Ранение с сюрпризом, или Проект "Живая Гниль"

      Ночью Бьякуе не спалось. Попытка задремать закончилась кошмаром — видом истекающей кровью Рукии, с каждым годом, кажется, все больше похожей на свою сестру Хисану. Подскочив с футона, Кучики нервно выдохнул — похоже, отдохнуть сегодня не выйдет. Он вышел на веранду, подышать свежим воздухом, и, привычно сканируя окрестности, почувствовал присутствие сестры. Присмотревшись, он обнаружил ее сидящей на каменном заборе, огораживающем клановое поместье Кучики. Девушка с явным интересом за чем-то наблюдала. Заинтригованный Бьякуя в шунпо шагнул к ней.       Вздрогнувшая от неожиданности шинигами, взглянув на него снизу вверх, с заговорщическим видом торопливо приложила пальчик к губам, прося вести себя потише. Глава великого клана и капитан шестого отряда отчего-то почувствовал себя моложе лет на двести и бесшумно присел рядом с ней. Рукия потянула его за рукав юкаты к себе поближе и указала рукой куда-то между деревьев в соседней рощице. Там по крошечной полянке метались две стремительные тени, бело-голубая и черно-красная. Бьякуя вопросительно покосился на сестру, та, почти беззвучно хихикнув (видимо, выражение лица у него было, мягко говоря, не совсем привычное), зашептала ему на ухо. — Соде-но Сираюки и Казешини тренируются…       Кучики приподнял брови. Неожиданно… Хотя он слышал, что некоторые занпакто, в основном старшего офицерского состава, спокойно материализуются, когда хотят, и делают, что хотят. Собственно, сегодня он уже видел воплощение меча Хисаги, тоже появившегося без приказа. Сенбонзакура не позволял себе таких вольностей, но вполне ощутимо завидовал остальным.       А две фигуры носились по поляне, оглашая окрестности звоном мечей, явно наслаждаясь процессом. В какой-то момент они остановились совсем рядом и замерли без движения. Рукия при этом покраснела так, что было видно даже в темноте. Кучики вопросительно приподнял бровь. — Они… Они вместе, нии-сама, — чуть слышно пролепетала девушка. — Казешини и Соде-но Сираюки вместе, и проводят много времени в обществе друг друга. Мы с Шухеем стараемся им не мешать, благо, тренироваться можем как раз пока они общаются. — Так вы тоже… — Нет, мы с Шухеем просто друзья, нии-сама, может быть, чуть больше, чем друзья… С ним так спокойно, так… уютно! Он с такой осторожностью со мной тренируется, до последнего сопротивлялся, боялся мне навредить! А как он меня из-под удара Киры выхватил!.. И потом на руках через весь Сейрейтей пронес, с разорванной спиной… у него шрам втрое длиннее, чем у Казешини!       Бьякуя вполуха слушал дифирамбы лейтенанту девятого и понимал — сестренка ещё сама не осознает, что чувствует. Но скоро осознает, и хорошо бы ему самому к тому моменту определиться с отношением к этому парню… потому что первым порывом было как минимум вызвать Хисаги на поединок за честь сестры. Насколько будет нужна Рукии его защита? Как ни крути, она не хрустальная статуэтка, она шинигами в офицерском звании. Стоит ли вмешиваться в ее личную жизнь…       Двое занпакто тем временем устроились под деревом неподалёку, и до засевших на заборе шинигами донеслись их голоса. — Как же я люблю с тобой танцевать, Юки… но ты не используешь свою ледяную магию. Почему? — Казешини осторожно привлек к себе подругу. — Я не хочу тебя морозить. Это очень больно! Ты же не метаешь свои кусаригамы, хотя они мне так нравятся! — С ума сошла? Они не ранят, они пополам рассекают! Рисковать твоей жизнью ради тренировки я не готов… мне с головой хватило того момента, когда тебя этот Кучики убивал. Я готов был его на месте растерзать, голыми руками! Причём вместе с этим его самураем, или кто он там… — Сенбонзакура потом извинялся передо мной, Шини, не кипятись. Тем более что все хорошо закончилось… — Ты до сих пор его опасаешься, Юки, я же вижу. Что ему, интересно, надо от моего Шухея?.. Попомни моё слово, создаст он нам проблем. И Шу достанется, и этому психу лабораторному… — Переживаешь за Акон-сана? Не похоже на тебя. — Он помогает. Он действительно помогает моему хозяину, и твоей Рукии помог. Как минимум он полезен живым и здоровым. Ну и Шухей за его безопасность опасается, он этого ненормального другом считает. А ты знаешь, что такое дружба для тех, кто не живёт, а выживает! — Мы с Рукией из Руконгая, можешь не продолжать. Шини, неужели ты думаешь, Кучики-тайчо специально будет нам вредить? — ледяная дева заглянула в глаза другу. — Ты слишком предвзято к нему относишься! — С чего бы, право слово?! Это же не он сорвал моего хозяина, единственного старшего офицера в отряде, с руконгайского патрулирования, чтобы просто поговорить! Отвечать за ранения и гибель рядовых все равно не ему! И это не он на каждой капитанской летучке ратует за неукоснительное исполнение всего по всем правилам! В том числе, кстати, и за то, чтобы не допускать на капитанские собрания лейтенантов!!! То, что в трех отрядах нет капитанов, его не волнует, по его собственным словам, правила нужно соблюдать… — Он просто всю жизнь подчиняется правилам, Шини. И он клялся, что не нарушит их… Не подумай, что это так легко! Он же пример для всех, начиная с собственного лейтенанта и заканчивая последним новичком! — Да плевал я на его пример с Соукиоку! Пока он кичится своей правильностью, мой хозяин ВЫЖИВАЕТ, Юки, выживает как может, вытаскивает отряд из задницы на своем горбу, пашет один за всех, ухитряется еще и пятому помогать! Ну, где хозяйка Тобиуме лейтенантствует, Хинамори вроде… — Казешини отвернулся. Неяркий лунный свет подсеребрил его силуэт, высветил гордый профиль и запутался в черно-красных волосах.       Соде-но Сираюки притихла. Ее друг заметно переживал за своего некогда ненавидимого напарника, и это было заметно со стороны. Однако ссориться с Шини не хотелось.       Застывшие на заборе шинигами думали каждый о своем. Рукия молча корила себя за то, что так и не собралась предложить свою помощь Хинамори-фукутайчо, а ведь они учились вместе, и Кучики считала себя ее подругой! Момо ей всегда помогала, и с тренировками, и вообще… хоть Рукия и ушла из Академии раньше них всех — и Ренджи, и его однокурсники Кира и Хинамори, и их общий старший друг Хисаги выпускались каждый в свой срок, по-честному. Не то, что она… да и самому Шухею могла бы помочь, вместо того, чтобы на свои тренировки отвлекать! Тем более он и сам ранен, да еще как!       Ее брат молчал по иной причине. Как минимум неожиданно прозвучали слова занпакто Рукии в его защиту. Он был виноват перед ней, и не отрицал своей вины. И да, Сенбонзакура просил у Соде-но Сираюки прощения, и за себя, и за своего хозяина. Хотя все они прекрасно понимали, что слова ничего не изменят, и доверять как раньше им двоим ледяная занпакто будет не скоро. А значит, и его сестренка подсознательно будет относиться к нему с подозрением, ведь он своей рукой, хоть и во имя высокой цели, убил часть ее души. Касаемо же правил, он действительно говорил, что не место лейтенантам на собраниях у со-тайчо, только о том, что трое из них в своих отрядах являются единственными старшими офицерами и отвечают за отряды в одиночку, не подумал, за что и удостоился личной беседы с Главнокомандующим. Больше он этот вопрос не поднимал, но, видимо, осадок у Хисаги в душе остался неприятный. Придется перед ними — всеми тремя — извиниться.       Свою же ошибку в выдергивании лейтенанта с дежурства Бьякуя осознал практически сразу. И то, что по окончании разговора фукутайчо умчался в шунпо сразу же, подтверждало факт его неправоты. Ох уж эти его капитанские привычки… Как же они иногда ему мешают, вкупе с привычками аристократическими. Меносы носатые, до чего же иногда завидно, когда простые шинигами самого разного происхождения спокойно себе общаются, смеются, вместе тренируются, вместе служат, сражаются, лечатся… и никто у них над душой не стоит, не зудит осенней мухой про клан, про манеры, про клановые «чаепития», набившие оскомину! Иногда так и хочется на все плюнуть и сбежать, хоть в тот же Руконгай. Как-то же там живут люди?..       А перед Хисаги стоит все же извиниться за этот вечер. Мало ли, откуда он подорвался по капитанскому капризу (а иначе это не назвать)?.. Ну и помощь предложить, а то в самом деле, как он один справляется…       Тем временем двое под деревом, в полной тишине сидевшие бок о бок, похоже, собрались расходиться. Казешини крепко обнял подругу. — Мне пора, Юки… — Шини… ты как-то странно выглядишь. С тобой точно все нормально? — обеспокоенно заглянула девушка в лицо своему спутнику. — Не беспокойся. Это не я странно выгляжу, это, похоже, мой напарник чудит… и как бы не со своим лабораторным другом. Шухею сегодня бабочка от этого ненормального прилетала, поговорить о чем-то надо было. Вот он, видимо, сдав патруль, к нему и намылился. Пойду тоже послушаю, мало ли, вдруг что важное… Изобретатель хренов!  — Ты про… — А про что же?! Шу которую ночь на животе спит! А то и вовсе за столом… — Странно все это. У нас с Рукией совершенно ничего не болит, мы уже вовсю тренируемся! — Во имя ветра, Юки, кто тебе сказал, что не тренируемся мы?! У Хисаги полотряда такие бестолочи… гонять и гонять! Что он и делает, ежедневно! Себя поберечь — это не про него! А к ночи разве что в голос не воет от боли. Я как могу помогаю, на себя боль оттягивать научился! Как он это терпит, и как до сих пор не набил морду этому… червю пробирочному?!       Соде-но Сираюки рассмеялась. Пышущий негодованием Казешини ей бесконечно нравился, такой живой и искренний! Попросив передать от них с Рукией привет Акон-сану и осторожно тронув губами щеку мгновенно вспыхнувшего (хотя казалось бы, куда дальше?..) Ветра Смерти, ледяная занпакто в шунпо метнулась к высоченной каменной стене, с которой в еще более стремительном шунпо ретировались едва не пойманные на шпионаже брат и сестра Кучики.       А в лаборатории Акона в то же самое время готовилось действо под кодовым названием «мозговой штурм». Офицер еще утром отправил Шухею Тентейкуру с просьбой о встрече, по сути, признавая свое поражение. Тот пообещал прибыть ближе к ночи. И вот, встрепанный, остро пахнущий потом и насквозь пропыленный Хисаги привычно возник в оконном проеме. — Привет работникам интеллектуального фронта! — звон разбитой пробирки и чувство, что сейчас его будут бить, и, возможно, ногами, слились воедино. Взбешенный Акон с маниакально поблескивающими глазами ме-е-едленно развернулся вместе с креслом. Лаборанты мгновенно метнулись к двери. — Что, по-твоему, ты сейчас сделал, Хисаги? — подозрительно тихо произнес ученый. Фукутайчо сглотнул и плавно спустил ноги с подоконника. — Пришел с тобой что-то обсудить?.. — осторожно предположил он, не спеша, однако, отходить от окна. Именно сейчас Шухей начал понимать, что, возможно, не зря весь Сейрейтей обходит территории двенадцатого отряда десятой дорогой. — Не-е-ет, Хисаги. Только что ты СОРВАЛ ФИНАЛЬНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ!!! Я ПОЛГОДА ИЗ ЛАБОРАТОРИИ НЕ ВЫЛЕЗАЛ ИМЕННО РАДИ ЭТОГО ОПЫТА, КОТОРЫЙ ТЫ, ПОГЛОТИ ТЕБЯ ГАРГАНТА, ТОЛЬКО ЧТО СОРВАЛ!!! — взвыл Акон, бросаясь к замершему у спасительного окна шинигами. Не растерявшийся лейтенант шагнул навстречу, убедившись, что в руках у его насмерть замотанного работой друга нет никаких склянок/пробирок/колбочек с непонятным содержимым. Химические ожоги он уже на себе лечил, не понравилось… а вот пар спустить кое-кому явно не помешает. Для него, боевого офицера, не составило труда перехватить Акона за широкие рукава лабораторного халата, одним прыжком перелететь ему за спину, выворачивая руки и вытряхнуть рычащего от ярости ученого из халата. Ибо в карманах этого рабочего одеяния способно оказаться абсолютно все, что угодно, от лабораторного инвентаря до какой-нибудь экспериментальной мини-гарганты включительно. Так что ну его куда-нибудь, а то еще что-то поломаем, подумал Шухей, споро фиксируя вырывающегося офицера и выскакивая вместе с ним через то же окно. Удачно расположенный поблизости испытательный полигон ему уже давно знаком, доводилось здесь тренироваться. Вот тут и потанцуем, решил лейтенант, одним прыжком преодолевая барьер. Разжав руки и услышав емкий, полностью нецензурный комментарий приземлившегося мордой в песок ученого, Хисаги резво сплел кидо-барьер. Его несколько помятый, но оттого еще более разозленный приятель неспешно поднялся с утоптанной земли. — Убью. Собственными руками задушу, вредитель!!! — взревел Акон, бросаясь в атаку. Ехидная усмешка утекающего из-под его рук лейтенанта его лишь подзадорила.       Рукопашным боем в Сейрейтей не пренебрегали. Кроме уничтожения Пустых шинигами приходилось усмирять и руконгайские банды, особенно в дальних районах. На подобных заданиях использование занпакто считалось нежелательным, если не преступным. Так что искусство боя голыми руками изначально было у офицеров на весьма недурном уровне. Только вот один из них дрался ежедневно — тренируя отряд, освежая навыки младших офицеров, разминаясь с коллегами на неофициальных «междусобойках» и сражаясь мало не насмерть на межотрядных соревнованиях. А другой, как говорится, «прослушал курс»… со всеми вытекающими последствиями.       По сути, дружба с Хисаги дала Акону редкую для его отряда возможность пусть нерегулярно и несерьезно, но тренироваться. А как здорово было спускать пар в подобной драке с надежным другом! Ученый точно знал, что последствий не будет, ни переломов, ни вывихов. Хисаги прекрасно знает, что с его лабораторным другом можно делать, а что — нет, и боли после этой импровизированной тренировки не будет. Зато эмоций — валом!       Полчаса спустя выжатый до последней капли пота Акон бессильно осел на песок. — Как вы этим каждый день занимаетесь… фу, дышать не могу. — Легко! Потому и легко, что каждый день… Я вот у тебя в кабинете через полдня от тоски завою, — блеснул зубами пропыленный Шухей. — Предлагаю в душ, а потом уже разговаривать… — Согласен. Ксо, Хисаги, давай почаще так пересекаться! — ученый рухнул на спину, всматриваясь в усеянный звездами небосвод и ощущая, как по всему телу разливается теплая, неподъемно-тяжелая усталость. — Хорошо-то как… Только Шухей… — Чего? — обернулся лейтенант, щелчком пальцев рассеивая собственное кидо. — Я, похоже, не встану… — простонал Акон под хохот друга. — Ты же меня донесешь?..