страх острых предметов.
Сакура пообещала себе, что если — нет, когда она переживет эту битву, она купит запечатывающий свиток, сложит в него все, по ее мнению, необходимое и будет носить его с собой всегда. Она даже готова была брать его в ванную комнату и класть под подушку на ночь, чтобы он всегда был под рукой, когда это было нужно. Как сейчас. У нее уже был базовый набор, ставший её верным спутником, как и любой из нинкенов, если у неё с собой были лакомства, но когда она решила принять участие в обсуждении стратегии с нинкенами, она осознала, что иметь полностью собранное снаряжение было бы куда полезнее, чем иметь голову, полную теоретических знаний. К счастью, у нинкенов было много опыта. На какое-то мгновение она почувствовала себя брошенной, когда Наруто и Шикамару ушли, но это было неправильным. У нее действительно была команда, ее стая, целых семь товарищей. — Мы не можем рисковать попасться в ловушку гендзюцу, не таким большим отрядом, — пробормотал Акино. Гуруко с серьезным видом кивнул. — Если ты не сможешь убрать их всех быстро, это станет ловушкой для тебя, а не для них. И для нас. Нам придется разделить их. — Охота, спешка, стая, боль, — торжественно продекламировал Бисуке. — Мы никогда не практиковались в этом, никогда не охотились с тобой, Сакура, поэтому слушай. Ухей, Акино и Шиба самые быстрые в стае и работают вместе, они могут загнать среднестатистического ниндзя. Они будут кусать шиноби за лодыжки и в конце концов собьют его, но только Булл достаточно большой, чтобы сбить человека в одиночку. Его челюсти в два раза сильнее, чем наши — он может сломать кости в ноге человека. — Булл фыркнул, соглашаясь. — Гуруко, Уруши и я в первую очередь следопыты, но мы можем отвлекать и изводить врага. Сакура кивнула, запоминая все. Она знала скорость каждой из собак, видела несколько их тактик вживую, но когда это происходило по-настоящему, а не на тренировке, все наверняка было по-другому. Сакура хорошо помнила первую, ужасную тренировку в Волне, поэтому осознавала преимущество стаи. Им нужно было всего лишь придумать план, в котором эффективно использовались все их сильные стороны. Он не должен быть понятным и безопасным — Наруто здесь не было, — но должен просто сработать. Сакура закрыла глаза, прикусив губу. Восемь ниндзя. Две боевые группы. Наверное, им не составит труда разделить их на две команды — привычка была мощной силой, и очень немногие ниндзя имели опыт работы в отрядах больше четырех человек. Если бы угроза была небольшой, они бы, возможно, и так разделились бы на две группы, где первая боролась с врагами, а вторая продолжала путь к цели. Если ей повезет, они отправят только одного или двух ниндзя преследовать тех, кто ушел вперед, но судьба была благосклонна к Наруто. Сакуре лучше готовиться к бою с целым отрядом. Каким бы ни был ее план, это не должно занять много времени — ей все равно нужно будет догнать первый отряд, прежде чем они догонят отряд Конохи. Было несколько довольно универсальных сигналов бедствия, которые могли заставить их повернуть назад, но она не могла не учитывать риск, что на их пути могут встать больше шиноби Песка или Звука. «Я должна быть быстрой как молния, — подумала Сакура. — Такой быстрой, такой внезапной, которая исчезает еще до того, как появится звук, — это не было шуткой, но когда эта мысль сформировалась в её голове, она осознала игру слов. — Когда они говорили о том, чтобы стать похожей на своего сенсея, — подумала она, сложив руки на коленях и высовывая голову за барьер, — я думала, что получу что-то более полезное, чем ужасное чувство юмора Какаши-сенсея».-х-
Сакура лежала на животе в кусте шиповника, в тоннеле, созданном передвижениями животных. Это не было идеальным прикрытием, но глубоко под знаковыми, высокими деревьями лесов Конохи, шиповник и ему подобные кусты, казалось, были единственными растениями, которые росли здесь с упорством. Ее куфия надежно скрывала нижнюю половину ее лица, ткань была натянута на скулах. Она достала боевые очки из сумки — первый раз, когда низкая висячая ветвь ивы ударила ее в глаз, пока она двигалась на безумной едва видимой глазу скорости, был последним разом, когда она переживала из-за этого. Она была почти убеждена, что едва не лишилась глаза. Обтекаемые, даже несколько модные, ее боевые очки плотно прилегали к лицу и имели узкий ободок из губчатого материала вокруг линзы, чтобы она могла направить чакру на создание печатей. Сакура хотела ободряющего тепла от маленького тела, прижимающего к ней, но пока, согласно плану, нинкены находились за пределами поляны. Паккун был лучшим сенсором стаи, но Акино подтвердил, что отряд заглотил наживку и пошел по следу Сакуры. Ее пальцы копали борозды в глине, пока она смотрела, как они выходят на поляну, их шаги были тяжелыми и уверенными. Четверо взрослых мужчин без особой формы или оружия. Скорее чунины, чем джонины. «Что по-прежнему делает их лучше тебя», — резко напомнила она себе. Она затаила дыхание, когда один из ниндзя почти наступил ей на пальцы, но ее гендзюцу было очевидным доказательством, что ее не обнаружили. Это было хорошо. Они были почти уверены, что ниндзя отслеживали их обычным способом; на таком расстоянии хороший сенсор сделал бы ее гендзюцу таким же бессмысленным, как и бумажный пакет, натянутый на голову. Сакура не сдвинулась с места, даже когда ниндзя повернулся, чтобы сказать что-то своей команде. «Шиноби выбирает момент», — сказала она себе, но ждать было ужасно. Она была почти полностью уверена, что ее сердцебиение было таким же громким для врага, как и для нее, что ниндзя Звука просто играли с ней, но потом один из ниндзя поставил ногу прямо на один из помеченных пакетов. Направленный импульс чакры прервал ее гендзюцу, метки, спрятанные вокруг поляны, поднялись с ревом, тяжелый серый дым заклубился, и содержащегося в этом дыме капсаицина было достаточно, чтобы горло Сакуры засаднило, несмотря на все ее меры предосторожности. Для ниндзя Звука все было намного хуже, но она не испытывала по отношению к ним ни вины, ни жалости, в отличие от того ниндзя с серебристыми глазами, который сгорел. Это был ее дом, ее последнее безопасное место. И они разрушили его. Ей даже не пришлось бросаться на ниндзя — он был так близко, нужно было лишь приподняться на коленях и вонзить ножи в его бедренную артерию. Не ниже бедра, потому что дальше она шла вдоль сухожильной щели, а чуть ниже паха. Ее ножи были повернуты вниз и наклонены, как рыба с острым плавником, разрезая плотную мышцу, чтобы достать медиальную артерию, огибающую бедренную кость. Он рухнул почти на нее, и Сакуре пришлось неловко увернуться, чтобы не быть придавленной его весом и избежать ловушки в виде шиповника. Она зашипела на вдохе, когда кунай оставил длинную, неглубокую рану вдоль ее ключицы, и этот глубокий вдох обжег ее сильнее, чем рана, но она подавила желание кашлять, превратив боль и страх в движение. Благодаря Какаши-сенсею и нинкенам у нее был большой опыт маневрирования в густых зарослях шиповника, которые представляли собой колючие ловушки и неожиданно сильные ветки. Где бы ни находилась деревня Звука, у них, видимо, было меньше подлеска — в таких условиях нужно было высоко поднимать ноги и осторожно шагать, что не было похоже на низкие, мягкие шаги, которым обучали ниндзя. Даже в густом дыму она могла выследить своих противников по звукам ругани, кашлю и подёргиванию веток шиповника. Она услышала, что слева от нее стало тише, один из них направился к деревьям, но двое все еще оставались внизу. Её скрывающий дым был палкой о двух концах — в нём было гораздо, гораздо сложнее увернуться от куная. Когда она понеслась к самой дальней цели справа, на её руке появились ещё две резаные раны. Она не знала, как он увидел ее через пелену слез из-за дыма, но в его руках уже была пара кунаев. Он был выше, сильнее, но капсаицин сделал свое дело, его дыхание было резким, неровным и прерывалось резким кашлем. Трудно бороться, когда ты едва дышишь. Его удары были грубыми, несколько отчаянными и далеко не такими быстрыми, как у Райдо-сенсея. Он ударил ее двумя кунаями, прижатыми друг к другу, целясь ей в грудь, что было бы куда более эффективным, если бы он ударил в полную силу. Она использовала левый нож, чтобы перенаправить силу удара, открывая себе место для удара. Сакура услышала, как ниндзя Звука подошел к ней сзади, и немного запаниковала, ринувшись вперед, несмотря на то, что угол был неправильным. Удар в его бок не был чистым, и он замахнулся и ударил ее в челюсть холодным кольцом куная. Сакура потеряла равновесие, когда металл врезался в ее щеку с такой силой, что зубы разрезали кожу, болезненно вспыхнув, и начали шататься, но у нее не было времени на восстановление. Так близко дым не был эффективным препятствием, и ее противники пытались положить этому конец так же быстро, как и она. Она направила чакру в ступни, ринувшись вперед, когда ее трусливое я кричало: «убегай!» Один из ножей скользнул в ножны, ее рука с чакрой бросала кунаи с такой скоростью, что получался свистящий звук, и она начала атаковать снова. Ее ответная атака была неожиданно быстрой, судя по расширяющимся глазам, когда она пригнулась, ее плечо врезалось в раненого ниндзя чуть ниже его грудной клетки и через несколько секунд нож в ее другой руке глубоко вонзился в его тело. Слишком глубоко — она почувствовала рывок, когда он начал падать, и поняла, что рискует сломать лезвие, если оно застрянет между позвонками. Она выпустила нож как раз вовремя, чтобы заблокировать следующий удар его напарника и едва уклониться, когда другой ниндзя Звука прыгнул с дерева. Почти уклониться. Ее лопатку обожгло, но не задело позвоночник, и боль была слабее, чем когда ее ударили в лицо. И это не помешало ее способности стратегически мыслить, дым рассеялся достаточно, чтобы она могла хорошо видеть своих противников. Она прыгала по деревьям, чтобы им было трудно использовать кунаи, и они преодолели больше, чем дюжину метров пока не появились нинкены. Уруши выскочил из подлеска, действуя словно растяжка, инерция отправила ниндзя Звука лицом в землю. Прежде чем он смог сделать что-то кроме того, чтобы подняться на локтях, Булл уже был на нем, сомкнув мощные челюсти на его шее. Сакура обернулась и увидела, как Ухей, Акино и Шиба выскочили со своих укрытий, двое из них обошли последнего ниндзя и схватились за рукава, клацнув зубами, а третий ударил по тыльной стороне колена. Шиноби начал отчаянно сопротивляться, но Акино и Шиба продолжали держать его и тянуть за руки, что напоминало жуткое перетягивание каната. Сакура услышала, как ткань его рукавов начала рваться, но ее кунай уже влетел ему в горло. Тяжело дыша, Сакура очень осторожно подняла руку к своей шее. Когда она повернулась, вспыхнула резкая боль, но затем все онемело. Выбиты позвонки. Она ничего не могла с этим сделать, кроме того, чтобы надеяться, что в нее ничего не прилетит, пока она будет пытаться повернуть голову. Она даже не пыталась осмотреть свою щеку. Нинкены не стали ждать, пока она вернется назад и заберет свой второй нож. Им нужно было время, чтобы подобраться к второй команде так быстро, насколько это было возможно, потому что даже несмотря на то, что они были быстрыми, ни один из нинкенов не мог двигаться со скоростью шуншина без помощи Какаши-сенсея. Сакуре пришлось приложить усилие, чтобы успокоить дыхание, потому что ей предстоял не только самый опасный шуншин, который она когда-либо выполняла, но и самый длинный. Все предыдущие разы она выполняла технику под наблюдением, в контролируемых условиях. Даже если она ничего не снесет, если она нарушит поток чакры, который временно увеличивает скорость, с которой ее зрительный нерв обрабатывает входную информацию, она рискует остаться слепой на всю жизнь. Шуншин казался странным опытом, который увеличивал время и сжимал расстояние, овладеть им было особым мастерством. Она не ожидала, что ей придется использовать его так скоро. Она вдохнула еще раз, успокаивая дрожь. И затем начала двигаться. Чунин наполовину повернулся к ней, так что ее нож перерезал его горло, кровь стекала по лезвию ее ножа. — Дерьмо, — яростно зарычал один из ее противников, и остальная часть их команды повернулась к ней. — Похоже, команда Акаги облажалась, — прокомментировал другой, гораздо менее обеспокоенно, чем его товарищ. Это беспокоило Сакуру, но она уже двигалась вперед к нинкенам. Она надеялась, что ниндзя будут преследовать ту добычу, что в поле их зрения, и Сакура почувствовала краткую вспышку облегчения, когда решилась оглянуться и мельком увидела всех троих. Облегчение превратилось в боль, потому что три ниндзя оказались слишком сильными для ее умения уклоняться — ей пришлось прыгнуть, чтобы преодолеть препятствие, и кунай попал ей в плечо. Она издала странный, приглушенный крик и тяжело приземлилась, но продолжила бежать. Она забеспокоилась и почувствовала легкое головокружение, когда услышала, как нинкены столкнулись с ниндзя Звука, и повернулась как раз в то время, когда в нее влетел кунай. Столкновение вогнало кунай в ее плечо еще глубже, и в этот раз она закричала, но одной рукой царапнула глаза нападающего и дернулась достаточно сильно, чтобы сбросить его. Сакура выпрямилась и оказалась почти лицом к лицу с тем ниндзя, который уверенно говорил до этого. Он раздражающе ухмылялся, когда поднимался с травы, небрежно отряхивая штаны. Существовало ли какое-то правило в кодексе Звука, которое гласило, что нельзя отпускать ниндзя со своих тренировок, пока они не убедятся, что убийства бесполезны, пока они не заставят их противников бояться? Ее затошнило от боли, а ее левая рука не работала должным образом, хотя резкое движение сместило кунай, когда ниндзя Звука доказывал, что не только Коноха знает, как пользоваться огнём. Гуруко почти испугал ее, когда бросился в атаку, но противник был быстр и успел поймать пса под ребра. Гуруко взвизгнул, когда его подняли вверх и со всей силы бросили в дерево. Горстка сенбонов пригвоздила его к дереву, и Сакура бросилась в атаку, в попытке использовать момент, но она недооценила, насколько хорош был ее противник. Широкое клиновидное лезвие куная застряло между ее ребрами, и она снова закричала, хотя ей удалось схватить его запястье, прежде чем он вытащил свое оружие. Крик превратился в боевой, и она ударила его по голове со всей силой, что у нее осталась, послышался тошнотворный хруст его носа. Она отпустила его запястье, чтобы схватить за воротник и ударила головой об его лоб, а когда вес его мертвого тела начал тянуть вниз, она позволила ему упасть. Сакура долго стояла неподвижно, ее зрение расфокусировалось, дыхание было прерывистым, а из глаз капали слезы. Затем она дернула вниз куфию, опорожняя желудок. Когда рвота прошла, она осознала, что стоит на четвереньках и почти рыдает, и потянулась за куфией, чтобы стереть рвоту с рваной дыры на щеке. Ее руки потянулись к кунаю, застрявшему между ее ребрами, но кто-то рявкнул на нее: — Не трогай его! — Болит, болит, болит, — всхлипнула она и с трудом поднялась, запихивая грязную куфию в подсумок. Она пыталась перестать плакать, потому что ее прерывистое дыхание каждый раз теребило раны, но это было выше ее возможностей. Все, что она могла сделать, это подойти к Гуруко и вытащить сенбоны настолько осторожно, насколько позволяли ее трясущиеся пальцы. Пес дышал, и она прижала его маленькое тело к груди. Остальные нинкены собрались вокруг нее, мех на их мордах был жестким от крови. Булл обнюхал ее поверженного противника и сомкнул зубы на его горле. Он яростно встряхнул тело, прежде чем отпустить его и подойти к ней, слабо скуля. — Это все, что нам нужно было сделать, — мягко сказала Сакура. — На этом наша миссия закончена.