Убей своих героев

страх тестов.

      Они забрали Наруто в напряжённом, неловком молчании, и Сакура заняла руки сбором разбросанных по полю сенбонов и кунаев, прежде чем они вдвоём переместились в другое место, которое Саске счёл «достаточно хорошим». Страх измученной и раненой Сакуры перед кошмарами был подавлен чисто физическими страданиями, она была благодарна, когда Саске нарушил молчание, угрюмо предложив присмотреть, пока она спит.       Она проснулась одеревеневшей и дезориентированной и обнаружила, что её охраняют два теневых клона Наруто.       К тому времени, как Наруто и Саске вернулись, в живых остался только один, другой же доказал, что клона вполне можно развеять посредством тупой травмы головы.       Сакура была в ярости, потому что всё ещё не слышала одним ухом, её тело уже начало багроветь от синяков, рана в боку горела и опухла; до того, как жалким образом свернуться калачиком, она боролась с болью и страхом за сокомандников, а они взяли и сделали что-то подобное. Знание того, что её глухота была, скорее всего, вызвана всего лишь пробитой барабанной перепонкой — достаточно распространённой травмой в Академии, — и что медики могли это вылечить, как и другие её травмы, не делало их менее реальными или пугающими.       Пока она спала, эти двое улизнули за другим свитком. И, судя по выражению их лиц, они добились успеха и думали, что это как-то делало ситуацию лучше.       Один из самых скандально известных ниндзя, который когда-либо носил хитай-ате Листа, нацелился на Саске, а они по-прежнему сдавали экзамен.       Наруто хотел было гордо распрямиться, как маленький петушок, готовый закукарекать, но испугался выражения лица Сакуры и сжался позади Саске, который выглядел настороженным, но стоял на своём:       — Сакура, — сказал он и бросил ей свиток со знаком Земли. — Вот. Береги его. Мы приближаемся к башне.       Сакура подавилась всем, что хотела ему крикнуть, потому что это был первый настоящий жест доверия, который он когда-либо ей оказывал. От этого её гнев не исчез, но вот запал поубавился, и ей вдруг стало неловко рычать и злиться на него.       Но неловко или нет, по сравнению со столкновением с ниндзя Звука и с Орочимару возможность расстроить Саске вдруг показалось гораздо менее страшной, чем во времена Академии. Когда-то она сделала бы почти всё, что угодно, если бы думала, что это будет приятно Саске. Она никогда не ожидала, что от того, что она видела его многочисленные грани, узнала его настроения, работала рядом с ним, её чувства к нему превратятся в нечто одновременно и большее, и меньшее. Видя его боль и уязвимость, она ощущала странные чувства собственничества и привилегированности, но когда он перестал пытаться сбежать и повернулся, чтобы сразиться с врагом, несмотря на подавляющую разницу в опыте и силе ради чего-то, что на самом деле не имело значения, не то что жизни гражданских или товарищей по команде — это был первый раз, когда она подумала, что Учиха Саске может быть ещё и дураком.       — Если мы доберёмся до башни, — спросила она, — что вы намереваетесь делать?       — А? — спросил Наруто, шагнув из-за спины Саске теперь, когда казалось, что она не собирается орать на них. — Ты о чём, Сакура-чан? Конечно, мы доберёмся до третьего раунда и зададим им! — сказал он, ударив кулаком о ладонь.       — О? — ехидно сказала Сакура. — Возможно, мне стоит перестать бить тебя так сильно, потому что ты, кажется, не замечаешь, что на Саске нацелился Саннин.       — Саннин? — тупо повторил он. — Где?       Часть её боялась, что его ответ будет чем-то вроде «Сан-что?», но, похоже, Легендарная Троица удостоилась большего внимания, чем чакра. Не будь он таким жизнестойким, бывали времена, когда Сакура определила бы Наруто, как «слишком тупой, чтобы жить».       — О-ро-чи-ма-ру, — ответила Сакура, отчётливо произнося каждый слог с тем особым презрением, на которое способны только подростки. — Или ты забыл о гигантских змеях?       — Это не имеет значения, — сказал Саске, прерывая ответ Наруто. — Как только мы доберёмся до башни, эта фаза экзамена закончится, и мы будем окружены джонинами и наблюдателями. Там он ничего не предпримет.       — А что, если ему не придётся? И есть ещё третья фаза, — сказала она, пытаясь смягчить свой тон и не совсем справляясь с этим. — Мы не знаем, что делает эта печать, Саске. Я думаю, было бы лучше, если бы мы сдались, а ты отправился под охрану...       Она закрыла рот при виде его сузившихся глаз, на мгновение увидев идеальное отражение момента, когда он шагнул вперёд и ухмыльнулся, сломав руку Заку, а затем повернул её, просто чтобы услышать его крик. Это было… что-то такое, чего раньше не бывало. Она не знала, была ли это опасность, или жестокость, или гнев, но это послало сигнал в её первобытный мозг, заставило её захотеть замолчать и ощетиниться в готовности укусить в ответ, когда он нападёт.       Что-то из этого, должно быть, отразилось на её лице, потому что именно Саске дрогнул и отвернулся.       — Ты говоришь мне бежать. Я не стану. Всё в порядке, — сухо сказал он. — Ты не должна ничего говорить об этом. Не то чтобы джонины были слепы. Если это действительно так опасно, Какаши сделает что-нибудь, чтобы помешать.       Если бы это она была помечена, такое не было бы сказано ни с недовольством, ни с уверенностью. Потому что она не возражала против того, чтобы её спасли, и потому что она усвоила: рассчитывать, что Какаши-сенсей появится, можно только тогда, когда ты меньше всего хочешь его видеть или не особенно в нём нуждаешься.       И он действительно был за то, чтобы они учились на последствиях своих собственных уроков.       Если Какаши-сенсей не будет считать, что сам Орочимару вот-вот вырвется из этой печати, он предоставит им возможность учиться на собственных ошибках.       Иногда ей хотелось, чтобы их джонин-сенсей ожидал от них меньшего.       Сакура хранила неодобрительное молчание на протяжении большей части их путешествия к башне, которое было не таким уж мучительным после того, как они пережили гигантских змей и ниндзя Звука. Пока Наруто и Саске соревновались друг с другом, как в состязаниях по очкам в Академии, и стремились компенсировать тот факт, что оба они почти не играли роли в последних двух битвах, она впала во что-то вроде своего старого амплуа, но вместо того, чтобы позвать на помощь, когда её попытался схватить ниндзя Дождя, она почти отрубила ему пальцы.       Они действительно добрались до башни одной из последних команд, и к тому времени её подозрения относительно антисанитарных условий змеиной пасти и некачественной обработки раны перетекли в уверенность в занесении инфекции. Но если уж Саске притворялся, что он не на грани изнеможения, она тоже могла притворяться.       Она неплохо справилась, обнаружив, что быть частично глухой полезно, когда Наруто болтал о приобретении свитка Земли, который, очевидно, включал безрассудную храбрость и помощь Кабуто, сероволосого ниндзя, которого она подозревала в том, что он скрытый наблюдатель, с того самого момента, как увидела его карточки с данными ниндзя. Личные дела не были так уж засекречены, по крайней мере, на уровне генинов, но в чужих деревнях не любили, когда кто-то собирал и анализировал данные об их ниндзя, не говоря уже о том, чтобы свободно их раздавать. И откуда у него такая информация, если он всего лишь генин? Некоторые из их собратьев по экзамену, вроде Гаары, раньше не участвовали в экзаменах, так что даже предыдущие попытки Кабуто на тесте не должны были дать ему знаний такого рода.       Но, если он был скрытым наблюдателем, почему он помогал Саске и Наруто?       Если, конечно, у него не было такого же чувства юмора, как у Какаши-сенсея, и он не объявил бы беспечно, что они потерпели неудачу, приняв помощь, как раз тогда, когда уже думали бы, что выиграли.       Их позднее прибытие означало, что времени на восстановление не оставалось, нужно было собираться уже сейчас. Анко, старший инспектор, с энтузиазмом обрушила на их голову поток оскорблений, поскольку они сформировали ряды в зависимости от времени прибытия, а не принадлежности к деревне, как делали это, когда заходили в Лес.       После того, как они устроили перекличку, она сердито посмотрела на них.       — Что ж, — она усмехнулась. — Я не ожидала, что многие из вас, личинок, будут смотреть на меня, когда наконец-то доберутся. Некоторые из вас уже наверняка знают, но руководители деревень приняли совместное решение сделать следующий этап открытым. Показать клиентам, за что они платят. Мы хотим показать самых лучших и умных, но, похоже, им придётся довольствоваться тем, что вы не засыпаете на ровном месте. У нас не так много открытых слотов, поэтому мы проведем отборочные туры, прежде чем у кого-либо из вас появятся идеи, как заполучить титул чунина. Так что держитесь, дамы, пока мы будем решать, кого скормить собакам Инудзука. И еще кое-что, личинки. Я слышу, как вы шепчетесь, думая, что это отличная возможность поделиться сплетнями, но так вот — вы будете ждать своей очереди, уткнувшись с лицом в пол. Поняли?       Последовал хор утвердительных ответов.       — Я спросила, вы поняли? — взревела она.       В этот раз им удалось выдать что-то более похожее на то, что она считала приемлемым и правильным, поэтому она резко развернулась на каблуках, и её плащ резко всколыхнулся.       Над ними надолго повисла тишина, но через какое-то время она была прервана шорохом одежды: кто-то беспокойно заерзал, кто-то закашлялся. Сакура не знала, сколько уже прошло времени и наберется ли кто-нибудь смелости нарушить приказ Анко, но она решилась бросить взгляд на джонинов-инструкторов, которые стояли возле стен. Многие из них сгруппировались по деревням, перешептывались и бросали взгляды на собравшихся генинов.       Какаши-сенсей не выглядел чувствующим дух товарищества человеком, он сидел, прислонившись к стене, и уделял все свое внимание книге, но джонин в зеленом, сидевший рядом с ним, очевидно, не обращал внимания на отстраненность Какаши и продолжал вести с ним разговор. Ее бровь изогнулась. Совершенно очевидно, что это модное решение не было простым совпадением — она была почти уверена, что он был сенсеем Рока Ли.       Её взгляд скользнул по остальным группам людей, пока она не наткнулась на другую фигуру, которая явно не нуждалась в компании. И она почувствовала, как по ней пробежал холод, покалывающий затылок и перехватывающий дыхание. Знак ноты был ее первой подсказкой, но она бы все равно догадалась и без него.       Это снова было чувство гендерной неоднозначности — привлекательная женщина? красивый мужчина? — в сочетании с пристальным взглядом. Губы могли изгибаться в улыбке, но это был тот взгляд, который обещал съесть заживо. Жилеты, хоть их цвета и дизайн лишь немного отличались от варианта Конохи, сводили на нет все минимальные различия, достаточно очевидные в повседневной форме. В его случае именно линия подбородка придавала ему женственности — у большинства мужчин не было идеально сужающейся буквы «V». Или же он был похож на одного из слащавых мальчиков с телевидения.       Он выглядел совсем не так, как в лесу, но когда ее глаза встретились с его взглядом — его губы изогнулись. Сакура была далеко не так хороша в чтении по губам, как Ино, которая превратила этот навык в хобби по сбору сплетен, но она была почти уверена, что он сказал: «Теперь я достаточно милый?»       Сакура вздрогнула так явно, что привлекла внимание, но все же сжала кулаки и напомнила себе, что нужно продолжать дышать. «Было бы лучше, — подумала она, — если бы он выглядел хоть немного обеспокоенным тем, что его могут поймать». Вместо этого у него были силы и настроение насмехаться над генином, который был удивлен, что остался жив после их первой встречи. Он играл в свои игры с ними.       Судя по рассказам, у него было более чем достаточно опыта; он не беспокоился о Хокаге и о двух дюжинах джонинов, что очень нервировало Сакуру и так сильно давило на нее, что было похоже на его убийственную ауру в Лесу. И почему-то она догадывалась, что это не маска.       Это парализовало ее еще сильнее, чем страх в Лесу, потому что последствия ее действий затронут всех находящихся в комнате людей. На кону была не только ее жизнь. На кону была даже не жизнь ее отряда. Если она выдаст его, попытается вмешаться в его игру, какую бы он не играл, она не сомневалась, что его расправа будет кровавой и мгновенной. Сколько генинов, стоящих здесь и не подозревающих о вражеском шиноби с призывом змеи, умрет? Эта комната была большой, но если Орочимару призовет хотя бы одну из своих змей, сколько людей будет раздавлено ее появлением?       Выбор был подобен острому кунаю, прижатому к ее шее. Молчи, будь соучастником или открой рот и обреки. То, что казалось правильным — не могло быть хорошим для всех людей здесь, особенно для тех, кто не участвовал в его заговоре.       Чего бы он ни хотел — это было связано с Саске. «Может быть, — подумала она с короткой вспышкой озарения, — он снова проверяет Саске и его печать». В конце концов, в первый раз… В первый раз следовало заставить команду вражеских ниндзя покинуть игру, но если они все еще были здесь, либо они были такими же стойкими как Наруто, либо действовали с такой лояльностью, что превратились из фанатиков в мученики.       Тогда она приняла решение. Даже чтобы защитить своего товарища по команде, она не была готова к тем потерям, которые могла вызвать попытка привлечь внимание к его настоящей сущности. Она даже не была уверена, что это увенчается успехом.       Сакуре хотелось верить, что Хокаге и джонины уже знали о нем, что по какой-то причине, возможно, по той же, по которой не знала она, они не вмешивались. Однако её вера во всемогущество взрослых умерла ещё в стране Волн, пусть даже сама она выжила.       Он наблюдал за ней. И наслаждался её страданиями.       Сакура прикусила язык и оторвала взгляд от Орочимару, сфокусировавшись чуть выше левого плеча Саске и пытаясь подавить тошноту. Ей никогда раньше не приходилось принимать подобные решения. Она и не должна была принимать их. Она была генином. Ей следовало бы выбирать, что съесть на завтрак, какую сделать прическу, на какую пару туфель копить деньги. И если она облажалась с выбором — это влияло бы только на неё.       Она осознавала, что это всего лишь принятие желаемого за действительное, потому что только что получила тяжелый урок о том, как действия одного из товарищей влияют на всю команду, однако она пришла к ограниченному принятию решений, которые сделала на своём жизненном пути.       Если бы только жизнь перестала быть такой чертовски трудной.       Анко вернулась.       — А теперь, — протянула она, — если бы это зависело от меня, мы бы сократили время вдвое, заставили вас повторить это снова и увидели, кто тогда остался бы здесь стоять. Но Хокаге-сама решил, что этого достаточно, чтобы скорее показать вам небольшую часть того, что вы получите. Предварительные отборочные бои. К тому времени, как все это закончится, половину из вас вышвырнут, — сказала она, проведя большим пальцем по своему горлу, явно угрожая. — Ладно, личинки, последний шанс. Сдавайтесь сейчас или считайте, что готовы валяться на полу разорванными на куски. Это на собственный страх и риск, так что не смотрите на своих товарищей по команде.       Сакура была уставшей и напуганной, её стремление стать чунином в первый год после окончания Академии было раздавлено тяжестью реальности. А Наруто и Саске будут вправе делать всё, что захотят.       Её рука немного дрожала под небольшим весом сожаления и стыда, но она начала её поднимать, чтобы заявить об отказе от экзамена. Вот только Саске, будто имея глаза на затылке, не поворачиваясь, схватил её за руку и достаточно крепко сжал, чтобы в её воображении раздался звук ломающихся костей.       — Теперь не убегай, — прошептал он. — Мы зашли так далеко. И должны это закончить.