И никак иначе

Итак, старина Альбус нас покинул, вернее сказать, исчез, благородно взяв вину за пресловутый «отряд Дамблдора» на себя. Надо отдать ему должное, он всегда умел вызвать ажиотаж вокруг своей персоны, но на этот раз ему удалось превзойти даже самого себя. Ошарашенные школьники и застывшие в тревожном молчании профессора. Все понимают, что будет дальше... Корнелиус объявляет меня новым директором Хогвартса. Это ощущение ничто по сравнению с тем, что я предвкушаю. Я ищу ее взглядом. Она стоит в окружении своих обожаемых детишек, сжимает в руках какую-то папку, сжимает так сильно, что костяшки тощих пальцев побелели… Твой драгоценный Альбус покинул тебя, дорогая? Что ж, он никогда не считался с тобой. Ты, конечно же, не боишься остаться одна. Тебе не привыкать… Как и мне. Я произношу елейную речь о пользе моих строжайших дисциплинарных нововведений. Воздух снова и снова рассекается очередным «запрещено!» Даже слизеринцы заметно сникают, их злорадные ухмылки постепенно гаснут, а лица начинают приобретать такое же удрученное выражение, как и у всех остальных. Я заканчиваю в гробовой тишине и говорю, что все могут быть свободны… Относительно свободны. Ученики тут же окружают своих деканов, будто бы ища какой-то незримой поддержки, окончательной ясности, но те лишь с тяжелым вздохом разводят руками. Им ясно только одно – ничего хорошего ждать не приходится. Дни ползут убийственно медленно. Буквально все способно довести меня до бешенства. Начиная с того, что детишки продолжают свои тайные собрания, хотя теперь куда более осторожно, заканчивая показным смирением преподавателей, в особенности некоторых из них. Все мои старания вывести эту чопорную старую сучку из себя так или иначе терпят фиаско. Минерва МакГонагалл будто бы дала себе зарок не связываться со мной. Более того, она вообще старается не попадаться мне на глаза. И это теперь, когда вся власть сосредоточена у меня в руках. Что это? Простая осторожность в ожидании, что спасение явится в Хогвартс прямо с небес... Огненным Фениксом. Или догадывается о чем-то?.. Что ж, тем лучше. Иногда хочется поскорее закончить все это. Желания невыносимы. Я ломаю перья одно за другим, чтобы не сорваться и снова не начать писать. Еще одного эпистолярия мои руки просто не выдержат… Да сколько же у меня этих перьев?! Мне начинает дурнеть. Физически. Жар, холод, все одновременно, как при чертовом климаксе. Все тело покрывается испариной. В кабинете слишком душно, совсем нет кислорода. Расстегиваю верхние пуговицы блузки… Нечем дышать. Платком утираю градом струящийся со лба пот и откидываюсь в кресле. Нужно заняться работой… заняться хоть чем-то. Но я не в состоянии, все плывет перед глазами. В голове начинают вырисовываться, нет, буквально прорезаться какие-то слова, я не могу оформить их в единую мысль, но я знаю… понимаю их смысл. Трясущейся рукой лезу в ящик стола, извлекая оттуда одно из никогда не заканчивающихся перьев, и старательно вывожу: «Умоляй, чтобы я не остановилась!». Боль снова впивается в едва зажившую тонкую кожицу. Я вскакиваю с места, судорожно комкая упрямый листок бумаги. Мне больше нельзя это терпеть! Я больше не должна… Быстро иду по коридору, ног практически не чувствуется. В голове пусто, но что-то упрямо стучит, словно в барабан. Ярость, злость? Нет, что-то более липкое, тягучее… мерзкое. Требующее немедленного удовлетворения. Это желание не убить, а замучить кого-нибудь до потери сознания, до того состояния, когда о смерти молят, как об избавлении. Кого-нибудь… все равно кого? Или же… Бегло оглядываюсь по сторонам, везде пусто. Идут уроки. Вызвать к себе какую-нибудь Джинни Уизли. Жадно облизываю пересохшие губы. Идея хорошая, что уж там. А вот, собственно, и нужный класс. Без стука распахиваю дверь. Все тридцать голов поворачиваются ко мне, как одна. Минерва своим обычным, чисто учительским движением поправляет очки. Кажется, я припозднилась на урок, профессор? - Мисс Уизли! Ко мне в кабинет! –нетерпеливо бросаю я, впиваясь взглядом в хорошенькое личико девчонки. Она покорно встает и тихо идет сквозь ряды. - Оставьте тетрадку, дорогая, она вам не понадобится, - я не могу отвести взгляд от ее испуга. «Иди сюда… скорее, девочка». Ее братья и Поттер практически срываются с места, бросая красноречивые взгляды на своего декана. Та поднимается и быстрым шагом направляется к нам с Джинни. - Что-то случилось, директор? Зачем это понадобилось посреди занятий? – она была не просто обеспокоена. - Конечно же, случилось, раз я позволяю себе забирать мисс Уизли с вашего урока, профессор, - я пропускаю девчонку вперед. - И тем не менее я бы хотела знать, в чем она провинилась? – Минерва аккуратно прикрыла за собой дверь и тут же поежилась от гуляющего по коридору сквозняка. - Просто небольшая воспитательная работа, - я вскользь провожу рукой по спине Джинни. Старуху едва ощутимо передергивает. Она смотрит на меня с негодованием, а еще с каким-то презрительным пониманием. Я узнаю этот взгляд… я его помню. - Мисс Уизли, вернитесь в класс, - абсолютно ровным тоном приказывает она. Я позволяю несчастной, испуганной мышке шмыгнуть обратно в норку. Сейчас меня занимает куда более любопытный расклад… Неужели это было так просто? - У вас ровно десять секунд, чтобы вернуть ее назад, - произношу я совершенно спокойно. - Прекратите, Долорес, - она с горечью мотает головой. – Я вам не позволю! - Восемь, - я достаю из рукава палочку и направляю на нее. Она резко отступает назад, и из ее рукава тоже появляется палочка. Как предусмотрительно. – Экспеллиармус! – выкрикиваем практически одновременно, поэтому нас обеих отбрасывает назад. Она устаивает на ногах, я нет. К моему огромному счастью, в дверях показываются удивленные и испуганные подростки. Аа, группа поддержки. - Закройте дверь! – она оборачивается к ним, и это дает мне необходимые пару секунд. Я бросаю в нее оглушающее заклинание. Она едва успевает отбить его и тут же отвечает: «Эварте статум!» Меня отшвыривает с такой силой, что я перекручиваюсь в воздухе, подобно бумажному змею… Наконец приземлившись, я подворачиваю обе ноги. Боль, как вспышка, ослепляет, на мгновение лишая воли. Я падаю на колени, чувствуя, что меня будто бы рвут на части. Горечь, обида, страх, унижение… Я опять ребенок, снова та самая девочка… незадачливый, неуверенный в себе подросток, мечтавший оказаться в другом месте, в другой роли, привыкший слышать слово «нет», но так и не привыкший мириться с ним. Я просто ничто… Меня начинает страшно мутить. - Долорес? – я слышу ее голос, но не вижу саму, возможно, просто не могу видеть. Она стоит возле меня. Сколько же прошло времени?.. Она протягивает мне руку. – Долли? - Не смейте меня так называть, - я хорошо слышу собственный хрип, отвратительный хрип подступающего рыдания. - Прости меня… - она подносит трясущуюся ладонь ко рту. - Не сегодня, - я едва могу проглотить этот ком в горле. - Не за сегодня… - Неет, - я поднимаюсь игнорируя предложенную мне помощь. – Сколько же в вас лицемерия, профессор… Как ты живешь с этим, Минерва? – на мгновение она меняется в лице. Неприятие моих слов… стыд за саму себя, жалость ко мне – реакция типичной гриффиндорки. - Не хуже, чем вы, профессор Амбридж, - она надменно поджала губы. – Да, мне следовало проявить побольше такта… - Такта?! – я практически прыскаю злым, тяжелым смехом. - А что ты от меня хотела? – она вдруг оказалась совсем рядом. Тонкие пальцы больно сжали мой подбородок. – Чтобы я начала спать с семнадцатилетней девочкой?! – она чертыхнулась, резко отпустив меня. Я устало смотрю ей в след… Этот звук каблуков, такой привычный, такой недосягаемый, всегда так быстро удаляющийся от меня. Но только не сегодня, профессор МакГонагалл… Не сегодня! - Круцио!