей, которых трахаешь? — прошипел Юнги, однако неубедительно, сидя на полу за кроватью без штанов. — Он любит тебя так, чёрт возьми, сильно, и делает вид, что его это не трогает, но нихрена! То, что он не заинтересован в сексе, не значит, что ему нравится осознавать, что ты занимаешься сексом с другими людьми. — Это не твоё дело. — Значит это и не твоё дело, что происходит у меня с Хосоком. — Я пытаюсь заботиться о тебе. Ты не ешь, ты просто... Я не знаю, как помочь тебе, — произнёс Ким. — Но очевидно, что тебе не нужна моя помощь, поэтому я ухожу. Надеюсь, вы с Хосоком разберётесь в своих делах, так или иначе. Юнги лишь проводил уходившего Сокджина взглядом, сдерживая реплики по поводу того, что всё это время Ким на самом деле знал, как зовут Хосока. Когда Сокджин ушёл, Мин быстро оделся в испачканные вещи и поспешил выйти из комнаты. Хосок был занят, пытаясь вытереть пятна с ковра, поэтому Юнги смог легко проскользнуть мимо него. Коридор был пуст, и старший смог добраться до квартиры без помех. Всё, чего он хотел, это поспать. Поспать и увидеть сны о другой жизни, где он и Хосок в какой-то альтернативной вселенной были замужем. Юнги ненавидел обещания, но он с удовольствием пообещал бы Чон Хосоку свои руку и сердце. Прежде чем он смог бы сделать что-либо, прежде чем он мог отправиться ко сну, он должен был принять душ. Он был долгим, заполнившим ванную паром. Вода стекала по его телу, косматые волосы падали на глаза. В какой-то степени, по ощущениям это было похоже на прикосновение хосоковых рук. Юнги не мог сказать, что ему было грустно. Нет, он не грустил. Устал — да. Грустил — нет. Когда вода в душе стала холодной, Юнги вышел из него и надолго завис на собственном отражении в зеркале. Шло время, и следующее, что сделал Мин — начал рыскать в ящиках ванной, пока не нашёл то, что искал. Коробка краски для волос. Она выкрасила его руки, кожу головы, заставляла слезиться глаза, и запах был ужасный. Он наклонил голову над раковиной, чтобы смыть краску, но кожа всё ещё горела. Звук затекавшей в уши воды не позволил ему услышать, как открылась дверь. Он даже не знал, что был не один, пока на его спину не легла чья-то ладонь. — Хён. Юнги поднял голову над раковиной и посмотрел на Чонгука, краска продолжала капать на кафель. Мин помнил, когда был таким, как Чонгук. Полным надежды. Не боявшимся будущего. Всё было создано для него. Казалось, это было так давно. — Ты в порядке? — спросил младший. — Я очень люблю его, — прохрипел Юнги. Чонгук медленно кивнул. — Я знаю. — Что мне делать? — Либо двигайся дальше, — проговорил Чон, — либо жди.~*~
— Ты можешь поверить, что прошло уже пятнадцать лет? Вокруг них суматошно порхал белый снег. Хосок не мог сказать, где они находились, но Юнги был укутан в большое тёплое пальто. Его нос был красным, в волосах застряли кристаллики снежинок. — Это чертовски долго, — проговорил Мин. — Пристегнись, впереди ещё столько же, — поддразнил Хосок, легонько толкая Юнги. Старший усмехнулся. — Ты всё ещё захочешь целовать меня, когда я буду весь в морщинах? — спросил он. — Конечно. Ты всё ещё будешь милым. — Это всё, о чём ты беспокоишься? Буду ли я милым или нет? Хосок сделал задумчивый вид. — Ну, как личность ты тоже ничего такой, — произнёс он наконец. — Йа! Вот же придурок! — Юнги наклонился, схватил пригоршню снега, сделал из неё шарик и кинул его в хосоково лицо. — Хочу развода нашим отношениям. — Неа, не хочешь, — рассмеялся Хосок, кидая свой снежок. — Мы соулмейты, ты не сможешь от меня уйти. — Не говори глупостей. Чон выпустил из рук снежок. Сделав шаг вперёд, он обвил руками талию Юнги. — Мы соулмейты. Я не хочу быть с кем-либо другим. Я умру ради тебя. — Замолчи. Не говори подобную чепуху, — пробубнил Мин. — Хорошо, тогда я голым пробегу по улицам Сеула ради тебя, — проговорил Хосок. — Зачем мне просить тебя об этом? — Не знаю. — И что же ты знаешь? — Что люблю тебя, — произнёс Чон и поцеловал Мина. Где-то на заднем фоне Хосок мог слышать, как кто-то звал его. Кто-то, кто не был Юнги. Поцелуй разорвался. — Хосок, — произнёс Мин. — Да? — Чувак, проснись, блять. Хосок заморгал спросонья и смог разглядеть комнату в фокусе. Было холодно, словно он во сне скинул с себя все одеяла. — Юнги? — спросил он, пребывая в дезориентации. Он ощупал кровать, но кроме него на ней никого не было. — Вау, как стыдно. Мне стыдно за тебя. Хосок подпрыгнул и присел. — Давон? Его сестра помахала ему рукой из дверного проёма его комнаты. — Приветик. — Какого... — Чон глянул вниз. Окей. Он был одет. Это хорошо. — Что ты здесь делаешь? — Ну, мама хотела навестить тебя, но она занята, а я в любом случае хотела сделать себе выходной. Вместо неё приехала я, — объяснила Давон. — Я уже остановилась в прекрасной Резиденции Мина. Юнги чуть удар не хватил, когда он меня увидел. Наверное, он подумал, что ты послал меня к нему. Что ты сделал с этим ребёнком? — Юнги старше меня. Мы оба не дети, — поправил Хосок и свесил ноги с кровати. — Он выглядит так, словно не спал неделями. Когда ты его видел в последний раз? — Прошлым вечером, — ответил младший. Он прошёл на кухню мимо своей идеально одетой сестры с уложенными волосами и ровной осанкой. — Я думала, у него светлые волосы. — Так и есть. — Они чёрные. — Врунья. — Сучонок. Не называй меня вруньей! — произнесла Давон и прошла следом на кухню, цокая каблучками по плитке. — Не называй меня сучонком! — У тебя здесь травкой пахнет. И вообще, разве ты не должен быть на работе сейчас? Хосок мрачно усмехнулся. — Меня уволили вечность назад, нуна, — произнёс парень. Давон вздохнула и облокотилась о столешницу. — Юнги сказал, что тоже безработный сейчас. И чем вы, два долбоёба, занимаетесь? Надеюсь, тот мальчик, сосед Юнги, не тащит на себе всех троих? Хосок отвернулся от сестры. Он любил её; скорее всего, она была одной из самых любимых людей в его жизни, но иногда она была слишком, блять, идеальной. Даже забавно, насколько схоже было положение Хосока с его сестрой и Юнги с его братом. Однако Чон предполагал, что он и Давон были ближе, чем Юнги с Ёнсуком. Пусть даже Хосоку иногда и было обидно оттого, какой организованной была жизнь Давон, он всё равно доверял ей все свои проблемы. Только, возможно... не всё, что было связано с Бантан. — Я продолжаю делать всё хуже в отношениях с Юнги, — вместо этого признался Хосок. — Так отрасти яйца и пригласи его на свидание, — просто произнесла девушка. — Не хочу быть слишком откровенной, но ты и я оба знаем, что у него на тебя железно стоит. — Господи, не произноси такую херню, — младший закрыл руками уши, пока Давон хихикала. — Просто... он и я сделали кое-что, что... вышло не очень... и я не знаю, как всё остановить. Если я расскажу ему, что чувствую, это не решит всё автоматически, понимаешь? Давон прищурила глаза и запрыгнула на кухонную столешницу. Она махала ногами туда-сюда. Её ногти постукивали по столу. Хосок проследил за действием. Хосокова тревожность передалась его сестре в форме СДВГ*. Таблетки плохо повлияли на неё, когда они были совсем юными, и Хосок мог это понять. Они присматривали друг за другом. У них было хорошее детство с хорошими родителями, но даже это не гарантировало, что взрослая жизнь пройдёт легко. — И что это за "вышедшее не очень кое-что", что вы оба сделали? — с любопытством спросила Давон. — Не могу сказать. — Но у тебя к нему чувства? — Да. Сильные, — признал Чон. — Когда-нибудь произносил это вслух? — поинтересовалась девушка. Хосок пожал плечами в ответ. — Скажи это. — Неужели ты не можешь быть нормальной старшей сестрой, сказать, что я тебе надоел и перестать лезть в мою жизнь? — спросил Хосок, но он всего лишь дразнил. — Я пытаюсь, но ты катастрофа, Хоби. — Хорошо. Ладно. Я... блять, перестань так на меня смотреть. Я люблю... Я люблю Юнги. Окей? Я люблю его. Давон одарила брата оценивающим кивком. И затем, как и настоящая мудаковатая личность, какой она и являлась, медленно похлопала. — Поздравляю, ты сделал первые шаги в преодолении своего эмоционального запора. — О боже. Спасибо, сестрёнка. — А теперь скажи ему, — сказала Давон, спрыгнув со столешницы. — Скажи ему, а потом поднимай свою задницу и начни искать работу. Я помогу тебе, если хочешь, но у меня такое чувство, что если ты сам выберешься из этой дыры, в которую попал, то с тобой всё будет хорошо. Она была права. Как обычно. Только вот к тому времени, как Хосок принял душ, оделся и постучал в юнгиеву дверь, пока Давон ждала его в вестибюле, он уже значительно подрастерял всю свою уверенность. Вчерашняя ночь прошла как в тумане, но он помнил, каким мудаком был. Юнги плохо подобрал время, да, но на самом деле подходящего времени и не было вовсе. Так что младший постукивал ногой в ожидании, пока Юнги откроет дверь. Квартира была тихой внутри, и заняло минуту, чтобы дверь наконец открылась. Заспанный Чонгук посмотрел на Хосока. Его руки были выкрашены в чёрный. — Что произошло? — Хосок указал на чонгуковы руки. — Юнги выдал странную хрень вчерашней ночью, хён, — проговорил Чонгук с зевком. — Когда я наконец вернулся от тебя, он выкрасил волосы в чёрный, но совсем неправильно, так что краска жгла ему кожу, и мне пришлось промыть остатки краски. Он был очень расстроен. Хосок прикрыл глаза. Он ненавидел, когда Юнги плакал (или, лучше сказать, ненавидел, когда Юнги плакал, когда ему было грустно... в том, что он плакал, когда Хосок его трахал, не было ничего плохого). Юнги всегда настаивал, когда они ещё учились в колледже, что он был самым страшным плаксой на свете. Юнги редко когда действительно позволял себе заплакать перед кем-либо, даже перед Хосоком, но периодически это случалось. Иногда младшего тоже прорывало. Однажды, когда Хосок завалил экзамен, а у Юнги был особенно жёсткий преподаватель, они закончили тем, что начали взахлёб рассказывать друг другу о том, как их всё заебало, пока они оба не разрыдались. Вспоминать об этом было стыдно, если честно. Лицо Юнги было припухшим, у него прорезался Тэгу сатури, и он вцепился в Хосока, как в спасательный круг, пока слёзы текли по хосоковым щёкам. Они оба были страшненькими плаксами. Однако Чон никогда не думал, что Юнги выглядел так ужасно. Парни в соседней комнате начали бить по стене, и Мин Юнги, превратившийся в маленький комочек ярости, прошествовал до дверей, пнул их и начал сыпать проклятиями. Это не должно было быть смешно, но это было смешно, и остаток вечера они смеялись, пока слёзы высыхали на их щеках. Теперь он ненавидел быть причиной юнгиевых слёз. — Это было очень эмо, — продолжал Чонгук. — Это напомнило мне меня, когда я был в старшей школе. Но я, по крайней мере, следовал инструкциям на упаковке из-под краски. — Юнги здесь? — спросил Хосок. — Мне надо с ним поговорить. Я должен убедиться, что с ним всё в порядке. — Оу, он ушёл несколько минут назад, — произнёс младший буднично. — Вообще, я думаю, ему идут чёрные волосы. А ещё у меня ногти из-за него покрасились, фу. Я не хотел ему ничего говорить. Юнги очень чувствительный, хоть и притворяется, что нет. Но ты уже, вероятно, и так это знаешь... я имею в виду, эмоционально чувствительный, не сексуально. Вообще ничего не знаю о сексуальной стороне Юнги. Кроме порно-видео. Но я посмотрел их только посекундно. И... — Здорово, Гук, — перебил Хосок. — Куда пошёл Юнги? — Оу, — Чонгук с энтузиазмом закивал. — На секунду я подумал, что он встретится с Сокджином. Который, кстати, ходячая секс-фантазия. Короче, он сказал, что увидится с ним, но потом передумал, потому что они вчера вечером поругались. Поэтому вместо этого он пошёл к Тэхёну. Хосок сглотнул. — Он... к Тэхёну? Серьёзно? — Да? Скорее всего, он только-только до него добрался. Не знаю, как далеко от нас живут Тэхён и Чимин, но не очень далеко, думаю. Хочешь, чтобы я позвонил Юнги и узнал там ли он? — спросил младший. — Я могу позвать его обратно. Хосок покачал головой. — Нет. Нет. Чонгук прочистил горло. — Можно... можно сказать кое-что, что может быть не моим делом? — Можешь говорить что угодно, — повёл плечами Хосок, мыслями далеко отсюда. Он представлял Юнги в квартире Тэхёна. Представлял, как старший появится там, грустный и заспанный, из-за чего Ким заключит его в объятия. Чонгук упоминал, что Чимин тоже там жил, но он также знал, что Чимина в этот момент могло и не быть дома. Кто сказал, что Юнги не собирался спать с Тэхёном? Это был очень поспешный вывод. Тэхён и Юнги были друзьями, они были ими годами до того, как Хосок об этом узнал. И он был довольно-таки уверен, что они не спали вне работы... но... но Хосок действительно ничего не знал. Очевидно, что он не знал Мина настолько хорошо, насколько думал, потому что годами не был в курсе того, что Юнги снимался в порно. Чон делал то же самое, но если бы старший рассказал Хосоку о том, чем занимался, Хосок тоже бы сознался в этом. Возможно, тогда они смогли бы найти лучшее решение. Или, может, они бы сделали что-то глупое, как то, что они делали сейчас. Это никак нельзя было предугадать. — Хён, — произнёс Чонгук, возвращая Хосока обратно в реальность. — Да, прости. — Слушай, я знаю, что ты очень беспокоишься о Юнги. Он беспокоится и о тебе тоже. Но... если ни один из вас не собирается выяснить, кто вы друг другу... тогда будет лучшим, если вы отпустите друг друга, — проговорил младший. — Я знаю, что веселился с вашими друзьями прошлой ночью и в последнее время, но... я тоже не одобряю то, чем вы занимаетесь. По крайней мере... если это касается Юнги. Он... — Несчастлив? — закончил за парня Хосок. Чонгук пожал плечами. — Вообще-то, я... поговорил с ним немного прошлой ночью, когда он успокоился. Он не несчастлив, он потерян. Ты правильно понял? Он застрял там, где не хочет находиться. Старший посмотрел вниз на выцветший пол. Он застрял в том же самом месте с Юнги. И какая-то его часть гадала, не застряли ли они друг из-за друга. Если они всё ещё зацепились за эту фантазию, словно всё волшебным образом разрешится само по себе, без их усилий, как они думали в колледже. — Думаешь, я должен сдаться? — спросил Хосок тихо. — Нет, — помотал головой Чонгук. — Я не знаю Юнги или тебя достаточно долго. Я знаю, что у вас, парни, есть прошлое. Так что, возможно, вы сможете... справиться со всем дерьмом. — Я боюсь его потерять. — Он не боится потерять тебя, — заявил младший. — Он никогда этого не говорил, но я могу сказать, что он думает... он думает, что вы можете... ну, знаешь... быть вместе. Хосок надавил пальцами на переносицу и кивнул. — Я не буду беспокоить его сегодня, — решил старший. — Моя сестра в городе, и я просто... побуду с ней. — Хорошо. Увидимся, хён. И ты тоже не загоняйся сильно. Всё будет хорошо. Хосок улыбнулся и кивнул, но он не верил Чонгуку. В основном потому, что Чонгук был таким же, как и Хосок с Юнги, когда те учились в колледже. Чонгук был ребёнком, у которого всё шло хорошо. Его ждало целое будущее. Хосок знал, что не был настолько старше парня, но он чувствовал. Он чувствовал, что разочаровывает себя. И когда он отошёл от Чонгука и пошёл по коридору, у него тряслись руки. У него тряслись руки, и он жалел, что не был опять ребёнком, списывавшим с листа другого паренька на паре по музыкальной композиции. Он был настолько сильно отвлечён своими мыслями, что, когда он спустился в вестибюль, он вздрогнул от прикосновения руки Давон к плечу. — Всё прошло плохо? — тихо спросила девушка. — Всё вообще никак не прошло, нуна, — ответил Хосок. И Хосок ненавидел то, как на него посмотрела Давон. Большими грустными глазами — отражением его собственных глаз — и с плотно сжатыми губами. Она смотрела на него так, когда они были детьми и у него были приступы тревоги или когда он делал то, что делать не должен был, и попадал из-за этого в неприятности. Это был взгляд, полный жалости и, возможно, сожаления. Взгляд, который, как представлял Хосок, будет у Юнги однажды в будущем, когда он решит, что больше его не хочет. — Прости, Хосок, я не думаю, что между нами ещё что-то осталось. И тогда он упакует вещи Хосока и... И Хосок спешил с выводами, у него не было причин для такого страха. Чёрт, скорее всего, у Юнги был такой же страх относительно Чона. — Чон Хосок, — произнесла Давон. — Если ты начнёшь плакать, я надеру тебе зад. — Я не плачу, — выпалил парень. — Давай просто пойдём... куда-нибудь. Хосок хотел забыть Мин Юнги, но он знал, что у него не получится. Если Хосок позволит Юнги уйти, он будет думать о нём всю оставшуюся жизнь.~*~
— Это казалось неплохой идеей, верно? Вначале, — спросил Юнги задумчиво. Он и Тэхён сидели около номера в мотеле. Значительное снижение сервиса, по сравнению с отелями, в которых они останавливались раньше, но, по крайней мере, не было так... ну... было, вроде как, довольно чисто. На улице было теплее, чем последние несколько дней. Юнги был... в хорошем настроении. — О чём ты? — пробормотал Тэхён. Он сидел в телефоне, но Юнги не мог видеть, чем тот занимался. — Об этом. О работе. Сначала казалось, что это такая хорошая идея, — продолжил Мин. Он поднял руку и начал загибать пальцы. — Я люблю секс, я люблю члены, мне нужны деньги, я немного эксгибиционист, так что почему бы и не сниматься в порно. — Мммм, — пробубнил младший. — Да, ты любишь члены. — Ты вообще слышал, что я ещё только что сказал? — Неа, — помотал головой Тэхён. — Но это будет моим последним представлением. — Юнги издал звук одобрения. — Я вполне уверен по поводу моего собеседования. И это... мой последний секс, я думаю. Так что сделай всё хорошо. — Я всегда так делаю, — проговорил Мин невозмутимо. Младший улыбнулся. — Помню свою первую съёмку. Она была с Сокджином. Дикая хрень. Я помню и первую нашу с тобой, и когда мы спали с тобой в твоей квартире. Я помню все съёмки. Во всём их блядском величии, — драматично произнёс Тэхён, наконец положив телефон на пол. — Думаешь, Чимин продолжит заниматься этим, когда ты прекратишь? — спросил Юнги. — Не знаю. Он не появлялся последние несколько дней с той самой встречи в квартире Хосока. Думаю, он где-то с Сокджином. — Что? — Да. Не знаю. Сокджин и Намджун поссорились. Все ссорятся. Это хуёво, — однако Ким пожал плечами так, словно ему было всё равно. Это было игрой, Юнги знал, что Тэхён беспокоился, он просто абстрагировался ради съёмок. Вжился в роль, если угодно. — Так когда Хосок собирается приехать? — В любую секунду точно. — Вы точно как следует поговорили об этом? — спросил Тэхён. — Потому что я знаю, что вы, ребята, трахались на той его мини-вечеринке, и это мерзко, и ещё я не хочу, чтобы кому-то было неудобно из-за моего члена, окей? — Не волнуйся, не твоя вина в том, что у тебя аномально большой член, — произнёс старший и похлопал Кима по плечу. — Не твоя вина в том, что у тебя аномально жуткое количество кинков, — парировал Тэхён. — Чувствую себя атакованным. — Так и есть. Юнги рассмеялся и помотал головой. — Что ж, когда станешь известным актёром, не забывай обо мне. Или о моей заднице. — Никогда. Юнги хотел было сказать что-то ещё, но его остановил звук шагов по бетону. К ним навстречу шёл Хосок, одетый в шорты и тонкую белую рубашку. На его голове была бейсболка, на лице — маска, и Юнги не мог видеть его глаз. Не мог, пока парень не остановился перед ними и не потянул маску вниз. — Привет, — пробормотал он. — Так что, мы действительно сделаем это? Тэхён вскочил на ноги: — Если ты согласен, да, — произнёс Ким. — Я согласен. — Отлично. Пойду скажу парням, что ты здесь. После чего Тэхён исчез в грязном номере мотеля, а Хосок и Юнги остались вдвоём снаружи; на солнечном свету они выглядели хуже: с тёмными кругами под глазами и потрескавшимися губами. — Выглядишь дерьмово. Уверен, что всё в порядке? — спросил старший. — Я допоздна уходил потанцевать прошлой ночью. Всё нормально. Оу. Юнги кивнул, но его сердце бешено колотилось в груди. Он знал точно, что значило "потанцевать", когда Хосок говорил "уходил допоздна". И судя по тому, каким уставшим он выглядел, он вполне мог не просто танцевать. Впервые Юнги полностью осознал, что значило "потанцевать", ещё когда они были соседями по комнате в колледже. Мин знал, что Хосок часто проводил ночи с кем-то. Он знал, но никогда не заикался об этом. Это было делом Хосока, и Чона на самом деле было тяжело подловить на таких перепихонах. За исключением одной ночи. — Я ухожу потанцевать, — сказал он Юнги, красиво одетый в свои узкие джинсы, с уложенными волосами. — Хочешь пойти? Юнги не пошёл. Не был любителем такого. Однако он не ожидал, что Хосок постучит в дверь их комнаты в два с чем-то утра, когда старший спал. Он выполз из кровати и прошёл к двери, которую он открыл, чтобы выглянуть наружу и увидеть Чона. — Привет, хён, — прошептал Хосок. — Эм, это неловко... но... можешь ли ты... можешь ли ты переночевать в другом месте сегодня? Юнги помнил, как нахмурился. Помнил, как поначалу не понимал, почему Хосок хотел, чтобы он ушёл из их комнаты. Дверь была едва открыта, и всё, что Юнги мог видеть — часть хосокова лица. — Какого хуя мне надо куда-то уходить? — прошипел Мин. На нём не было футболки. Он помнил и это тоже. Помнил, как взгляд Хосока быстро скользнул по его груди. Он пялился? Или просто случайно кинул взгляд? Но смотреть было не на что. Так что он, скорее всего, не пялился. — Потому что, хён, у меня... свидание. Можешь? Мне чертовски жаль, чувак. Пожалуйста? — Хосок раскачивался на пятках, и старший увидел на его шее засос, сиявший капельками пота. Юнги почувствовал, словно его сердце проткнули ножом. Одно дело — знать, что Хосок трахался с кем-то, но совсем другое — стоять прямо здесь и видеть, как это вот-вот произойдёт. Быть вышвырнутым, отброшенным в сторону. — Оу, — произнёс он. — Хорошо. Дай я футболку надену. И он надел. Надел футболку, схватил подушку, снова открыл дверь и вышел в коридор. Девушка Хосока была красивой. Это всё, что Юнги о ней запомнил. Из-за неё ему хотелось что-нибудь ударить. Юнги никогда не влюблялся настолько сильно в того, кого не мог получить. Мин мог вообще не нравиться Хосоку. Юнги был парнем. Хосок привёл девушку. Но тогда почему порой Чон позволял старшему спать в его кровати? Почему Хосок так заливисто смеялся над его шутками, так крепко его обнимал? Было ли это... всего лишь игрой? Или Юнги это всё выдумал? — Я посплю в холле, — прошептал Юнги Хосоку и слегка поклонился его девушке. — Я у тебя в долгу, — пообещал Чон той ночью, подмигнув и легонько коснувшись юнгиевой руки. Юнги хотел, чтобы Хосок вернул долг прямо тогда. Сказал той девчонке, чтобы она шла домой, потянул Юнги за собой обратно в комнату, глубоко поцеловал, а потом отстранился со своей улыбкой в форме сердца и сказал что-нибудь слащавое, что-нибудь клишированное, но это всё равно заставило бы коленки Юнги ослабеть. Что-нибудь вроде: "Ты всерьёз подумал, что я хочу её, а не тебя? Ты всё, что мне нужно." Юнги согласился бы на что угодно, но не на короткий взмах хосоковой руки на прощание и закрытую перед носом дверь. Конечно, Чон не имел в виду никакого злого умысла. Он не пытался навредить. Он просто был Хосоком. Но стоило Юнги сесть в холле, он не смог уснуть, чувствуя себя ненужным. Это была первая ночь, когда он плакал из-за Хосока. — Твои волосы хорошо выглядят вот так, — прокомментировал Хосок в настоящем, прямо тогда, когда у них вот-вот должен был произойти... блять, секс втроём. — Оу. Да, спасибо, — проговорил Юнги неловко, коснувшись к кончикам теперь уже чёрных локонов. Ему хотелось спросить, кого Хосок трахал прошлой ночью, и трахал ли, но не смог выдавить ни слова. — Послушай, я хотел извиниться за то, как вёл себя прошлой ночью, — произнёс Чон, и старший заставил себя не закатить глаза. — Я был паршивым другом для тебя. — Ну, я и Тэ решили, что сначала ты можешь смотреть, поскольку ничего подобного до этого ты ещё не делал, — произнёс Мин, полностью проигнорировав хосоков комментарий. — Просто побудешь наблюдателем? — Э... — Присоединишься, когда посчитаешь нужным. Но это не закрытая площадка. — Хорошо. — Так что... да, — кивнул Юнги. — Время порно. Хосок усмехнулся и опустил взгляд в пол. — Время порно, — повторил он. Юнги жалел, что Тэхён не мог их слышать и не выкрикнул "Время порно!" действительно громко, заставив их всех рассмеяться. Вместо этого Чон смотрел на губы старшего, после чего приподнял голову Юнги пальцем; старший чуть не позволил этому случиться. Это не имело бы значения, потому что, когда Хосок наклонился, козырёк его бейсболки стукнулся о юнгиев лоб, но ему всё равно удалось запечатлеть лёгкий поцелуй, прежде чем Мин отстранился. — Давай просто пойдём, — произнёс Юнги. — Не хочу заставлять Тэхёна ждать.~*~
Наблюдать за тем, как Юнги целовал Тэхёна, было сродни наблюдению за концом света. В этом не было никакого смысла, но это никак нельзя было остановить. Все должны были сидеть и наблюдать катастрофу, наблюдать, как всё рушилось, и никто ничего не мог с этим поделать. Мир погибал, и никто не мог это остановить. Мин Юнги готов был поцеловать Тэхёна, и Хосок не мог это остановить. Операторы тоже не собирались это останавливать. Здесь была та женщина, которая была на их первых съёмках, но она ушла до того, как они начали. Она бы тоже их не остановила. Двигались камеры, и Хосок заставлял себя не смотреть на них. А это означало, что единственными, на кого он мог смотреть в грязном номере мотеля, были Юнги и Тэхён, обнимавшиеся на кровати, целуясь. Хосок не мог отключиться, не мог отключить зрение. Это происходило. Его взгляд был устремлён на них, и он не мог отвести его. Впрочем, ему не положено было отводить взгляд, в этом и заключалась вся суть. Он должен был выступать в роли наблюдателя. Должен был, скорее всего, трогать себя тоже, но он застыл настолько, что не мог этого делать. Юнги и Тэхён были полностью раздеты, тогда как Хосок был полностью одет. То, как тело Кима прижималось сверху к Юнги, заставляло пальцы на ногах Чона сжиматься, но не в хорошем смысле. В каком-то смысле это выглядело правильно, но и неправильно одновременно. В то же время они, казалось, наслаждались процессом, и это было худшей частью. Хосок пытался убедить себя в том, что они играли, что Тэхён был актёром, но означало ли это, что он и Юнги всего лишь играли? Со стороны так не казалось. На Тэхёне была маскарадная маска, скрывавшая лицо. На Мине не было ничего, равно как и на Хосоке. Костяшки Чона были белыми от того, как сильно он сжимал подлокотники кресла, на котором сидел. Кровь стучала в висках, и он знал, что был, по крайней мере, немного возбуждён. Пот струился по его шее. Он был уверен, что в комнате не было кондиционера, и несмотря на то, что за окном становилось всё холоднее, было душно с таким количеством тел, переполнивших одну маленькую комнату. Спина Тэхёна вздрогнула, кожа блестела от пота, и бледная кожа Юнги контрастировала рядом. Тэхён был более смуглым, нежели Хосок, и не таким гибким. Каким-то образом рядом с ним Юнги выглядел по-другому. Дело было не в том, что Тэхён не был привлекательным; нет, он был, но независимо от этого Хосок думал, что секс втроём не был его темой. У него никогда не было тройничка до этого, и он не думал, что будет после. Чон решил, что ему была не по нраву идея делить человека, с которым он был. Но ты не с Юнги, — подумал Хосок про себя. Хосок моргнул и стиснул зубы в тот самый момент, когда Юнги выгнулся навстречу Тэхёну и застонал. Каждый раз, когда они издавали звуки, Хосок готов был вскочить с кресла и... и он не знал, что сделал бы, но он хотел что-то предпринять. Они сказали, что он мог присоединиться, но он этого не хотел. Он хотел оттолкнуть Тэхёна и занять его место. Теперь Тэхён наконец перестал целовать Юнги в губы и переместился вниз на его шею, делая всё медленно, но грязно. Хосок жевал нижнюю губу и смотрел. Он не ожидал, что старший повернёт голову вбок, предоставляя для Тэхёна больше кожи, но глядя Чону прямо в глаза. Одна рука Юнги, которая перед этим была на кимовой руке, спине, плечах, потянулась к Хосоку. Тэхён качнул бёдрами, медленно потираясь о ногу Мина. Он не любит вот так, — подумал Хосок. Он любит жёстче. Но нет, Хосок не знал этого наверняка. Юнги нравилось всё, что делал с ним Чон. И, казалось, ему нравилось, что делал и Тэхён. Юнги снова застонал и охнул, когда Тэхён, похоже, укусил его за шею и поднял вверх ногу Мина. Хосок прикусил губу так сильно, что почувствовал металлический привкус крови. Юнги продолжал смотреть на него стеклянными глазами, раскрыв губы. Хосокова рука переместилась с подлокотника кресла на бедро. Юнги проследил за движением. Тэхён целовал грудь Мина, и Хосок мог видеть член старшего, прижатый между их телами. Он был возбуждён. Дыхание Чона сбилось, и Юнги заскулил, немного натянуто, но всё-таки достаточно, чтобы Хосок вновь посмотрел на лицо Мина. — Ох, — прошептал Юнги, когда рот Тэхёна сомкнулся вокруг его соска. — О, прошу. Хосок не знал, чего просил Мин. Но взгляд старшего опустился на пах Чона, и, словно бы Юнги был его кукловодом, Хосок обнаружил, что ласкал себя сквозь шорты. Однако он мог чувствовать всё недовольство на своём лице, пока он за всем наблюдал. Он мог чувствовать, как его ревность заполнила комнату. И это не было игрой. Если он не встанет и не сделает хоть что-нибудь, Тэхён трахнет Юнги, и Хосок не думал, что сможет выдержать то, что будет происходить прямо перед ним. Он не был уверен, почему возбудился. Скорее всего, причиной было то, что взгляд Юнги был прикован к нему, а не к Тэхёну, даже несмотря на то, что именно Ким касался старшего. Каждый раз, как Юнги выгибался или издавал какие-либо звуки, Хосок тоже сдерживал рвавшийся наружу стон. Рука старшего всё ещё тянулась к Чону, его пальцы сжали одеяло на кровати. Его рот раскрылся. И закрылся. — Чёрт, — выдохнул Хосок, когда Юнги протянул руку между ним и Тэхёном, чтобы коснуться себя. — Хоби, — вздохнул Мин. Его имя, это место, эта поза... когда они не должны были произносить имён. — Хоби, пожалуйста. Тэхён тоже это услышал и присел на корточки, переводя взгляд с Хосока на Юнги, которого мало волновал тот факт, что Ким больше не трогал его. Фактически, Мин не замечал младшего до тех пор, пока тот не заговорил. — Хочешь его? — спросил Тэхён, но он не казался обиженным. Его голос был низким, глубоким и сексуальным. Юнги дёрнулся, чтобы вновь посмотреть на Кима, но лишь на долю секунды, после чего снова повернулся к Хосоку. — Пожалуйста, — произнёс Мин вновь. — Ты так отчаянно этого хочешь, — проговорил Тэхён, сомкнув пальцы вокруг юнгиевой шеи. Он не душил его, но из-за позы так могло показаться на камеру. Ким перевёл взгляд на Хосока, и тот почувствовал, словно оказался в центре внимания. — Почему бы тебе не взять то, чего он так сильно хочет, — сказал Тэхён Хосоку, который одарил его в ответ распутным взглядом. Хосок не собирался доставать член из штанов лишь потому, что его об этом попросил Тэхён. Он был меньше, чем у Юнги, и, скорее всего, чем у Тэхёна, и он не знал, почему это было так важно, потому что это никогда не было для него важно, но внезапно он возненавидел себя за это, возненавидел себя за то, что находился в этой комнате, возненавидел всех этих людей с их камерами, жару и... — Прошу. Хочу посмотреть, — произнёс Юнги. Хосок пробурчал про себя, расстегнул пуговицу, потянул вниз молнию на шортах, прежде чем спустил их вниз. Следом пошло белье, и теперь он стоял в рубашке, бейсболка и обувь уже были отброшены куда-то в сторону. — Что ты хочешь теперь, а? — спросил Тэхён Мина, всё ещё сдавливая ладонью его горло. — Хочешь его член? Юнги положил ладонь поверх тэхёновой руки и скинул её с себя. Хосок в какой-то степени ожидал, что Тэхён воспротивится этому, но этого не случилось. Он позволил сделать это старшему и слез с него, усаживаясь рядом. Как только он сделал это, Юнги схватил собственный член и начал надрачивать себе, жёстко и быстро, с громким хлюпаньем. Тэхён сидел у его бока, пока Хосок стоял, расстёгивая рубашку и сбрасывая её с плеч. — Боже, кто-нибудь, сделайте что-нибудь, — прохрипел Юнги, но он смотрел на Чона, пока произносил это. — Никто не будет ничего делать, пока ты... — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Хосок, перебивая младшего. Юнги переводил с одного на другого взгляд, его глаза были большими, словно у оленёнка. У них не было никаких установленных правил. Они не... они не обсуждали, что именно собиралась делать. Все эти "кто кого будет трахать". Всё, что знали Юнги и Тэхён, это то, что Хосок собирался наблюдать всё это время. Но Хосок был на кровати. Он забрался на неё, и Юнги присел, теперь они стояли на коленях. Они все стояли на коленях, глядя друг на друга. Юнги выглядел неуверенным, Хосок думал, что выглядел не лучше, но глаза Кима всё ещё были тёмными от похоти. Лишь слегка опущенные уголки его губ выдавали его беспокойство. Прежде чем Хосок смог озвучить что-либо, Юнги коснулся его руки, затем шеи, после чего они уже целовались. Глаза оператора впились Хосоку в спину, когда он обнял старшего за талию. Взгляд Тэхёна был хуже, потому что Чон знал, что тот мог видеть, что скрывалось за хосоковым фасадом. И всё же Тэхён скользнул Юнги за спину и начал покрывать поцелуями его шею. Одна его рука протянулась мимо Мина и сжала хосокову талию. Его пальцы были ледяными. — Кого ты хочешь? — спросил Тэхён Юнги в шею. Маска, в которой он был, делала его карие глаза совсем чёрными. Хосок знал, что всё, что сейчас происходило, не было виной Кима. Он знал, что он сам был виноват в том, что был здесь, поэтому, как бы он ни хотел, он не мог винить младшего. — Я хочу, — пробормотал Юнги Хосоку в губы. Его глаза распахнулись, и он впился взглядом в Чона сквозь длинные ресницы. — Я хочу тебя. Ответ предназначался на вопрос Тэхёна, но Юнги смотрел прямо на Хосока, пока озвучивал его. Он хотел Хосока. Конечно, хотел. — Ложись, — приказал Ким. — На подушки, — добавил он и, когда старший отклонился и плюхнулся на кровать, перехватил Чона и впился в его губы поцелуем. Хосок застыл, почувствовал, как воздух покинул лёгкие, а ногти вцепились в тэхёновы плечи. Юнги был безмолвен, слишком безмолвен, и Чон думал, чувствовал ли он себя так же отвратительно, глядя на то, как Хосок целовал кого-то другого. О боже. Он смотрел на то, как я делаю это, все эти годы, — осознал Хосок и отстранился от Тэхёна, но тот удержал его на месте. — Если хочешь остановиться, скажи, — прошёптал Ким Чону в губы. — Нет. — Нет? — Всё хорошо. Я в порядке, — произнёс Хосок. Тэхён вздохнул. Он развернулся, расправил плечи и посмотрел на Юнги. — Тебе нравится смотреть, как я целую его? — спросил Ким старшего. После чего он поцеловал Хосока вновь, и Чон заставил себя ответить на поцелуй, позволить Тэхёну скользнуть в свой рот, посасывая язык. На кимовом языке остался вкус Юнги, и это заставило Хосока резко впиться ногтями Тэхёну в спину. Хосок не мог определить выражение на лице Мина, когда Тэхён вновь отстранился от него. Он был явно расстроен, но Чон не знал, как это разобрать. Поэтому он прополз мимо Тэхёна, развёл в сторону юнгиевы ноги и устроился между ними. Смазка стояла на прикроватном столике; Хосок схватил её, выдавил немного на пальцы и начал растирать их, чтобы согреть. — Ответь мне, — сказал младший Мину, но его голос был спокойным, не приказывающим. Хосок не обратил на него внимания. — Я... я... — запнулся Юнги, его глаза были большими, и он выглядел озадаченным. Хосок сглотнул и прикрыл глаза. Старший привстал на локтях и обхватил хосоково запястье, направляя его к своему входу. — Тебе не понравилось, верно? — продолжал Тэхён. Первый палец легко проскользнул в Мина. Юнги выгнулся. Застонал. — Тебе бы понравилось, если бы я трахнул его? Чон добавил второй палец. Старший скомкал в руках простыни. — Как тебе такое? — Тэхён, казалось, больше умолял, чем пытался заставить Юнги подчиниться. — Он может трахнуть тебя, а я трахну его. Отвечай. — Что... — начал Юнги, но Хосок перебил его. — Хён, посмотри на меня, — произнёс Чон. — Малыш. Юнги не посмотрел, он закрыл глаза. — Хорошо, — бросил Ким. — Как ты хочешь это сделать? Коленно-локтевая, и тогда я войду сзади? — Хосок всё ещё не отвечал, всё ещё не двигался между ног Юнги, но вытащил из него пальцы. — Ну же, ответь мне, у тебя нет члена во рту, ты сможешь. Хосок не знал, обращался ли Тэхён к нему или к Мину. Но заговорил Юнги: — Мне не нравится. Я не хочу, чтобы ты его трахал. Тэхён выдохнул и встал с кровати. Юнги всё ещё раскинулся прямо перед Хосоком, полностью на виду; по его коже тёк пот. Младший сел в кресло, в котором был Чон парой минут назад. — Я буду смотреть, — просто проговорил парень. Хосок не знал, что его руки дрожали, пока он не посмотрел вниз между ног Мина, где они застыли в воздухе. Они жутко тряслись, и Чон знал, что не сможет взять себя в руки. Он был зол, он был взбешён, он хотел выебать Юнги так сильно, чтобы тот напрочь забыл о Тэхёне, но это было неправильно, и он также хотел поцеловать юнгиевы щёки, обнять его, позволить Юнги поглаживать его спину, пока он будет плакать, потому что всё, чего Чон сейчас невероятно желал, это разрыдаться. Во рту было сухо, как и в глазах. Сухо и расплывчато, и Юнги казался лишь силуэтом под ним. Его голова кружилась, и он был уверен, что старший что-то говорил, но он звучал так, словно они оказались под водой. Возможно, так на него подействовала духота. Возможно, так на него подействовали прикованные к нему взгляды. — Хосок, — произнёс Юнги. В данный момент он был расплывчатым очертанием перед Чоном, Хосок чувствовал его прикосновение к своим щёкам, но он полностью оцепенел. В какой-нибудь альтернативной вселенной всё должно было пройти сейчас так, как и должно было. Без жалоб, странных вопросов или пытливых чёрных глаз. Хосок бы трахнул Юнги в идеальном ритме, пока, возможно, Мин отсасывал бы Тэхёну. Или, чёрт, возможно, Тэхён бы трахнул Хосока. Или Хосок отсосал Тэхёну. Или Тэхён трахнул Юнги, пока тот бы отсасывал Хосоку. Или другая странная херня, где Хосок трахнул бы Юнги, а затем Тэхён занял его место. Чего бы ни захотели операторы и зрители. Однако они не были в альтернативной вселенной, так что Хосок не мог этого сделать. Не мог сделать ничего из этого. — Думаю, мы должны остановиться. Нам надо остановиться. Выключите камеры, — проговорил Тэхён, Хосок услышал это отчётливо и ясно и почувствовал себя идиотом. Почувствовал себя ребёнком, который не смог спокойно себя вести в супермаркете и которого отругали родители. — Ты, блять, издеваешься? — услышал Чон одного из операторов. — Я сидел здесь час в духоте не для того, чтобы вы, ублюдки, решили всё отменить. — Успокойся, чувак, переживёшь, — отрывисто проговорил Ким, пока Юнги хлопотал вокруг, но Хосок закрыл глаза. Он почувствовал, как Мин поднял его руки и натянул на него рубашку. — Хосок, ты со мной? — спросил Юнги. — Ты в порядке? Хосок не был уверен. С него капал пот, и он дрожал настолько сильно. Что не мог дышать. — Мне недостаточно платят за это дерьмо, — продолжал оператор. — Да? — раздражённо спросил Тэхён. — Нам тоже, чувак. — Хосок, — вновь проговорил Юнги. — Хосок, типа, без обид, но у тебя тут член навыкате, а здесь жарко как в аду, и я не смогу вывести тебя на улицу, пока ты не наденешь штаны. — Я... Да. Хорошо, — выдохнул Чон, но когда он двинулся, комната закружилась. И всё же ему удалось надеть бельё и штаны, пока Юнги тоже одевался. Тэхён всё ещё ругался с тупым оператором, и Мину пришлось вмешаться. Именно тогда Хосок ушёл. Ушёл из комнаты мотеля обратно на свежий воздух, где его голова наконец перестала кружиться. Рациональный человек подождал бы, пока Юнги и Тэхён закончат. Рациональный человек понял бы, что ему, вероятно, не стоило уходить одному. Чон Хосок не был рациональным человеком. Он покинул номер мотеля и обнаружил себя сидящим около здания. Хосок вызывал такси, чтобы добраться до этого места, но сейчас он не мог вспомнить номер, а его руки тряслись, пока он пролистывал список контактов. Конечно, он хотел позвонить Юнги, но ему было стыдно, и он не хотел, чтобы Мину пришлось о нём заботиться. Все номера в его телефоне казались бесполезными. Он не собирался звонить Чимину или Чонгуку. О Сокджине не шло и речи. Его сестра уже уехала из Сеула. Хосок нажал на контакт, о существовании которого у себя он не помнил. Возможно, он добавил его, когда напился на вечеринке Сокджина. Но парню было плевать, как он попал к нему. Он лишь был рад тому, что ему было кому позвонить. Он нажал на кнопку вызова и поднял телефон к уху. Гудки были долгими, отчего Хосок почувствовал себя некомфортно, прежде чем на том конце провода ответили. — Алло? — Эм, — Чон прочистил горло. — Намджун? — Да? — Это Хосок. Мы с Юнги... друзья? — нерешительно проговорил Хосок. — Я знаю, кто ты. — Не можешь ли ты подвезти меня? Намджун громко вздохнул на том конце провода. В отдалении слышались звуки, другие голоса и, возможно, звук печатающей клавиатуры или чего-то подобного. Может быть, он был на работе. Хосок почувствовал себя дерьмово за то, что отвлекал его, был обузой. За то, что причинял неудобства. — Да, да, — пробормотал Ким. — Я в любом случае собирался уйти на обеденный перерыв. Я могу приехать за тобой. Ты около того мотеля, да? Того, с фиолетовой крышей? — Да. — Хорошо. Я скоро буду, — тихо проговорил Намджун. — С Юнги всё в порядке? — С ним... да, — заверил Чон. — С Тэхёном? Конечно, Намджун знал. Кто-то рассказал ему. Ничто не было тайной в мире, в который они себя втянули. — Тэ тоже в порядке, — проговорил Хосок. — Хорошо. Да. Скоро буду, — произнёс Намджун. Чон хотел было поблагодарить его, но тот повесил трубку быстрее, чем Хосок смог сказать что-либо ещё. Парня больно поразило то, что Намджун не спросил, был ли в порядке он сам. Никто не спросил. Никто, кроме Юнги.~*~
Хотите верьте, хотите — нет, но Сокджин не сказал "я же говорил", когда Юнги заявился к нему в квартиру. А ещё он не притворялся, будто не знает имени Хосока. Он просто впустил Мина, закрыл за ним дверь, предложил сесть на диване, пока он сам сделает им кофе. Он даже не сделал замечание тому, что Юнги закурил. Чимина здесь не было, как думал Тэхён, но в квартире было как-то странно, как-то не так. Словно кто-то был здесь не так давно. Кто-то, кто не был Намджуном. Но Юнги не стал об этом говорить, он не мог, потому что знал, что то, что он скажет Сокджину, могло иметь какое-то отношение ко всему этому. Это было не его дело. — Он в порядке, — произнёс Сокджин, вернувшись с кофе. — Намджун написал мне и сказал, что он с ним. — Это хорошо... — прошептал Мин, уставившись на свою кофейную чашку. — Думаешь, ты и Хосок сможете дать друг другу то, в чём вы оба нуждаетесь? — задумчиво спросил Ким. Юнги посмотрел на него, но ничего не ответил. К счастью, Сокджин в любом случае продолжил. — Я думал, будет достаточно... просто любить друг друга, но это не так. Этого недостаточно. — Прекрати так глубоко копать, — произнёс Юнги. — Да, что ж. Я не даю Намджуну того, что ему надо, и... он не может... мы просто, я не знаю, подходим ли мы ещё друг другу, — признался Ким. Юнги нахмурился и откинулся на диван. — Хочешь сделать это? — спросил младший. — А? — Просто сделать это, — повторил Юнги. Сокджин взглянул на него. — Это. — Оу, — старший отвёл взгляд. — Думаю, тебе стоит уволиться. — Я знаю, что ты так думаешь. — Не уволишься? — Нет, — ответил Юнги, но всё это ворчание Сокджина начинало раздражать. — Но тебе стоит, — произнёс Ким. Он звучал устало. — Но если хочешь, хорошо. Мы можем это сделать.