Something Borrowed

      Свадебный день начался для нас со Стивом очень рано, несмотря на то, что в самой церемонии мы не были задействованы, ради чего я сражалась подобно львице, стараясь выбить для себя, ну и для своего спутника, конечно, свободу. В конце концов, Мэнди не настолько уж и близкая мне родственница, чтобы я становилась подружкой невесты, к чему я, естественно, не стремилась особо ввиду присутствия на данном торжестве моего бывшего, да еще и в главной роли. Для полного счастья, учитывая, сколько всего я умудрилась уже натворить, не хватало только стоять с Грейсоном за компанию у алтаря и слушать его брачный обет. Гадость-то какая. Уверенности в себе у меня от этого явно не прибавилось бы. И, думаю, я бы получила психологическую травму на всю оставшуюся жизнь, от чего прописалась бы у психотерапевта, тратя на приемы все свои средства, а вдруг еще какая-то свадьба нагрянет, и на соседскую помощь явно рассчитывать не придется отныне, поэтому мне прямая дорога в эскорт-сервис.       После совместной ночи присутствие Стива рядом уверенности не придавало, только нервировало, и это угнетало еще больше. Приятные эмоции выветрились слишком быстро, похмелье по скорости за ними не поспевало, и я сама была виновата в этом. Но уже поздно жалеть о свершившемся сладостном факте, ставшем общим прошлым, да и окажись я вновь в той ситуации, то вряд ли поступила бы иначе. А все потому, что нужно меньше пить, чтобы не вешаться на фальшивого парня, пусть меня к нему и слегка влекло даже на трезвую голову после нашего незапланированного поцелуя. Все равно текила не заменит желанных ласк, а я, вероятно, набралась так, пытаясь обмануть себя, и в итоге сделала еще хуже. Будто появление на этой свадьбе века и без того не являлось отвратительным, вызывающим тошноту событием.       И если с будущей миссис Бейкер и ее женихом я виделась крайне редко, что не могло не радовать на ближайшие лет пять, то со Стивом мы живем по соседству, и, выходит, что я натворила глупостей там, где вот вообще не следовало этого делать — у себя дома, фактически, под носом. Просто поразительная неосторожность с моей стороны. И именно этой мыслью я руководствовалась, решив притвориться, что между нами ничего не произошло и мне отшибло память высокой концентрацией алкоголя в крови, при этом блестяще сыграв роль страдалицы с кратковременной амнезией.       Оккупировав кровать, порываясь еще и забаррикадировать дверь, я вот уже добрых минут тридцать переживала мучения другого характера, обмахиваясь блокнотом в желании освежить себя и свои мысли. Но, увы, я вынуждена была с прискорбием констатировать не только тот факт, что это лето и правда выдалось адски жарким и не дававшим ни малейшего намека на послабление зноя, но и то, что я неизменно до сих пор думала об одном небезызвестном мне бассейне, а это почему-то автоматически возвращало меня не в беззаботные деньки детства, а в совместную ночь со Стивом. Словно все дороги отныне вели не в Рим, а исключительно к нему.       Собственно, из-за этого я и не могла сосредоточиться, дабы написать поздравительную речь или тост, или хотя бы коротенькую торжественную фразу, потому что от этой традиции я откреститься не сумела, хотя пыталась, конечно же.       Около меня на вязаном разноцветном покрывале валялись несколько скомканных, вырванных из того же блокнота страничек с неудачными попытками собрать все мои мысли касаемо грядущей свадьбы воедино и облечь их в слова. Выходило по-разному: сердито, с проклятиями, злобно и иронично, ехидно, и местами даже сардонически и остроумно. Но всякий раз с обидой и претензиями, а ведь именно их я и пыталась избежать. — Тебе помочь?       Вздрогнув, услышав знакомый голос, мысленно отчитав себя за растерянность, из-за которой я пропустила его стук в дверь, — если он был, — я подняла взгляд на Стива, заглянувшего в комнату.       С самого утра мама, словно прочувствовав, что общение между нами ну очень натянутое, утащила моего спутника с собой и вовлекла его в предсвадебную суматоху, которую я успешно игнорировала, обособившись в своем собственном мирке. Подозреваю, что это была попытка узнать парня дочери получше, ведь она-то и не подозревала даже, что наш роман — не более чем ложь во благо. Но меня это мало волновало, ведь на этот промежуток времени я была спасена от риска еще что-то натворить или сказать невпопад, тем самым усугубив и без того запущенную ситуацию со Стивом. — Вряд ли тебе это под силу, — вздохнула я, моментально спохватившись, — в смысле, я не сомневаюсь в твоих способностях, просто ты совсем не знаешь ни жениха, ни невесту, а, насколько я помню, судить по россказням и слухам не в твоих правилах, так что мне нужно справиться с этим в одиночку. — Тогда напиши то, что у тебя на сердце, — он пожал плечами, переступив через порог, прикрыв за собой дверь, но оставшись возле нее, не приближаясь ко мне, к счастью. — Ой, в этом случае можно вернуться к тому варианту, где я называю Грейсона напыщенным мудаком, — схватив один из бумажных комочков, я тщательно расправила его, уткнувшись взглядом в текст.       Мой спутник зажмурился и поморщился, словно от приступа зубной боли, видимо, снова мысленно считая до трех. Или до десяти. — Не выражайся, — спустя минуту послышалось его замечание. — Пожалуйста.       Я изумленно посмотрела на него и уточнила: — Индюком?       Произошедшее меня порядком позабавило — я и не догадывалась, что в обязанности Капитана, помимо отпора инопланетным захватчикам, входит еще и контроль чистоты речи. Вот ни за что бы не подумала, что он настолько правильный. Не после проведенной вместе ночи и согласия притвориться моим парнем. — Пусть будет так. — Все равно это больше похоже на какое-то заклинание с проклятием, чем на тост, — вновь скомкав измятый лист, я сердито отшвырнула его от себя. — Придется врать, а я не очень хороша в этом, как мы уже выяснили. — Тебе больно потому, что ты еще что-то чувствуешь к нему? — аккуратно уточнил он.       Я поторопилась отрицательно помотать головой в ответ, опровергая это. — Что ты, нет. Ни в коем случае. Да, я чувствую, но не любовь, а гнев и обиду. Мне не нравится, когда меня обманывают или, тем более, изменяют мне.       Я осознала, что совершила роковую ошибку в момент, когда произнесла последнее слово.       Стив помрачнел, похоже, приняв мое признание и на свой счет тоже, и это могло угрожать мне откровенным разговором о нашем сексе, чего сейчас вот вообще не нужно было, ввиду и так-то тяжелой запущенной ситуации.       И интуиция меня не подвела.       Мой спутник неуверенно взглянул на меня и вздохнул, а после решился: — Холли, я не могу молчать об этом, хоть о таком говорить мне неловко и непривычно, но я не хочу уподобляться человеку, причинившему тебе боль и разбившему твое сердце, обманывая тебя, поэтому все же скажу, — тут он сделал секундную паузу, видимо, подбирая выражения, — мы провели ту ночь вместе и… — Не звезды на твоем костюме считали, я знаю, — буркнула я, скрестив руки на груди. — Почему ты молчала об этом? — моментально последовал его вполне логичный вопрос.       Ну вот и началось ухудшение, которого я опасалась. — На то были свои причины, Стив. Мы… мы притворяемся, — я старалась, чтобы тон мой звучал как можно мягче и вкрадчивее, будто я обращалась к ребенку. Или к крайне впечатлительному щенку лабрадора, ведь он-то по-прежнему производил такое впечатление. — Это для остальных мы являем собою идеальную гармоничную пару, а когда в Ньюарке их не будет рядом, то все вернется на крути своя. — Я не понимаю, — качнул Стив головой. — Ты говоришь, что это ничего не значит? Но твое поведение… — Я хотела тебя, это оправдывает его. А ты хотел меня. И мы хорошо провели время вместе, но сам посуди, насколько мы разные.       Вообще я даже не раздумывала об этом, ведь была слишком занята написанием треклятой речи или тоста, да хоть словосочетания, что могла бы продекламировать в микрофон при гостях, и за нее меня не забросали бы гнилыми томатами. Впрочем, я и не считала необходимым рассматривать возможность нашего реального воссоединения. В конце концов, он — герой, а я же… Тиффани, пусть и в прошлом.       Мой спутник нахмурился и поджал губы, глядя на меня так, словно я — инопланетянка, вторгшаяся в атмосферу Земли с отнюдь не дружественными намерениями.       Приятного в этом было мало, ведь в образе сурового Капитана Америка он мне нравился значительно меньше. Наверное, потому, что я заслужила этот уничижительный взгляд, и никакие оправдания не могли обелить произошедшее. — Получается, что ты использовала меня? — его голос звучал глухо и казался таким тяжелым. — Если рассуждать так, — развела я руками, — то еще с самого начала и, спешу заметить, с твоего согласия. — Ты просила о помощи, выглядела такой безутешной и разбитой, что я не мог тебе отказать, Холли, но здесь ты изменилась и превратилась в расчетливую тигрицу по имени Тиффани, — он чеканил каждое слово, делая его обидным и болезненным. — У людей не бывает только хороших сторон, Стив, — укоризненно посмотрела я на него. — Сделай скидку, не все из нас являются образцами честности, порядочности и отваги со щитом и маской.       Если с Бейкером у меня отлично получалось держать оборону сарказмом и едкими фразами, то со Стивом же складывалось впечатление, что меня распинали оголенной откровенностью, с которой мы наконец-то разговаривали друг с другом без обиняков. Но лучше от этого не становилось. — Я был готов узнавать твои стороны, Холли. Но теперь не хочу знать тебя вообще.       Развернувшись, мой спутник взялся за дверную ручку, но не торопился выйти, помедлив несколько мгновений, ссутулившись, опустив плечи и склонив голову. Наверное, хотел сказать еще что-то, только так и не решился, покинув комнату.       Промолчала и я. И совершенно не гордилась собой в данный момент.       Сколько таких добрых, отзывчивых, порядочных и скромных парней живет сейчас на нашей планете? Один на миллион?       А сколько их, учитывая еще и статус героя? Один-единственный. И я только что очень сильно обидела его.       Закрыв лицо ладонями, я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, и встала с кровати. Нужно было начинать собираться. Точнее, заставить себя делать это, ведь теперь на церемонию я не хотела идти еще и из-за присутствия на ней Стива. Но я ведь заложница обстоятельств, так что ничего не поделать.