zwischen ihnen

Утро не заставило себя долго ждать и наступило довольно быстро, приведя с собой сильную головную боль. Мирон пустым взглядом смотрит на белый потрескавшийся потолок. Он так и не смог уснуть этой ночью. Слишком много мыслей пожирало его сон. С кухни послышался грохот посуды и чье-то тихое блять. Хозяин квартиры не спеша вернулся в спальню, но не стал заходить в комнату, а облокотился на дверной косяк и внимательно посмотрел на мужчину, который лежал на его кровати. - Ты уже проснулся? – голос Вани был хриплым ото сна и выкуренной пятью минутами ранее сигареты. - Я и не спал, - вторит ему Мирон. Его голос тоже сиплый, но из-за долгого молчания. - Тогда ты помнишь, что поцеловал меня, хоть и обещал так больше не делать? – за одной тихой фразой хранилась многолетняя история. Слишком много и слишком мало лет назад, когда Дима исчез в Бамберге, Мирон остался один. На его коже уже неделю темнело моя соска будет круче, а сердце разрывало на миллионы кусочков мертвого мяса, в его жизни появился Рудбой. Мальчишка, который считал, что видел в этой жизни все, который уже курил как паровоз, а на коже, помимо ничего не значащих на тот момент слов, темнела только пара глупых татуировок. Они приняли друг друга после первой бутылки пива и стали, как бы это банально ни звучало, больше чем друзьями. Если одному было больно, то второй приходил к тому и оставался рядом, пока не станет легче. Они были друг для друга отдушиной от этого мира и их странных родственных душ. В день, когда Мирон наконец понял, кто связан с ним до конца вечности, Ваня с глупой улыбкой произнес. - Пару недель назад на ладони, прямо под сценарием, было бля будет прикольно если его будут звать ваня как и меня. Мою родственную душу зовут Ваня, - Федоров на это только рассмеялся и крепко прижимая друга к груди, шепча тому на ухо слова поздравления. На его ладони тогда темнело он назвал меня хельгой представь какая у меня тянка вместо этого арнольда будет ахуеть просто. В день знаменательного баттла Ваня и Мирон разошлись разными дорогами. Один в счастливое будущее. Другой в счастливый алкоголизм. Они все еще друзья, но без, так сказать, привилегий. - Да, я помню. Я помню всю гребанную ночь, каждую ее секунду, - Федоров садится на кровати и смотрит на парня, который все также подпирал дверной проем. - Тебе повезло, что Ваня вчера упиздовал к своей банде, - о ноги Рудбоя начинает тереться непонятно откуда взявшийся рыжий кот. – А то если бы он открыл дверь, ты бы сразу получил в нос, без суда и следствия. - Тогда я лучше пойду, пока он не вернулся, - Мирон поднимается с постели. На руке темнеет вернись на пару с узнавание друг друга заключается в тотальном игнорировании но это не правда узнай себя и тогда узнаешь меня. - Не будешь рассказывать, что случилось? – Ваня разворачивается и идет в сторону кухни, где на столе стоят пара кружек с кофе и тарелка с криво нарезанными бутербродами. Мирон следует за ним. - Что я должен рассказывать? Что я нихуя не понимаю? Но это ты и так знаешь, - мужчины садятся за стол, Рудбой сразу принимается жевать бутерброд, а Федоров устремляет свой взгляд в окно. - Он тебя любит. - Нихуя. У него просто едет кукуха, хотя он пытается скрыть это. - Твое лицо говорит об обратном, - Ваня протягивает и осторожно касается пальцами его щеки. Он не спеша проводит по ярким я люблю тебя. - Я пойду. Мне пора, - Мирон так и не притрагивается к своей кружке с кофе и не говоря ни слова идет в коридор, где в темноте находит и обувает свои кроссовки, после чего, все так же молча, выходит за дверь. В ответ он слышит только тишину. Мужчина не знает, куда ему идти. В свою квартиру, пустую коробку с мебелью и одиночеством, совершенно не тянет. К друзьям, рушить их жизни, он не собирается. Он шепчет и надеется на скорый ответ mein lieber я хочу узнать тебя а не себя скажи куда и я буду там. Не проходит и пары минут, как на его запястье начинает проявляться название улицы и номер дома где-то на отшибе города. Мирон улыбается и вызывает такси.