стремление искать ситуацию, вызывающую страх, вместо того, чтобы избегать ее.
Сакура ушла вместе с Какаши-сенсеем несмотря на огромную гематому на лопатках. Это всё равно было предпочтительнее, чем переживать о том, что в любой момент кто-то может появиться в дверях и превратить стерильную палату без окон в её могилу. Темари, несмотря на заверения Какаши-сенсея. Её товарищ по команде с бездушными глазами и уничтожающим песком. Орочимару. Эта мысль заставила её пойти немного ближе к Какаши-сенсею, нервно оглядывая людей, мимо которых они проходили в коридорах. «Это может быть кто угодно», — настаивал сидящий внутри неё параноик, чему её здравомыслящая часть возражала: «Ты этого не стоишь». Она попыталась довериться рациональному внутреннему голосу, хотя до сих пор не отошла от необъяснимого стечения обстоятельств в Лесу Смерти. Казалось, всё в её карьере ниндзя шло не так, как должно было, так почему же сейчас всё должно пройти нормально? — Сакура, если я резко остановлюсь, то мне придётся соскребать тебя с локтя, — усмехнулся Какаши-сенсей. — Я не собирался расспрашивать тебя так же, как мальчиков, но готов выслушать, если тебе есть что сказать. Прикусив губу, она в последний раз бросила тревожный взгляд на вход покидаемой ими Башни, которая из-за расположившихся рядом пунктов медицинской помощи казалась ещё более зловещей, а затем очень быстро, почти шёпотом, пересказала всё, что произошло в Лесу. Джонины охраняли ведущий из леса проход от хищников, что делало путь на выход намного легче, чем на вход, и ничего не отвлекало её от рассказа. Какаши-сенсей молчал, пока она, наконец, не закончила, потому что с начала своего рассказа, она, казалось, не могла остановиться. Ей пришлось потереть ладонями глаза, но не из-за страха, а из-за гнева, недовольства и разочарования вместе взятых. Не только из-за Орочимару, но и из-за Наруто, Саске и всех остальных. Даже несмотря на то, что она изо всех сил пыталась проглотить обиду, так хорошо было в конце концов высказать всё это вслух. Закончив рассказ, она прерывисто дышала, хотя и ни разу не повысила голос. На глазах у неё выступили слёзы, но она не расплакалась, невзирая на то, что рассказать Какаши-сенсею о пребывании в змеиной пасти стало облегчением. Благодаря своей превосходной памяти, всегда столь полезной, она помнила запахи, звуки и ощущения, её желудок рефлекторно сжимался при воспоминании о невесомости и моментах ожидания боли, сопутствовавших пребыванию подвешенной в пространстве. Но она выдержала, пришла и в Башню, и к Темари, доведя дело до конца. Теперь она нервно поглядывала на Какаши-сенсея, который хмурился в напряжении, но, заметив её взгляд, поднял брови в своей язвительной манере и изогнул губы в усмешке. — Давай договоримся, что, когда ты пересдашь экзамен, ты не будешь так сильно стараться произвести впечатление на нукенинов S-ранга. — Произвести впечатление? — Я запечатывал небольшой «сувенир» Саске, и после того, как я закончил, явился Орочимару. Он не выглядел так, будто запечатывание его хоть сколько-то обеспокоило, что немного меня тревожит, однако он хорошо о тебе отзывался. Поначалу Сакура засомневалась, ведь Какаши-сенсей давал жизненные уроки, подвергая генинов ужасающему гендзюцу, но потом она осознала, что сенсей говорил серьёзно. Казалось, каждый волосок на её теле встал по стойке смирно в своём фолликуле, ведь быть упомянутой Орочимару означало, что тот обратил на неё внимание. Это было на первом месте в списке её нежеланий, потому что это, вроде как, противоречило её прямой жизненной цели, которая заключалась в том, чтобы прожить ещё один день. Она с силой сжала свою руку, так, чтобы почувствовать боль, и стиснула зубы от сотрясшей ее тело дрожи. — Это… очень плохо, Какаши-сенсей. — Согласен. Но не похоже, что он был заинтересован в том, чтобы завербовать тебя, если тебе станет от этого легче. Хотя нам придется приглядывать за Саске. Сомнения вернулись, и она искоса взглянула на Какаши-сенсея. — Не волнуйся, — успокоил он её. — Я не прошу тебя вступать с Орочимару в бой, а лишь убедиться, что Саске сбежит от него. — …как? Он слушает только Наруто, — пробормотала она. — Используй гендзюцу, если потребуется, — последовал немедленный ответ Какаши-сенсея. — Будь уверена, всё, что ты ему покажешь, будет намного, намного предпочтительнее того, на что способен Орочимару. Сакура подумала о последствиях этой самой предпочтительной техники Адского видения — разрешение использовать её против товарища по команде не успокоило девочку. Но её успокоило то, что в течение следующего месяца присматривать за Саске будет Какаши-сенсей. И кто-то ещё будет следить за Наруто. Возможно, после этого её гнев исчезнет, Наруто снова будет просто раздражать, а Саске… ну, она надеялась, что однажды она будет смотреть на него, а не на ликующее выражение его лица, когда он сломал руку Заку.-х-
Нинкены хотя бы позволили ей вернуться домой и принять душ после их утренней «прогулки», так как она должна была встретиться со своим временным наставником и хотела произвести впечатление, что не включало в себя грязь и собачьи слюни. Избавление от собачьей шерсти было гиблым делом, поэтому Сакура проигнорировала то, как вся её одежда ниже талии, казалось, притягивала шерсть так, будто обладала магнитными свойствами. С ней остались только Булл и Паккун, который сидел на голове более крупной собаки, в то время как Булл держал свиток в пасти. — Руководство по твоему кормлению и уходу, — сказал Паккун, заметив, куда направлен её взгляд. — А Какаши-сенсей не сказал моему наставнику, чему меня нужно обучить? — Это не в его стиле, — сказал Паккун. — Так, если наставнику что-то не нравится, у него нет возможности это оспорить. По крайней мере, лично. — «Сенсей Какаши: Как не тратить усилия», — сухо заметила Сакура, что заставило Паккуна усмехнуться. — Примерно так оно и есть. — Так кто же мой наставник? — спросила она. — Всё тебе расскажи, дитя. Кроме того, мы почти на месте. «Местом» была аккуратная маленькая закусочная, в которой Какаши-сенсей однажды обманом заставил её заплатить за него; вспомнив об этом, она нахмурилась. Она вошла и была встречена официантами. Столики были отделены решётчатыми ширмами, что создавало атмосферу уединения, но из-за этого было трудно выделить кого-либо, даже если бы она знала, кого ищет. К счастью, Булл, казалось, знал, куда идти, и в закусочной, как и в большинстве мест, где обслуживали ниндзя, была гибкая политика относительно животных-ниндзя. Их целью оказался столик в дальнем углу с видом на обе двери — место паранойи, как его шутливо называли, хотя в этих шутках скрывалось молчаливое понимание того, что оно принадлежит тому джонину, кто первым его занял. Какаши-сенсей, очевидно, полагал, что беспрепятственный вид на двери был переоценен. Его требованиями были хорошее освещение и быстрое обслуживание, из-за чего обычно они сидели в баре или рядом с кухней. Когда они подошли, джонин, сидевший за столиком, был занят болтовней с официанткой, поэтому им пришлось подождать, пока та уйдет, прежде чем Сакура смогла изящно поклониться и представиться. Наставник рассматривал её, сопровождая это ритмом почти раздражающе щёлкавшего в его рту сенбона и хмуря брови. Но затем морщинка на его лбу разгладилась, и на его губах заиграла язвительная улыбка, которая выглядела более искренней, чем у Какаши-сенсея. — Генма Ширануи, — представился он. — Какаши попросил вернуть долг за мелкие услуги и проигранные пари, а я всё равно нахожусь в деревне на время экзаменов в качестве дополнительной рабочей силы, так что вот он я. Присядешь? Он кивнул в сторону скамьи, стоящей напротив, и Сакура боязливо села. — Я уже просмотрел отчёты и знаю всё о твоих результатах на экзамене: высший балл на первом этапе, проигрыш во втором, за что ты жестоко отомстила. Но я не знаю, чему именно Какаши хочет, чтобы я обучил тебя. Это был намёк Буллу, тот вывалил футляр со свитком на стол, и Генма-сенсей, с отвращением посмотрев на скользкую от слюны поверхность, открыл его. Когда он развернул свиток, его брови поползли вверх, что, по мнению Сакуры, не предвещало ничего хорошего, но таков был Какаши-сенсей. Ничего другого она и не ожидала. Откровенно говоря, если существовал шанс снова встретиться с Орочимару, она бы лучше перенесла вдвое больше обычных издевательств сенсея и даже этому порадовалась. — Вот дерьмо, — с чувством произнёс Генма-сенсей. — У него тут список литературы длиной в мою руку. Некоторые из них можно заполучить из архивов только будучи джонином. Похоже, что большой упор на теорию о чакре и управлении ею, о гендзюцу, и такое количество текстов по анатомии, что тебя можно будет квалифицировать как ниндзя-охотника Скрытого Тумана. Что касается физических упражнений, видимо, ты будешь тренироваться с собаками Какаши по утрам, чтобы развить выносливость, и это хорошо. Я не ранняя пташка. Поработать над твоим владением ножами, хорошо. Он хочет выжать из тебя всё возможное тренировками с метательным оружием, говорит, что на скорости твой прицел чересчур ухудшается. Это, опять же, основы. А вот что не относится к основам, да ещё и граничит с безумием — это то, что он хочет, чтобы ты умела выполнять технику Телесного Мерцания к тому времени, как я верну тебя ему. — Неужели эта техника настолько необычная? — робко спросила Сакура. — В первый год после окончания Академии? Если ты какой-нибудь гений, то, может, и нет, но для тебя это, кажется, будет перебор. — Сакура уже знает основы, — возразил Паккун. — Ей просто нужно усовершенствовать управление чакрой, чтобы, когда она улучшит способность воспринимать быстрое движение, не выжечь зрительные нервы при этом. — Неужели? — скептически спросил Генма-сенсей. — Ведь этого не было в… — он умолк, а затем печально покачал головой. — Мне жаль, Сакура, — извинился он. — Я должен был догадаться, что не стоит ожидать того, что Какаши будет полностью откровенен в твоём досье. Он хитрая сволочь с собственными навыками, не надо надеяться на что-то другое, когда дело доходит до ведения твоих документов. Чуть более обстоятелен с твоими товарищами по команде, но оно и понятно — большинство людей держат с ними ухо востро, — он улыбнулся, будто бы пошутил, но Сакура юмор не оценила. — Не знаю, когда, по его мнению, ты будешь спать с такой нагрузкой, но мы сделаем всё возможное. Но сначала надо позавтракать. Оказалось, что тренировки с Генмой кардинально отличались от тренировок с Какаши. Его шутки были не такими резкими и насмешливыми, а более добрыми, из-за чего тренировки под его руководством больше походили на занятия в Академии и меньше на тренировки Какаши в стиле «будешь готов к жизни, если выживешь», что стало нормой для их занятий после Страны Волн. Но Генма также был очень хорош, по крайней мере в рукопашном бою и бою с оружием, хотя он сразу признался — что касается гендзюцу, хорошо ему удаётся только его развеивать. Что было нормально. Он не преувеличивал, когда говорил о списке книг для прочтения от Какаши-сенсея, значительную часть которых нужно было читать с бумагой для заметок и словарём в руках, даже несмотря на то, что множество из них были короткими трактатами, нежели полноразмерными книгами. Во всяком случае, это была одна из тех областей, где Сакура была полностью уверена в себе, и она наслаждалась вызовом, брошенным своему разуму, приступая к задачам с удовольствием, которое она обычно не испытывала, занимаясь физическими тренировками. Её девизом стало: «Чем больше сделаешь сегодня, тем меньше будешь страдать завтра», но она жаждала новых знаний. Даже когда эти знания были бесконечными схемами строения глаз и потока чакры или всеми способами, которыми она могла бы навсегда ослепить себя при использовании техники Телесного Мерцания, даже частично неправильно направив поток чакры или ускорив его на слишком длительное время. Больше чем через полмесяца Генма-сенсей был срочно вызван во время одной из их тренировок, и Сакура поняла, что что-то случилось, когда тот прислал записку, в которой говорилось об отмене оставшейся части занятия. В отличие от Какаши, Генма-сенсей, несмотря на все свои шутки, относился к своим обязанностям очень серьезно. Её странно пугало лишь то, что сенсей приходил на тренировочное поле раньше неё. Поскольку она не получала никаких сообщений, появившись на поле вовремя, она обнаружила, что её ждёт подозрительно серьёзный Генма-сенсей. Но он был не один. — Привет, Сакура, — произнёс он. — Генма-сенсей. Сенсей щёлкнул сенбоном, когда закончил рассматривать её, а затем вздохнул. — Так, я выписал книги на своё имя и разрешаю тебе ими пользоваться, полагаю, что могу доверять твоей осторожности. Вчера ночью у нас произошёл инцидент. Хаяте, проводивший отборочные поединки после второго этапа, мёртв. И меня назначили экзаменатором третьего этапа, а это значит, что я возьму на себя дополнительные обязанности. Следовательно, на тебя будет меньше времени. Однако Райдо согласился уделить нам немного своего времени и помочь. Он научит тебя использовать твои ножи, — Генма ухмыльнулся. — Это единственное, в чём он меня превосходит, так что мы должны позволить ему покрасоваться, раз выпал шанс. Райдо, другой мужчина, молча закатил глаза. Он был одним из немногих джонинов, у которых Сакура когда-либо видела шрамы на лице - его шрам хорошо зажил, он пересекал переносицу и расширялся вдоль щеки. В остальном он выглядел вполне обычно, у него были коротко стриженные волосы и стандартная униформа. — Буду рада у вас поучиться, — вежливо сказала Сакура. Райдо кивнул. — Судя по тому, что рассказал мне Генма, с тобой будет легко работать. Я специализируюсь на кендзюцу, поэтому могу хорошо обучить тебя принципам приближения к противнику, используя нож с превосходной досягаемостью. Я не получал каких-либо уведомлений, поэтому у меня не было времени выяснить расписание миссий. Иногда у тебя будут свободные часы после обеда, но, мой тебе совет, лучше выполняй в это время миссии D-ранга вместо дополнительных тренировок. Я видел твой график. Ты же не хочешь себя угробить, да и чем больше миссий ты выполнишь, тем лучше для тебя. Сакура восприняла все его советы и уроки серьезно. Она не прониклась им так, как Генмой-сенсеем, потому что он был таким же серьёзным и профессиональным, как некоторые из приглашённых лекторов в Академии, которых больше интересовала подача знаний, нежели построение взаимоотношений. Каким-то образом это заставило её ещё сильнее осознать, что она тратит его время, и, чтобы не разочаровать его, приложила немало усилий. Райдо заставил её упорно трудиться. Он не соврал, что его специальность — кендзюцу, но не уточнил, что известен прежде всего как наёмный убийца. В его стиле, лишенном всякой показухи и откровенно беспощадном, было мало от того, что она считала «боем на мечах». Чаще всего на тренировке её убивали одним ударом — Райдо-сенсей методично использовал каждую брешь в её защите. А затем так же терпеливо объяснял, что она делала неправильно и как нужно делать вместо этого. Всё почти как в Академии, за исключением получения особого внимания, которое всегда жаждала и за которое боролась такая прирождённая любимица преподавателей, как Сакура. Это почти сделало её жизнь шиноби снова весёлой, помогло облегчить паранойю, несмотря на то, что каждую ночь она вспоминала, ради чего так усердно тренировалась все дни. Из-за новых ночных кошмаров лучше не становилось, но, как и в случае со Страной Волн, она стала хорошо с ними справляться. Попытки не спать привели к появлению этих кошмаров в часы бодрствования, и, кроме того, из-за них она стала сентиментальной, поэтому открыла для себя самые разные хитрости, чтобы засыпать, оставаться спящей или засыпать снова, если второе не работало. Она старалась не доводить себя до изнеможения на ночь глядя, что делало сны ярче, и иногда относилась к моментам, в которые просыпалась с чувством паники, с юмором — у неё никогда не было так много практики в контроле дыхания и замедлении сердцебиения. В течение месяца от Какаши-сенсея и товарищей по команде ничего не было слышно, а у Сакуры не было достаточно свободного времени, чтобы подпитывать свою обиду. Она рассеялась. Гнев остыл, несмотря на то, что чувства так и не вернулись к своему обычному состоянию. Наруто просто раздражал, он был опасен, и хотя Саске был красив, Сакура не могла не задаться вопросом о той вспышке жестокости: сколько в ней было от Орочимару, а сколько от Саске. Сакура встречалась с другими. Ино, щеголявшая с уродливыми, медленно заживающими синяками, свидетельствовавшими о том, что Заку не пощадил её лицо, приходила не хвастаться своей победой, а вместо этого хотела осторожно обсудить идею возродить их дружбу. — Я смотрела на тебя там, на арене, и видела ту же незнакомку, что встречала раньше, когда впервые увидела тот шрам, и я почувствовала… будто каким-то образом проигрываю тебе. Мне это не понравилось, — честно призналась она, и это было так странно, будто Сакура вернулась на полянку Академии на время их обеденного перерыва. — Поэтому, что бы ни делал тот урод, я не могла проиграть бой. И поблагодарить за это я должна тебя, Сакура. Ино не спрашивала её о том, как она получила шрам, да и у Сакуры не было желания рассказывать. Большая часть их прежних отношений была утрачена, а Сакура слишком хорошо понимала, что у Ино ещё не было миссии, похожей на миссию в Стране Волн, которая довела бы её до крайности и с которой она вернулась бы другим человеком. Возможно, когда-нибудь они снова станут лучшими подругами. Но до тех пор Сакуре вполне хватало того, что Ино могла помогать ей выбирать наряд и куфию. Это был первый раз за долгое время, когда у неё состоялся разговор, косвенно касающийся её способности убивать. Другой её гость был более настораживающим и менее громким. Гаара, сокомандник Темари. Они не обменялись ни единым словом, но у Сакуры сложилось впечатление, что для Гаары это был целый разговор. Она понятия не имела, что он из этого извлёк, а отсутствие бровей делало его лицо ещё более непроницаемым, чем одни его глаза. А потом месяц подошёл к концу, и пришло время снова стать частью Команды Семь.