страх обращать на себя внимание.
Она уходила с целью провести время с Саске. Она возвращалась со шрамами, ножами мертвого человека и воспоминаниями о сражении, которые заставляли ее чувствовать себя чужой в собственном доме. Поэтому так получилось, что Сакура была очень подавлена, когда они направлялись в Отдел назначения миссий, чтобы отдать отчет, даже несмотря на то, что Наруто был так взволнован, что только не слишком осторожная хватка Какаши-сенсея за его воротник не позволила ему броситься впереди всей команды и объявить всем и каждому, что он, Наруто Узумаки, будущий Хокаге, и в его честь уже начали именовать мосты! Саске вел себя как обычно отчужденно, но, судя по тому, сколько усилий он приложил, чтобы засунуть руки в карманы, было видно, ему трудно удерживать себя от желания ударить Наруто. На самом деле у Наруто не было намерения говорить о том, что он оказался лучше своих сокомандников, но делал он это так торжественно и заявлял о своих великих планах о славе и о становлении Хокаге, что в конечном итоге получил упрек от Какаши-сенсея и приказ смягчить тон. Швы Сакуры были сняты еще в стране Волн, поэтому шрам в уголке рта был еле заметен. Он хорошо зажил, учитывая, что если шрам не был бы на её лице, она бы не волновалась из-за тонкой розовой полоски. Но это чувствовалось как клеймо, как что-то, на что каждый может посмотреть и понять: есть определенные вещи, которыми она не хочет делиться. И к тому же, она была девочкой, которая вложила много сил и времени в свою внешность. Даже если бы это клеймо не ассоциировалось с ужасными воспоминаниями, она все равно не хотела, чтобы люди пялились на нее. Поэтому Сакура осознавала видимость шрама и тщательно прятала часть лица под куфией. По крайней мере она не жалела об этом, и чтобы успокоиться, она прошлась пальцами по краю куфии, когда они вошли в Отдел. Хокаге снова присутствовал в кабинете, так же как и присутствовал в день, когда им выдали миссию, хотя его присутствие не было обязательным. Сакура не могла сказать, было ли это невезение или случилось намеренно, но она беспокойно подошла поближе к столу, зная, что на нее были направлены понимающие, тяжелые взгляды, прежде чем уже более снисходительное внимание привлек Наруто, который даже не подождал подтверждения окончания миссии и начал торжественно рассказывать свою версию событий. Ее глаза устремились направо от Хокаге, чтобы найти Ируку-сенсея на своем обычном месте, но другой джонин, сидящий слева, не был ей знаком. Ее рука поднялась, чтобы схватить Наруто за локоть, когда тот начал приукрашивать его сказку широкими жестами и звуковыми эффектами. Ее хватка стала крепче, когда он дошел до части, которая касалась ее, или, по крайней мере, до той, которая была ему известна, что заставило джонинов и Хокаге обратить внимание на нее. Она подняла подбородок и отвела взгляд, повернув к ним щеку без шрама. Хокаге, должно быть, нашел пересказ Наруто забавным, так как, не перебивая, позволил ему продолжить до того момента, когда он еще раз подчеркнул, что ему суждено быть великим, так как уже существовал мост, названный в его честь. — Что ж, звучит так, будто бы вы провели время очень интересно. Я думаю, в отчете будет гораздо менее захватывающая версия, Какаши? — сказал Сандайме. — Ага, — согласился Какаши, вытянув свиток своей сумки и передав тот Сандайме, который открыл его уже отработанным движением. Они стояли в относительном спокойствии, пока Сандайме читал отчет с непроницаемым выражением лица. — Вот как, — сказал он наконец, — что ж, очень жаль, что все так сложилось. И, Какаши, ты, возможно, упустил тот факт, что нужно было сообщить деревне об изменении ранга миссии. Никто не волновался, так как ты сказал, что генины будут тренироваться, но я думаю, что миссия была сложной так или иначе. Даже если они смогли оплатить разницу в рангах миссий, ты мог бы предположить, что я не решусь дать генинам миссию ранга А. — Эй, это нечестно! — возмутился Наруто. — Вы разве не слушали?! Мы хорошо справились! Сарутоби-сама вздохнул. — Несмотря на это, у нашей деревни есть стандарты, которые должны быть соблюдены. Всем вам будет заплачено так, будто это была миссия ранга «А», и именно так она будет записана в ваших послужных списках, но не ожидайте, что вам после этого намеренно будут давать такие миссии, пока вы не достигнете допустимого уровня. А сейчас, — он сложил руки над отчетом Какаши-сенсея, — ваши собственные отчеты должны быть сданы не позже чем через два дня. Я представляю, как вы с нетерпением ждете встречи с вашими кроватками, поэтому не буду вас задерживать. Однако, я займу минуту времени у вашего сенсея. И, Сакура, будь добра остаться. Сакура перевела взгляд на пол, когда Наруто посмотрел на нее с любопытством. — Почему Сакура-чан должна остаться? — спросил он. Рука Какаши-сенсея влепила ему легкий подзатыльник. — Я думаю, на сегодня достаточно явного неуважения, — насмешливо сказал Какаши. Наруто нахмурился, глядя на сенсея, но поступил так, как ему велели, в то время как Саске ушел, даже не взглянув на Сакуру. Оба чунина бросали взгляды на Хокаге, очевидно, интересуясь тем же, что и Наруто, но более уважительно, не требуя ответов прямо сейчас. — Сакура-чан, твой сенсей докладывает, что ты, несмотря на то, что это была ваша первая миссия вне деревни, убила четырех человек, защищая строителя моста. Сакуре хотелось бы, чтобы удивление Ируки-сенсея не было столь очевидным: он резко повернул голову, чтобы посмотреть на Хокаге, а затем снова посмотрел на нее с широко раскрытыми глазами. Даже второй чунин выглядел немного встревоженным. — Да, — тихо ответила она. — Он также сообщает, что уже говорил с тобой о случившемся, но я имею кое-какие представления о том, какие решения Какаши предпочитает принимать по отношению к таким надоедливым проблемам, как эмоции. У нас есть консультанты, если они тебе будут нужны. Сакура сделала глубокий, хоть и слабый вдох, но заметила взгляд Хокаге. — Я понимаю. У нее не было намерения искать их. Возможно, если бы они сразу же вернулись в деревню, когда у нее были худшие кошмары и это было в новинку для нее, она бы подумала над этим предложением. Но сейчас ей удавалось спать всю ночь, пусть даже лучше всего она засыпала тогда, когда была измотана, и, более того, она не могла представить, что позволит посторонним людям узнать о ее страхах. Она была немного удивлена, когда Хокаге и другие чунины встали. Сарутоби наклонил голову, а остальные чунины поклонились до пояса. — Деревня благодарит тебя за твою службу, Харуно Сакура, — сказал Хокаге, и лишь когда он закончил речь, чунины выпрямились. — Хотя мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с этим так рано на твоем пути. Она смогла только кивнуть, преодолевая множество сложных эмоций, и, поклонившись, выйти из комнаты, оставив Какаши-сенсея для разбора полетов. Она не знала, получит ли выговор за свои действия, но на мгновение порадовалась, что ей придётся вспоминать о Волне лишь при написании отчёта. А он был уже завершен, и Сакура могла отдать его, но она не могла больше ни минуты находиться в той комнате. Она впервые шла домой по крыше. Когда-то ей казалось, что эта дорога заставит ее почувствовать себя настоящим ниндзя, но после Волны, эта крыша казалась ничем. Хотя, это было странно — витать над переполненными улицами и видеть дом под разными углами. Сакура зашла к соседям, прежде чем вернуться в свой дом. Мива-сан, которая была близким другом ее матери в Академии и оставалась таковой после окончания школы, пообещала ухаживать за домом и забирать почту, пока Сакуры не будет дома. Сакура давно научилась относиться к ней как к родственнице, учитывая, что она присматривала за ней, пока ее родители отсутствовали после смерти бабушки. Она позволила себя обнять, прежде чем отстраниться и отказаться от приглашения на ужин. У двух молодых сыновей Мивы-сан, вместе взятых, было примерно столько же такта, сколько у Наруто, и у Сакуры не было желания отвечать на их вопросы, даже взамен на обед домашнего приготовления. Со вздохом облегчения она вошла в пустой дом, продолжая перебирать почту. Когда она увидела письмо от матери, то с нетерпением разорвала конверт, вытаскивая фотографии. Над той, где ее мать позировала с птенцами ястреба, настолько маленькими, что они помещались в ее ладони, она особенно посмеялась. Она широко улыбалась на камеру, линии вокруг ее рта были менее заметны, чем обычно, и из-за этого она казалась на несколько лет моложе. Сакура неожиданно для себя самой почувствовала, что сильно соскучилась по матери. Та была профессиональным чунином, чья работа была связана с птицами-посланниками, из которых формировалась одна из основных сетей связи как в деревне, так и за ее пределами, поэтому Сакура никогда не переживала, что может получить сообщение о том, что ее мать погибла в бою. Ее специализацией было разведение и обучение ястребов для междугородних коммуникаций, что означало, что большую часть времени она проводила на одной из пограничных станций. Это не было какой-то необычной историей. Быть шиноби означало быть готовым удовлетворять потребности деревни, и когда Мебуки Харуно время от времени переводили в центральное управление в деревне, она делила эту возможность с другими ниндзя, которые хотели увидеть свои семьи. Когда Сакура была ребенком, ее мать заняла должность, которая позволяла ей проводить больше времени с дочерью, но когда та поступила в Академию, Мебуки вернулась на станцию. Сакура осталась на попечении бабушки со стороны отца, которая жила с ними, сколько Сакура себя помнила, а после ее смерти за ней начала присматривать Мива-сан. В этой истории нет ничего необычного, но Сакура все равно чувствовала себя преданной. Ее родители всегда выделяли время для главных событий ее жизни, и она думала, что так будет и в этот раз. Словно ее мать почему-то должна была понять, что что-то не так, и ждать ее, будучи готовой… Сакура даже не знала, как закончить мысль. Сделать все нормальным снова, возможно. Не задавать вопросов или задавать. Она хотела от своей матери чего-то невозможного. Но матери здесь не было, и, судя по письму, вряд ли она вернется до нового года. Сакура не знала, могла ли она отправлять детали миссии ранга А в обычном письме и требовалось ли на это какое-то разрешение, кроме того, она и сама не хотела сообщать об этом таким образом. Сегодня я убила человека, мама… И, наконец, она поняла, почему ее родители гордились тем, что ее учителем стал Какаши-сенсей. Она бы согласилась на обнадеживающее присутствие своего отца, но веселый, харизматичный характер и способность Харуно Кизаши притворяться безобидным гражданским хорошо послужили ему в карьере разведчика, что означало, что он также работал шиноби, хотя и у него не было постоянной работы, как у ее матери. Он мог вернуться домой как завтра, так и через месяц. Он был чунином, иногда его миссии были связаны с попытками врагов свергнуть Дайме, но чаще с жизнями других состоятельных и опасных людей страны Огня, что было так же опасно, как и первое. Но до этих пор он всегда возвращался домой целым и невредимым. Но сейчас и его не было дома. Сакура провела остаток дня, занимаясь домашними делами, которые обычно игнорировала. Но каким-то образом обычные повседневные дела вроде уборки пылесосом, казалось, немного успокоили ее. Она была в деревне — и это означало определенную степень безопасности. Не навсегда, не полноценную, потому что впереди точно будут миссии, из-за которых ей придется покинуть деревню, но сейчас сложно было представить что-то более ужасное, чем пыль или насекомые на кухне. Этой ночью ей спалось гораздо лучше, чем неделей ранее, хотя и тишина была несколько пугающей, особенно после того, как ей приходилось делить комнату с шумными мальчишками.[Убей своих героев]
Она сняла с себя платье-ципао, которое подшивала все утро, и потратила несколько часов на поиски короткой-но-не-слишком юбки, чтобы надеть её поверх шорт, и высокие сапоги, которые закрыли бы ее почти-неисцарапанные-лодыжки. Тренировка в Академии, которая включала в себя бег по стадиону, не могла подготовить ее к реальной местности, но Паккун настаивал, что тренировки подобного рода могут развивать выносливость. Как только она увидела приемлемую цену на пару хорошей обуви, то сразу же порадовалась последнему пополнению своего банковского счета, потому что несмотря на все покупки, которые она сделала в этот день, ей нужно было зайти ещё в одно место. Сжимая в руках листок бумаги с удивительно аккуратным почерком Какаши-сенсея, Сакура перемещалась по неизвестным ей до этого момента улицам. Многие торговцы здесь специализировались на тех вещах или услугах, куда доступ студентам Академии был запрещен, и, учитывая затяжную холодную войну с Ино, у нее не было другого товарища, с которым она могла бы попробовать туда попасть. Но когда она наконец добралась до места назначения, неловко сжимая пакеты, ей пришло в голову, что в это место стоило зайти в первую очередь. Витрина магазина в том виде, в котором она предстала перед ней, не могла привлечь ее внимание сама по себе. Во-первых, на витрине даже не было товаров, а была только табличка над дверью, указывающая, что это все-таки магазин. И на табличке не было названия, которое соответствовало бы названию магазина. Только «Хасекура», что могло служить не только названием магазина, но и названием места жительства. Когда Сакура осторожно открыла дверь, зазвенел звонок, но не последовало никакого немедленного приветственного приглашения, что заставило ее колебаться, прежде чем идти дальше. Но она увидела достаточно, даже задержавшись в дверях. В витринах под освещенным стеклом помещались тонкие обрезки кожи, вдоль стен висели чехлы и сложные системы жгутов. Это был не очень большой магазин, и внутри было достаточно аскетично; «практичность», казалось, была основным принципом при работе над интерьером. Хозяин не заставил себя долго ждать, когда появился из задней части магазина, небрежно откинув синюю штору. Он был примерно на полголовы выше Какаши-сенсея, с копной растрепанных каштановых волос, квадратной челюстью и грубой щетиной на подбородке и крупным телом. Она ожидала чего-то другого. — Ты выглядишь потерянной, дитя, — заключил он. — Чем я могу тебе помочь? Его голос звучал так же грубо, как и груба была его внешность. — Мм, мой сенсей сказал мне прийти сюда и следовать вашим советам, — неловко попыталась объяснить она. — И кто твой сенсей? — Хатаке Какаши. Его глаза слегка расширились от узнавания, но спустя мгновение снова стали более нейтральными. Поскольку после упоминания имени сенсея черты немного сгладились, это сделало его внешний вид менее пугающим. — Ах. Я работал с его отцом больше, чем с Какаши, но хорошо. Покажи мне, что у тебя. Сакура только и моргнула от его прямоты, прежде чем взглянуть на свои сумки, и придя к быстрому решению, прислонила одну к витрине, чтобы покрепче перехватить другую. Этим утром она взяла ее из дома и носила с собой весь день, так как ножи, которые она принесла из страны Волн, были слишком длинными, чтобы легко поместиться в ее стандартную набедренную сумку. Она завернула их в старое полотенце, чтобы не порезать сумку, и сейчас, открыв их и коснувшись пальцами холодных металлических краев, Сакуре пришлось подавить дрожь. Но мужчина — она предположила, что это и был Хасекура-сан — забрал оружие из ее рук и осмотрел его. На его сомневающийся взгляд она ответила: — Какаши-сенсей сказал, что там, скорее всего, нужен косметический ремонт. Не совсем уверенная, что ей делать с пустой сумкой, она положила ее сверху на остальные вещи. И затем неловко перебирала их, дожидаясь пока Хасекура-сан закончит проверку. — Полагаю, рукояти были обернуты. Я могу заменить это, без проблем, думаю, паракорд подойдёт лучше всего, — пробормотал он себе под нос. Она чуть было не отпрыгнула назад, когда он внезапно присел, отложив ножи в сторону и достав из кармана мерную ленту, блокнот и карандаш. — Стой ровно, — коротко сказал он, и Сакура, привыкшая подчиняться приказам, сделала то, что ей было сказано. — В тебе больше здравого смысла по сравнению с остальными, — сказал он ей, снимая мерки с быстрой, беспристрастной эффективностью. — Ты не захочешь ничего длиннее этого, пока не станешь значительно выше. И я бы не рекомендовал ничего более изогнутого. — …эм, почему? — осторожно спросила она. Он положил инструменты и взял её ножи, ловко перевернув их рукоятью вверх, а затем приложил к внешней стороне её бедра, что было возможно только потому, что она сняла свою сумку для кунаев на время дневной поездки по магазинам. Острие клинка оказалось чуть выше колена, а рукоять — ниже самой широкой точки бедра. — Дело в том, что ты не можешь постоянно держать ножи в руках. Так что их нужно либо запечатать, либо вложить в ножны, а проблема свитков в том, что это на несколько секунд больше работы, чем просто иметь их в руке. Но вы, дураки, убеждены, что чем больше, тем лучше, и в итоге вам приходится прятать их в ножны на спине. — … и это плохо? — Твой позвоночник сгибается. Клинок не будет. И если ты не используешь чакру, то он будет закреплен в двух точках: сверху и снизу. Представь, что пытаешься сделать такой кувырок назад. Так ты теряешь гибкость. То же самое с горизонтальной обшивкой на талии. У тебя есть этот выступ, который будет цепляться за всё, когда ты меньше всего этого хочешь. Но они почти идеальны. Видишь, как аккуратно они располагаются на одном уровне, не перекрывая друг друга в местах сгиба? Вот, чего ты хочешь. Я могу сделать тебе снаряжение, без проблем. А также место для кунаев и сюрикенов. Он назвал ей цену, которая была намного ниже той, что она ожидала, и он, должно быть, заметил удивление на её лице. Он опустил руку на колено и с прерывистым вздохом поднялся на ноги. — Я продаю тебе твоё повседневное снаряжение, а не то, которое ты бы надела, охраняя дайме. Это не будет кожей ручной работы. По факту, это вообще будет не кожа. Не рекомендую использовать кожу в полевых условиях, хотя сделаю исключение, если ты ведёшь караульную службу где-то, где нужно произвести впечатление на некоторых дворян. Во-первых, кожа заставляет потеть, а во-вторых, её трудно поддерживать в хорошем состоянии. Если за этим не следить, она заплесневеет, и от этого лезвия ржавеют. Я использую нейлон, с которым гораздо легче и быстрее работать; хотя я укреплю его в тех местах, куда упирается наконечник и края ножен. И тебе будет легче его чистить. Конечно, он будет изнашиваться, ты же всё-таки ниндзя, черт возьми; на вашем снаряжении, независимо от того, насколько прочным я его делаю, я получаю много постоянных клиентов. Нет никакого смысла отгонять их завышенными ценами. Ну что, ты в деле, малышка? Потому что если ты скажешь «да» сейчас, я смогу сделать его вовремя, чтобы проверить перед экзаменом. — Экзаменом? — нерешительно спросила Сакура. — Экзамен на чунина, — объяснил Хасекура-сан. — Я так и думал, что именно по этой причине Какаши отправил тебя сюда одну, вместо того, чтобы привести лично в свое чертово время. Итак, да или нет? Ответ, конечно же, был положительным.