страх смерти.
Сакура почувствовала, что у неё затекла спина, когда она поднялась с футона, но это было скорее неудобно, чем действительно больно. Боль в её ранах, швах и потревоженном запястье при попытке подъёма была куда менее раздражающей, чем неописуемый храп Наруто. Она проснулась примерно перед рассветом, недостаточно отдохнувшая, но уверенная, что больше не способна заснуть. Особенно потому что казалось, что кто-то установил лесопилку в комнате, пока она спала. Так что она просто лежала, уставившись на стену и наблюдая за медленным изменением цвета солнечных лучей. Отчасти она была возмущена тем фактом, что неуклюже распластавшееся тело Наруто мешало ей перевернуться и скоротать время за рассматриванием Саске-куна. Обычно она спала посередине, но так как вчера Сакура ложилась одна, не считая Какаши-сенсея, то перетащила футон поближе к стене, прежде чем рухнуть на него. Сакура даже не почувствовала, когда пришли остальные, поэтому, проснувшись ночью, она была уверена, что Наруто здесь нет. Но он просто пришёл очень поздно, что однако позволило всем спокойно поспать. Сакура победила нетерпеливость, и это было, пожалуй, лучшей частью часа до того, как необходимость действовать переборола желание притворяться, что её не ждёт ещё один день на мосту. Хотя всё же более важную роль сыграло желание сходить в туалет, чем что-либо другое. Поднявшись, Сакура занялась привычной утренней рутиной, что дало ей снова почувствовать себя человеком, особенно когда, закончив одеваться, она вышла на веранду и провела какое-то время потягиваясь. К тому времени, как она вернулась в дом, Цунами уже поднялась и готовила, а Какаши-сенсей развалился за столом. Ей захотелось ударить его, потому что он с самого утра открыто читал порно, сидя за чужим столом, но её внимание переключилось на другого человека. Прошло всего несколько дней, но сейчас казалось, что они с Саске-куном не виделись целую вечность. Она была так взволнованна, что забыла о таких вещах, как неровное пятно раны возле брови или повязка, прикрывающая её швы, но, когда Саске-кун посмотрел на неё и его глаза расширились, эмоции вновь нахлынули. Она опустила подбородок, прячась за барьером из куфии, который оказался гораздо более полезной вещью, чем её красное платье. — Доброе утро, Саске-кун, — промямлила Сакура в ткань, пока садилась. И тут же об этом пожалела, потому что она могла пойти помочь Цунами, что спасло бы её от испытующего взгляда Саске-куна. Как только он справился с выражением своего лица, его открытое удивление исчезло и он спросил: — Что-то случилось, Сакура? Она немного покраснела оттого, что ему не всё равно, и уже открыла рот для того, чтобы ответить. Слов не было. Она удивилась и попыталась снова, но не сумела найти абсолютно ничего, что ей хотелось бы рассказать об этом дне. Потому что рассказать ему значило бы пережить это снова, а она и так часто делала это в своих снах. Сакура не хотела приносить весь тот страх, кровь, смерть и боль в эту комнату. Не туда, где они ели еду. Не в обшарпанный дом с любящей друг друга семьёй, один из членов которой смотрел на неё с любопытством, а другой понимающе. — Ничего, — сказала она тихо, — я просто была… неуклюжей. Саске-кун не выглядел поверившим ей, но не в его характере было вступать в спор за столом, обсуждая чужое самочувствие. Хотя где-то глубоко внутри себя она хотела, чтобы он это сделал. Взамен ей пришлось довольствоваться переглядыванием с Какаши-сенсеем, который послал ей ободряющий взгляд-улыбку. — Итак, — начал он, перенаправляя внимание на стол перед собой, — я думаю, мы можем дать Наруто выспаться, но также думаю, что сейчас самое время тебе присоединиться к нашей охранной деятельности, Саске-кун.-х-
Саске-кун был здесь, но также был и туман. Он был гуще, чем обычно, но, кажется, Тазуне это нравилось. Она поняла почему, когда они дошли до моста и обнаружили, что остальная часть команды уже в сборе. Они все ухмылялись и толкали друг друга локтями, как мальчишки, хранящие секрет, это пробудило любопытство Сакуры, хотя туман всё ещё нервировал её. Одна рука потянулась к сумке на плече, и её дыхание участилось, но она сказала себе, что паниковать глупо, когда Какаши-сенсей и Саске-кун рядом. Она даже почти в это поверила. В то время как Какаши-сенсей пошёл осматривать мост, она и Саске-кун остались вместе со всеми. Маса воспользовался возможностью подойти к ним. Она увидела, что он заменил свой шарф, его неровно обрезанные волосы теперь удерживала более цветастая чёрно-голубая куфия. — Доброе утро, Сакура-чан, — сказал он ухмыляясь, — и друг Сакуры-чан. Сакура автоматически ответила на приветствие, а Саске-кун хмыкнул в ответ. — Почему все так взволнованны? — спросила она. Улыбка Масы стала шире. — Сегодня день доставки и туман хороший, густой, и это значит, что нам не придётся сильно торопиться. — День доставки? Именно в этот момент Какаши-сенсей подал знак, что всё чисто. — Пойдем, — ответил Маса, — увидишь. Он и несколько других двинулись вперед, посмеиваясь и надевая перчатки. Вместо того чтобы перейти на свои рабочие места, двое из них сразу направились к крану, пока остальные собирались толпой у другой стороны моста. Маса помахал им, и Сакура двинулась за ним с Саске-куном, тихо следующим по пятам. Когда она дошла до края, то взглянула вниз, ожидая увидеть море, покрытое туманом, и была удивлена, увидев большую баржу, плавно покачивающуюся на волнах. Экипаж двигался уверенно, снимая брезент с материалов для моста. Она не знала почти никого, но Маса объяснил, что их мост был непрерывным и многопролетным балковым мостом, который необходимо было строить по частям. Последний пролет был построен успешно, и теперь им было необходимо построить новые водные крепи и закрепить на них столбы. У них уже были заготовлены сваи и другое оборудование для коффердамов, спрятанное на складе, но баржа привезла новую арматуру, цемент и щебень, а также предварительно спрессованные бетонные балки, которые нужно было сбросить. Все это было доставлено с материка, что не только делало мероприятие рискованным, если Гато узнает, но и замедляло процесс. Сакура вежливо слушала, если не сказать больше, потому что это была тема, в которой Маса очень хорошо разбирался. Когда она комментировала, он смеялся, но скоро он ушел к товарищу по команде, и Сакура осталась одна с Саске-куном. Она могла думать о множестве трогательных вариантов развития событий, где она оставалась наедине с Саске-куном. Ни один из них не был связан с тяжелым туманом, где ее воображение все еще представляло сражение. И также ни в одном из них Саске-кун не смотрел на нее с подозрением каждый раз, когда ее рука дергалась к сумке с кунаями. Она дотронулась до подбородка под шарфом и скрестила пальцы, хотя последнее заставляло ее сердце бросаться в галоп, и это не было связано с присутствием Саске-куна. «Вчера было не так уж и плохо», — говорила она себе отчаянно. Но вчера не было так туманно, и они не занимались контрабандой прямо под носом у Гато. — И это то, почему у них не было возможности правильно управлять деревней, — заметил Какаши-сенсей низким, мягким голосом. — Контрабанда может быть дорогой, и строительство такого моста не может быть дешевым. Сакура кивнула, и Саске-кун типично отреагировал на слова джонина хн. И они замолчали на некоторое время, потому что Сакура не могла заставить себя вовлечь Саске-куна в беседу. Каждая тема, которая могла быть интересна ему, не получала развития в мыслях Сакуры и медленно меркла. Возможно, это было из-за того, что она отвлекалась, потому что она не могла одновременно следить за происходящим вокруг и быть достаточно остроумной. Ее учителя были бы огорчены. Большое количество щебня и цемента, гораздо больше, чем она когда-либо видела в своей жизни, уже было перемещено на мост и перенесено в секретное место, баржа начала медленно подниматься из воды, как только были сняты тонны груза. Это было впечатляюще даже с перспективы шиноби, и Сакура поначалу подумала, что все пройдет гладко, пока туман не начал сгущаться. Неестественно быстро. Ее рука нырнула в сумку с кунаями даже до того, как Какаши-сенсей отдал приказ. — Все с моста, — приказал он достаточно громко, чтобы его услышали, но без паники, которую Сакура уже начинала чувствовать. — Кроме вас, Тазуна. Вы должны оставаться рядом. Оператор крана был примерно на полпути, чтобы поднять одну из огромных бетонных балок, он неопределенно колебался, когда услышал приказ, но потом Какаши-сенсей сказал ему бросить все как есть. И он подчинился, вылезая из кабины. Туман поглотил его и продолжил сгущаться. Вскоре он был достаточно плотным, чтобы дать ощущение полной изоляции, словно они находились на острове, окруженным недружелюбным океаном. Куноичи не могла понять, было ощущение приглушения звуков психологическим аспектом или компонентом дзюцу, но все звуки словно исчезли. Она ухватилась крепче за кунай, чувствуя странное неопределенное желание держать в руках тот нож. Не то чтобы это было комфортнее. Она могла быть расстроена из-за естественного тумана, который был навсегда связан с взглядом вниз с моста и принятием решения, которое изменило ее жизнь, но этот вид тумана… Этот вид тумана словно вызывал демона. И затем он пришел со стороны берега, отрезая все пути к отступлению. Этот мост, как она уже знала, станет полем жестокой битвы, где может разыграться маленькая человеческая драма. Сакура содрогнулась, ее ладонь прилипла к рукоятке куная, но она переместила центр тяжести, чтобы быть готовой к удару. — Извини, что заставил тебя ждать, Какаши, — сказал Забуза, нарушив тишину. — Вижу, с тобой все еще эти мелкие паршивцы. Все еще дрожат, бедняги. Сначала Сакура подумала, что он говорил о ней, и, хотя это её сердцебиение было сильным, дело было не в ее слабых руках. Только когда Саске переместился, она вспомнила, как Забуза насмехался над ним во время их первой встречи. А потом клоны Забузы оказались вокруг них, но по приказу Какаши-сенсея Саске вырубил их всех. Её сердце беспокоилось о чем-то большем, чем просто страх за проявление ещё не отработанных навыков Саске, которые совсем не были похожи на грубое, ужасное сражение, с которым она имела дело только два дня назад. Это было как сравнение мощного полёта орла с неловким полётом шмеля. Её наполняла бодрящая гордость за нахождение в одной команде с Саске, но оно тут же заменялось беспокойством, когда Забуза пометил его как цель для сопровождающего его лжеохотника. Но она делала то, что должна была делать: держалась рядом с Тазуной, когда начались сражения. Даже когда было ясно, что недостаток навыков, о которых говорил Какаши-сенсей, был пользой для ниндзя по имени Хаку. — Он будет в порядке? — тихо спросил Тазуна. — Он мой сокомандник, — шепнула она сдержанно. — Я должна доверять ему. И сделать это было сложно, но все её обучение в академии ясно показало её роль в этом сценарии. Это был Тазуна, для защиты которого им заплатили. Если бы Тазуна был задет случайным кунаем во время битвы или умер бы, результат этих сражений не имел бы значения. Не просто потому что миссия провалилась бы, за последние несколько дней она поняла, что ум и решительность Тазуны были так же важны в строении моста, как и все материалы вместе взятые. Если бы он умер, Гато победил бы. Она оставалась бдительной, потому что Какаши-сенсей и Демон кровавого тумана сражались слишком спокойно. Если бы Забузе удалось заманить его в ловушку ещё раз, пусть даже ненадолго, нукенин бы прорвался сквозь неё, чтобы добраться до Тазуны. Сакура знала свои обязанности, она не желала смерти для Тазуны, и тогда все эти люди остались бы под контролем Гато, но в то же время глубоко укоренившееся чувство самосохранения заставляло её следить за окружавшим ее боем. Паранойя — чувство, будто бы ты под прицелом серебряных глаз, — преследовало ее, заставляло ожидать атаку отовсюду. Это было непосильное чувство напряжения, которое было ослаблено лишь раз во время появления Наруто, приветственного и заставившего Саске испытывать трудности; он все еще мог справляться с неприятностями, но она была слишком измотана, чтобы полагаться на этот переломный момент битвы. Когда тени начали сливаться с толпой людей в конце моста, настал момент удовлетворительного признания — она ожидала худшего, и это случилось, и странное облегчение было в этом до тех пор, пока она не столкнулась с реальностью, что Гато не надеялся, что этот реванш закончится так же, как закончилось первое столкновение. Она была в ужасном положении, чтобы восхищаться его решительностью пустить все на самотёк. Хаку и его техника не позволяли вырваться; жестокое сражение Какаши-сенсея и Забузы сделало маневрирование вокруг них на мосту почти невозможным, и теперь было множество головорезов и нукенинов в конце моста, которых можно было легко сосчитать, словно кучку хищных животных, которые чуяли слабость. У неё было лишь несколько секунд, чтобы решить, что ей делать, и единственным, в чем она была уверена, было то, что она не хотела быть пойманной на мосту. И она не могла оставить Тазуну. Она могла отступить под мост и дойти до берега оттуда, но Тазуна был как минимум в два раза выше и тяжелее её, а может, больше. Если бы они умерли от падения с нижней части моста, потому что у неё не было опыта в таких больших нагрузках, находясь вверх ногами под мостом и напряженно цепляясь за чакру, это все равно было бы лучше, чем быть раненым насмерть. Но все же это не было тем лучшим вариантом, на который она надеялась. Ей нужно было увести себя и Тазуну с поля боя. Сакура понимала решение Какаши-сенсея оставить его здесь, предотвращая намерения Забузы отправить своего охотника за строителем, пока джонин прикрывал команду Семь, но план изменился с прибытием людей Гато. Если она не могла пройти мимо них, она должна была спуститься. Если бы она могла выдерживать вес Тазуны так долго, чтобы предотвратить их падение, она, возможно, могла бы донести их до баржи. Если бы они не сели на борт, она могла бы нести Тазуну по воде, которая была рядом с причалом. Конечно, не все бандиты могли ходить по воде. Единственной сложностью было пройти через целую толпу врагов между ней и её целью, потому что в этот момент ниндзя из Кровавого тумана был между ними, а ближайший причал был в другом направлении, но она вспомнила слова Какаши. Они были всего лишь убийцами-генинами, которые покинули свои деревни. Часть её сознания утверждала, что она была всего лишь генином, и она была одна, и не было уверенности, что это сработает, но, даже если и были другие варианты, она их не видела. — Держитесь рядом, — сказала она Тазуне ожесточенным от страха голосом. Доставая свой кунай, Сакура сделала глубокий вдох, рискнула зажмурить глаза лишь на мгновение, потому что она не хотела быть здесь, она хотела притвориться, что она где-то в таком месте, где даже не слышала имя Гато. И затем она открыла глаза. Потому что она была здесь. Её пальцы легко сгибались в последовательном ряде печатей, которые она усердно вспоминала. Демоническая иллюзия: Дзюцу адского видения. На последней печати она почувствовала тяжёлое, болезненное чувство сомнения: их было так много. Но затем Сакура почувствовала невероятный поток чакры. И она смотрела, когда глаза теряют фокус и челюсти сжимаются, большая часть толпы оказалась в тисках её техники. Когда первый мужчина закричал, она схватила Тазуну за запястье и двинулась вперед с мужчиной на буксире. Она не смогла никого словить, но она вызвала хаос, который дал ей несколько мгновений. Некоторые были обеспокоены из-за своих товарищей, другие — из-за ловушки, которую они даже не могли видеть, но Сакуре было все равно. Когда она была достаточно близко, то рискнула подойти к краю, чтобы найти баржу. Но она увидела просто волны, там не было баржи, но была поблёскивающая яхта, принадлежащая никому иному, кроме Гато. Она споткнулась и почти остановилась, когда была менее чем в десяти шагах от ближайшего врага. Ее глаза выхватили бетонную балку, все еще подвешенную в воздухе. Если… Сакура грубо бросила Тазуну на плечо до того, как тот начал протестовать. Его вес был большим, но каким-то образом ей удалось двигаться дальше к колее и даже заставить себя бежать быстро. Если бы она начала колебаться, то попросту бы упала, но каким-то образом ее ноги все еще держались в узкой колее. Один из бандитов бросился к ней и, возможно, мог бы даже схватить ее, если бы он смог преодолеть нескольких мужчин, которые попались в ее гендзюцу. И потом она выбежала с моста, но слишком рано. Заставив себя неуклюже спрыгнуть, сделала это так же плохо, как и в первый раз. Но она правильно оценила траекторию: ее ноги приземлились на балку, и она почувствовала удовлетворение, пусть и несколько болезненное. Импульсивно она дернулась вперед и выбросила руку, хватаясь за стальной трос, который сильно резал ладони снова: ей нужно было держаться за что-то, пока балка крутилась против оси. Их веса было достаточно, чтобы заставить балку двигаться, и Сакура подбежала к краю бетона, а затем оттолкнулась. Она прыгнула так же, как и вчера, использовав чакру и импульс. И это сработало. Она все еще не понимала, что делает, ей помогала память о вчерашнем несчастном случае, но все же она летела. Но это было лишь секундное заблуждение: стало совершенно ясно, что она падает и что это будет больно. Двое мужчин на яхте Гато прислонились к ограждению в носовой части корабля и подняли головы, наблюдая за ее падением, и, черт подери, это будет очень больно. Она вонзила кунай в парус, когда пронеслась мимо, отчаянно надеясь приостановить полет, но ее кунай был достаточно острым, а края паруса очень тяжелыми, что свело все усилия на нет. Они приземлились на палубу с такой силой, что чакра на ногах буквально расплескалась, ее колени встретились с поверхностью, а нос ударился с едва ли меньшей силой. Тазуна пролетел дальше, даже когда она остановилась. Сакура просто ослабила хватку, и он захрипел. Сакура взвизгнула, когда упала, но у нее не было времени считать синяки, она всего лишь моргнула, дезориентированная, и уже была прижата лицом к твердой поверхности. Когда она подняла голову, понимая, что ее заставляют встать, перед ней стояло два врага, а третий выходил из капитанской кабины. Кровь текла из ее носа, из глаз капали слезы из-за боли, и ее единственной оглушающей мыслью было «Я не хочу умирать».