Убей своих героев

страх времени.

      — Я… не понимаю, — выдавила Сакура через онемевшие губы.       Цунаде-сама переплела пальцы и оперлась на них подбородком.       — Когда Орочимару показал интерес к твоему сокоманднику, тот был отмечен как потенциальный нукенин. Учитывая его кеккей-генкай, то наиболее охраняемый. На уровне генинов и в некоторых специализациях чунинов существуют официально признанные методы смены гражданства на другую деревню. В Конохе это включает в себя интервью с Яманака, чтобы определить, какую конфиденциальную информацию шиноби может унести с собой. Джонины права на это не имеют, а также есть некоторые кеккей-генкаи, которым мы не можем позволить покинуть деревню. Шаринган, очевидно, один из них. Чунин, назначенный патрульным на этом округе, получил инструкции проверять дом Учиха и его присутствие. К рассвету он обнаружил, что Саске и его снаряжение для миссий отсутствовали. На тот момент у меня было два варианта. Отправить подходящую поисковую команду, чтобы вернуть его в деревню, вне зависимости от того, что он сам думает по этому поводу, или отправить группу его сверстников, чтобы убедить его вернуться по собственному желанию. Я знаю, как работает Орочимару, — сказала она Сакуре с легким намеком на усмешку. — Он очень хорош в том, чтобы сеять сомнения, а также в использовании правильной доли физической силы, чтобы манипулировать ситуацией. В долгосрочной перспективе насильное возвращение Учиха домой послужило бы основой для мании преследования, заложенной Орочимару. Так что я поставила на то, чтобы получить его добровольное согласие. И проиграла, — серьезно признала Цунаде-сама. — Я недооценила, насколько сильно Орочимару хотел заполучить его. Обычно добраться до него — само по себе испытание. Если ты не можешь справиться с этим, ты не стоишь его времени, — в глазах Цунаде было отстраненное задумчивое выражение. — Он всегда был таким. Но в этот раз он послал поисковые команды. Если бы твоих ровесников было меньше или они были бы менее квалифицированными, это могло обернуться катастрофой. Но никто не погиб, а Учиха Саске теперь принадлежит Скрытому Звуку.       — Это случилось… вчера? — чужим и дрожащим голосом спросила Сакура. Потому что она помнила вчерашний день — красивая одежда, вкусная еда и потрясающий вид на океан.       — Да, — ответила Цунаде-сама. — Тебе нужно пройти допрос. Иноичи-сан вызвался провести его сам. Если ты знала о его намерениях, содействие в их сокрытии — преступление против деревни.       Сакура медленно покачала головой.       — Я знала, что он не был счастлив, — прошептала она. — И я видела… — ее рука поднялась и легла на шею в то место, где у Саске была печать. Она сглотнула. — Я была рядом, когда он встретил Орочимару. Не думаю, что понимаю, почему он присоединился к нему.       Цунаде-сама одарила ее горькой улыбкой и отпустила на разговор с отцом Ино. Когда тот закончился, Сакура поплелась в больницу, не сводя взгляда с ног. Она ожидала, что ее мысли будут громкими и запутанными, но они были тихими и неподвижными. Саске ушел, и это единственное, что имело значение. Несмотря на то, что она чувствовала себя неуютно и испуганно рядом с ним, до последних нескольких месяцев он занимал в ее жизни настолько большое место, что думать о жизни без него было все равно, что думать о жизни без восхода солнца утром.       Долгие минуты она простояла возле комнаты с табличкой «Узумаки Наруто», резко вспомнив, когда последний раз она приходила навестить своего товарища в больнице. Был ли тот бой одной из причин, почему Саске ушел? Она не могла перестать думать об этом. Орочимару сказал, что он вернется к нему в поисках силы, но разве тот бой не продемонстрировал ее в достаточной мере? Чидори Саске, Расенган Наруто — если оценивать их, то можно понять, что они оба могли бы убить человека, но последний оставил больший кратер. Её же повысили до чунина в первый год после окончания Академии.       Седьмая команда могла стать самой сильной командой своего поколения. Даже если Саске вздумал отправиться убивать Итачи — ее навыки дедукции были достаточно сильными, чтобы она могла понять: даже опустив неприятный факт того, что Саске выбрал целью своей жизни убийство другого человека — их команда была сильной и способной. Хотя деревня, возможно, никогда бы не инициировала миссию по убийству Итачи, они бы все равно последовали за Саске. Она представляла это очень ясно: использование разведки деревни для установления зоны поиска, получение отпуска, достаточного для выполнения цели, охота, что станет быстрее благодаря нинкенам.       Теперь это все было лишь воображаемыми идеалами, подумала она, толкая дверь.       — Я пытался вернуть его, — выпалил Наруто, как только увидел, кто вошел в комнату. — Я пытался, — сжимая покрывало в руках, яростно заявил он еще до того, как она успела что-то сказать.       — Знаю, — просто ответила она, от чего в его глазах исчезла часть безумия.       — Ты… ты знаешь? — выпалил он.       Сакура хмурилась, пока шла к креслу, и подтянула то к кровати Наруто. Что за человек она в глазах Наруто?       — Да. Цунаде-сама и отец Ино объяснили мне.       Наруто медленно кивнул, потом его взгляд опустился на руки на покрывале и задержался там.       — Мне жаль, что я не смог вернуть его для тебя, Сакура-чан, — сказал он.       — Это Саске решил уйти, — ответила Сакура. Говорить это было почти так же больно, как жевать иголки, но правда иногда бывала такой. Годзэн-сан убедила её в этом, сказав, что иногда это похоже на попытку выпить до дна чашу, полную огненных муравьев — и проглотить это бывало сложно и горько.       Она оторвалась от созерцания собственных рук и заметила, что Наруто смотрит на нее.       — Ты не злишься на меня?       — Какое право я имею злиться на тебя, когда меня здесь даже не было? — с горечью спросила она его.       Настала очередь Наруто удивленно поднимать брови.       — Откуда бы ты знала? Он сказал тебе, что собирается сотворить такую тупость?       — Я просто… — Сакура изо всех сил пыталась найти правильные слова, чтобы выразить то, что звучало глупо даже в голове. — Я просто должна была знать. Когда любишь кого-то, то можешь сказать, когда этот кто-то собирается стать предателем. Или, по крайней мере, ты так думаешь. Саске мне никогда ничего не говорил, — тихо закончила она, упоминание предательства звучало в ее словах подобно фальшивой ноте.       — Ну, ты мне нравишься, Сакура-чан, и я думал, что ты будешь кричать на меня, так что мы не можем понимать и знать все, — храбро предположил Наруто, хотя его ухмылка была несмелой.       — …Я тоже не понимала кое-чего, — признала Сакура. — Я никогда не была добра к тебе, Наруто.       Кривая ухмылка дрогнула, затем полностью исчезла.       — Наверное, нет. Но ты была вежливой, когда мы впервые встретились. Не «доброй», но мне кажется, что ты относилась ко мне так же, как и ко всем остальным ребятам из класса. Потом, когда я тебя раздражал, ты говорила, что я раздражал тебя, а не что я кусок дерьма на подошве, как меня называли все остальные, даже когда я ничего им не сделал. Это я знал точно, — объяснил он, выражение его лица было задумчивым, что делало его почти незнакомым. Потом он снова усмехнулся, хотя его глаза остались серьезными, — и ты милая.       Сакура слабо улыбнулась.       — Я не верю, что собираюсь сказать это, но ты можешь добиться гораздо, гораздо большего, чем те, кого ты раздражал, — ответила она. — Я вряд ли буду относиться к шуткам, которые причиняют материальный ущерб, как к забавным, также я не буду думать, что нарушать правила, чтобы перевестись в следующий класс — это что-то отважное, а не раздражающее. Но в мире очень много людей. Тех, кого мы еще не встретили, как постоянно говорит моя мама. Я твой товарищ по команде, Наруто. Может быть, однажды мы станем друзьями. Но я не думаю, что когда-нибудь влюблюсь в тебя.       Наруто нахмурился.       — Думаю, я понимал это. И твоя мама права, знаешь. Есть много других хороших парней, которые не относятся к засранцам класса А. Я думаю. Где-то есть.       — … Я не могу поверить, что мы говорим об этом, — сказала Сакура, рассмеявшись, в уголках ее глаз собрались слезы.       Наруто кивнул, его глаза были подозрительно влажными.       — Ты точно не злишься?       — Точно не злюсь. Возможно, немного грущу, убежденная, что это всего лишь очередной ночной кошмар. Возможно, начну злиться, но позже. Но ты едва не умер, пытаясь вернуть Саске домой.       Наруто заметно колебался, затем взглянул на дверь.       — Не совсем так, — сказал он ей с заметной горечью в голосе. — Они выпишут меня сегодня днем. Я… прости меня за то, что было в Лесу Смерти.       — В смысле?       Его руки снова сжали одеяло.       — Сейчас это кажется глупым, но мне казалось, никто никогда серьезно не травмировался во время тренировок в Академии. Я просто думал, что у всех так. Что-то болит, но ты смиряешься с этим, пока оно не перестанет болеть. Вот, глянь на мою руку, — сказал он, протягивая ладонь.       Взглянув на него из-под приподнятых бровей Сакура перевела взгляд на руку.       — На что я должна смотреть? — спросила она, не найдя ничего примечательного. Рука выглядела так, как должна была выглядеть, но потом ее осенило то, чего она не увидела на коже. — Это та рука, которую ты порезал ножом, там, в Волне? Тебе удалили шрам?       Поджав губы, Наруто выжидательно смотрел на нее, поэтому она протянула руку и провела пальцами по коже, настолько гладкой, что у Ино случился бы приступ зависти.       — У тебя вообще нет шрамов, — удивленно заметила она. Даже крошечных, появлявшихся в течение жизни из-за владения снаряжением, не важно, насколько аккуратным ты был. — И у тебя почти нет мозолей от оружия.       — Видишь? — спросил Наруто. — Это то, чего я не осознавал, когда был в Лесу. Я не размышлял об этом, пока не увидел, сколько времени понадобилось тебе, чтобы восстановиться, и насколько серьезными были твои шрамы. Я восстанавливаюсь иначе, чем ты, поэтому я не получаю таких травм, как ты. Прости, Сакура-чан. Я не знал.       Сакура изумленно уставилась на него, поглаживая пальцем не тронутые шрамами костяшки пальцев, прежде чем заставить себя закрыть рот и переложить руки себе на колени.       — Так у тебя есть какие-то регенеративные способности?       — Вроде того, — пробормотал Наруто.       — Это, — Сакура попыталась подобрать слово, — полезно.       — И все? — вскричал Наруто. — Просто полезно?       — Еще я чувствую себя менее виноватой за то, что била тебя по голове, хотя это, судя по всему, сказалось негативно, — раздраженно добавила Сакура, сжав зубы и пытаясь сдерживать себя. — Я прожила всю свою жизнь в окружении одноклассников, у которых есть способности, которых у меня никогда не будет, просто потому что родилась в другом клане. Моя семья служила, боролась, умирала и оставалась незамеченной с самого начала. Когда я была младше, и когда у меня были тяжелые времена в Академии, я злилась — так злилась, что говорила ужасные вещи родителям и бабушке, — мрачно призналась она. — Я винила их в том, что они совершенно непримечательные люди.       — …Что изменилось? — тихо спросил Наруто, вероятно, опасаясь вспыльчивости Сакуры.       — Когда бабушка умирала, она сказала мне, что это возможность. Что бы я ни делала, мне не придется жить в тени имени своего клана. Мое имя будет моим собственным, мои достижения будут только моими, и что я могу передать эти слова потомкам, пока в далеком будущем не появится какой-нибудь ребенок, задающийся вопросом, сможет ли он когда-нибудь сравниться со своей прародительницей. Я не поверила ей, но это заставило меня понять, что я не хочу провести всю жизнь в зависти. Это делало меня несчастной, потому что это что-то, что нельзя изменить, просто пожелав. Так что да, твое умение полезно как бьякуган, шаринган или любое другое клановое дзюцу.       Ее тон все еще был немного резким, потому что несмотря на ее слова и лучшие намерения, сложно быть великодушным, когда сталкиваешься с вещами, которыми никогда не сможешь обладать. Хоть она и пыталась, иногда это имело значение.       Наруто робко улыбнулся.       — Да, думаю, я согласен, — признал он. — Я просто хотел доказать, что все они неправы, что я добьюсь чего-то, неважно, что они говорят обо мне, и мне не нужно какое-то причудливое название клана, чтобы это сделать.       — Что ж, — смущенно начала Сакура, — мне помогло то, что я постоянно входила в тройку лучших в нашем классе.       Наруто фыркнул.       — Ага, — сказал он мягко. — Ага. Э-м-м, Сакура-чан?       — Да?       — Знаешь, после всего этого, когда меня выпишут из больницы, Джирайя хочет забрать меня из деревни. Для тренировок.       — Ты не хочешь?       Наруто пожал плечами.       — Бабуля Цунаде уже сказала, что больше не собирается отправлять шиноби за Саске. И Эро-саннин говорил это так, словно у меня нет выбора. В целом, он идиот и извращенец, но я думаю, что он заслужил быть в тройке саннинов. Но теперь, когда я и Саске… будем не в деревне, что будешь делать ты?       Настала ее очередь пожимать плечами.       — Я чунин, Наруто. Буду ходить на миссии. С составными командами, вроде той, которая была в последний раз, — она закусила губу и поспешно вытерла слезу, скатившуюся по щеке.       — Эй, — сказал Наруто, наклонившись вперед и схватив ее за руку, — мы вернем его. Я обещаю.       Все в языке его тела говорило ей, что он серьезен в своих намерениях и верит в то, что говорит.       — Если бы все, что нужно было сделать — это вернуть его домой, Цунаде-сама послала бы джонина сделать это, — прошептала она, вытирая слезы. — Он вернулся бы домой, но что потом, Наруто? Мы можем вернуть его в деревню, но только Саске может решить остаться.       Его рука сжала ее ладонь, и в этот момент между ними возникло безмолвное понимание. Наруто попробует несмотря ни на что.