Как приручить Бойца?

— Соби, скажи, между нами ещё существует связь? Впервые на каменном лице Стража промелькнули эмоции. Пусть кратко, но взгляд небесных глаз выражал недоумение. — У меня есть связь с Возлюбленным. — Но и со мной тоже! — вспылил Рицка. Казалось, что Агатсума впал в ступор. — Почему? — спросил он несколько минут погодя. — Мы же были Парой, Соби! Я рассказывал тебе, помнишь? И фото совместные показывал. Мы столько… — внезапно Рицка вздрогнул и удивленно воззрился на блондина. — Соби… ты не поверил мне!.. Блондин кивнул, и Нелюбимый счастливо рассмеялся — такой Агатсума узнаваем. Значит, не всё забылось Стражем. Значит, шанс есть. Ведь к Соби Рицка сможет найти подход. — Всё же ответь. Боец вновь надолго замолчал, погрузившись в свой мир. — Я её не чувствую, — наконец изрек мужчина. — Тогда создадим заново! Воодушевлённый настрой Нелюбимого не так-то просто загасить. Рицка подошёл вплотную, привстал на носочки и, ухватившись пальцами за ворот белоснежной рубашки, шепнул: — Соби… — В этом нет необходимости, — ответил Боец, немного отодвигаясь. — Я могу защищать тебя в авторежиме. Тебе не нанесут урон. — Скажи, Сей… Возлюбленный запретил тебе создавать со мной связь? — опасливо спросил юноша, стараясь не обращать внимания на зашедшееся острой болью сердце. — Нет. Аояги выдохнул и тряхнул головой. Вдруг подумалось, что не так уж и отличается нынешнее поведение блондина от прежних его закидонов. — Агатсума Соби, Сеймей приказал тебе любить меня. Я считаю, что для этого нам нужна связь. — Хочешь, чтобы я взял твои ушки? — механично спросил мужчина, но на мгновение запнулся, с придыханием добавляя: — Рицка? И если бы не эта заминка, Аояги точно съездил бы блондину между глаз, но чуткий слух Рицки, привыкший отлавливать тончайшие изменения в голосе Бойца, дабы знать правду, одарил ещё одной волной надежды. И пусть внешне мужчина не изменился, но Нелюбимый был уверен — родной голос Соби ему не почудился. — Как можно говорить подобное, сделав морду кирпичом? — беззлобно фыркнул Рицка. Юноше хотелось откинуться назад, чтобы руки любимого удерживали его под спину и слегка покачивали, даря ощущение парящего счастья. Но пока что ему самому приходилось держаться за безучастного Бойца. — Прошу прощения, я не намеревался оскорбить тебя. Если пожелаешь… — Пожелаю! — резко прервал Аояги. Нелюбимый прекрасно знал, что за слова последуют дальше. — Желаю создать с тобой связь! — Каким способом? Щеки Рицки слегка заалели. — Как и в прошлый раз. Поцелуй меня. — Поцелуй ничего не даст, — сухо констатировал Страж. «С таким поленом уж точно!» — мысленно взвыл Нелюбимый, придвигаясь ближе. — Ты же заклинатель слов, Соби. Действуй! Агатсума вновь что-то произнес, явно не спеша исполнять приказ, но юноша уже не различал слов. Он ощущал дыхание любимого человека на своём лице. Тонкая полоска упрямо сжатых губ, такая близкая и долгожданная, манила подобно мечте, почти давшейся в руки. И Рицка потянулся первым, приникая в поцелуе. Аояги не ожидал ничего в ответ и не предполагал, что от простого соприкосновения губ его понесёт. Он обвился плющом вокруг мужчины, целуя самозабвенно, игнорируя отсутствие ответа, стараясь передать всю любовь и трепет, на которые способен. Поцелуем передать то, о чём не мог говорить, но так хотелось прокричать. По телу Агатсумы прошла ощутимая дрожь. Выдрессированный мозг Бойца силился понять, что происходит и почему руки зажили своей жизнью, внезапно оплетая юношу за талию, стремясь притянуть ближе. Рицка вскрикнул, ощутив долгожданное объятие, и начал впиваться более глубокими поцелуями, наполненными отчаянной надеждой и полыхнувшей страстью. Так долго ждал, так хотел этого. И так страшно от того, что эта манящая иллюзия единства вот-вот рухнет. Жестокая… позволила прикоснуться и безжалостно зашвырнёт обратно в холодное одиночество. Аояги плотнее вцепился в мужчину. Вот же он — Соби! Драгоценный, желанный, любимый Соби! И Рицка ни за что не отпустит! Юноша затрепетал. Под волнами поднявшейся энергии терялась связь с реальность. Мир затопляло белой кипящей лавой. — Соби… Соби… мой!

***

Очнулся Рицка ближе к поверхности пола. С ним его разделяло тело Агатсумы, на котором и лежал юноша. Аояги приподнял голову, оценивая обстановку и не спеша освобождать мужчину от веса своего тела. Страж дышал размеренно и блуждал по потолку привычно отстранённым взглядом. — Мы потеряли сознание, — доложил он. — Но… почему? Что произошло? Мы… мы создали связь? — Рицка засыпал мужчину вопросами, боясь услышать ответ. Вдруг ничего не получилось? Вдруг он не способен сам… — Да. Нелюбимый облегченно вздохнул. — Это хорошо, — юноша вновь устроился щекой на плече блондина. — Теперь мне нужно научиться чувствовать её. Тогда я… — Рицка, ты дал мне Имя. Аяоги хмыкнул, думая о своём, но спустя несколько секунд взвился, осмыслив слова Стража. — Что?! Тепло, омывающее грудную клетку, растянулось серебристыми нитями. Рицка изумлённо рассматривал связь. Нечто фантомное, во что раньше сомнительно верилось, наконец удалось увидеть. Нить вилась змеей, оплетая людей. Бойца и Жертву окружало энергетическое поле, связывая двоих в единое — Пару. Рицка аккуратно расстегнул рубашку блондина. Под сковывающим шею терновым «Beloved» на уровне сердца пылало витое «Loveless». — Но… как такое возможно? Два Имени? Соби приподнялся, рассматривая новые следы на своей груди. — Я — Чистый Страж. Это моя природа — носить Имя Жертвы, если она пожелает наделить меня им. — Но… — Нелюбимый должен был бы радоваться, но чувствовал себя совершенно растерянным. — Ты ведь говорил, что Имя не может проступить у тебя… — Все верно. На моем теле Имя может появиться только механически. Возлюбленный вырезал ножом, ты — выплавил Силой. Рицка вздрогнул и стал отползать от мужчины. — Я… выжег? Как клеймо?.. — в ужасе шептал Нелюбимый. — Соби, прости! Я не… Я… Прости! Страж подобрался. — Рицка, я не понимаю твоих слов. Для меня честь разделить Имя с Жертвой. Теперь и ты мой полноправный Хозяин. Я принадлежу тебе. Поступай, как пожелаешь, я… — Замолчи! — Рицка… — Замолчи-замолчи-замолчи!!! Аояги не выдержал — сорвался в истошный вопль и бросился прочь из квартиры. Светловолосый Страж остался сидеть один, недоумевая, и отсутствующим взглядом следя за тем, как ветер гоняет незакрытую дверь.

***

Время давно отсчитало за полночь, но Нелюбимый все бродил, пожираемый глубинной болью, и еле слышно подвывал. Что же он наделал!.. Да, теперь он чувствовал Соби: прислушавшись, мог различить биение его сердца; сосредоточившись, мог узнать, где находится Боец. Рицка знал, что Агатсума следит за ним. Наблюдает издали. Как Страж, в любой момент готовый защитить свою Жертву. Свою… Сколько боли порождало это слово! Нет-нет, он не имеет права. Это не Имя! Это просто клеймо… Клеймо! Не более… Ведь у самого Нелюбимого Имя не появилось. Хотя должно было — ведь Жертва он! Как Имя могло быть на Бойце, но отсутствовать на его источнике?! Рицка не знал… Все, что он понимал, — свершённое непростительно. В жажде обрести любимого он забылся. Он предал себя и свои взгляды. Хуже того, он предал Соби, которому обещал, что не допустит больше новых ран, что исцелит прежние. А вот теперь… клеймо. Рицка то бежал до разрывающихся от огня легких, надеясь вырваться из ужасной действительности, то едва плелся, утратив всякую надежду. Ноги сами остановились на мосту. Всего-то и нужно — перегнуться через поручень. Ледяная гладь воды манила, и броситься ей навстречу казалось единственно верным решением. Он освободит Соби. Имя «Loveless» исчезнет навсегда. — Не позволю. Сильные руки, такие родные, но такие незнакомые, охватывают объятием. — Рицка, почему? — Прости…

***

Аояги хотел раствориться во тьме, но она разжала лапы, настойчиво выталкивая в реальность. Нелюбимый обнаружил себя в постели Бойца. Агатсума сидел рядом, переплетя с юношей пальцы и внимательно изучая взглядом. Это резануло новой порцией невыносимой боли. Понимание того, что рядом не Соби, а Страж, который пойдет на всё ради своей Жертвы, рвало на части. Если ранее в душе Рицки жила надежда, то теперь, с клеймением, никаких шансов на возвращение Агатсумы не было. — Почему? Рицка… Юноша отвернулся. Не для того, чтобы скрыть слёзы, просто не было сил смотреть на любимого, потерянного навсегда. — Соби… отпусти меня.

***

Аояги впал в депрессию, забросил учебу и большую часть времени проводил, забившись в какой-нибудь угол и, свернувшись клубочком, мечтал исчезнуть. — Я не понимаю, Рицка… За что?.. Но Нелюбимый молчал. Ни слова не проронил за прошедшие недели. И мужчина, и юноша стали походить на тени: тихие, измождённые, бессмысленные в своём существовании. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы в какой-то момент Рицка не заметил, что Агатсума переливает ему Силу. — Соби! — отвыкший голос хриплый и звучит грубо, но юноше всё равно. Он слишком зол. — Кто просил тебя это делать?! Не смей, слышишь?! Это приказ! Слышишь, ты… Боец! — Рицка… Агатсума настолько опешил, что едва не начал привычно покорно извиняться, но опыт наблюдения за Нелюбимым свидетельствовал, что стандартные поведенческие протоколы Стража приведут к активизации вспышек гнева Жертвы. Мужчина часто отмалчивался, выстраивая новые данные и продумывая стратегию. Быт с младшим Аояги затребовал уровень навыка импровизации не меньший, чем при сражениях на Арене. Боец предполагал, что разрешил задачу. Но этого оказалось недостаточно. С обретением нового Имени жизнь с Нелюбимым негласно требовала чего-то еще, а Страж никак не мог понять что. Аояги тяжело вздохнул: потерянный вид светловолосого Бойца погасил всю злость. — Прости, Соби. Я не должен кричать на тебя. Ты не виноват… Не виноват, что такова природа Бойца. Не виноват, что не может не заботиться. Не виноват, что слеп в своих действиях. Это всё Имя. Это всё ошибка Жертвы… Его ошибка — Аояги Рицки, что клялся освободить Соби, но взамен погубил. — Что заставляет тебя так страдать? — Боец боялся упустить призрачный шанс, покуда с ним решили поговорить. — Рицка, прошу! — Агатсума ухватил юношу за руки, сильно сжимая пальцы. — Помоги мне понять! Ведь я идеальный Страж. Что во мне не так?! Почему ты хотел умереть?! Из-за меня?.. — Соби… Я… Произошло самое страшное, что могло случиться в моей жизни. Ты стал мне слугой, — Нелюбимый закусил губу и попытался отстраниться, но Страж не собирался отступать. — Разве это не… — Я так хотел, чтобы мы любили друг друга! Как равные, как люди… Без всякой Системы, без ярлыков… — Рицка, если я… — Соби, для меня ты прежде всего человек. Мне все равно — Боец ты или нет. Я нанес тебе вред и мне невыносимо жить с этим. — Но я… — Нет. Прошу, не надо. Я заранее знаю всё, что ты хочешь сказать. Всё это мы уже проходили. Будет только хуже. — Ты ошибаешься, Рицка. Ты не знаешь. Даже я сейчас не знаю своих слов, хоть и заклинатель их. Всё происходящее для меня в новинку. Я не успеваю адаптироваться. Потому, что не понимаю к чему. Твои эмоции изменились так резко, а мысли… как трясина — невозможно разобраться. Когда я… — Нет! Довольно! Научи меня ставить блок на связь. — Не надо, Рицка, прошу, — блондин отшатнулся, с ужасом глядя на Жертву. — Это приказ, Боец, — Рицке тяжело выдавливать эти слова. С каждой секундой он ненавидел себя все больше. Небесные глаза полыхнули, пробуждая из недр непоколебимую волю, силу, дающую шанс выстоять против прямого приказа. — Нет, — процедил мужчина сквозь стиснутые зубы. Тело потряхивало крупной дрожью, а костяшки на сжатых кулаках побелели. — Что? — Рицка ошарашенно смотрел на сражающегося с приказом Стража, не веря в происходящее. — Соби?.. — Можешь наказать меня, убить, если того пожелаешь, но я не стану исполнять приказ, что может повлечь твою гибель. Рицка… — на губах блондина появилась кровь. — Твоя жизнь превыше всего. — Соби! Ни тогда, ни теперь младший Аояги не мог смотреть на страдания Агатсумы. Нелюбимый бросился к рухнувшему на колени мужчине. — Что ж ты творишь, глупый… — он шептал утешения обнимая, укачивая мужчину. Приказ отменён, но покуда не восстановятся силы, Стражу будет плохо. — Глупый… — Рицка… — Агатсума отстранился, заглянул в заплаканные фиалковые глаза. — Дай мне время… — мужчина запнулся и неуверенным шепотом добавил: — … котёнок.