страх обращать на себя внимание.
Сакура была посреди своего сна, где её медленно душил безликий безжалостный противник, когда какая-то часть её сознания отметила, что давление, ощущаемое на груди, было реальным. Это достаточно сильно её встревожило, отчего она проснулась с широко распахнутыми глазами, а после, прищурившись, стала всматриваться в сероватый свет раннего рассвета. Но долго высматривать ей не пришлось. Прямо здесь был Паккун: сидел у неё на груди и выжидающе смотрел. У неё вырвался очень странный звук, что-то среднее между удивлением и стоном. «Гек» было, наверное, самым близким фонетическим эквивалентом. — Не будь такой, Сакура, — сказал он. — Тем более, с таким лицом. В этот раз она без сомнения издала стон. Паккуну пришлось перелезать через неё после того, как она перевернулась на живот и лежала какое-то время уткнувшись лицом в подушку. Сон постепенно отступал. В отличие от прошлых её кошмаров, этот, скорее всего, будет уже почти полностью забыт к тому времени, когда она закончит умываться. Словно кошка, Сакура потянулась и, наконец, вырвалась из цепкой хватки остатков сна, после чего скинула одеяло на Паккуна и встала с кровати, чуть не споткнувшись о Гуруко, который вилял хвостом, не поднимая головы. — Как вы все вообще сюда попали? — спросила она у присутствующих в комнате. Она подозревала, что вчерашняя передышка не продлится слишком долго, поэтому не сильно удивилась, но она надеялась, что Какаши-сенсей предупредит её заранее. — Знаешь, мы же тоже ниндзя, — ответил Уруши. — Если есть необходимость, найдётся и способ. Шиба хихикнул: — Например, позволить боссу открыть нам дверь. Акино шумно вздохнул: — Некоторые секреты лучше оставлять нераскрытыми, — с горечью сказал он Шибе. Тот же, в свою очередь, заявил, что манипулирование Хатаке Какаши — трюк, достойный похвалы. Она оставила их наедине с их небольшим спором, а сама приступила к своей сильно сокращенной утренней рутине. Где-то на второй день обучения у Какаши-сенсея «выгулу собак» Сакура поняла, что нет абсолютно никакого смысла в том, чтобы сильно заморачиваться по поводу одежды, так как уже через несколько часов всё будет испорчено. Несмотря на это, она смирилась с неизбежным только к концу второй недели. Но сейчас она умылась, почистила зубы и, собрав волосы в тугой конский хвост, совершила опасное путешествие обратно в свою комнату, чтобы порыться в шкафу, даже не подумав о том, чтобы нанести блеск для губ или же освежить лак на ногтях. Она никогда не думала, что настанет тот день, когда она будет рада тому, что не встретится с Саске-куном; если б была такая возможность, она бы даже отдала приличную часть своего заработка с миссии, лишь бы только он никогда не видел её такой, какая она после окончания тренировки с нинкенами. Сакура была одета в штатское, которое, по её мнению, могло пережить прогулку: топ с рукавами три четверти в паре с угольно-серыми капри, аккуратно заправленными в её новые ботинки. Увидев, что она оделась, её сопровождающие поднялись, зевая, потягиваясь и жалуясь на что-то; однако, все они уже виляли хвостами, когда гнали её к одной из лесистых тренировочных площадок. Ну, кроме Паккуна — тот продолжал притворяться будто глубоко оскорблен. Несмотря на это, вскоре он чуть расслабился и хрипло сообщил ей, что Какаши-сенсей хотел бы встретиться с ней в больнице сегодня утром, поэтому занятие придётся закончить пораньше. Его обещание, что они приложат дополнительные усилия из-за сокращения времени, вызвало дурное предчувствие. И не зря. Под конец утра его уязвлённое достоинство восстановилось, в то время как Сакура практически потеряла всё своё. Булл устроил ей жёсткую проверку на выносливость посредством полного спринта, во время которого она споткнулась, и всё бы ничего, если бы не Шиба, пробегавший рядом. Он взвизгнул, она упала, и в итоге Сакура оказалась по плечи в грязном, кишащем комарами пруду. Рука, которой она зацепилась, была вымазана в грязи по самый локоть, а часть рубашки теперь пахла стоячей болотной водой. Она беспокоилась, что каким-либо образом ранила Шибу, но, не считая неспособности смотреть на неё без смеха, с ним было всё в порядке. С одной стороны шрам под ключицей зудел. Она думала, что это скорее психологическое, но она все равно проверила, не осталось ли на ней пиявок или червей — она действительно начинала подозревать, что они специально пошли через этот пруд — и уже ничего не могло остановить накатывающее раздражение от звенящего игнорируемого желания. Когда она уже не могла терпеть, она отвернула ворот рубашки и очень осторожно почесала мизинцем участок кожи возле ключицы. Этот шрам был куда больше того, что был на лице, грубее и краснее, хотя сейчас он начинал болеть только к концу тренировки или перед дождем. Она старалась не смотреть на него лишний раз. Это и стало ее оправданием, когда она не заметила приближающуюся группу людей, потому что хотя ее мышцы и чувствовались как переваренная лапша, у нее все еще было достаточно энергии, чтобы решиться на отчаянный побег. И когда знакомый голос позвал ее, она резко вздрогнула: — Сакура, это ты? Сакура не надела куфию в этот раз, потому что та все еще была новой, и ей очень не хотелось ее испачкать, но внезапно она почувствовала себя очень голой без нее и поспешно повернула воротник. Но, судя по тому, как пялилась Ино, было слишком поздно для чего-либо подобного, и оставалось только разгребать последствия. Даже Асума-сенсей выглядел откровенно удивленным. Она почувствовала благодарность за то, что Чоджи явно пытался доесть пачку чипсов прежде, чем доберётся до тренировочного поля, потому что он казался сбитым с толку скорее реакцией своей команды, чем чем-то другим. Понимая, что ее рука все еще сжимала собственное плечо, она позволила ей опуститься. — Кто еще это может быть, свинка? — защищаясь огрызнулась Сакура. Она сразу же почувствовала вину, когда Ино ощетинилась, но смущение от того, что ее шрамы увидели, пересилило это. Дело было не столько в шрамах, хотя они и были достаточно ужасными. Она была вся в грязи, от нее пахло грязью, и вся ее жизнь, казалось, будет состоять из ранних пробуждений, когда ее будут изводить собаки, и миссий, где она или кто-то другой мог умереть. Ино же… Ино была хорошенькой и без всяких уловок. Она была Яманака, и ее команда была подобрана таким образом, чтобы использовать ее таланты во всю мощь, что никогда не позволило бы оставить ее одну на поле боя. «Несправедливо», — подумала Сакура со злостью, прежде чем чувство вины заставило ее вздрогнуть от этой мысли. Каким бы ни было их общение сейчас, Ино была ее лучшей подругой долгие годы. И то, что она пережила в стране Волн, она бы никому не пожелала. Она снова подняла руку и обхватила плечо, погрузившись в собственные мысли, когда поняла, что Ино все же смотрит на нее с беспокойством. Она была намного ближе, чем раньше, и, вероятно, ближе она подошла, чтобы поговорить. — Сакура, — медленно произнесла Ино, — эти шрамы… В голосе Ино угадывался вопрос, к которому она готовилась с того самого момента. Если бы они стояли здесь вдвоем, она смогла бы ответить честно, но даже при том, что Шикамару и Чоджи были друзьями детства Ино, для Сакуры они были всего лишь одноклассниками. Асума-сенсей же был для нее совсем незнакомцем. Поэтому она пожала плечами, напускная бравада была очень хрупкой, но это было единственное и лучшее, что она могла сейчас сделать. — Извини, — отрывисто сказала она, — мне надо закончить дела. И, используя этот надуманный предлог, она ушла.-х-
Сакура ушла домой, приняла душ и оделась с куда большим вниманием, чем утром, и всё равно пришла на двадцать минут раньше, чем Какаши-сенсей. Обычно ожидание не сильно раздражало, поскольку это давало ей время попытаться поговорить с Саске-куном, но опоздание на эту встречу заставляло ее нервничать. Технически они еще не опаздывали, но Сакура всегда была из тех, кто приходил немного раньше, поэтому она никогда не выглядела торопливой или запыхавшейся, и еще потому что она была из тех учениц и дочерей, которые очень чувствительны к похвале от взрослых. Причинение неудобства персоналу больницы Сакура считала плохой идеей, но Какаши-сенсей пришел в последнюю минуту и заполнил необходимые документы с такой небрежностью, что ей захотелось закричать на него. Но они были на публике, и он был ее сенсеем, поэтому она этого не сделала. Помогло то, что медсестра смотрела на него с некоторой долей веселья в глазах и понимающей терпимости. Когда их вели по коридору, все ее раздражение сменилось нервным ожиданием. Она заламывала руки, пока они ждали возле стола, но, к счастью, или, возможно, из-за их появления в последний момент, они не ждали долго. Женщина, открывшая дверь, была среднего роста, довольно хорошенькая, с длинными светлыми волосами, собранными в низкий хвост, ее улыбка была достаточно доброй, чтобы успокоить Сакуру. — Я Хонда Котоне и я буду твоим медиком сегодня, Сакура-чан, — сказала она, входя в комнату. — Можешь называть меня по имени, я не против. Я слышала, что ваша последняя миссия была достаточно нервной. Из того, что я вижу здесь, — она взглянула на блокнот в руке. — Если тебе так будет комфортнее, твой сенсей может подождать в приемной. Или ты хочешь, чтобы он остался? Сакура покачала головой, и Какаши-сенсей слегка помахал ей, прежде чем выскочить за дверь с книжкой в руках. Она предположила, что он будет рад сидеть и читать, пока ждет ее. Она снова взглянула на медика, которая смотрела на закрытую дверь с таким же весельем, что и медсестра ранее. — Этот человек, — наконец сказала она, качая головой и поворачиваясь к Сакуре. — Итак, — сказала она, — я могу взглянуть? Несмотря на то, что она была женщиной и медиком, было что-то неловкое в том, чтобы снимать футболку перед незнакомкой. Одно дело, когда это происходит в общественной бане, но все же было очень неловко, когда кто-то намеренно смотрел, как она снимает одежду. Даже если глаза медика были прикованы к шраму. Женщина издала задумчивый звук, когда подошла ближе, отложив в сторону блокнот, и ее рука начала светиться зеленой чакрой. Сакура забыла о своем смущении, отвлекшись на незнакомое дзюцу. В Академии их учили, что чакра очень редко имеет видимое проявление, отличающееся от стандартного. Увидев ее интерес, ниндзя-медик объяснила: — Это самое базовое и доступное медицинское дзюцу. Его можно использовать для диагностики, как собираюсь делать я, или же для лечения. Сакура старалась сидеть очень спокойно, когда Котоне-сенсей прошлась рукой по шраму. Она задумчиво хмыкнула, прежде чем сказать: — Твой доктор хорошо постарался, учитывая тот факт, что у него, скорее всего, не было должного опыта в лечении таких ранений. Пара сеансов, и будешь как новенькая. Сакура была удивлена, когда медик коснулась рукой шрама в углу рта. — То же самое касается и этого. Сакура моргнула, прежде чем выпалить: — Какаши-сенсей сказал, что деревня не будет платить за лечение того, что у меня на лице. — Учитывая, что твой сенсей — Хатаке Какаши, я не думаю, что он вел себя так намеренно, — сказала Котоне-сенсей, пододвигая стул на колесиках к столу. — Раньше, когда его еще можно было заставить сидеть достаточно долго, чтобы лечить, и при этом он был в сознании — и ты не представляешь, как я удивлена, что он сопровождал тебя сюда — таков был закон. Медицинская программа Цунаде-сама была еще на начальном этапе, поэтому медиков было не так много, и тем, кто был, пришлось сосредоточиться на том, чтобы как можно скорее возвращать шиноби в строй. На самом деле, не было времени и чакры, чтобы лечить косметические дефекты, но на сегодняшний день Конохагакуре видит ценность в том, чтобы наши шиноби не выглядели так, словно едят маленьких детей на завтрак. Можно сказать, что это часть нашей «репутации», — сказала она смеясь. — И особенно по отношению к куноичи у нас нет понятия «косметический шрам». Если по какой-то причине ты не сможешь использовать дзюцу трансформации на миссии, это может быть проблемой, потому что шрам на мужчине вызывает меньше подозрений, чем шрам на женщине. Мы действительно пытаемся уговорить шиноби посещать дополнительные сеансы лечения, но иногда они решают, что шрам выглядит героически и делает их более мужественными, и тогда мы оставляем все как есть. Она закатила глаза, чтобы ясно дать понять ее мнение об этом. — В общем, деревня заплатит за лечение этого шрама. Пока я буду заниматься вот этим шрамом, что займет всего несколько сессий, у нас есть специалист, который занимается шрамами на лице и ожогами. Кожа на лице особенно склонна к обесцвечиванию после заживления и, учитывая тот, факт, что лицо обычно чуть загорелее всего тела, мы передадим этот шрам действительно хорошему специалисту. И хотя я попрошу назначить время, ты, скорее всего, не придешь, пока не закончится экзамен. Так что тебе придется пожить с ним еще немного, хорошо? Поскольку Сакура думала, что проживет с этим до конца своей жизни, все было более чем хорошо.-х-
Ее шрам, уже заметно менее красный и рельефный, ощущался немного странно, но Сакура была в приподнятом настроении, особенно в сравнении с тем, как она ощущала себя последние несколько недель, когда шла вслед за Какаши-сенсеем на их обычную тренировочную площадку. Ситуация с Ино продолжала грозить испортить ей настроение, но она сумела отставить это в сторону на какое-то время. У нее было еще кое-что на уме, и она решила воспользоваться возможностью спросить об этом Какаши-сенсея, пока они еще были там, где мальчики не услышат. — Какаши-сенсей? — А? — спросил он, не оглядываясь. Сакура могла быть смущена, что ее увидят с тем, кто читает эротический роман на публике, могла бы, если бы кто-нибудь обращал внимание на Какаши-сенсея; она не могла не завидовать его способности читать и идти по оживленным улицам Конохи, не врезаясь ни во что и ни в кого. — Экзамен на чунина… будем ли мы участвовать? Она сомневалась в этом, так как у нее сложилось впечатление, что большинство генинов оставалось генинами много дольше, чем они были вместе, но Какаши-сенсей позволил им остаться в стране Волн после того, как узнал о Забузе. То, что это говорит о его ожиданиях на их счет, пугало Сакуру, если она думала об этом слишком долго. Какаши-сенсей задумчиво хмыкнул. — Сенсей еще обдумывает это, так что воздержись от обсуждения этой темы с ребятами. Нам все еще нужно кое-что проверить. — Что? — Увидишь, — ответил он. Сакура боролась со сложными чувствами, которые были связаны с возможным участием в экзамене на чунина, всю дорогу до красного моста, который каким-то образом стал для Команды Семь неофициальным местом «ожидания Какаши-сенсея». Оба мальчика выглядели удивленными, когда увидели их. — Э?! — воскликнул Наруто. — Какаши-сенсей пришел вовремя! Что это такое?! Какаши-сенсей театрально вздохнул: — Ничто из того, что я делаю, тебя не радует, не так ли? — Иногда вы заставляете меня просыпаться рано-рано утром, а потом приходите очень поздно, — ответил Наруто, нахмурившись. — Неужели я и правда так делаю? — сказал Какаши-сенсей так мягко, будто ему действительно никогда и в голову не приходило, что они посчитают это раздражающим. — Делаете! — подтвердил Наруто, поднимая руки и хватаясь за воздух. — Я мог бы еще спать или, по крайней мере, изучать классное дзюцу, но нет, вы заставляете меня ждать вместе с этим придурком, — сказал он, обеими руками указывая на Саске-куна, чей и без того хмурый взгляд помрачнел еще больше. — Идиот, — пробормотал Саске-кун достаточно громко. Какаши-сенсей вмешался прежде, чем начался новый раунд споров: — Давайте будем дружны. Сегодня днем на тренировке мы собираемся заняться кое-чем другим. Наруто склонил голову набок. —…вы же не собираетесь учить нас новому дзюцу? — скептически спросил он. — Нет, не совсем. Это скорее командное упражнение. — А это обязательно? — заныл Наруто. — Мы и до этого прекрасно справлялись. — Да. Хотя это в первую очередь упражнение для Саске и Сакуры. Сакура просияла от этой новости и украдкой взглянула на Саске-куна, чтобы узнать, что он об этом думает. Выражение его лица почти не изменилось, но она утешала себя мыслью, что его раздражал Наруто, а не она. Словно почувствовав на себе её взгляд, он повернулся к ней, и некоторая суровость исчезла с его лица. У остальных членов Команды Семь никогда не было необходимости в том, чтобы требовать каких-либо объяснений, так как этим всегда занимался Наруто. — Почему они вдвоем? — проскулил он, его голос прозвучал слегка обиженно из-за того, что его исключили. Сакура больше ощущала предвкушение от возможности поработать с Саске-куном, чем сочувствие к Наруто; тем более что мальчики большую часть времени в стране Волн проводили в спаррингах, когда не нужно было координировать свои способности в реальных сражениях. До сих пор они были, скорее, командой из двух человек, Какаши-сенсей и Сакура действовали самостоятельно. Но то, что сказал Какаши-сенсей дальше, напрочь убило весь ее пыл. — Потому что в основе ниндзюцу клана Учиха лежит Катон. И я сомневаюсь, что он был бы столь великодушен, чтобы учиться сражаться без него. Его слова, скорее всего, были обращены к Наруто, но единственный видимый глаз был прикован к Сакуре. Впервые в жизни ей захотелось, чтобы Саске-кун был где угодно, только не рядом с ней.