Ранение с сюрпризом, или Проект "Живая Гниль"

      Подойдя к занятым весьма и весьма непростой операцией ученому и ассистирующему ему занпакто, Кучики, отчетливо ощутив незримое поле какого-то специфичного барьера, позвал. — Акон-сан, можно к вам? — Проходите, тайчо, — отозвался офицер, вытирая пот со лба заляпанным кровью рукавом и неизменно цепляясь его краем за рога. — У нас как раз перерывчик… Вы что-то хотели? — Да… Хисаги в сознании? — капитан шагнул в «операционное поле», медицинский стерилизующий кидо-барьер. — К сожалению, — чуть слышно прохрипел Шухей, прижатый к импровизированному операционному столу цепями собственного сидящего рядом занпакто. Воплощенный меч при приближении Кучики зловеще оскалился и явно приготовился нападать. — Шини, уймись, цепи дергаешь… и так жить не хочется… — Не вздумайте, Хисаги-фукутайчо. Мне бы не хотелось огорчать сестру, — присел рядом с раненым Бьякуя.       Смотреть на лежащего перед ним лейтенанта было страшно. Воспаленная рана уже была сверху и снизу на две трети зашита, швы слегка кровоточили, по краям разрыва виднелись следы множества инъекций. Собственно, необработанной осталась только средняя часть развороченной спины, низ и верх разрыва были скреплены хирургическими зажимами. Зато неохваченный участок, очевидно, и был наиболее проблемным. Здесь оставшиеся от уколов шприца точки были отчетливо видны даже на внутренней поверхности ранения. Думать о том, каково терпеть подобные манипуляции будучи в сознании, Кучики не хотелось. — Возможно, сейчас не лучшее время для подобных разговоров, Хисаги-фукутайчо, но я хотел бы задать вам один вопрос, — начал капитан, внимательно наблюдая за реакцией раненого шинигами. — Кем для вас является Рукия?       Акон, чуть не выронивший иглу, вытаращил глаза. Вот нашел же время на психику надавить, во имя Короля Душ! Однако срывающийся от боли голос Шухея ответил практически сразу. — Самой любимой девушкой на свете, Кучики-тайчо… Родная душа, для которой можно перевернуть мир вверх дном. Вы сами видели… — … потому и уточняю, не показалось ли мне. Что ж… останься в живых, Хисаги Шухей. Мы ждем тебя, и Рукия, и я… мой будущий зять, — перешел на шепот Бьякуя, сжимая прохладную ладонь и с удовольствием наблюдая, как расширяются от изумления зрачки темно-серых глаз напротив.       Кучики-тайчо уже покинул пределы операционного барьера, а лейтенант все еще ошеломленно смотрел ему в спину. Рядом с ним отмер, встряхнув головой, его занпакто, в течение всего разговора молча готовящийся защищать хозяина. — Шухе-е-ей, а Шухе-е-ей… а нежизнь-то, похоже, налаживается?.. — расплываясь в счастливой улыбке, потеребил Казешини партнера за сползший к локтю шеврон. — Уж если сам Кучики Бьякуя тебя зятем назвал… — … то кого-то, похоже, можно поздравить? — стиснул здоровое плечо друга подошедший Акон. — Что бы тебе на свадьбу подарить?.. — Отстаньте, а? — покосился на заговорщически переглядывающихся друга и занпакто Хисаги. — Я же ещё ни слова пока от самой Рукии не слышал! — Вот дошьем тебя, и пойдешь себе слушать, — уверенно заявил офицер, вдевая новую нить в иглу. — Вряд ли Кучики просто так назвал бы тебя зятем, тебе не кажется? — Да на кой-менос Кучики Бьякуе такой зять, как я?! — вырвался у Хисаги натуральный крик души. То, что он совпал с первым стежком в ране, разумеется, было совпадением. — Балбес ты. В первую очередь ты станешь мужем Рукии, и лишь во вторую — зятем Бьякуи… а это значит, что малышка Кучики все же решилась. И не просто решилась, но и брата убедила. Мне-то можешь не заливать, во время боя от вас только что искры не летели! Я и не знал, что так бывает, такое единение душ! — восторженно сверкнул клыками Казешини. — Ты о чем? — не понял Шухей. Пока обезболивающий эффект длится, надо успеть договорить, а то когда ещё Шини вот так пропрет на откровения… — Я так и понял, что вы не заметили, не до того было. Хотя мог бы и догадаться, когда Соде-но Сираюки подошли мои ножны… Ты знаешь, что в твоём внутреннем мире все мои цепи покрылись инеем? А в мире Кучики Рукии снег пахнет железом… — Да ты гонишь! — вскинул брови Акон. — Они общаются дай Король Душ, если месяц! И такое слияние?! Очешуеть… — Словно тебе рогов мало, — подколол ученого Ветер Смерти. — Чешуя тебе точно не пойдет! Шей давай! ***       Кучики Бьякуя, совершенно довольный собой, бережно привлек к себе сестру. Девушка вскинула на него полные надежды глаза. — Нии-сама?.. — Все хорошо, Рукия. Я уверен, Хисаги справится… хотя бы ради того, чтобы расспросить тебя, что происходит, — улыбнулся капитан такой редкой для него озорной улыбкой. — Как это понимать, «что происходит»? — недоуменно уставилась на брата шинигами. — Я назвал его зятем… потому что свое отношение к тебе он описал слово в слово так же, как и ты — свое к нему. Я ещё не сошел с ума, чтобы мешать подобному единению душ, Рукия. Хотя вынужден признать, мне потребуется время, чтобы свыкнуться с этим фактом, — капитан залюбовался смущенно порозовевшей сестрой. Они даже реагируют одинаково, подумал он.       Или нет… потому что вряд ли лейтенант Хисаги осмелился бы повиснуть на шее у главы клана Кучики, заливая его хаори слезами счастья!       Поглаживая по волосам растроганную сестру, Бьякуя обернулся к замершим без движения за их спинами Соде-но Сираюки и Сенбонзакуре. — Сен, ты присутствовал при данном происшествии. Расскажи, что здесь произошло? ***       Лейтенанты ошалело смотрели на стену кидо-барьера, скрывшую их тяжело раненного коллегу. Первым не вытерпел Кира. — Абараи-кун! Что на тебя нашло, что ты напал на Хисаги-сана?       Ренджи отвернулся. Секундный порыв наказать обидчика Рукии обернулся катастрофой. Он не успел даже понять, что именно произошло с Шухеем, почему лейтенант девятого отряда, по общему весьма объективному мнению один из сильнейших офицеров Готей, от первого же его удара рухнул как подкошенный. Место падения Хисаги так и притягивало взгляд — огромная лужа крови, темно-красный, постепенно буреющий след на траве — Кучики-тайчо перенес Хисаги на ровный участок и скрылся вместе с ним за барьером. Что ответить на заданный ему вопрос, он не знал. Когда рассеялась кровавая пелена перед глазами, он уже висел в руках Мадараме Иккаку и Ибы Тецузаемона, а к лежащему в траве Забимару подходил Аясегава Юмичика. Над замершим без движения семпаем Кира Изуру передавал с видимым трудом удерживаемое лечебное кидо капитану Кучики. Рядом с ними билась в истерике рыдающая Рукия. А в душе ядом разливалось осознание чудовищной в своей непростительности ошибки… — Да еще с банкаем… Ренджи, ты с ума сошел? — продолжал Изуру. — За такое карцер светит, вообще-то!       Мимо них промчался офицер из двенадцатого, которому столпившиеся вокруг шинигами мгновенно уступили дорогу. Быстро переговорил с уцепившейся за рукав его халата Рукией и просто прошел сквозь стену барьера… буквально пару минут спустя на поляне возник вышедший из шунпо Кучики-тайчо, смерил тяжёлым взглядом своего скрученного и обезоруженного лейтенанта, подхватил метнувшуюся к нему Рукию и снова исчез… — Что там, менос подери, происходит? — снова заговорил Кира. — Ренджи, во имя всего святого… — Да не знаю я! — вырвалось у Абарая. — Он… Рукию… — Даже не оцарапал! Не ври, мы все всё видели! На Кучики ни единой царапины не осталось после боя с Хисаги! — встряхнул его Иба. — И чтоб мне провалиться на этом месте, если я понимаю, как ему это удалось! С Шухеевым занпакто так ювелирно сработать… — Да не грозило ничего Кучики, — промурлыкала Мацумото, поглядывая на сверкающий гранями барьер. — Хисаги скорее себя бы порезал, чем ее! Во имя Короля Душ, ребята, вы что, правда ничего не заметили? — О чем вы, Мацумото-сан? — недоуменно вскинул золотистую бровь Кира. — Слепые вы, что ли… Они же любят друг друга, — хихикнула Кийоне. — Ведь невооружённым глазом видно, вы чего?.. И бой этот… Какая опасность, вы о чем? Это же танец был, самый настоящий танец душ! Какая же красота… вот же повезло Кучики! — К меносам такое везение, — сплюнул Иккаку. — Хороша удача… вы рану его видели? — Кстати, рана очень странная, — оживился впавший было в ступор Изуру. — И нанесена она явно не абараевским занпакто! — В смысле — не абараевским?.. — Это НЕ рана от занпакто! — вскинул голову Кира. Золотистая челка колыхнулась, фукутайчо третьего отряда радраженно заправил ее за ухо. — По крайней мере точно не от банкая Ренджи! У Хисаги-семпая огромная рваная рана! А банкай Абарая противника либо кусает, если крупный, либо давит, если мелкий, либо хватает и об землю разбивает! — Словно это что-то меняет, Изуру-кун, — вздохнула Рангику. — Факт нападения на Шухея не отменить, мы все свидетели. Причин для нападения у Абарая не было, вызова на поединок тоже. Так что, похоже, карцер ждёт нашего красноволосого коллегу. — Ренджи…       Голос Кучики-тайчо заставил всех шинигами вздрогнуть от неожиданности. В темно-синих глазах капитана шестого отряда плескалась холодная ярость. — Потрудись объяснить, что заставило тебя поднять занпакто на Хисаги-фукутайчо? — Бьякуя шел к своему лейтенанту через всю поляну, его реяцу мешала дышать, прижимала к земле. Повинуясь властному взгляду, шинигами отхлынули от провинившегося. — Т-тайчо… я… посчитал, что он… что он причинил вред Рукии, — чуть слышно заговорил Ренджи, не смея поднять взгляд от залитой кровью травы. Он не искал себе оправдания — да какое, к адъюкасам, оправдание, он напал на товарища, без предупреждения, без вызова на поединок, с банкаем на запечатавшего меч… неправы ребята, карцер — слишком мягкое для него наказание. — Я… я ошибся, тайчо, и я виноват… — Абараи опустился на колени, склонил голову на сложенные на земле руки. — Да, ты виноват. И ты понесешь наказание, — голос Кучики вымораживал душу. — Полагаю, будет справедливо, если Хисаги-фукутайчо примет участие в принятии решения о твоем наказании. Как только он оправится после проводимых офицером двенадцатого отряда манипуляций по спасению его нежизни, я непременно спрошу его совета…       За спиной Бьякуи с характерным звоном рассыпался барьер. Вымотанный до последней степени Акон снимал залитый кровью халат, попутно вяло отбиваясь от пытающейся его обнять Рукии. Подвешенные в водухе кидо-носилки с едва виднеющимся на них человеческим силуэтом, окутанные силовым полем зашкаливающей мощности, с самым зверским видом охранял замотанный в бинты Казешини, при виде которого у многих хорошо запомнивших его шинигами по спинам пробежались табуны мурашек. Его держала за руку облегченно улыбающаяся Соде-но Сираюки. — Порядок, тайчо, — улыбнулся Акон, сдаваясь-таки напору младшей Кучики и слегка обнимая ее в ответ. — Ему теперь отоспаться под моим присмотром, реабилитационные препараты я уже рассчитал, так что смело можно надеяться на благополучный исход. Не спрашивайте, как он это выдержал, сам не знаю. Из всех ненормальных в Готее по моим подсчетам Хисаги уверенно держит пальму первенства… точно возьмусь его изучать. Кучики-сан, если Шухей сейчас не до конца отрубился и увидит, как мы с вами обнимаемся, он меня размажет по стенам моей же лаборатории… она дорога мне, как память, пощадите!       Смеющаяся Рукия чмокнула обалдевшего от подобного проявления чувств ученого в щеку и отпустила его, подойдя к брату. Темно-синие глаза потеплели, Бьякуя опустил ладонь в жесткой перчатке на плечо сестры. — Сколько, по-вашему, продлится реабилитация Хисаги, Акон-сан? — Неделю точно, если все получится идеально — можно уложиться в две недели. Но зная Шухея, можно не сомневаться, этот псих смоется из лазарета, как только проснется. Могу я вас попросить, тайчо? — Конечно… — Вы не могли бы задержать сестру у себя в поместье недели на две? И как только засечете этого балбеса у себя, не сочтите за труд, отправьте мне Тентейкуру? — Охотно, Акон-сан… — Мне, правда, может при этом понадобиться ваша помощь… вы знаете, поймать Хисаги, особенно — Хисаги вместе с Казешини, может оказаться мне не по силам. — С удовольствием помогу вам в поимке беглого подопытного образца, Акон-сан, не сомневаюсь, это будет весьма занятно, — глаза Кучики смеялись.       Во имя Короля Душ, как же это замечательно — просто общаться с остроумным собеседником, подумал Бьякуя, всей душой наслаждаясь разговором. И ведь наверняка с Хисаги-фукутайчо — нет, с Шухеем, поправился он — так же можно с удовольствием обмениваться колкими ехидными фразочками… — Я вас слышу, — чуть слышно донеслось с носилок. — Акон, за Рукию получишь, как только встану… — Не напрягался бы ты, Шухей-кун, — на пробу произнес Кучики и замер, прислушиваясь. Ну давай же, не подведи, Хисаги, просил он мысленно. Я сделал первый шаг, и это было сложно. Ответишь ли?.. — Кучики-тайчо… вы ни за что не поймаете нас, — да, боги, ДА! Понял, принял, не подвел! — Вас трое, вы, Акон и Сенбонзакура, а нас четверо… верно, Рукия? — Конечно, Шухей, — положила ладошку на стенку силового поля девушка. — Я знаю много укромных уголков в поместье, там есть где спрятаться. Ты только… давай ты все же немножко себя побережешь? А я тебя навещать буду, я же совсем не знаю территорию двенадцатого отряда! А тут такой повод! — Хорошо, малышка, — на силовое поле изнутри легла ладонь девятого фукутайчо. — Подожду тебя у Акона, если он меня на части не разберет. Только вот… — Об отряде не волнуйтесь, Хисаги-фукутайчо, — перебил почти невидимого собеседника Кучики. — Я присмотрю за вашими подчиненными. У меня только к вам один непростой вопрос… — Если вы о Ренджи. — Мне бы хотелось узнать ваше мнение, — пристально вгляделся Бьякуя в мерцающую стенку поля и досадуя про себя, что почти не видит выражения лица лежащего там шинигами.       За его спиной на поляне установилась мертвая тишина Капитан подошел поближе… потом еще поближе. Акон, с сомнением покачав головой, взмахнул руками, снимая силовое поле, оставляя лишь «покров стерильности». Замершие офицеры, во все глаза следящие за происходящим, среагировали по-разному. Кто-то сдавленно помянул чью-то родню в весьма заковыристых выражениях, кто-то, охнув, поспешно отошел в тенек под деревом, кто-то просто вытаращил глаза и остановившимся взглядом впился в огромный, жутковато выглядящий шов на спине Хисаги. Абараи до крови закусил губу, физически ощущая скрещивающиеся на нем взгляды коллег и отстраненно понимая, что до карцера вполне может и не дожить… и поделом мне, заслужил, горько признал он.       Кучики присел рядом с носилками, тронул будущего родственника за локоть. — Шухей?.. — второй шаг… давай, зять, не подведи! Назовешь сейчас «тайчо», будешь год свататься, пронеслась мимолетная, тут же задавленная мысль… — Позвольте нам с ним самим разобраться… — затуманенный болью взгляд измученного лейтенанта, казалось, проник в душу, словно спрашивая, можно ли?.. — Бьякуя-сама…       Да! Да, понял! Не подвел, и, во имя небес, как жаль, что не видно сейчас лиц присутствующих! Зато можно будет полюбоваться реакцией старейшин, мстительно улыбнулся капитан, сжимая холодную руку лежащего перед ним фукутайчо. Хисаги явно попытался ответить на пожатие, но силы его оставили вместе с сознанием.       За спиной Бьякуи с явным намеком звякнула цепь — занпакто его будущего зятя проявлял нетерпение.