Кудрявая любовь

С самого детства её преследовала боль. Рёбра как будто зажали в тиски, и они по мере взросления сжимались всё крепче и крепче. Неприятно, но терпимо. Особенно неудобно было спать лёжа на спине или крепко обниматься (итак твою грудь постоянно что-то сдавливает, а тут ещё и дополнительное давление). Но со временем даже к этому можно было привыкнуть. В начале четвёртого класса всё изменилось. Она пришла на линейку и осознала, что может дышать полной грудью, не чувствуя никакого дискомфорта. И от осознания этого закружилась голова. Последующие года четыре это чувство свободы не пропадало, и если поначалу девушка радовалась, что теперь может свободно дышать, то впоследствии начала задумываться - а вдруг её соулмейт учится в её школе? Кто-то из новеньких? Она соврёт, если скажет, что не пыталась его найти. Вот только поиски были несколько... Пассивными. В конце седьмого класса всё изменилось. Она и сама не знает, чем он её зацепил. Первое время это действительно была просто внешность, но потом они начали узнавать друг друга получше, и все получилось как-то само. "Ты удивительный." Если бы она произносила эту фразу каждый раз, когда он действительно её удивлял, давно превратилась бы в попугая. Но в большинстве случаев удавалось смолчать. Он понял, что они соулмейты, буквально с первого сообщения. То есть тогда были только догадки (ведь они и раньше пересекались, и не раз), но было слишком много людей, чтобы проверить. А после переписки они встретились один на один. Вот тогда-то и стало всё ясно. Она подошла к нему слишком близко, а его вдруг скрутило от неимоверной боли. Рёбра как будто сплющили. Он думал, что умрёт, задохнётся прямо там. И когда она в панике попыталась подхватить его, как-то помочь, он оттолкнул её из последних сил. - Отойди, - прохрипел он тогда. - Не приближайся ко мне. И она послушно отошла. А когда его немного отпустило, он понял одну вещь. Он ненавидит её. В тот день он посмотрел на неё так, как умеет смотреть только он, развернулся и молча ушёл. До неё вся эта ситуация дошла несколько часов позже, и уже лёжа в кровати она в волнении набирает ему сообщение. Чёрный список. Первая блокировка. Дальше всё слилось в одну сплошную линию - попытки что-то выяснить, поговорить, приблизиться хоть немного, вся эта беготня и прочая совершенно ненужная суета, которой всегда сопровождалось появление девушки, и которую сам парень терпеть не мог. Конечно, иногда он мог над ней поиздеваться, специально. Ведь "ему тоже временами бывает скучно". Чуть позже посыпались признания в любви, какие-то жалкие попытки что-то наладить, страдания и прочая сентиментальная фигня - её он тоже терпеть не мог. И вот тогда она застревала в чёрном списке уже надолго. По окончанию девятого класса он наконец-то выдохнул. Вытерпеть буквально последний звонок, экзамены и выпускной, а потом уже можно паковать вещи, уезжать куда-нибудь подальше и избавляться от воспоминаний обо всём этом. Как и от давящего чувства в груди. Вновь дышать полной грудью, как раньше - о, он мечтал об этом с пятого класса, с того самого момента, как только перевёлся в эту чёртову школу. И наконец-то... - Постой, пожалуйста! Её голос догоняет его в самых дверях школы. Он замирает на миг, но делает вид, что не услышал, и уходит. Она догоняет. - Пожа... - Мне не интересно, - резко обрывает он её. Дышать становится тяжелее. Она видит это и держится немного поодаль. - Я хочу сказать тебе кое-что... Я не хочу делать тебе больно, поэтому, пожалуйста, разблокируй меня, и поговорим по смс. - А ты не думала, что я просто не хочу с тобой разговаривать? - дышать легче не становится. - Я тебя ненавижу и с превеликой радостью жду, когда уже смогу свалить из этого города. Подальше от тебя. - Мы соулмейты! - смотрит почти отчаянно. Он морщится. - Неужели даже это ничего для тебя не значит? Он останавливается. Она - тоже. Парень смотрит на неё с полсекунды и бросает краткое: - Нет. После чего возобновляет движение. - Не значит. И ты для меня тоже абсолютно ничего не значишь. Во время экзаменов она его не достаёт. И это единственное, что его радует в этой ситуации. Выпускной тоже проходит на удивление тихо. И эта тишина уже не радует, а настораживает. И не зря. Он разблокировывает её и ждёт. На ожидание уходит всего минуты две. - "Пожалуйста, не блокируй." - "И что нового ты скажешь мне теперь?" Она молчит, и он дописывает. - "Давай, удиви меня." Проходит ещё минута, и она начинает печатать. И печатает слишком долго - он даже успевает переброситься парой слов с одноклассниками и учителем. И даже когда он встаёт и тихо выходит в коридор, она всё ещё набирает текст. - "Что за сочинение ты мне там пишешь?" Она перестаёт печатать, но лишь на пару секунд. Рёбра снова стискивает, и он понимает - она где-то рядом. - "Свали. Я задыхаюсь." Она снова перестаёт печатать, но уже на более долгое время. Наверное, минуты на две, хотя он не считает. Дышать становится проще. Ушла. Он стоит в коридоре ещё немного, а потом возвращается на праздник, хотя идти туда сейчас нет абсолютно никакого желания. Как и видеть всех этих людей. Сообщение она так и не дописывает. *** - "Я не хочу тебя видеть. Я не хочу знать тебя вообще. Если бы я мог, я бы стёр знакомство с тобой и тебя из своей жизни. Но я не могу. Поэтому просто уеду так далеко, что ты никогда меня не достанешь. И мне плевать, как там больно тебе будет дышать. Это твои проблемы, и мне до них нет совершенно никакого дела. Просто оставь меня в покое. Навсегда. Я ненавижу тебя и знать не желаю." Она читает это сообщение снова и снова, как мазохистка смакует каждое грубое слово. Слёз нет. Как и каких-либо чувств вообще. - "Хорошо." Больше она ему ничего не пишет. *** Сидя в поезде, он чувствует, как боль потихоньку утихает. С каждым новым километром дышать становится всё легче, и уже почти в самом конце пути ощущение сдавленности уходит совсем. Он снова дышит полной грудью. И совершенно о ней не думает. А она снова забывает, как хорошо бывает дышать. И с каждым днём задыхается всё сильнее. Иногда он всё же вспоминает о ней, и рёбра как будто снова начинают ныть, но уже не потому, что она где-то рядом. И иногда ему очень хочется вернуться обратно. В тот город. Но он упрямо гонит эти мысли. Его всё устраивает. Ему хорошо. А до остального нет никакого дела. Разве его должна волновать судьба какой-то маленькой влюблённой в него девочки? Нет. И не будет волновать. И всё останется так, как есть. Так будет правильно.