И никак иначе

Меня словно громом поражает собственное заклятие. Самое любимое. Я произносила его сотни, нет, тысячи раз, но чтоб такой эффект. Каких, должно быть, я желала ей мучений, чтобы самой получить подобную отдачу. Я будто бы слышу, как капает само время. Тук-тук... тук, словно тонкая струйка воды из плохо завернутого крана. Или это мое сердце?.. Сейчас разорвется. И снова проклятый приступ кашля. Сухого, надрывного. Кажется, сейчас начну харкать легкими. Надо бы сходить к Помфри за одним из ее бесполезных сиропов. Думаю об этом, внимательно глядя на Минерву, с которой тем временем происходит то, что я столько раз имела удовольствие лицезреть. Сперва она стремительно белеет, затем синеет, губы сжимаются в неестественно тонкую нитку. Челюсти сдавливает, словно тисками. Она не скоро сможет раскрыть рот, чтобы назвать меня Долли. Мне кажется, что я слышу, как трещат ее ровные, все еще поразительно белые зубы. Не отрываясь смотрю в ее глаза. Огромные кошачьи глаза. Они быстро-быстро наполняются слезами. Слезами противоестественной, невыносимой, омерзительной боли. Сейчас она сводит ее с ума. Оо, как я хорошо об этом знаю. Один раз довелось прочувствовать на себе. Давно, это было очень давно, кажется, будто и не было вовсе, но я все еще помню это ощущение. Каждой клеткой своего тела помню. Еще мгновение, и Минерву скрючивает наподобие очередной гигантской паучихи Хагрида. А затем она просто валится на пол, продолжая извиваться в агонии. Я не отнимаю палочки, не могу. Нужно было сделать это много лет назад. Тогда все могло бы получиться по-другому. Сейчас, глядя на нее, я понимаю это совершенно четко. Голова вдруг становится такой ясной, и впервые за долгое время мне больше не хочется взяться за перо. Однако время идет, и я понимаю, что через пару минут сюда сбежится полшколы, а еще через пару - вся. Да и старуха, кажется, совсем близка к тому, чтобы протянуть ноги. Но я все еще продолжаю смотреть на нее, не двигаясь с места, словно полная идиотка. Нельзя быть такой, Долорес. Нельзя! Я медленно опускаюсь возле ее ног. Она все еще корчится в приступе бездумной, всепоглащающей боли. Я убираю палочку, хватаю ее за тонкую лодыжку, дотянуться хотя бы до руки попросту нет сил, и аппарирую прямиком туда, куда бы раньше и в голову не пришло. Мгновение спустя мы оказываемся на ледяном каменном полу, кое-где покрытом зеленоватой плесенью. Сырость. Кругом такая сырость и холод, что меня тут же начинает знобить. Что и говорить - пар костей не ломит. Я всегда считала именно так, даже летом таская на себе утепленные шерстяные пиджаки и кофты из горячо любимой ангорки. Снейп же, как я только что убедилась, был иного мнения о температурных показателях в своей лаборатории. Он будто бы был рожден для того, чтобы и мерзнуть самому, и источать холод вокруг себя. - Позвольте все же полюбопытствовать, - металлический голос хозяина кабинета не заставил себя долго ждать, - как мне понимать все это? Мужчина картинно застыл с занесенной над котлом рукой, в которой поблескивала колба с очередным, подозреваю, как всегда, вонючим реактивом. - К профессору Макгонагалл было применено... - То, что применять запрещено, - жестко перебил он, сверля меня своими черными ястребиными глазищами. - Как вы осмелились?! Вы же знаете о последствиях и все равно не сумели сдержать себя, - он скривился в неком подобии улыбки, с которой так и капало великое презрение ко мне... да и ко всему сущему. Традиционно он понимал больше, чем следовало. Однако сейчас мне не было дела до его проницательности. По крайней мере, это ждало. - Вы можете что-нибудь сделать с этим? - тупо поинтересовалась я, указывая на почти что труп Минервы. Она скрючилась на полу, подтянув ноги чуть ли не к самой груди. Казалось, что даже вне сознания боль все еще не отпустила ее. - Не знаю, - мрачно и как всегда честно констатировал декан Слизерина. Он медленно закупорил крышку пресловутой колбы, что все еще держал двумя тонкими бледными пальцами, и так же медленно подошел к нам. - Минерва... вы меня слышите? - он опустился рядом с ней и приложил тыльную сторону ладони к ее шее. Его указательный и средний палец чуть надавили на впадину возле сонной артерии. Снейп недовольно поморщился. Видимо, оценив состояние пульса как крайне неудовлетворительное. - Аnаpnео, - вдруг четко произнес он, резким отточенным движением извлекая из рукава своей черной мантии волшебную палочку. В тоже самое мгновение Макгонагалл порывисто и со свистом вздохнула, а затем точно так же порывисто выдохнула, будто бы вытолкнув из легких воду, подобно утопленнице, которую все-таки успели вовремя достать со дна. Между тем Снейп переворачивал ее на спину, аккуратно, но не без очевидного применения силы разгибая ее сведенные судорогой колени. - Когда она придет в себя? - спрашиваю я бездумно, совершенно не понимая, зачем мне эта информация. Прямо сейчас... или через неделю, какая, в сущности, разница? Я продолжу занимать свой новый пост, а она продолжит презирать меня, но без всякой ненависти. Конечно. Истинной гриффиндорке это не по чину. Внутри снова скользко зашевелилась давняя обида. Одного круцио оказалось явно недостаточно, чтобы унять хотя бы некоторую часть этой отвратительной эмоции, что с незапамятных времен стала частью меня самой и смыслом моего существования. С огромным трудом преодолеваю желание снова начать расковыривать совсем недавно подсохшие завитки каракулей уже на обеих моих руках. Неуклюже поднимаюсь. Ноги словно в первый раз касаются пола. Промозглость снейповской лаборатории перестала ощущаться. В конце концов, можно привыкнуть ко всему. - Я бы на вашем месте не спешил надеяться на то, что вообще придет, - Снейп резко поднялся и направился к одному из своих многочисленных стеллажей с разного цвета колбами, пузырьками и мензурками. - Еще немного и... - он вдруг осекся. Он стоял полубоком. Черные патлы, что всегда казались мне непромытыми, словно занавес прикрывали эту половину его надменного потрепанного годами лица, но даже сквозь эту завесу я отчетливо различаю застывшее на нем сочувствие. Ну конечно же. Старые друзья... Вечные соперники, что никогда не могут поделить пресловутого первого места. Наглость гриффиндорцев, нечистоплотность Слизерина, предвзятость Дамблдора - долгое время были неменяющейся сутью любого хогвартского соревнования. Старый маразматик определенно мало что смыслил в делах управления школой. Когда-то я пообещала себе исправить все это. Мечты болезненной и неуравновешенной девчонки. Изгоя даже среди своих. Сейчас они сбывались. А эта девчонка? На что она тратит свое время?.. Стараюсь не смотреть на Минерву. Почему-то очень хочется подстелить под нее собственную одежду. Все-таки этот пол совершенно ужасен! - Не думала, что вы так склонны утрировать события, - парирую я Снейпу. Выходит ненатурально. - Конечно, случались и жертвы... порой, - то комкаю, то разглаживаю свой розовенький носовой платок. Он на мгновение замирает, а затем поворачивается ко мне всем лицом, одаривая незадачливую собеседницу брезгливым взглядом. - Профессор Макгонагалл весьма крепкая дама, - как ни в чем не бывало продолжаю я, игнорируя его восхитительную мимику. Вероятно, он репетировал годами. - Трудно поспорить, - сухо пробормотал он, кропотливо смешивая какую-то гадость. Что ж, зелья действительно были его страстью. А то, как он преуспел в их изготовлении, - наградой и компенсацией за неудачи в другом. - Что вы не поделили, Долорес? - вдруг совершенно неожиданно спросил он, взвешивая на глаз болотно-травянистого цвета порошок. - Вас, - с усмешкой отвечаю я. А что же мы в действительности не подлили? Молодую рыжеволосую студенточку? Надеюсь, мы когда-нибудь сможем поговорить с ней и об этом... Обо всем поговорить. Пока что меня больше заинтересовала перемена в настроении моего собеседника. Дружелюбный тон - это что-то новое. Северус Снейп редко кого им баловал. И я-то уж точно не имела риска попасть даже в последние ряды этого весьма короткого списка. - И все же? - отстраненно проговорил профессор зельеварения, не демонстрируя какого-то явного интереса к диалогу. Но тогда зачем спрашивать? Я могла бы долго задаваться этим вопросом, если бы не знала, что все это было полностью в духе моего бывшего однокашника. - Мы с Минервой в корне по-разному смотрим на некоторые позиции, - в тон ему без особой инициативы отбрехиваюсь я. - Настолько по-разному, что дошло до запрещенных заклятий? - без всякой вопросительной интонации отрезал Снейп. - Я плохо владею собой, когда в гневе. Полагаю, это давно не секрет, - ровным тоном констатирую я. Это ведь истинная правда. Другие от меня страдали только за то, что мне не нравилась в них какая-то мелочь. Галстук, ногти, слишком высокий рост. Да что угодно. Разве так трудно отыскать повод для веселья? - Вероятно, в этот раз расхождения оказались слишком велики, - Снейп наконец закончил свое "варево". Перелив содержимое колбы в другую, с более узким горлышком, он наконец направился к страждущей. - Мне показалось, или вы пытаетесь уловить здесь какие-то личные мотивы, Северус? - и снова этот тонкий, писклявый, словно у блохи голосок, что появляется у меня всякий раз, как я пытаюсь учинить кому-то допрос. Хотя сейчас у меня складывалось такое ощущение, что допрашивают именно меня. - Не вижу в этом никакой нужды, - это прозвучало более чем неопределенно. Во всяком случае для моего слуха. Казалось бы, ответ был отрицательным, но уж слишком много подтекста маячило на заднем плане. Или это всего-навсего плод моего нездорового воображения? Неужели страх быть раскрытой настолько силен во мне? До этого момента я даже не подозревала об этом. - Вот и замечательно, - я не спеша брожу из стороны в сторону, чтобы хоть как-то скрыть волнение. Состояние Минервы начинает всерьез пугать меня. Возможно, я и вправду переоценила ее силы. А свои недооценила. Сила любого заклятия всегда прямо пропорционально зависит от силы эмоции, что ты в него вкладываешь. Полагаю, в этом случае я переборщила с ненавистью. В этот раз мне не хотелось играть... В этот раз я действительно хотела причинить невыносимую боль и, возможно, была бы не против летального исхода. На тот момент была не против. Когда ярость снова заволокла последние остатки моего несчастного разума. А что, если она сдохнет прямо здесь и сейчас? Разве так не будет проще, Долли? Я чувствую, как по моей спине катятся крупные мурашки. Ладони снова начинают предательски липнуть к юбке, сердце отчетливо пропускает по несколько ударов. Совсем нет кислорода... В этом пропитанном ядовитыми испарениями кабинете. Нужно бежать отсюда. На воздух. Нужно скорее бежать! - Что с вами? - безразлично поинтересовался Снейп, украдкой взглянув на меня. - К вам наконец пришло осознание того, что вы совершили? - он снова опустился рядом с Минервой. - Странно, что вы все еще здесь, Снейп. Вы уже с полчаса, как должны были мчаться в Министерство, - бросаю говорящий взгляд на левое запястье, сверяясь с несуществующими часами. - Это я всегда успею, - холодно процедил мне в ответ зельевар. В его тоне есть вполне осязаемая угроза. Чертов засранец! И как меня угораздило...? Ну почему во всем проклятом Хогвартсе только он что-то и умеет?! Заурядница Помфри. Ей трех жизней не хватит, чтобы научиться ликвидировать последствия круциатуса. - И давайте без глупостей, госпожа директор, - добавил он, словно спиной почувствовав мое движение. Палочка снова скользнула в мой рукав, где ей самое место. Заклятие забвения было так себе идеей. Я совершаю ошибку за ошибкой. Как влюбленная второкурсница... а вернее - второкурсник. - Ну же, Минерва, откройте рот, - тем временем уговаривал мой собеседник. Почти что труп вряд ли слышал его, но он героически не терял уверенности. - Вы полагаете, она вас слышит? Он не реагирует. Он приподнимает Минерву, резко закидывая ее голову себе на руку. - Откройте рот... хотя бы попытайтесь мне помочь, - снова забормотал Северус Снейп. С чего этот бедолага все-таки решил, что она его слышит? Видимо, какая-то поразительная духовная связь... Он снова и снова пытается разжать ее челюсти. Но они, подобно аидовым вратам, не открываются без нужных слов. - Что опять такое?! - я наконец не выдерживаю. - Вы ведь сняли удушье... она кашляла. И... - Такая судорога будет возвращаться на протяжении никому неизвестного времени, - Снейп тоже явно начинал выходить из себя. - Никто пока не смог установить ее точную периодичность. Я думаю, вы в состоянии догадаться, почему. После круциатуса было слишком мало выживших. А кто и был, те, как правило, тоже протягивали недолго, предварительно лишившись рассудка. Невеселая же перспективка, профессор Макгонагалл. Ох, какая невеселая. Я безуспешно пытаюсь подавить очередной приступ панической атаки. Снова нет кислорода. Снова желание броситься прочь из этого отвратительного места. Оставив и ее, и весь свой ужас чертову Снейпу. - Это не я, не я... Я не хотела! - губы сами начинают судорожно вышептывать идиотские оправдания. Нет, Долорес, это ты. И более того, ты сделала это совершенно осознанно. Ты так долго об этом мечтала. Как же, в сущности, обидно. Такие буйные фантазии, что делают самую холодную и одинокую в мире ночь не такой уж холодной и одинокой. И такое убогое, бездарное разрешение. Десять минут ее мучений, и вот ты уже сидишь рядом с ней у Снейпа, замерзая в его казематах, практически готовая менять ей памперсы. Умирая при этом от чувства вины. А если старуха и впрямь сойдет с ума? Вместо женщины, от которой захватывает дух, ты получишь... Мне хватало фантазии представить сотни, тысячи, миллионы вариантов того, что я могу в итоге получить. И все эти варианты активно соперничали между собой, вызывая во мне желание применить треклятый круциатус и к себе тоже. Снова. Одну минутку, но я ведь тогда не сошла с ума. Хотя... довольно трудно было быть полностью уверенной в этом. - Минерва! - как-то слишком уж отчаянно крикнул Снейп, заставив меня обернуться чуть ли не на 360 градусов. Он вдруг замахнулся, словно его ладонь на мгновение стала хлыстом, и ударил ее по лицу с такой силой, что я буквально на себе прочувствовала этот удар. - Что вы делаете? - я едва беру себя в руки, чтобы не сорваться с места. Этого еще не хватало. Не хватало, однако действие возымело блестящее. Она открыла глаза. - Где Джинни? - сходу спросила она, недоверчиво озираясь вокруг. Казалось, Снейпа она не узнавала. - Мисс Уизли? - тот в некотором замешательстве повернул ко мне голову. - С мисс Уизли все в порядке, Минерва, - говорю с ней тоном для пятилетнего ребенка, что случайно наступил на собственного хомячка. Возможно, что теперь так и придется. - Собственно, из-за нее мы и... поспорили, - поясняю уже для Снейпа. Тот кивает, что понял, и снова поворачивается к "пациентке". - Минерва, вы меня узнаете? - его привычные металлические нотки смягчаются практически до неузнаваемости. А мы, оказывается, умеем быть милым, мистер Снейп. - Северус, - ее голос прозвучал совершенно обыденно, словно все мы пили чай в преподавательской гостиной, - конечно я вас узнаю. И вас, Долорес, если интересует, - она бросила насмешливый взгляд через плечо Снейпа, который уже протягивал ей колбу с так называемым лекарством. - Выпейте, иначе через некоторое время вам снова станет плохо. И вам срочно нужно в больничное крыло, - констатировал Снейп, внимательно наблюдая, как Минерва, морщась, допивает остатки приготовленного им зелья. - Будем надеяться, что все обойдется. - Спасибо, Северус, - она благодарно кивнула ему, трясущимися руками возвращая ему сосуд. - Проводите меня к мадам Помфри, если вас не затруднит. Сама я вряд ли... - А от вас и не требуется таких усилий, кроме того, они вам сейчас совершенно противопоказаны, - он говоряще протянул ей свою руку. - Трансгрессировать в стенах школы строго запрещено, - как по написанному отчеканила профессор Макгонагалл. Раба устава. Сколько же раз ты его нарушала, лицемерка. Я улыбаюсь со всей искренней радостью. Она в своем уме... и репертуаре. - А мы никому не скажем. Директор школы сделал исключение для себя, сделает и для вас, - я смотрю ей прямо в глаза, пытаясь понять, какие чувства она сейчас испытывает ко мне. Есть ли злость, по крайней мере? - Что ж, сейчас действительно все по-другому, - Минерва согласно кивает головой, что отдаленно напоминает нервный тик. - Новый директор - новые правила. Она вдруг подмигивает мне... Или это тоже нервный тик? Прежде чем я успеваю это понять, они с зельеваром исчезают, словно их никогда и не было.