боязнь подсолнухов.
Наруто знал, что лыбится как дурак, но ему было всё равно, видит ли это кто-нибудь. После более чем двухлетнего отсутствия, проведённого в следовании за человеком, который был на три четверти извращенцем и на одну четверть — гением ниндзя, это был первый взгляд Наруто на то, как привели в порядок его деревню. Ни обломков, ни полуразрушенных зданий, ни того резкого, неприятного запаха тревоги, что витает в толпе подобно вони пота во влажный летний день. Старая-добрая Конохагакуре, какой он её помнил, за исключением лица Цунаде, присоединившегося к другим Каге на скале. Наруто ухмыльнулся, на мгновение задумавшись о выражении её лица, если бы он возвестил о своём прибытии очень публичной шалостью, но он был немного староват для рисования усов на памятниках. Кроме того, он знал, что Цунаде точно поймёт, кто это сделал, и не планировал провести свой первый день в деревне, отскребая поверхность скалы. Потому вместо этого он сложил ладони вокруг глаз подобно биноклю, присел на электрическом столбе, на который взобрался, чтобы лучше видеть улицы, и стал искать кого-нибудь, кого знал. — Какаши-сенсей! — взревел он, заметив знакомую непослушную копну волос, дико размахивая обеими руками и получая в ответ лишь краткий взмах руки в знак того, что его заметили. Но это лишь заставило его улыбнуться ещё шире, потому что он почти слышал то ленивое «Йо!», которое сопровождало каждое хронически позднее прибытие Какаши-сенсея. Спрыгнув со своего насеста, Наруто мягко приземлился на ноги, пробираясь сквозь толпу и не оглядываясь, чтобы посмотреть, следует ли за ним Джирайя. — Сенсей! — с энтузиазмом приветствовал он Какаши, когда тот подошёл на расстояние, которое большинство людей сочли бы подходящим для разговора. Отсюда он смог подтвердить свою первоначальную мысль, что Какаши-сенсей совсем не изменился. Удобно прислонившись к стене, он листал «Ича Ича Насилие», которое, как Наруто слишком хорошо знал, было выпущено три года назад. «Он уже должен был выучить её наизусть», — подумал Наруто с усмешкой. Джирайя заверил его примерно раз семь, что ультра-редкая первая копия «Ича Ича Тактики», которая в данный момент находилась в его набедренном подсумке, — когда он небрежно сунул её туда вместе со своими кунаями, Джирайя выглядел так, будто готов был его придушить, — сделает год Какаши-сенсея, но вообще-то Наруто думал, что в этом всё же будет заслуга возвращения Седьмой команды. Он мельком увидел сумку, наполовину скрытую за ногами Какаши-сенсея, но прочитать логотип было невозможно. — Ходите по магазинам, сенсей? — спросил он. — Что приобрели? — Вечную благодарность, — последовал насмешливый ответ. А затем: — А, вот и она. Наруто проследил за его взглядом и ничего не мог поделать с тем, что вдруг заулыбался так широко, что это было почти больно, потому что к ним направлялась Сакура. Он хотел броситься вперёд и заключить её в бурные объятия, за которые, вероятно, получил бы удар по голове, но она вытянула руку, отгораживаясь, даже с учётом того, что её губы тронула улыбка. — Наруто, я очень, очень рада тебя видеть, но я только что провела три часа в очереди, стоя рядом с самой вредной, неприятной тучной гарпией, которую когда-либо пускали в двери моего любимого книжного. Если помнёшь мой подписанный плакат, выпущенный ограниченным тиражом, я буду вынуждена размозжить тебе голову. Серьёзно. Наруто смог лишь разинуть рот, когда Какаши-сенсей двинулся, чтобы подобрать свою сумку и протянуть её Сакуре, которая приняла её с любопытством. Но девичьи щёки вспыхнули от удовольствия, когда она заглянула внутрь. — Это то, о чём я думаю? — спросила она. — Для протокола, заполучить это было куда более тяжко, чем сходить с тобой на первый показ экранизации «Цунами на пути к Цундере-куну». — Умоляю, — сказала Сакура, закатывая глаза. — Я видела, как вы, знаете ли, шли посмотреть фильм ещё раз. Я не села с вами только потому, что в первый раз было странно смотреть его с вами. — Кинула меня ради разговоров с домохозяйками. Я должен забрать тот плакат, который только что вручил, и оставить тебя дуться из-за того, что у тебя есть только Неко-кун в натуральную величину, когда мог также быть и Оками-сама. Эти длинные, струящиеся серебристые волосы, этот стальной взгляд, эти рельефные мышцы… — поддразнил Какаши-сенсей, лишь подняв руки в игривом жесте, когда Сакура приблизилась и стукнула его по руке, яростно покраснев. Наруто оставалось только смотреть и чувствовать себя более чем слегка исключённым из этого почти непостижимого разговора. И поскольку Сакура так сильно изменилась, что вкупе с исчезновением первоначальной, ослепительной радости воссоединения Наруто пришлось изо всех сил стараться, чтобы сопоставить все эти нежные мечтания о Сакуре — не в романтичном плане, потому что он поверил ей на слово, но те, в которых также фигурировали Какаши-сенсей и мудак-предатель, из чьей башки они собирались выбить дурь — со стоящей рядом с ним дышащей живой версией. Он столько всего повидал, так многому научился, так сильно вырос, пока отсутствовал, но, несмотря на то, что он узнал о её стремительных изменениях, когда уходил, он почему-то ожидал… Ну, он ожидал, что будет единственным, кто действительно изменился за время его долгого отсутствия — и неизменная какашистость Какаши-сенсея питала это заблуждение, — что жизнь в деревне остановится и будет ждать, когда он вернётся в неё словно в знакомую поношенную пару домашних тапочек. Дело было не только в сантиметрах и изгибах, хотя Сакура и в них прибавила, перейдя от «симпатичной» и «милой» к чему-то другому. Её волосы — всегда такие длинные и распущенные в Академии — были коротко острижены и едва касались плеч. Исчезло её красное платье и даже красная безрукавка и похожая на лепестки юбка, которые она надела прямо перед его уходом, хотя она по-прежнему носила куфию, завязанную узлом на шее. Её безрукавка теперь была чёрной, плечи чётко очерчены, руки мускулистые, предплечья защищены наручами, которые обеспечивали защиту от локтей до костяшек, оставляя открытыми пальцы и ладони. Поверх этой безрукавки был знакомый жилет, два подсумка на поясе сзади: верхний длинный и узкий — футляр для свитков? — другой немного более широкий и прямоугольный. Он узнавал сложную систему ремней, удерживавшую ножны и другие подсумки от бёдер до колен, где начинались её сапоги, надетые поверх облегающих чёрных штанов, но все эти прошедшие годы… Что ж, была причина, по которой в определённых магазинах продавались определённые виды журналов, среди которых было много выпусков с женщинами, одетыми как солдаты. К счастью, она не уловила его краткого взгляда — он был убеждён, что она на полном серьёзе сказала то, что сказала, но да ладно, он ведь был подростком, и она ему давно нравилась, — и Наруто смог встретиться с ней глазами, когда её смущённый румянец спал, и она отступила от Какаши-сенсея, обратив внимание на него. — Итак, ты нашёл нас обоих, и я готова поспорить, что следующее в твоём туре по воссоединению — это визит в Ичираку, так? — поддразнила она. — Знаешь что, я угощаю, — Сакура подняла свои сумки. — Мне нужна всего минута, чтобы занести это домой, так что оставайся на месте, — приказала она, исчезая. — Прыткая у тебя ученица, Какаши, — пробормотал Джирайя. Он также сказал что-то ещё, но Наруто отвлекло другое знакомое лицо. Это был Конохамару, который явно усердно работал над своей версией извращённого ниндзюцу Наруто и стремился показать её. Его рвение было заразительным, и Наруто почти так увлёкся попыткой перещеголять его, что не заметил, как Сакура внезапно появилась снова, но в тот момент, когда он заметил её, он застенчиво улыбнулся Конохамару, проводя рукой по волосам. — Знаешь, может, нам не стоит делать этого вот так, посреди улицы. Встретимся позже, и я покажу тебе, как выглядит оригинал, хорошо? Бросив понимающий взгляд в сторону Сакуры, Конохамару ухмыльнулся и показал ему большой палец. — Понял, босс! Сакура смотрела ему вслед, пока он убегал. Изогнув бровь, она спросила: — Знаешь, что? Пожалуй, я действительно не хочу этого знать. Готов к рамену, Наруто? — Всегда, — серьёзно сказал ей Наруто. — Берём с собой этих двоих? — сказал он, тыча большими пальцами в двух старших шиноби. Сакура пожала плечами и посмотрела на Какаши-сенсея, который сделал прогоняющее движение рукой. — Вы двое, детишки, идите и развлекайтесь, а у нас тут будет взрослый разговор. — Взрослый разговор? — спросила Сакура. — Разве это обычно не предусматривает настоящих взрослых? — Ха-ха, — сухо сказал Какаши-сенсей. — Развлекайтесь, пока можете. Увидимся с вами обоими в семь на третьей тренировочной площадке. — И что там будет? — с любопытством спросил Наруто. — Это сюрприз, — сказал ему Какаши-сенсей, прежде чем исчезнуть так же внезапно, как и Сакура ранее. Наруто нахмурился, глядя на пустое место, где недавно стоял Какаши-сенсей, но достаточно охотно последовал за Сакурой, когда она поторопила: «Наруто?» — оттуда, где стояла в нескольких шагах впереди. — Серьёзно, нам уже не двенадцать, — пожаловался ей Наруто. — Ему действительно нужно включать всю эту сенсейскую таинственность? — У семпая всего несколько хобби, но он действительно предан им. К сожалению, почти все они раздражают, — пожаловалась Сакура, но это было сказано с явной нежностью. — Семпай? — спросил Наруто. Сакура вздрогнула, на её лице промелькнула тревога. — Э-м-м, да, насчёт этого, Наруто… Я… — затем она резко остановилась, нервозность сменилась облегчением. Она подняла руку и помахала кому-то, и когда Наруто проследил за её взглядом, его глаза поймали очень небрежный ответный взмах. — Привет, Шикамару! — поздоровался он, от души компенсируя отсутствие энтузиазма у Нара. Взгляд Наруто скользнул к Темари, которая смотрела на него в ответ. Сейчас по большей части казалось, что Джирайя просто таскал его с одного конца континента на другой, но по пути он кое-чему научился. Кое-чему из этого наставник даже научил его намеренно. Непреднамеренно Джирайя научил его всему, что ему когда-либо нужно было знать, а затем ещё немного о чтении языка тела — Наруто мог назвать двенадцать сигналов, которые указывали на то, что мастер-извращенец был в нескольких секундах от пощёчины. В данный момент это не имело значения, так как он не мог представить, чтобы Шикамару набирался сил, чтобы сделать что-нибудь достойное такого возмездия, но за время своего отсутствия он узнал, что, несмотря на то, что мир казался спокойным, даже шиноби из союзных деревень не являлись без приглашения, просто чтобы потусоваться. Люди заводили друзей за пределами своих деревень — у него самого было много воспоминаний за деревенскими стенами, — но они выбирали для встреч другие места, вне своих деревень. Итак, это был не светский визит, и поскольку он вёл мысленный счёт дням с тех пор, как его не было, было нетрудно догадаться, почему Темари была здесь. И всё же он не смог устоять: — Итак, — заметил он с усмешкой, — глядите-ка, кто на свидании. Темари громко усмехнулась, Шикамару же даже не потрудился закатить глаза. — Даже и близко нет. Меня заставляют быть проктором на экзамене по отбору в чунины, и в качестве дополнительного бонуса я должен сопровождать посла из Суны. Кроме того, поскольку я, по-видимому, теперь курьер, для тебя, Сакура, письма из Таки. Их привёз их посол. Судя по ощущениям, я думаю, что Умехара отправил что-то, что не предназначалось для обычной почты. Если я протяну ноги, я буду винить тебя. Сакура двинулась вперёд, чтобы взять пару писем, когда Шикамару достал их из своего подсумка со снаряжением. — Я очень ценю твою жертву, — сказала она с улыбкой, убирая их, и кивнула в знак приветствия Темари, которая ответила на это лёгкой улыбкой. Наруто лишь с запозданием понял, что это странно, потому что женщины, которые чуть не убили друг друга, как правило, были злопамятны по этому поводу, но они, по-видимому, перешагнули через это. — Итак, Сакура, когда мы будем проводить экзамен в следующей ротации, ты займёшь должность связного? — спросила Темари. Сакура пожала плечами. — Зависит от того, предложит мне это Цунаде-сама или нет, — ответила она. — Конечно, предложит, — заверила её Темари. — Так ты была бы в Суне, когда Наруто будет сдавать экзамен, — согласился Шикамару. — Если только у тебя нет какого-то плана, как собрать команду в последнюю минуту? — сказал он, адресуя последнюю часть Наруто. Наруто моргнул, затем почувствовал, как от смущения кончики его ушей порозовели. Становление чунином, по сравнению со всем остальным, даже не попало в его список того, о чём нужно беспокоиться. — Ах, да, кажется, мне понадобится найти несколько товарищей по команде, учитывая, что Сакура уже чунин и всё такое. — Джонин, — поправила Темари. — …что? — Сакура — джонин, — ответил Шикамару с едва заметным намёком на раздражение. — То же самое касается Темари, Канкуро и Неджи. Шино уже наполовину прошёл аттестацию на повышение до джонина. И все остальные уже стали чунинами, так что тебе придётся искать товарищей по команде не среди одногодок. — …но Гаара же ещё не стал джонином? — с надеждой спросил Наруто, потому что, хотя он мог бы сказать, что это был просто рейтинг, его задевало быть единственным генином, тренирующимся с одним из сильнейших ниндзя среди когда-либо живших. Они уже давно не бывали рядом с Суной. Джирайя утверждал, что у него аллергия на пустыни; Наруто был почти уверен, что ему просто не нравятся страны, где женщины не проводят большую часть времени в гораздо меньшем количестве одежды, чем это необходимо, если не хотят сгореть до хрустящей корочки под безжалостным солнцем, которое сопровождалось жгучим ветром. — Гаара — новый Казекаге. — Чего?!-x-
Её глаза, может, и были прикованы к небольшой группке, беседующей на располагавшейся рядом поляне, но мысли Цунаде были где-то далеко, погружённые в прошлое. Покинуть деревню все эти годы назад её побудила не только личная потеря, хотя это и стало решающим фактором. В деревне были определённые аспекты, которые набирали силу и вызывали раздоры, в которых она не хотела участвовать. Как у одной из последних Сенджу, у неё не было бы особого выбора, кроме как начать принимать чью-либо сторону. Данзо и его агрессивные вояки, вечно обидчивые Учиха… она была слишком расстроена, чтобы хотеть иметь что-то общее с кем-либо из них. Поэтому она оставила всё лишь для того, чтобы узнать, что от себя убежать невозможно. Она вернулась и обнаружила, что её оставили разбираться с грехами мертвецов и непостижимыми планами Учиха Итачи. — Так он хочет, чтобы ему помог ниндзя-медик? — Так написано, — тихо ответил Джирайя, пока они оба восхищались результатами того, как он обучил Наруто. Если бы только тот мог научиться терпению и набраться немного больше опыта, он стал бы таким же грозным, каким был его отец. Но сейчас, несмотря на весь талант, который он проявил только что и тогда, когда овладел Расенганом, он всё ещё был очень слаб в области технических навыков. Это был своего рода компромисс — у него было много жизненного опыта, не связанного постоянными миссиями, которого не было у Сакуры; он, вероятно, приобрёл навыки и знания о людях, которые большинство его ровесников, возможно, никогда не получат, но её боевые навыки были закалены карьерой, в которой было несколько неудачных миссий, и те, очевидно, убедили ее, что путь к выживанию лежит в быстрой нейтрализации врага. — Итак, идеи? Ты знаешь ваших медиков лучше, чем я. Готов кто-нибудь сотрудничать с человеком, убившим всю свою семью? — криво усмехнулся он. — Даже если бы ты растолковала им, почему он это сделал, у них могла бы найтись пара ласковых обо всём этом. Большинство из них, вероятно, не поверили бы, что Сандайме санкционировал что-то подобное, даже задним числом. Цунаде молча согласилась. Большинство представителей прошлого и нынешнего поколений знали только своего доброго дедушку «Профессора», но они почти никогда не задумывались о том, что нужно, чтобы пережить столько войн, сколько пережил Сарутоби Хирузен. Человек, настолько преданный служению благополучию своей деревни, что оттолкнул собственного сына; человек, который служил вместе с четырьмя поколениями ниндзя, вырастил и похоронил их. Немного раздражало, что она была посвящена в его секреты лишь после его смерти, пускай она и покинула деревню. Даже после её возвращения эти тайны были неохотно переданы ей Старейшинами. Ей пришлось идти по следу подсказок, которые Сандайме оставил своему преемнику, чтобы обнаружить остальное, написанное его собственной рукой и содержащее его собственные мысли. Он был хитрым старым ниндзя: он не верил, что прошлое благополучно останется нетронутым, и не хотел, чтобы тот, кто пошёл по его стопам, оказался неподготовленным. Он сожалел о резне, это правда, но он признавал, что это обеспечило разрешение очень сложной ситуации. Поэтому он позволил Шимуре Данзо превратиться в гнойный нарыв, который в настоящее время был проблемой Цунаде, и позволил Учиха Итачи покинуть деревню, пообещав, что будет присматривать за Саске. Джирайя уже обнаружил, что должность мастера шпионажа подходит ему больше, чем любая рядовая должность в деревне, поэтому Сандайме передал молодого человека ему, и в течение многих последующих лет Джирайя скармливал ему зашифрованные отчёты о благополучии Саске в обмен на информацию. Цунаде сильно пожалела, что не догадалась взять с собой достаточно алкоголя, чтобы заменить свою нынешнюю головную боль той, которую можно унять медицинской чакрой, но вместо этого она ещё немного помолчала, восхищаясь зрелищем, последовавшим за атакой Наруто. Генины могли выкладываться на полную друг против друга, как и некоторые чунины, но спарринг-матч между джонинами был полностью посвящен контролю. Она видела это на примере Какаши и его розоволосой противницы, которые сошлись друг с другом в молниеносном танце, который не позволял отступать, словно они были ограничены пределами двухметрового круга. Ни один из них не вытащил клинок и не прибегнул к ниндзюцу, лишь придерживался весьма впечатляющей демонстрации мастерства рукопашного боя. Если бы она делала ставки, то поставила бы на Какаши и выиграла бы. Он контролировал темп боя; он был быстрее, чем его бывшая ученица, и бывал на поле боя, когда она была ещё в колыбели. Но это не отдавало должного Сакуре — между ниндзя ранга S и ниндзя ранга A был всего лишь шаг. Против большинства врагов, в битве насмерть, а не за обладание колокольчиком, девушка явно была бы смертельно опасна. Она била не с такой силой, которая могла бы раздробить кости, но мешала ему бить себя, обтекая его удары подобно тому, как пылинки облетают вокруг вытянутой руки. Возможно, благодаря тому, что она была знакома со стилем Какаши: между их движениями, безусловно, было сходство. — Вон она, — сказала Цунаде в ответ на вопрос Джирайи. — Сакура? Она училась на ниндзя-медика? Её тренировки не слишком-то намекали, что она движется в этом направлении, когда я уходил с Наруто. — Не совсем так, — сказала Цунаде, её тон отражал прежнюю усмешку Джирайи. — Формально она не обучена, но она впечатляет. — Тон твоего голоса не говорит, что в хорошем смысле. — Не в плохом, — уклонилась от ответа Цунаде. — Благодаря ей Шаринган Какаши полностью функционален. Это отвлекло его внимание от поединка, к которому присоединился Наруто. — Полностью функционален? — резко спросил он её. — Да. И когда я говорю «полностью функционален», я имею в виду, что она интегрировала его так идеально, что теперь у него есть грёбаная фаза Мангекё. — Что?! — потребовал Джирайя, больше не притворяясь, что следит за поединком. Цунаде тоже отвернулась. — Ну, она сделала это без присмотра — снова — так что я могу рассказать остальное лишь с чужих слов. Очевидно, когда она заканчивала операцию, он видоизменился прямо перед ней. Напугал её до полусмерти. Какаши расстроился, как только понял, что произошло, и убедил Сакуру, что она не сделала ничего плохого, но он… прошёл через это. — Мангекё, — с отвращением пробормотал Джирайя, затем покачал головой. — Но раз у него функциональный Шаринган, это значит…? Сжатые губы Цунаде изогнулись в слегка дикой улыбке. — Да. Это значит, что Копирующий ниндзя Конохи больше не страдает хроническим истощением чакры. Джирайя усмехнулся. — Что ж, кого-то ждёт неприятный сюрприз, — затем он задумался. — Итак, у неё есть навыки, но будет ли она работать с Итачи? — после минутного тщательного раздумья он просиял. — Я мог бы просто не говорить ей, с кем именно предстоит работать. Цунаде посмотрела на него. — Ну, посмотрим, что из этого получится.-x-
Даже сейчас, на следующее утро после их поединка с Какаши-семпаем, Наруто по-прежнему давился смехом от того, как далась ему победа. Угроза уничтожить предварительный экземпляр «Ича Ича Тактики» привела к резкому прекращению их спарринга — Какаши-семпай уступил колокольчики за возможность прочитать на несколько месяцев раньше, чем кто-либо другой, то, что наверняка станет ещё одним ужасным, непристойным романом. — Ты видела выражение его лица? — Наруто хихикнул: — Это должно было быть почти так же хорошо, как когда… ну, нет, неважно, ты действительно должна была быть там, чтобы заценить это. — Я надеюсь, вы не говорите ни о чём, что касается меня, — сдержанно сказал Жабий Мудрец, присоединяясь к ним за столом. Сакура не собиралась подвергать Наруто общению со своим котом так рано утром, поэтому она оставила Судаю варёную рыбу и выскользнула, чтобы насладиться тарелкой пышных, потворствующих её желаниям вафель, после которых она снова проголодается ещё до полудня. — Что ты здесь делаешь? Почему ты вообще не спишь? — спросил Наруто. — Я думал, вы с бабулей напьётесь, знаешь, как в прошлый раз, и ты всё ещё будешь отсыпаться с похмелья. — Твоё мнение обо мне никогда не перестаёт впечатлять, — сухо сказал ему Джирайя, Наруто же небрежно отсалютовал ему в ответ и вернулся к своему завтраку. — Доброе утро, Джирайя-сан, — сказала Сакура, когда тот подозвал одну из официанток. — Завтрак с хорошенькой молодой леди всегда способствует доброму утру, — с улыбкой сказал Джирайя. — Что касается тебя, — он повернулся к Наруто, — ты должен заполнить документы, если хочешь подать заявку на временную команду, чтобы попытаться сдать экзамены. Наруто нахмурился. — Единственное, по чему я не скучал, так это по заполнению бумажек. — Бумажки заставляют этот мир вращаться, малыш, — сказал Джирайя. — Поскольку будущему Хокаге очень не круто быть единственным генином в своём выпуске, думаю, мне придётся просто смириться с этим, — сказал Наруто Сакуре, хотя его взгляд был по-прежнему хмурым. — Извини, что оставляю тебя с извращённым отшельником, но я не собираюсь ждать, пока появятся очереди, чтобы заняться всей этой бумажной волокитой. Если он попытается трогать тебя, разбей ему лицо. И с этими словами он ушёл, а Сакура искоса взглянула на Саннина, с которым её оставили. Тот раздражённо закатил глаза. — Понятия не имею, откуда Наруто берёт все эти мысли. — Э-м-м, может, он читал ваши книги? — робко рискнула Сакура, готовая предложить опровержение и извинения, если он плохо воспримет чрезмерную фамильярность. Но вместо этого он рассмеялся. — Только не говори мне, что ты их читала? — Не то чтобы. Какаши-семпай читает главу вслух всякий раз, когда я не достигаю цели тренировки, поэтому я в курсе, что там происходит, — в основном акробатика, которая вызывала подозрения даже у тренированной куноичи. — Ну, не будь столь нежна со стариковским эго, — сказал Саннин с неизменным добродушием. — Но я здесь не для того, чтобы рекламировать свои книги. Сакура замерла, почувствовав что-то в его тоне, прежде чем зачерпнуть вилкой клубнику, взбитые сливки и тёплую вафлю. Она положила их в рот, медленно прожевала, а затем произнесла: — О? — В основном я здесь, чтобы вернуть Наруто, но есть ещё кое-что, с чем мне нужно разобраться, пока я здесь. Я прошу об одолжении. Ей потребовалась вся её подготовка, чтобы продолжать завтракать — вафли внезапно стали безвкусными во рту. На мгновение она подумала, что он может предложить что-нибудь пошлое, но безобидное в стиле «мне нужно вдохновение для моего романа», но она знала, что тут было нечто большее. Наруто, возможно, никогда не испытывал перед ним благоговейного страха, но Сакура была лучше информирована и более уважительно относилась к старшим. — Какого рода одолжении? — Одному из моих информаторов нужна помощь медика. Он долгое время находился под прикрытием, и большинство обычных хитростей, чтобы выбраться из него, не помогут. Ему нужно умереть, но он хотел бы, чтобы это было менее продолжительно, чем навсегда. А если нужно, чтобы это было сделано правильно, необходим медик. Цунаде сказала, что лучше всего для этой работы подходишь ты. Сакура старалась не позволить комплименту повлиять на неё, но какая-то часть её всегда будет ребёнком, жаждущим признания. — Он не мог устроить пожар? Джирайя усмехнулся. — Это, вероятно, было бы наименее правдоподобным, что он мог бы сделать. Он не какой-нибудь хорошо устроенный бумагомаратель, и окружающие его люди не примут обугленный труп за чистую монету. Сакура задумчиво прикусила губу. — Значит, это будет опасно? — Разве не всё опасно? — был его ответ. — Как мне с ним связаться? — спросила Сакура и напряглась ещё больше, когда Джирайя вздохнул с облегчением. — Я надеялся, что ты спросишь об этом. С ним свяжусь я. Он будет знать, кто ты, и найдёт способ связаться с тобой. Он объяснит, что у него на уме. Тебе просто нужно помнить кодовое слово — «камелия». — Камелия, — тихо повторила Сакура. — Гибель с изяществом.