Швейцарский шоколад (сборник)

Из сада доносится приторно-сладкий аромат цветов, слышится жужжание насекомых. Теплый легкий ветерок покачивает гардины. На подмостках перед мольбертом стоит невероятной красоты юноша. Его длинные волосы мягко струятся по плечам, а ярко-голубые глаза так и сияют неким особенным светом. Художник Кристоф Джакометти пишет его портрет. Краски точно передают каждую черточку лица Виктора Никифорова, этого неземного юноши. В нем идеально все. Горящие глаза, тонкий прямой нос, аккуратный контур губ. Он — воплощение полной энергии юности, он — сама Жизнь. И любование Кристофа Виктором сродни любовному. Он для него не просто натурщик, он — его идеал, он — ангел, сошедший с небес, чтобы осенить его своим благословением. — Ах, Кристоф, я так устал позировать! — жалуется Виктор и, не дождавшись позволения сдвинуться с места, спускается с подмостков. — Давайте выйдем в сад, нынче такая замечательная погода, ведь правда? Кристоф откладывает кисти и палитру. В нем проснулся творческий запал, и он продолжал бы рисовать, но он не может отказать Виктору. Проходя мимо, Виктор на миг касается кончиками пальцев руки Кристофа, заставляя его всего трепетать. Он хотел бы изучить все тело Виктора, выцеловать каждый сантиметр его кожи, но он не может себе этого позволить, ведь Виктор — святыня, к которой нужно очень бережно относиться, на которую даже смотреть подолгу запрещено. По-настоящему Кристоф смотрит на Виктора только когда рисует его, все остальное время он старательно отводит взгляд. Боится ли выдать свою влюбленность во взгляде? Пожалуй. Тем временем Виктор срывает розовый бутон и помещает его в петлицу. — Розы так красивы, но красота их столь недолговечна. Как и человек, они со временем становятся стары и уродливы, а затем умирают. — Что за упаднические мысли рождаются в вашей прекрасной голове? — Ах, вы мне льстите. Да, это так. Кристофу хочется сыпать комплиментами в адрес этого юноши, он бы посвящал ему стихи, если бы умел их писать. Виктор садится на качели и слегка раскачивается. — Вы избегаете на меня смотреть, — замечает он. — Почему? — Потому что вы — святыня, — признается Кристоф. — Что за глупости вы говорите, Кристоф. Я — такой же человек, как и вы. Поднимите на меня глаза и смотрите! Кристоф колеблется несколько секунд, но глаза все же поднимает. Об открывшемся ему зрелище никто не мог бы пожалеть. Боже, он поистине счастливец, раз имеет право вот так в открытую смотреть на Виктора. — Вы прекрасны, — выдыхает Кристоф и отводит взгляд. — Смотрите на меня! — напоминает Виктор, встает с качелей и подходит к нему. Берет его за подбородок и приподнимает его голову. Гладит своими нежными пальчиками его по щеке, а потом и вовсе целует в губы. Кристоф замирает, но вскоре начинает отвечать, и этот поцелуй — самый счастливый миг его недолгой жизни. — Что вы делаете, Виктор? — спрашивает он, когда Виктор отстраняется. — Не спрашивайте ни о чем, живите моментом и наслаждайтесь, если вам нравится целоваться со мной. — Это истинное наслаждение. Но нас могут увидеть: забор не такой уж высокий. — Вы беспокоитесь по таким пустякам! Ну что ж, раз вас это волнует, давайте вернемся в мастерскую. Но только ради поцелуев — от позирования я сегодня так устал. Виктор решительно берет его за руку и ведет в мастерскую. В душе Кристофа все переворачивается от предвкушения сладостных поцелуев с этой обворожительной нимфой.