Кудрявая любовь

Впервые она закашлялась так сильно спустя примерно пару месяцев после знакомства. Был июль, кажется, тридцатое число, она совсем недавно помирилась с ним, и вдруг - такое. Хорошо хоть дома... Кашель продолжался около пяти минут, а потом она сплюнула в раковину сгусток крови и что-то ещё. Цветок незабудки. Сначала она не поверила своим глазам, но потом смириться с этим оказалось весьма просто. В конце концов, столько людей безответно влюблены, столько страдают от такой же болезни - что в этом удивительного? Может она не умрёт. Может когда-нибудь и её полюбят в ответ. Всё наладится, она не будет впадать в отчаяние, нет, всё хорошо. Вот только время шло, а болезнь прогрессировала. Цветков становилось всё больше, как и крови, а временами кашель был до того сильным, что она молилась всему святому, лишь бы умереть сейчас и прекратить эти мучения. Лишь бы от этого чёртового кашля не ныли лёгкие и сердце, лишь бы не выступали слёзы, а в раковину не падал очередной цветок проклятой незабудки. Лишь бы не было так мучительно больно. Но жизнь в большинстве своём несправедлива... К сожалению. В школе удавалось как-то скрывать, до тех пор пока не пришлось по нескольку раз отпрашиваться выйти на уроке, чтобы её не стошнило цветами и кровью прямо в классе. Один раз это всё-таки произошло, и, как в последствии оказалось, повторения не хотел никто. Такими темпами наступил декабрь. Кашель всё усиливался, становясь всё продолжительнее, и она наконец решила что-то с этим сделать. Потому что терпеть больше не могла. Признаться в любви. На свой страх и риск. Дальше два пути - захлебнуться кашлем, незабудками и кровью или излечиться от болезни навсегда. Тут уж как повезёт. Признаться в любви. Ему. Человеку, который так сильно ненавидит и её, и сами проявления каких-либо чувств. Ну не забавно ли? Смешно не было. Ничуть. Уснуть получалось крайне сложно - кашель мешал, постоянно усиливаясь. Она уже не помнит, как дотянула до февраля со всеми этими сомнениями и долгими размышлениями с долей страха и многочисленными "а если...", которые постоянно крутились в голове. Но дотянула. И в конце февраля наконец решилась. Любовное письмо с признанием и извинениями, которых оказалось, пожалуй, даже больше, чем самих слов любви. Глупо, но куда деваться?.. Отдать письмо ей удалось только в начале марта. И то не лично в руки. Его одноклассница сочувственно смотрит на неё, забирая письмо. Видимо, слухи о её болезни расползлись по всей школе... Или эта девушка просто слишком проницательна. Она страдает от неразделённой любви и при этом просит передать письмо ему - только дурак не сопоставит факты и не увидит очевидного. Письмо ей возвращает та же одноклассница. Изрядно помятое и с нелестным ответом на конверте с просьбой не лезть в его дела и наконец-то отстать. Она читает строчки, написанные его рукой, и чувствует приближение очередного приступа кашля. До туалета добежать не успеет, и осознание этого приходит с ужасом. Она начинает кашлять прямо в коридоре. На руку шлёпается кровавый ошмёток незабудки. Его одноклассница обеспокоена и пытается отвести девушку в туалет. А она и не сопротивляется, мысленно нарекая его одноклассницу своей подругой. На миг она поднимает голову и встречается взглядом с ним. Он смотрит на неё почти с ужасом, но вовремя спохватывается и прячет эмоции поглубже, вновь надевая маску равнодушия. Отворачивается. Будто и не пялился только что во все глаза. Она опускает взгляд и краснеет, вновь начиная закашливаться. Ей неловко. Окровавленный цветок неприятно липнет к руке - кровь начинает подсыхать. В другой руке - письмо, и девушка неосознанно сжимает его, сминая ещё больше. Всё должно было быть по-другому. От этой мысли к горлу почему-то подкатывает истерика. - "Что с тобой?" До жути простой вопрос, но так приятно его слы читать. Особенно сейчас. - "О чём ты?" Притворяется, будто ничего не произошло. Будто она не признавалась ему в любви, не извинялась за это потом и не сплёвывала кровью и незабудками у него на глазах. Прямо посреди школьного коридора. - "Не придуривайся, ты прекрасно понимаешь, о чём я. Что произошло сегодня в коридоре?" Она усмехается и морщится. В лёгких снова начинает невыносимо жечь. - "Я в порядке." Набрать сообщение, а затем запереться в ванной, снова и снова сплёвывая сгустками крови и цветками незабудок. Почему-то так привычно... Она возвращается спустя десять минут. - "Заметно." Одно-единственное слово за это время. Хах, даже немного обидно... - "Я правда в порядке." Ложь. Она знает, что он не поверит. А он и не верит. Больше они об этом не говорят. Очередной день не предвещает ничего хорошего. Как и следующий, и все дни после него. В конце марта кашель становится невыносимым, и она перестаёт ходить в школу. Как странно, парню должно быть всё равно, но... Нет. В этот раз нет. Ему не всё равно. Он ненавидит себя за это, но пишет ей. - "Ты жива?" Глупо. Банально. Скучно. И совсем не в его духе. Ответ приходит спустя минуту, но эта минута тянется вечность. - "Я в порядке. Не волнуйся." Ложь. Снова ложь. "Зачем она врёт?.." Ответа на этот вопрос нет. Он и не появится. - "Я и не думал волноваться." Он врёт ей в ответ. Справедливо, как он считает. Пусть даже они оба знают правду. Он знает, что она не в порядке. Она знает, что он волнуется. Пусть и оба скрывают это. Даже не понимая, зачем. Кашель доводит до больницы, но врачи лишь беспомощно разводят руками. - Вылечить самую распространённую болезнь - ханахаки, - говорит доктор с фальшивым сожалением в голосе, - может только взаимная любовь. Ничем помочь не могу, простите. Мне очень жаль. Доктору не жаль, и она это видит. Но молчит. Ей позволяют остаться дома. Она кашляет настолько сильно и часто, что больше не отвечает на телефон. В тазике под кроватью скапливается столько незабудок, что из них можно собирать эдакий кровавый букет. Эта мысль почему-то веселит девушку, и она хмыкает. Впрочем, тут же жалеет об этом - к горлу подкатывает очередной приступ кашля. - "Ты всё ещё жива?" Вопрос уходит в пустоту, парню никто не отвечает уже два дня. Он всерьёз переживает. Мучается от неизвестности около трёх дней и в конце концов сдаётся. - "Прости меня." Телефон вибрирует. Она словно чувствует, что это что-то важное, и дрожащими руками включает его. - "За что?" Набрать даже столь простой вопрос оказалось крайне сложной задачей. - "Ты из-за меня заболела." Он отвечает слишком быстро. Впрочем, ему не до этого - он просто рад, что она ещё жива. - "И возможно умрёшь." Предложение кажется каким-то незаконченным, и он решает уточнить. - "Тоже из-за меня." Она смеётся. Правда, тут же морщится от жжения в горле. И набирает ответ - торопливо, вдруг опять начнёт кашлять? - "Ты же всегда этого хотел." - "Чего?" Он не понимает. - "Моей смерти." Он молчит. Просто не знает, что сказать. А когда она вдруг выходит из сети, почему-то пугается. - "Я никогда не хотел твоей смерти. Вообще не понимаю, почему ты решила, что я это всерьёз." Она читает сообщение и улыбается. - "Мы с тобой оба идиоты)" Ей кажется, что она сказала что-то не то, когда он читает сообщение и молчит. И извиняется. - "Прости, если обидела." Он всё ещё молчит. Она начинает чувствовать себя виноватой - ей неловко. И она решается. Уже в который раз. - "Ты прав. Я не в порядке." А потом она снова начинает кашлять. - "А убюуб мъюа. Цчэцсц, змр чянмяэцу ылтямг цсязъ." Снова шифр? Ох... Он выходит из сети, а ей с трудом удаётся расшифровать - строчки прыгают перед глазами, и она почти ничего не видит из-за слёз. Но расшифрованное послание заставляет её улыбнуться. И в этот раз лёгкие не начинает болезненно жечь. - "Я люблю тебя. Извини, что заставил думать иначе." Она считает его героем. Она понимает, как сложно ему было написать это. Но он знал, что если не напишет - она умрёт. В этот день она впервые вдыхает полной грудью. А на выдохе произносит его имя. "Я люблю тебя."