[xenophilia — тяга к неизвестному]
— О! Сестрёнка! — эти два восклика стали единственным предупреждением для Сакуры, прежде чем ей на плечи опустилась пара рук и она спиной почувствовала тепло чужого тела. «Это могли быть руки с гарротой», — было первой мыслью Сакуры, когда её тело инстинктивно напряглось, но вскоре эти восклики сложились в её сознании. Она немного расслабилась, потому что только один человек называл её так. — Фуу-сан? — спросила она, оборачиваясь, чтобы подтвердить свою догадку. Руки Фуу соскользнули с её плеч, он сделал пару шагов назад и улыбнулся ей, его жуткие жёлтые глаза искрились весельем. — Мой день только что стал интереснее на тысячу двести процентов, — заверил её он. — Не думал, что снова увижу тебя, сестрёнка. Ты уже придумала имена своим клинкам? Сакура нахмурилась, глядя на него, что заставило его улыбнуться ещё шире. — Это инструменты, — сказал он, подражая её голосу. — Да, да. Скучно, сестрёнка. Его взгляд скользнул по участникам её отряда: Тацуо, Шино, Шикамару. Они ждали, пока генины закончат регистрироваться на экзамен, уже успев оформить вход в деревню и получить жильё. — Тебя повысили, это хорошо. Но я не вижу твою прошлую команду, это, скорее всего, плохо. Он выжидающе смотрел на неё, пока Сакура не ответила. — Да, так и есть, — призналась она. — Эм, а твоя команда… Фуу кивнул. — Ага. Всё так же мертва, — ответил он, и это заставило её съёжиться. — Так что мне никакого повышения не светит. Однако моя новая команда — чунины. Один из них во-о-он там, — сказал он, растягивая слово, пока искал глазами кого-то в толпе, и указал пальцем, когда нашёл. «Она симпатичная», — посетила её завистливая мысль, а потом ниндзя повернулся в профиль — рельефность челюсти и выпуклость в области гортани быстро сменили её мнение на то, что всё же «Он симпатичный». Судя по толпе парней, образовавшейся там, где он стоял, прислонившись к стене здания, она была не единственной, кто позволил причёске и одежде предрешить мнение на его счёт. Яркие рыжие волосы были собраны в высокий конский хвост, чёлка была заплетена в ленивую петлю до того места, где оказывалась заправленной под резинку для волос. Простая чёрная рубашка без рукавов с высоким воротником, чёрные штаны — если бы на этом его образ заканчивался, он уже был достаточно красив, чтобы вызвать некоторое замешательство. Однако это было ещё не всё. Запястья были увешаны плетёными браслетами — без бусин и металлических подвесок, чтобы не создавать лишнего шума, они всё ещё были достаточно яркими — его узкие бёдра создавали иллюзию женских изгибов из-за юбки с запахом, которую он носил. Снаружи она была чёрной, внутри — из богатой парчи, похожей на дорогую фурисоду. Юбка удерживалась на месте чем-то похожим на оби, только завёрнутым, а не завязанным, само оби было подвязано разноцветным обиджиме, украшенным бисером и различными плетениями. И всё это так мастерски сочеталось, что даже Ино не нашла бы, к чему придраться. Он взглянул в их сторону, и Фуу махнул рукой, призывая шиноби подойти. — Они выглядят так, будто вот-вот заплачут, Дзен, — отметил Фуу подрагивающим от смеха голосом. — Странно, насколько мне всё равно, — сказал Дзен. — Я устал от того, что мужчины постоянно пытаются заговорить со мной. — Может, тебе стоит перестать быть таким хорошеньким, — последовало бойкое предложение. — Может, им следует потратить больше времени на оттачивание наблюдательности и меньше времени на то, чтобы пытаться выглядеть так, будто у них больше двух мозговых клеток, которые только и могут, что тереться друг о друга. — О, Дзен, я уверен, многие захотели бы поговорить с тобой, даже если б всё поняли. — Да, это ведь звучит намного привлекательнее, — сказал Дзен, закатывая глаза; на таком расстоянии можно было заметить, что они были тёплого карего оттенка. — Я обязательно дам вам знать, когда буду готов играть в стереотип, как только вы докажете, что способность наслаждаться узором и цветом является прерогативой исключительно женщин и мужчин-геев. Ты что-то хотел, Фуу? — Всего лишь представить своего невероятно невесёлого товарища по команде своему гораздо более весёлому другу, — Фуу активно жестикулировал. — Не обращай внимания. Он пытается казаться крутым перед незнакомцами. Высокий шиноби вновь закатил глаза. — В общем, — сказал Фуу, длинные рукава свисали с кончиков его пальцев, когда он размахивал руками из стороны в сторону. — Харуно Сакура и компания, познакомьтесь с Момидзи Дзеном. Дзен, познакомься с Сакурой. — А кто ты такой? — спросил Шикамару, чья поза не была достаточно случайной — он явно узнал Фуу. — Умехара Фуу, — последовал весёлый ответ. — Это из-за неё ты настоял на том, чтобы мы взяли задание быть няньками для ниндзя Конохи? — раздражённо спросил Дзен. — Да, — ответил Фуу, показав два знака победы. — Сестрёнка умеет кусаться. Обещаю, она тебе понравится. Старший шиноби вздохнул. Шино и Шикамару настороженно смотрели на ниндзя с фиолетовыми волосами, Тацуо же наблюдал за всем этим со слабой улыбкой. — У тебя интересные друзья, Сакура, — отметил он, заметив, что она смотрит на него. — Я Хьюга Тацуо, — сказал он, становясь рядом с ней. — Возглавляю эту команду по обеспечению дополнительной безопасности. Если вы наш связной, это очень хорошо. Она знала, что он не мог не заметить дискомфорта мальчиков; Тацуо был гораздо сдержаннее, чем, например, два младших члена Седьмой команды, но, одновременно с этим, не столь апатичен, как Какаши-сенсей. Она могла описать его как спокойного человека; за то время, что он был её напарником, он всегда успокаивал её. Было довольно странно внезапно осознать, что, хоть она и не провела с ним несколько лет в Академии, она выполнила с Тацуо больше заданий, чем с Седьмой командой. — Встретимся ли мы с остальной частью вашей команды? — спросил Тацуо. — Уверен, они объявятся. Когда-нибудь, — ответил Дзен, его тон был полон сардонического долготерпения. — Вас уже расквартировали?[nyctophobia — боязнь темноты]
Два дня экзаменов всё шло гладко, за исключением того, что Ино страдала от тяжёлого случая зависти к причёске и одежде. Её первый комментарий о встрече с Дзеном нельзя было назвать спокойным: — Наконец-то! Человек, который знает, как следить за собой! — указывая взглядом на своих товарищей по команде. Шикамару лишь вздохнул, но Чоуджи выглядел затравленным. Сейчас Сакура сидела у открытого окна, прохладный ночной воздух игриво трепал её чёлку. Она сидела прижавшись спиной к раме, чтобы её силуэт был не слишком заметен на фоне света. Другие члены её отряда и Дзен — два других члена появились в последний момент — выстроились вдоль длинного зала, в котором размещалась примерно половина участников от Конохи. Тацуо стоял по другую сторону окна, у которого она сидела, но он молчал — они оба слушали. На крыше также стояли охранники, но они тоже понесли бы часть вины, если бы одному из их подопечных удалось выскользнуть из окна и устроить неприятности. — Пахнет дождём, — очень тихо заметил Тацуо. Сакура утвердительно промычала. Воздух был сладок от запаха дождя, идущего где-то в другом месте, подгоняемый ветром, что развевал её волосы, и облаками, чрева которых периодически освещались молниями, которые недолго будут далеко. Они, вероятно, увидят летний шквал ещё до того, как закончится ночь, но возможная буря, похоже, не отпугивала толпы, которые всё ещё заполняли улицу. В отличие от иностранных шиноби, у которых комендантский час наступал на закате, гражданские и местные шиноби наслаждались атмосферой фестиваля на улицах внизу. Доносящиеся запахи и звуки представляли собой немалое искушение поучаствовать в веселье, которое только усилилось мгновением позже, когда к естественному освещению начали присоединяться фейерверки. Сакура не видела озеро с того места, где сидела, но была уверена, что это будет зрелище, на которое стоит посмотреть: огни, отражающиеся в плоской, глянцевой черноте воды, возможно, прольют достаточно света, чтобы увидеть далекие ветви огромного дерева, за мгновение до того, как исчезнут. Деревня Такигакуре была основана в кальдере умопомрачительных масштабов, с расположенными вдоль края потухшего вулкана жилыми и торговыми районами. Центральная часть деревни — её правительственные и военные комплексы — располагалась на возведённом в центре огромного озера острове, на котором они посадили дерево, ещё более огромное, чем огненные буки Конохи, в попытке предотвратить эрозию. Помимо ходьбы по воде или лодки, единственным способом добраться до острова был мост, почти такой же, как мост Тазуны. Озеро питало ежегодное таяние снега и рек прилегающего горного хребта, которые сами по себе обладали несколькими водопадами, но ни один из них не был таким живописным, как те, что спускались на несколько десятков метров на дно долины на противоположном краю кальдеры. Пытаясь не обращать внимания на зрелищный фейерверк — потому что, в конце концов, она была не каменной, и праздничную еду поглощала с готовым оправданием, что это особый случай, — Сакура сосредоточила взгляд на стене отеля, а не на толпе на улице. Она не знала, увидела ли бы она это в ином случае — хотя «увидела» едва ли было правильным глаголом. «Почувствовала» — звучало крайне расплывчато, но так оно и было. Искажение в том, как она воспринимала мир, та едва заметная неправильность, характерная для гендзюцу. Наклонив голову, она разглядела искажения в воздухе, которые обозначали контуры тела в технике хамелеона. «Очень много чакры», — подумала Сакура, наблюдая, как фигура спрыгнула из окна второго этажа на землю. В одно мгновение там, где приземлился ниндзя, появился посетитель фестиваля, и на переполненной улице этот переход был настолько плавным, что никто даже не оглянулся. Сакура ждала, что кто-то последует за шиноби или перехватит его, но когда этот человек начал петлять по улице, не было никаких признаков того, что кто-то ещё видел. На мгновение ей очень захотелось притвориться, что и она ничего не видела. Ниндзя, жившие на этом этаже, были не из её деревни, она за них не отвечала. Но спустя секунды, отмеченные глухим стуком её сердца, никто по-прежнему не погнался за тем шиноби. И она не могла полностью убедить себя в том, что они позволяют ему или ей сбегать по какой-то особой причине. Сакура не считала себя храброй, даже учитывая все эти миссии после Волны. Храбрость была для таких, как Наруто; она же всегда хотела только вернуться домой. Следовать приказам, следовать правилам — это был самый верный способ вернуться домой даже в опасные времена. Гоняться в темноте за иностранным ниндзя? Это означало напрашиваться на неприятности. — Что там? — пробормотал Тацуо, соскользнув со своей части окна и остановившись за Сакурой, положив руку ей на плечо; его голова была так близко к ее лицу, что ее размеренное сердцебиение, казалось, остановилось. Но момент был поглощен тревогой из-за решения, которое ей нужно было принять. — Второй этаж, — тихо сказала она. — Ниндзя выскочил из окна, скрываясь под гендзюцу. Никаких следов погони. Он сжал ее плечо. — Ты его запомнила? — Да. Тацуо выпрямился. — Сакура видела кого-то, кто ушел через окно. Второй этаж. Начинаем преследование. — Больше никого не было? — спросил Дзен, поднимаясь с того места, где сидел, прислонившись к стене. — Он был под гендзюцу, — ответила Сакура. — И больше никто не заметил его? Только она? — спросил Дзен, его брови поднялись в удивлении. — Сакура очень чувствительна к гендзюцу, — ровно ответил Тацуо. — Я сомневаюсь, что кто-либо из чунинов может похвастаться такими же навыками. Дзен глядел слегка недоверчиво, но приказал своим товарищам остаться. — Веди, — сказал Тацуо. — Мы пойдем следом. Сакура выскочила из окна, ее обувь с мягкой подошвой скрыла почти все звуки приземления на крышу. Она не оглянулась, чтобы проверить, следуют ли за ней другие, потому что ее цель почти скрылась из виду. Поправив куфию так, чтобы закрыть нос и снизить вероятность того, что ее бледная кожа привлечет внимание, она поблагодарила Марико, что та убедила ее оставить юбки для активностей, которые не включали в себя погоню за кем-то по крышам. И учитывая то, как плохо ее красный топ сочетался с темно-зеленым жилетом, она сменила топы на темно-серые. Когда-нибудь у нее будет достаточно денег, чтобы обзавестись более подходящей ей защитой, чем стандартный жилет чунина, но пока она тратила все деньги с миссий на обувь, дорогие книги и нужное оружие. На данный момент ей было достаточно обнадеживающего веса ножей за спиной и факта, что Тацуо прикрывает ее спину. Хотя им успешно удавалось преследовать их цель по крыше, несмотря на то, что неизвестный бежал по улице, она следила за этим человеком с осторожностью. Учитывая плавность, с которой незнакомец постоянно менял свою внешность, Сакура начала подозревать, что они преследовали далеко не кандидата в чунины. Скептицизм Дзена исчез, его темные глаза следили за движениями их цели, даже несмотря на то, что они выжидали на крыше, чтобы остаться незамеченными. Хотя незнакомец достаточно умело скрывался, он проверял, нет ли преследователей. — Что находится в том направлении, куда он двигается? — спросил Шикамару. — В том направлении заканчивается поселок и начинается лес. Но перед лесом живут ниндзя Суны, — мрачно сообщил Дзен. — Так далеко от остальных участников? — Ну, старейшины подумали, что будет меньше проблем, если сократить взаимодействие Конохи и Суны, — ответил Дзен, поднимаясь выше по крыше и давая им знак двигаться дальше. — Может, они были правы. — Возможно, — признал Тацуо. — Но если он выскочил из окна второго этажа, это не значит, что он шиноби Конохи. По крайней мере, не кто-то, кто прибыл с основной группой. Нам всем выделены комнаты на четвертом и пятом этажах. — Посмотрим, — ответил Дзен. — Здесь, — сказал он, указывая на несколько зданий, совсем не похожих на отель, в котором они остановились. — Расположение Таки делает деревню неудобной для торговли, — пробормотал он, заметив их замешательство. — Недостаточно приезжих, чтобы строить большие отели. Мы предпочитаем небольшие гостевые дома. — Вопрос, — прервал его Шино. — Насколько близко мы позволим незнакомцу подобраться к его цели? Не будет ли безопаснее просто допросить его позже? — Если бы мы были уверены, что он работает в одиночку, то да. В противном случае — нет, — ответил Тацуо. — Кем бы он ни был, он или очень смелый или очень тупой, чтобы действовать самостоятельно, если его цель — месть. Он ведет себя еще более глупо, если цель — посеять разногласия между нашими деревнями. — Думаешь? — спросил Шикамару. — Я могу придумать множество способов ухудшить наши отношения с Суной. Мы не то чтобы союзники, знаешь ли. — Это странно, — заметил Дзен. — Что странного? — спросил Тацуо, вместо того, чтобы попытаться опровергнуть слова Шикамару. — Он двигается в сторону леса, а не гостиниц, — ответила Сакура. — Может, можно использовать Бьякуган, чтобы попытаться выяснить его цель? — предложил Шино. — Это не очки ночного видения, — ответила Сакура вместо Тацуо. — Все в порядке, — сказал тот. — Но она права, это не похоже на ночное зрение. Будет намного проще, если мне не придется делать это и бежать одновременно. Двигайтесь вперед и продолжайте преследование — мы догоним. Дзен кивнул и исчез с мягким шелестом ткани. Шикамару и Шино задержались на пару мгновений, колеблясь, но последовали за ним. — Тацуо… — сказала Сакура. В слабом свете улицы она увидела легкую улыбку, тронувшую его губы. — Это будет почти не больно, — сказал он. Но плечи, застывшие после вдоха, и легкая дрожь, пробежавшая по его руке, когда та успокаивающе переместилась на плечо Сакуры, подтверждали обратное. Его глаза были закрыты и она почувствовала, как у него перехватило дыхание, когда вздулись вены чуть ниже висков. Его глаза резко открылись, казалось, он слепо искал вещи, недоступные человеческому глазу. Тихий, хриплый поток ругательств прервал тишину, и пока она смотрела на него, в его глазу лопнул кровеносный сосуд, окрасив склеру в красный. Хотя она знала, что причина лопнувшего сосуда куда хуже, чем сам лопнувший сосуд, все же это, а также его дрожащая рука на ее плече — было видимым доказательством того, что Тацуо было больно. Сакура положила ладонь на его руку. В ответ он сжал ее плечо, затем резко отпустил ее, закрыв глаза. — Что из этого было «почти не больно»? — резко спросила Сакура, чувствуя себя беспомощной и несчастной. Хотя он объяснил, почему Цунаде-сама никогда не сможет попытаться вылечить его глаза, Сакура решила, что принадлежность к семье, а не к многим поколениям клана, могла бы быть полезной. Она найдёт способ вернуть Тацуо его додзюцу; она никогда не станет настоящим медиком, не будет проходить интернатуру или ординатуру в больнице, но она была достаточно умна, чтобы служить более эгоистичной цели. Точно так же, как она знала, что шансы на выживание увеличиваются, если она не будет зависеть от постоянных походов к медику, или что работа с ядами — глупое занятие, если не знаешь противоядий; она не могла позволить Тацуо страдать лишь потому, что боялась прилагать усилия. Её вопрос заставил Тацуо улыбнуться, несмотря на боль. — Та часть, где я говорю об этом другим. По крайней мере, это было полезно. — Полезно? — Наша цель в лесу не одна. Я видел их недостаточно хорошо, чтобы разглядеть детали, но похоже, с ним там ещё человек десять. У меня есть приблизительное представление о том, куда они направляются; выглядело так, будто они, скорее, двигались к месту встречи, нежели искали что-то. — Одиннадцать? — эхом отозвалась Сакура. — Так много? — И совершенно точно не генины, выбравшиеся, чтобы создать кому-нибудь проблемы, — был ответ Тацуо. — Давай догоним остальных. Остальные члены группы ушли недалеко; Шино удалось заманить самку жука на их цель, так что они могли выследить его на расстоянии с меньшей вероятностью быть обнаруженными. — Дерьмо, — с чувством сказал Дзен. — Одиннадцать? — Одиннадцать, — подтвердил Тацуо. Шикамару вздохнул: — Думаю, было бы слишком надеяться на то, что они там просто собираются на дикую тусовку, и что мы можем оставить их и вернуться? Тихий звук заставил их обратить своё внимание наверх, где первые капли дождя возвестили о начале ливня, который обрушился на них всего через несколько секунд. — Так хлопотно, — вздохнул он, на этот раз более глубоко. — Ну, и как мы собираемся с этим справиться? Численное преимущество на их стороне, а это значит, что наше лучшее оружие — неожиданность, но поскольку мы не знаем, что они делают помимо нарушения комендантского часа, нам лучше отправить клона, а самим сидеть в укрытии. Затем, если они не разойдутся, мы нападём. Кто-нибудь способен на дзюцу, при помощи которого мы могли бы передать сообщение о вероятной необходимости подкрепления? Когда в ответ прозвучала лишь тишина, он сказал: — Этого я и боялся. Что ж, у кого лучше всего получаются клоны? — Мне кажется, — тихо сказал Шино, — что я более остальных способен воспроизвести существенного клона, раскрыть которого будет крайне сложно. Мои ульи достаточно развиты, чтобы создать двух таких клонов; если вы хотите послать за подкреплением, я могу в этом помочь за счёт своих боевых способностей. Когда Шикамару покачал головой, он продолжил: — Также, если выяснится, что их намерения враждебны, я сразу смогу обезвредить нескольких шиноби. Шикамару кивнул. — Хорошо, — сказал он. — Это будет нашей задачей. Несмертельный захват. По возможности, — добавил он, взглянув на Сакуру. Она в ответ нахмурилась: несмотря на отсутствие клановых техник, или питающихся чакрой жуков, или техники Мягкого Кулака, она хорошо справлялась. В основном. Паралитические яды и гендзюцу были лучшим оружием, так как Сакура начала подозревать, что Цунаде-сама оттачивала свой талант как ниндзя-медика в первую очередь для борьбы с такими вещами, как разорванные органы. В отношении усиления чакрой её учителем был опыт: никто, вроде, ничего не писал об этой технике, и даже если бы она набралась смелости спросить совета у Цунаде-сама, она уважала Саннина за тот факт, что та отвечала за восстановление деревни после серьёзного нападения, несмотря на своё долгое отсутствие в ней. Хоть традиционные союзы между кланами, возможно, и сохранились, главы нескольких кланов сменились, а внутренняя политика деревни в её отсутствие продолжала развиваться и меняться. Это было ещё до того, как были учтены последствия вторжения. Сакура не завидовала ей в этой монументальной задаче. Но однажды, особенно если она станет джонином, она спросит. Даже если к тому времени поймёт всё сама. Эти мысли были быстро отброшены, когда все пятеро разошлись. Сакура лежала на животе на лесной траве — довольно знакомая поза, — однако продолжавший лить дождь делал это несколько неудобным. Хотя это могло дать им преимущество, если вдруг у кого-то из целей было острое обоняние, как, например, у Кибы, а также это обеспечивало визуальный барьер: даже в довольно тёплую погоду могло стать немного прохладно. Кроме того, хоть она и взяла в привычку убирать свои длинные волосы назад под ткань — если кто-нибудь схватится за них, она выскользнет, как ящерица, сбрасывающая хвост, — она всё ещё носила чёлку, чтобы изменить форму лица. И прилипшие ко лбу волосы вызывали не самые приятные ощущения. К счастью, Шино не заставил долго ждать. Между одиннадцатью ниндзя почти не было разговоров, что заставило Сакуру задуматься, не ждут ли они какого-то сигнала. Все они одновременно напряглись, когда из-за дерева вышел клон Шино с фонарём в руке. Не в качестве самого Шино — она смутно узнала джонина Водопада — клон спросил: — Что вы здесь делаете? Комендантский час для иностранных ниндзя наступил несколько часов назад. Один из ниндзя шагнул вперёд — женщина с низким, скрипучим голосом. — Я так не думаю. А если вы захотите обвинить кого-то в том, что произойдёт сегодня вечером, то вините Коноху и Суну, которым не удалось уничтожить друг друга где-нибудь подальше отсюда. Или, может быть, своих старейшин, которые согласились впустить нестабильного иностранного джинчурики в ваши границы. Клон Шино напрягся. — Что вы собираетесь сделать? — спросил он. — Ослабим господство двух великих деревень, — усмехнулась куноичи. — Никто больше не будет доверять Суне, а Коноха не сможет удовлетворять спрос, ну и… сам понимаешь. А затем, без какого-либо предупреждения, началась атака. Куноичи высвободила лезвие, походящее своими грубыми линиями на мачете, которое, Сакура не сомневалась, с лёгкостью рассекло бы кости и плоть, словно растительность, однако когда она вонзила лезвие в клона Шино вместо крови её встретила чёрная дымка из кикайчу. Только уже опытный глаз мог различить, как медленно они передвигались и как из-за дождя был затруднён их полёт. Фонарь, который ранее клон держал в своих руках, упал на землю, предоставляя как раз достаточное количество света для сражения. Раздался пронзительный звук, когда два острых чакрама рассекли кисть, один из них с такой силой прорезал руку ниндзя, что на землю той не дал упасть лишь тонкий слой кожи и мускулов. Так, видимо, Дзен трактовал для себя «несмертельный захват». Ей было интересно, что скрывалось в этих больших квадратных подсумках, свисающих с этой сложной конструкции обидзимэ: его оружием ближнего боя были фэн хо лунь — парные колёса ветра и огня. Круглые, как чакрамы, четверть их поверхности была незаточенной и мягкой с внутренней перекладиной. Остальные три четверти поверхности были представлены в виде лезвий в форме языков пламени. Но у Сакуры не было времени восхищаться его техникой, выбранная ею цель только что сняла уруми со своего пояса. Словно у незаконнорожденного ребёнка меча и кнута, у него было пять гибких металлических языков, каждый из которых был достаточно острым, чтобы рассечь её кожу, но недостаточно, чтобы разрезать кость. Но от этого знания особо легче не становилось. В отличие от остальных, Сакура всё ещё не вышла из своего укрытия. Пальцы сплетались в сеть с определённой целью, чакра растекалась по каналам. И когда она выпустила её, ниндзя замер, не в силах оторвать глаз от призрака. Другие тоже замерли; было бы глупо не попробовать, но в отличие от ниндзя из страны Волн, для этих ниндзя это было лишь кратковременным препятствием. С безмолвной мыслью о благодарности Какаши-сенсею, Сакура оттолкнулась и рванула вперед, рукоять ножа ударила цель в голову. Он упал с почти бесшумным глухим стуком, Сакура пригнулась, уклоняясь от удара другого шиноби. Однако битва не перерастала в ожесточённый бой, в те несколько мгновений, которые ей предоставил новый противник, Сакура с тревогой заметила, как борется со своим инстинктом, который говорил покончить с этим здесь и сейчас; из-за плохого освещения было сложно чётко разглядеть окружавший их лес и противников. Некоторые из них остались здесь, чтобы вступить в бой с их группой, а все остальные направились к своей изначальной цели. «Гаара», — с тревогой подумала Сакура, услышав об этой битве от Шикамару. Достаточно умный, чтобы сделать собственные выводы, он поделился ими с Сакурой только после того, как Наруто отправился в своё путешествие. Отчасти потому, что у него были некоторые предположения о самом Наруто. «Если у них есть какой-то способ усыпить Гаару», — подумала она и крикнула: — Шикамару! — Знаю! — рявкнул он в ответ, отбиваясь от шиноби, который не давал ему пощады. Как ни странно, способности Шикамару были сильно ограничены в безлунную ночь, подобную этой. Без источника света, отбрасывающего тень от его тела, он не мог использовать свою клановую технику, а свет от их единственного фонаря не давал необходимых условий. Как и скорость его оппонента. Он, должно быть, знал, что ему в этой битве придётся непросто, однако всё равно решил остаться. На мгновение Сакуру поразило накатившее восхищение самым ленивым мальчиком в их классе, но в ту же секунду она получила сильный удар в грудь от своего противника. После того, как из неё выбили весь воздух, ловкие пальцы Тацуо ударили её противника сзади в шею, заставив того повалиться на землю. Его собственный оппонент уже лежала побеждённой, её волосы блестели на фоне мокрых листьев. — Всё в порядке? — спросил он, отражая брошенный в их сторону кунай. — Всего лишь уродливый синяк. Всё будет в порядке, как только я смогу дышать, — прохрипела Сакура, заставляя своё тело двигаться, несмотря на то, что оно протестовало из-за нехватки кислорода. — Нужно остановить их прежде, чем они вернутся туда, где живут ниндзя Песка. Тацуо кивнул и ушёл, быстро и уверенно, даже в темноте и под дождём. Шикамару, воспользовавшись неустойчивой подстилкой из прошлогодних листьев, скользких от дождя, наконец одержал верх над своим противником и тоже двинулся в ту сторону. Шино также скрылся в лесу после бегства шиноби, Дзен же продолжал хаотично двигаться, на его яркой парче отражался свет. Сакура удивилась его тревоге, пока мгновенная тишина не известила её о странной вибрации из-под земли. «Техника Земли», — Сакура понимала, что даже при дневном свете противостоять таким техникам довольно сложно. При неустойчивом свете единственного фонаря это, должно быть, был и вовсе сущий кошмар. Он не был её напарником; он был самостоятельным чунином, и если кто-то из остальных сможет добраться до Гаары, у них был шанс столкнуться с гораздо большими жертвами, чем один чунин. Но когда что-то вроде руки высунулось из-под земли, схватив и сжав голень Дзена, она не могла не услышать звука ломающейся кости и его крика боли. Почти до того, как она осознала, что движется, заполненная чакрой земля раскололась под её кулаком, что вызвало очередной полный боли вой Дзена, когда его сломанные кости прижались друг к другу под действием ударной волны. Затем её плечо ударило его в живот, когда она взвалила его себе на плечо, недостаточно быстро, чтобы избежать удара копий земли, которые попытались вонзиться ей в рёбра. Жилет сделал своё дело — острие концов не пробило ткань, сила удара рассеялась по её рёбрам, одно из которых отдалось хрустом и ещё более резким уколом боли. Особенно больно было, когда она несла на себе весь вес Дзена, одной рукой придерживая его за спину, чтобы он не соскользнул с плеч, слишком узких и совсем для этого не предназначенных, а другой рукой удерживая его юбку, чтобы та ей не мешала. Она почти справилась со своим страхом перед техникой Телесного Мерцания, но она никогда не использовала её в кромешной тьме леса, где всё было скользким от всё ещё хлещущего дождя. Руки были заняты и не было возможности снять боевые очки; вспышки молний давали хоть какой-то свет, но он был слишком прерывистым. Темнота, казалось, притягивала её сознание ближе к телу, к биению сердца, к движению лёгких, к ужасающе громким звукам собственного дыхания. Сакура подавила мрачное предчувствие боли и двинулась вперёд, мечась между деревьями без особого изящества, но со всей возможной скоростью. Камень сдвинулся под ногами, и Сакура чуть не упала, тёплый дискомфорт разлился по лодыжке, вынужденной нести весь её вес и вес Дзена, ещё и под непредназначенным для этого углом. План Сакуры состоял не в том, чтобы убежать от нападавшего, который обращал против них саму землю — не огромные песчаные постройки Гаары конечно, но менее опасными от этого эти техники не были — недолгая вспышка света дала возможность заметить достаточно широкое дерево. Используя руку, прижатую к ногам Дзена, Сакура сложила пальцы в символ концентрации и создала клона, чтобы тот увёл их преследователя. Прыгая за дерево, она довольно грубо опустила Дзена на кору, пальцы нервно сложились в простую технику хамелеона, она была менее затратной чем та, которую использовал первый шиноби. Дзен выпрямился и, казалось, собирался что-то сделать, но Сакура использовала усиление чакрой, чтобы прижать его вплотную к дереву и зажать рукой рот. Она была сильнее его — возможно, не в целом, но непрекращающаяся практика навсегда изменила динамику чистой грубой силы между ней и всеми остальными — и то, что она была так близко, напомнило ей об этом. Сакура не понимала, к чему были эти попытки сопротивления, если только он не верил, что она сможет скрыть их присутствие, однако они были легко подавлены. Её рука не была на одном уровне с его губами — люди, как правило, кусаются, когда ты так делаешь, — но она всё равно чувствовала его тёплое дыхание на своей ладони, прерывистое и быстрое, как сердцебиение птицы. Оно постепенно замедлялось по мере того, как звуки погони затихали. Сакура осторожно убрала руку, хотя продолжала придерживать Дзена. Внимательно прислушиваясь, она попыталась отделить звуки леса и дождя от шиноби, ожидающего, когда они выйдут из укрытия. — Дзен-сан, — прошептала она, поворачиваясь к нему лицом, короткая вспышка молнии дала ей достаточно света, чтобы увидеть, как он придвинулся к ней верхней частью тела, нежно прижимаясь губами к её губам. — Это вся благодарность, которую ты получишь, — прошептал он ей на ухо. — А теперь иди. Сакура чуть не упала. Её бальзам для губ был с освежающим ароматом грейпфрута, поэтому сладость клубники, которая задержалась на губах лишь на мгновение, была его. И Сакура не могла сейчас с этим разбираться. Так что она вернулась в темноту, охотясь за кем-то, кто мог манипулировать землёй, на которой она стояла. Клочок мха, размокший от дождя, соскользнул с камня, прихватив с собой Сакуру. Она сильно ударилась о дерево, шершавая кора оцарапала её предплечье и половину лица, хоть куфия и защищала большую его часть. С таким шумом ей не нужно было беспокоиться о том, чтобы найти своего врага. Он нашёл её сам. Сакуре едва хватило сил и духа, чтобы отскочить, когда лесная подстилка взорвалась зубастой пастью быстрорастущих сталагмитов. «У него нет такого точного контроля, как у Гаары», — отметила для себя та её часть, которая не кричала «Осторожно! Берегись!». Даже «рука», сломавшая Дзену ногу, была негнущейся и рудиментарной. Единственным выходом было продолжать двигаться, причём непредсказуемо, его чакры было недостаточно, чтобы просто ошеломить её конструкциями огромных размеров. Но из-за этого было трудно подойти ближе, трудно прицелиться. А ещё её сломанное ребро ощущалось так, словно её пинали в грудь каждый раз, когда ей приходилось изгибать туловище, чтобы избежать очередного удара. «Несмертельный захват» Шикамару мог подождать до другого дня, другой битвы. Сейчас она хотела лишь одного. Хорошего. Удара. Бессознательно оскалив зубы, она использовала технику Телесного Мерцания, для того чтобы сократить расстояние; десять футов, пять, два, семь, её перемещения были такими же резкими, как у домашней мухи. Она почти ничего не видела — дело было не только в темноте, но и в скорости. Камни двигались, ветви норовили оцарапать, противник пытался убить её. Но вот она, вот он, её ножи врезаются в плоть, по одному с обеих сторон его грудной клетки, как смыкающиеся щипцы. Это заставило её оказаться так близко, что всё происходящее почти походило на объятие, она могла чувствовать тепло от его дыхания. Она чувствовала, как оно прерывается, когда кровь начинает заливать лёгкие, слышала тот звук, когда его тело изо всех сил старалось не утонуть в собственной жидкости. Она не отворачивалась, а лишь согнула колени, чтобы переместить весь вес его тела на дрожащие руки. От адреналина, от страха, от облегчения, даже если кровь капала с его губ ей на нос. Когда чужого дыхания больше не было слышно, она опустила его на землю, высвобождая свои ножи. Она улучила момент, чтобы начисто вытереть клинки, прежде чем снова вложить их в ножны. Оторвавшись от своего занятия, она попыталась сориентироваться. Все её способы ориентирования в лесу не сработали, так как она дезориентировала даже саму себя в той последней безумной спешке. В конце концов ей пришлось взобраться на дерево и сориентироваться по огням деревни. Она могла бы вернуться, подобрать Дзена, следить за бессознательными ниндзя. Техника Телесного Мерцания требовала больших затрат чакры, и, хотя её физическая выносливость была невероятной благодаря нинкенам, над запасами чакры всё ещё велась работа. Она уже балансировала на тонкой грани, которая грозила ввергнуть её в изнеможение, когда рефлексы начнут замедляться, а контроль ухудшится. И для неё, полностью зависящей от своего контроля, это была настоящая катастрофа. Но Тацуо был где-то там, в темноте. Он был её напарником, тем, кто был там. Она была обязана ему по крайней мере тем же вниманием, что получает сама. Так что она трусцой побежала по тёмному лесу, не желая рисковать по-настоящему искалечить себя или пропустить битву. Тишина действовала на нервы: она не думала, что они уйдут так далеко, что она даже не будет слышать звук удара кунаев друг о друга. Был только дождь, теперь уже более тихий, шелестящий в листьях. — Сакура? — раздался голос Тацуо, приятный звук в ночи. Настолько приятный, что Сакура заподозрила ловушку и прокралась по широкой дуге, которая позволила бы ей подойти не прямо, а под углом. — Сакура? Голос прозвучал громче, и Сакура бросилась к деревьям, морщась, когда приседание посылало волны боли вдоль её бока. Внизу был Тацуо с фонарём в руке —ни намёка на гендзюцу, — и с ним был некто удивительный. — Тацуо, — сказала Сакура, спрыгивая со своего укрытия, мгновенно пожалев о столь необдуманном поступке — в боку и лодыжке глухо отдалось болью. — Гаара-сан. Рыжеволосый ниндзя серьёзно наклонил голову в знак приветствия. — Полагаю, это значит, что всё кончено? — спросила она. — Да, осталось только собрать их и допросить. Как оказалось, у Гаары-сана есть привычка выходить на ночные прогулки. Это было то, чем наши шиноби надеялись воспользоваться. Мы устроили небольшой переполох, поэтому он, естественно, вышел, чтобы выяснить, в чём дело. Это дало одной из наших целей возможность, которую она так ждала — они разработали какое-то гендзюцу. — Это похоже на то, что я использую, когда Шукаку больше полезен, чем раздражает, что бывает не так часто. Но они далеко не первые, кто пытался, — прохрипел Гаара. — Я ношу с собой стимуляторы. Но будь их одиннадцать, работающих согласованно, они могли бы справиться. Если бы им удалось застать меня врасплох, что маловероятно. Сакуре удалось выдавить из себя усталую улыбку. — Я всё равно рада, что вы не ранены. Гаара моргнул, глядя на неё, и она представила, что, будь у него брови, они, наверное, сейчас приподнялись бы от удивления. Он, казалось, нашёл её заявление несколько странным. —… а вы? — наконец ответил он. — А я что? — спросила Сакура. — Вы ранены? — Ничего такого, чего нельзя было бы вылечить.