***
В покоях Кучики Бьякуи все еще горела лампа. Уже давно спали уставшие за день слуги, в казармах пытались перехрапеть друг друга рядовые, вернулся с ночного патрулирования вымотавшийся Абараи-фукутайчо. Капитану же не спалось, он сидел на разложенном футоне и чуть слышно беседовал с замершим на расстоянии вытянутой руки Сенбонзакурой. — Я стал слишком часто ошибаться… С каждым разом цена моей ошибки становится все выше. Я не знаю, как исправить то, что происходит в результате моей недальновидности. — Что вас гнетет, хозяин? — негромкий голос занпакто звучал глухо из-под маски. — Смогу ли я помочь вам? — Не знаю, Сен. Я очень виноват перед одним шинигами… — Вы про хозяина Казешини, Бьякуя-сама? — чуть повернул голову несколько озадаченный меч. Много лет прошло с тех пор, как его шинигами звал его любым из многочисленных сокращенных вариантов его имени. — Да, про него. Я еще и в долгу перед ним, он спас мою сестру от страшной боли. — Знаю, Казешини в моем присутствии рассказывал про ядовитый занпакто и опасность нанесенных ему ран. — Вот Хисаги вместе с Казешини и спасли Соде-но Сираюки и Рукию от этого яда. А я в качестве благодарности чуть не подставил его, Сен. Как раз во время нашего разговора в соседнем с его подотчетным районе произошел крупный прорыв Пустых. Некоторые из них вполне могли напасть на подчиненных Хисаги, и он бы отвечал за их ранения и смерти. А все потому, что мне захотелось срочно выдернуть его с дежурства, воспользовавшись капитанской властью… — За подобное неприятное происшествие определенно стоит извиниться, хозяин, — тронул замершего капитана за плечо его воплощенный занпакто. — Чудо, что все обошлось без жертв. И вы совершенно правы, отзывать лейтенанта чужого отряда как минимум было нетактично. — Это называется «преступно», Сен. Так что я в долгу перед Хисаги-фукутайчо… — Может быть, получится ему в чем-нибудь помочь, Бьякуя-сама? — Я потому и позвал тебя, Сен. Не только чтобы выговориться… мне нужна твоя помощь. Ты же можешь без вреда для нас обоих оставаться воплощенным и материализованным? Сенбонзакура замер. Во имя Первого Меча, неужели хозяин позволит?.. — Могу, и вы это прекрасно знаете. — Попробуй проследить за Хисаги Шухеем. Ни в коем случае не показывайся ему на глаза и не позволяй себя почувствовать его занпакто… — воспоминания о Казешини заставили поневоле содрогнуться. От лейтенантского меча явственно пахло кровью и смертью. — В случае опасности для их здоровья и жизни тут же предупреди меня и помогай им, чем сумеешь… — Я понял вас, хозяин! — в приглушенном маской голосе Сенбонзакуры отчетливо звучал ничем не прикрытый восторг. Кучики стало стыдно перед собственным мечом… — И если ты так хотел на свободу, мог бы сказать, — укоризненно покосился капитан в сторону занпакто. — Есть, Бьякуя-сама! В кабинете капитана Куроцучи, как специально, на стенах были развешаны результаты исследования воздействия различных отравляющих веществ. С тяжким вздохом покосившись на таблицы и диаграммы и узнав примерно в половине документов собственные работы, Акон склонился в поклоне. — Вызывали, капитан? — Да… Как там твое исследование? Ты уже столько времени им занимаешься, и до сих пор не предоставил ни единой строчки мне на ознакомление. Секретничаешь или балбесничаешь? — лукаво покосился Маюри на подчиненного. Про него говорили многое, придумывали еще больше. Посвятивший себя всего до последней молекулы науке бывший узник Улья не мог не понимать — энтузиастов мало. Таких ненормальных, как он сам, больше просто нет, по крайней мере, он с ними не сталкивался. Куроцучи был благодарен Урахаре Киске вопреки бытующему в Готей мнению. Что эти жалкие глупцы могут понимать?! Чтобы он ненавидел первого директора Бюро Технологического Развития, во имя всех гаргант на свете, бред какой. Урахара вывел его, осужденного на пожизненное заключение узника, на свободу, дал ему не просто работу — подарил смысл жизни, прекрасно зная уже, что ему самому придется бежать из Сейрейтей, оставив преобразованный отряд на заместителя. Он даже свои основные разработки оставил не засекреченными, просто подарив их Маюри вместе со свободой, отрядом и капитанским званием. И такого шинигами он, по мнению этих одноклеточных, ненавидит?.. По сути, Урахара был и оставался единственным существом во всех мирах, кого Куроцучи-тайчо по-настоящему уважал. Нет, соперничество, безусловно, было, как без него. Но уважению, причем взаимному, оно не мешало. И отряд свой Маюри по-своему ценил и уважал. Ему как никому было видно, что его офицеры мечутся между простыми желаниями — дружбы, любви и прочих… гормональных сочетаний — и наукой, огромным, неизученным миром, полным загадок. Отчасти капитан их даже понимал. Но лишь отчасти, равно как и они его. Вот, взять, к примеру, третьего офицера Акона. Великолепный ученый, гениальный хирург с поистине золотыми руками. После каждой серьезной стычки с Пустыми на его имя приходит запрос — четвертому отряду нужна помощь, и Акон идет спасать жизни — или нежизни, это как посмотреть — бойцов других отрядов. И каждый раз, капитану это прекрасно известно, Унохана пытается уговорить его третьего офицера перевестись к ней и неизменно слышит в ответ вежливый отказ… Акон любит науку не меньше самого Куроцучи. И не уйдет из отряда, особенно теперь, когда он настолько близок к провалу, а ценой его провала неминуемо станет жизнь его единственного друга. Наивные дети, ухмылялся капитан, любуясь посекундно меняющимся выражением лица собственного офицера. Чтобы он и не знал, что происходит у его подчиненных?.. — Т-тайчо? Вы… — … ознакомился с прежними исследованиями этой твоей потрясающей Гнили. Гениальное творение, Акон! Как видишь, я даже успел протестировать твое изобретение для сравнительной таблицы отравляющих веществ… впечатляюще, вынужден признать. Вот, полюбуйся, — протянул растерявшемуся офицеру несколько распечаток Маюри. Ну, давай же, мальчик, думай, ты умеешь… Ученый впился взглядом в таблицу, мысли в его рогатой голове метались быстрее капитана Кучики в шунпо. Капитан никогда не зовет просто так. Не орет с порога — значит, я ни в чем не провинился. Не требует поторопиться и не отправляет пинком переодеваться — моя помощь в его исследованиях не нужна. Обсуждает не свои исследования — значит, не похвастаться позвал, и не мозговым штурмом мысли подхлестнуть. Заговорил о моей Гнили… может ли быть… Торопливо просматривая и автоматически фиксируя в памяти данные по новым веществам, Акон добрался до последней страницы. Реактивы выстроены по возрастанию степени общей опасности для организма шинигами. И… Шиматта. Офицер вскинул голову, встречаясь взглядом с лукаво прищурившимся капитаном. — На… на втором месте из известных, капитан? — Я же говорю, потрясающий состав получился! И проникающая способность, и захват реяцу, по всем параметрам — гениальное изобретение, Акон! Не сильнее моего Ашисоги Джизо, конечно, но на то он и мощнейший из известных Отравляющих занпакто… А ведь от яда Ашисоги Джизо противоядие есть. И его яд живой и агрессивный, способный перебить и поглотить любой другой… включая Гниль. Вот оно… — Капитан… — офицер опустился на колени, склонил голову на сложенные руки. — Я прошу вас, дайте мне образец яда Ашисоги Джизо. Прошу вас, это вопрос жизни и смерти… — …твоего внештатного помощника из девятого отряда? — растянулось в хитрой усмешке лицо Куроцучи. — Я как раз на днях подумывал выдать ему премию, не знал только, как это сделать, чтобы он не стал, как обычно, отнекиваться. Смотри-ка, как удачно получилось… возьмешь в шкафу, третья полка слева. Думаю, трех проб хватит. — Спасибо, капитан! — Акон взвился на ноги прямо из полного официального поклона и метнулся в угол кабинета к шкафчику с личным капитанским запасом реагентов. Свет настольной лампы на столе отразился в стеклянных боках различных сосудов с еще более разным содержимым. Найдя необходимое, офицер стиснул три склянки в ладони до хруста в пальцах. Хисаги будет жить. Теперь осталось не пропустить его Тентейкуру…11. Подсказка
25 июня 2018 г. в 20:05
В кабинете повисло на редкость неуютное молчание. Тишину нарушил тяжелый вздох Акона.
— Я с тобой за эту дрянь в жизни не расплачусь, Шухей. Сколько ты уже из-за моих исследований вытерпел! А я все не угомонюсь…
— Хватит уже ныть! — вскинулся Казешини. Его странные глаза, лишенные зрачков и радужки, пылали от ярости. — От того, что ты сожалеешь о произошедшем, никому легче не станет! Ни Шухею, который уже больше недели спать не может толком, ни мне, потому что боль у нас одна на двоих, ни тем более тебе, ведь это, менос тебя за ногу, твое гребаное исследование, которое тебе, если что, еще закончить надо!
Лейтенант и третий офицер недоуменно уставились на нервно мечущегося по кабинету занпакто. Тот описал пару кругов и замер черно-красным росчерком у окна. Хисаги подошел к расстроенному мечу, опустил ладонь на замотанное в полосы ткани плечо. Акон покачал головой и вернулся к своим расчетам, не желая вмешиваться в тихий разговор шинигами с частью его души.
Теперь ученый по крайней мере знал, что ему делать — подготовить лабораторию, высчитать оптимальную дозировку необходимых препаратов, и, самое сложное — дождаться. О, не забыть попросить Шухея постараться не перегружаться далеко за пределами Сейрейтея, и как следует подналечь на силовые тренировки на территории отрядов. Ожидаемый разрыв будет страшен, долгая транспортировка существенно снизит шансы Хисаги на благополучный исход. Да и ситуация может оказаться явно не из тех, когда лейтенанту простительно слечь без сознания. Акону доводилось видеть, как сражается боевая группа, и против кого иногда приходится драться его лучшему другу. Там любое, даже незначительное ранение способно оказаться последним, не то что глубоченный разрыв на пол-спины. И да, есть смысл наверное сразу приготовить два операционных стола, лечить-то явно снова придется обоих. В адекватности Казешини он больше не сомневался. Шутки шутками, а риск для жизни его хозяина огромен, и усугублять ситуацию бешеный меч точно не будет…
— …кон! Акон, тебя зовут! — выдернул третьего офицера из раздумий встревоженный голос Шухея.
— Да кинь в него чем-нибудь, — подзуживал заметно успокоившийся Ветер Смерти. Его клыкыстая ухмылка вопреки обыкновению вызывала желание улыбнуться в ответ.
— На экране вон конвертик мигает, не иначе, по тебе кто-то соскучился, — махнул фукутайчо рукой в сторону аконовского компьютера. Ученый метнулся к столу, ибо вот так, письмами, обычно приходила исключительно важная и секретная информация. Набрав пароль, он немедленно замахал руками на Хисаги и Казешини.
— Шухей, я тебе тогда бабочку пришлю, с рекомендациями. Идите уже, меня капитан вызывает!
Шинигами и занпакто мгновенно испарились из кабинета. Иметь дело с раздраженным Куроцучи-тайчо — а в другом состоянии он не бывал — не хотелось совершенно. Пересекая границу территории двенадцатого отряда, Казешини, подмигнув хозяину, рассыпался облачком искр реяцу. Катана на поясе Хисаги чуть заметно потяжелела. Лейтенант светло улыбнулся, накрывая ладонью потеплевшую гарду — занпакто пытался поддерживать своего напарника, как мог.