Daddy

      В шесть утра на военную базу Анбу на востоке прибыла машина с двумя солдатами, что должны были заступить на своё дежурство через три часа. Стройная девушка с розовыми волосами вышла из машины, чуть потянулась, вытягивая руки над головой, почувствовав, как хрустнула каждая косточка, и с наслаждением простонала.       Следом за ней на базу ступил парнишка с осветлёнными до белого цвета волосами, в полной экипировке солдата Анбу; его красные из-за линз глаза чуть прищурились, вглядываясь вдаль, и лёгкая улыбка, что расцвела на его лице, показала девушке его заострённые зубы.       — Вы Харуно Сакура? — к ребятам подошёл мужчина средних лет; позади него плёлся, лениво перешагивая, Шикамару Нара.       — Да, а вы Сарутоби Асума? — девушка чуть поклонилась в знак приветствия и стукнула Суйгецу по голове, давая знак, что надо обратить внимание на подошедших.       — Я рад, что вы прибыли так рано. Шикамару покажет вам комнату и кабинет, а также проведёт экскурсию.       — Благодарю вас, — девушка улыбнулась и посмотрела на названного парня, чуть кивая в знак приветствия.       Экскурсия, что провёл для неё Шикамару, прошла более спокойно, нежели когда с ними был Суйгецу, — слава ками, он отделился от них на тренировочном полигоне. Когда они дошли до медицинского пункта, Шикамару предложил выпить чаю и немного поболтать. Харуно увлечённо рассказывала обо всех происшествиях, случившихся в отсутствие Шикамару, а последний, в свою очередь, доложил об обстановке и о том, когда можно потренироваться и кого из начальства стоит остерегаться. Ребята проговорили ещё около двух часов, пока к девушке не начали приходить горе-новички.       Проработав без перерыва на обед и ужин, Сакура наконец-то закончила приводить в порядок рабочее место и, перепроверив препараты, вышла на улицу, с удовольствием потянувшись. Суйгецу, что уже нёс ей ужин, улыбался во все тридцать два зуба.       — Я принёс тебе поесть, и сам поем с тобой, — он протянул поднос с двумя тарелками риса и какими-то добавками.       — Спасибо, милый. Как твой первый день? — она присела на крыльцо и указала парнишке на место рядом.       — О, я тут встретил старшего брата Саске, а ещё представь себе, кто тут? Никогда не угадаешь. Рок Ли — тот чокнутый, что был повернут на тренировках в академии. Я с ним два раза сегодня сразился, и знаешь, он стал сильнее: я измотался, пока пытался его вырубить, — Суйгецу говорил, попутно набивая рот рис с разными добавками и запивая всё это водой.       Сакура улыбалась, слушая своего сокурсника, и всё больше удивлялась, как такой болтливый парень попал в разведку.       Так прошли несколько её недель на базе: она лечила нелепые ранения, всё чаще изумляясь, такие ли новички профессионалы. Суйгецу часто приходил, чтоб вечером поболтать с ней, или просил потренироваться; Шикамару тоже захаживал к ней для разговоров, но зачастую лишь для того, чтобы спрятаться от надоедливого отряда и просто поспать.       В один прекрасный день ближе к сумеркам Сакура, закрыв отдел, направилась на тренировочную поляну, чтобы немного размять кости и расслабиться: сегодня она час гонялась за бывшим однокурсником, чтоб сделать забор крови. Странно было то, что парень, способный без раздумий кинуться на нож, так сильно боялся иголки.       Она тренировалась, оттачивая удары и выбивая мишени одну за другой. Спустя три часа она упала на спину, тяжело дыша и подставляя лицо солнцу. Встав с земли, Харуно из последних поплелась к стенке одного из ангаров, что стоял всего в двухстах метрах от полигона, и присела, облокотившись на стенку. Она улыбалась, не замечая пару чёрных глаз, что так пристально наблюдала за её действиями.       — Nacht — es ist Nacht*, — она сделала глоток из бутылки по левую руку от неё и запела, смотря на небо. Sie liegt vor Angst Schon so lang beach Dan — kommt wieder er Sie spurt den Atom Er will immer mehr Liebe — er spricht von Liebe Seine Liebe ist in ihr Mitternacht — es ist Mitternacht Und sie when — All-in Allen Traume sterben Mitternacht — es ist Mitternacht Und sie whent — All-in Und alle Engel schreien heut' Nacht       Итачи Учиха наблюдал за девушкой и слабо улыбался: он уже долгое время следил за ней и всё не решался подойти. Сейчас девушка, что запала ему в сердце с самого детства, стала великолепной женщиной и отличным военным медиком: сильной, красивой, умной. Он наслаждался её голосом, жадно ловя на ней каждую каплю пота, что стекали вниз в её декольте, каждый вздох и движение губами. Сакура пела с закрытыми глазами, и это дало возможность выйти из своего укрытия. Kind — sie ist ein Kind Es fliessen leise Train in den Wind Kelt — ihr ist so kalt Sie spurt dir Hitz Nah an seinem Hals       — Итачи-сан, вы влюблены? — рядом с Учихой возникла его вечная тень — напарник Кисаме.       — Может быть, Кисаме, может быть, — он перевёл взгляд от нимфы на своего напарника. — Задание?       Кисаме лишь кивнул, а потом, взглянув на девушку, чуть улыбнулся. Он чувствовал, что с ней они ещё не раз увидятся и даже подружатся. Liebe — er spricht von Liebe Seine Liebe ist in ihr Mitternacht — es ist Mitternacht Und sie when — All-in Allen Traume sterben Mitternacht — es ist Mitternacht Und sie whent — All-in Und alle Engel schreien heut' Nacht       Итачи Учиха и Кисаме Хошикаге быстро удалились, как только Сакура закончила петь, оставшись сидеть с закрытыми глаза и прислонившись к стене.       В то время как остальные тренировались, Сакура у себя в медотделе зашивала раны странного парня, похожего на синий шкаф. Увидев его, она чуть не ляпнула, что знает его родственника: уж очень был Суйгецу похож на него, да и повадки отдалённо были схожими.       — Ну что, ранение быстро заживёт, Сакура-чан? — будничным голосом спросил он. — А то я должен идти скоро на тренировки.       — Кисаме-сан, — чуть устало сказала девушка, сидя за столом, — я запрещаю вам тренироваться и напрягаться недели две. Швы могут разойтись, а вашей сломанной руке нужно восстановиться. Ума не приложу, как можно так тренироваться: чуть левее на сантиметра два — и мне пришлось бы вам жизнь спасать, а не просто зашивать.       — Мы немного увлеклись, — неловко произнёс мужчина и, заведя правую руку за голову, почесал затылок. — Скажите, Сакура-чан…       — Просто Сакура, ненавижу весь этот официоз, — перебив Кисаме, сказала Харуно.       — Ладно, скажи: а у тебя есть парень?       — Хм, вы не в моём вкусе, Кисаме, — девушка чуть улыбнулась, наклоняясь вперёд и подперев голову рукой.       — Да и не метил я на вас: у меня есть друг, который влюбился в вас по уши.       — Вот как, значит, решили подрабатывать купидоном?       — Ага, только вот памперсов и крылышек не хватает, — хрипло засмеялся собеседник. — Ну так что, есть у него шанс?       — Кто знает, Кисаме, кто знает, — загадочно улыбнулась Сакура и откинулась на спинку кресла.       «Надо отдохнуть», — как-то отстранённо подумала она, в очередной раз идя на ужин в общую столовую. Уже давно не было видно Шикамару: ей сказали, что он куда-то отлучился по делам — скорее всего, ещё одно задание, — а Суйгецу вечно пропадал на тренировках, пытаясь научить уму-разуму новичков. Ну ей-богу, что за поколение пошло, словно их только в песочнице играть учили да языком трепать.       Сакура не любила трапезничать одна — у неё всегда пропадал аппетит, да и внимание других парней её раздражало, как и сейчас. Она стояла с подносом и с усталостью смотрела на двух парней, которые крутились, показывая себя с лучшей стороны, и перекрывали ей дорогу к свободному столику.       — Эй, красотка, — сказал парнишка с покатым лбом и низким чувством самосохранения, — может, познакомимся?       Он приблизился, встав по правую сторону от неё, и Сакура чувствовала, как рука смертника оглаживала её спину, спускаясь.       Сакуру бесило такое отношение тех, кто прибыл недавно и ещё не знал, как себя вести. Именно сейчас Харуно стояла, крепко сжимая поднос, и размышляла, ударить его и при этом остаться без ужина или просто пнуть и сломать ногами рёбра. В то время, пока она приходила к нужному решению и хотела развернуться, она ощутила, как чья-то грубая мужская рука убирала клешню, что пыталась её схватить за всевозможные части тела. Великолепие момента не нарушило ни скуление парней, которых свернули Кисаме и Итачи, ни их сумбурные извинения: они так и намеревались пасть ниц перед девушкой и пробить лбом пол.       — Всё хорошо, госпожа ирьенин, — спокойно уточнил черноглазый мужчина, — простите моих бойцов за глупое поведение. Обещаю, они будут наказаны по всей строгости.       — Не стоит, Итачи-сан, — Сакура мило улыбнулась, смотря на старшего Учиху. — Сама ими займусь вечером.       — Уф-ф, Сакура мстит очень больно, — засмеялся Кисаме.       После того случая Итачи, Кисаме и Сакура стали чаще общаться. Парни заходили к ней на чашечку чая и садились вместе обедать. Правда, чаще заходил Итачи — он сидел, любуясь Сакурой Харуно, той, какой она стала. Перед ним сидела девушка, покручивающая прядь волос на пальце, улыбалась так открыто и по-доброму уютно, была эрудирована и, главное, не напоминала тех девчонок, что часто окружали Итачи.       Проходило время, Сакура сблизилась с Итачи, они постоянно ходили вместе. Многие на базе уже делали ставки, будут ли они в скором времени встречаться. Завидовали тому, как Сакуру от любого взгляда или слова в её сторону защищал Итачи, а девушка оберегала Учиху. Они были словно семья.       Был чудесный вечер: деревья гордо стояли во всей роскоши весеннего убора, а пронзительное кроваво-красное небо казалось чистым, как янтарь. Прошло четыре месяца с момента прибытия Сакуры на базу. Осталось ещё немного: отслужить и вернуться к своей семье и друзьям, к постоянной городской суете и обыденности. Не сказать, что Сакура соскучилась по городу, но ей явно не хватало разнообразия лиц и толпы, что постоянно куда-то спешила. Она скучала. Стоя на крыше, в очередной раз она осмотрела базу: солдаты, что бегали по кругу на третьем военном полигоне, кто-то выходил из столовой, весело обсуждая проведённый день, новички, которых гонял Суйгецу с безумным смехом, слышным даже тут, на крыше главного здания средь высоких деревьев.       Вот уже месяц каждый раз в момент хорошего настроения Харуно выходила на крышу здания, закрыв за собой медотдел, и наслаждалась тем, как ветер ласкал её лицо; пропуская меж пальцев волосы, она закрывала глаза, чувствуя некую эйфорию. И Сакура запела свою любимую песню «Hey Jude». Голос Харуно накрывал военную базу как покрывало, которым заботливая мать укутывала на ночь дитя. Слова песни развивались повсюду, словно вода, — подхваченные ветром, ласкали слух каждого солдата и капитана; закрыв глаза, можно было почувствовать, как тебя обнимают заботливые руки матери, как целуют в лоб и улыбаются, даря свою любовь тебе, единственной частичке своей души.       Она закончила и, не открывая глаз, села на краю крыши, свесив ноги; на её лице расцвела улыбка. В этот миг, казалось, душа была где-то далеко — не здесь, в другом мире, рядом с теми, кто так дорог. Сакуре было хорошо: она вспомнила вечер, когда с друзьями ночевала дома. Как мама Саске пела им колыбельную, после того как они прибежали к ней ночью от страха. А госпожа Микото смеялась и говорила, что не стоило смотреть ужастики на ночь; Наруто тогда надувал обиженно губы и говорил, что ничуть не испугался, а прибежал сюда чисто из солидарности друзьям.       От нахлынувших воспоминаний ей стало больно, ведь родители погибли, когда собирались полететь во Францию на свадьбу какой-то знакомой. В один день лишились родителей трое.       Пущенная слеза была быстро смахнута ветром. Порывы ласкали её лицо, успокаивая и говоря: «Я рядом». Тёплые руки ласково и осторожно прижали её к себе, горячее дыхание на шее заставляло сердце трепетать, а поцелуй в шею…       Что?       Сакура открыла глаза и резко повернула голову.       — Привет, вишенка, — парень с чёрными глазами, улыбался, увереннее прижимая к себе девушку.       — Странное проявление нежности, Итачи, не находишь? — девушка расслабленно откинулась на грудь мужчины и снова закрыла глаза, вдыхая аромат любимого одеколона.       — Влюблен в тебя и ничего с собой не могу поделать, особенно когда наконец-то выдалась возможность вот так вот тебя обнять без посторонних глаз, — он снова оставил невесомый поцелуй у неё на шее.       Они просидели около часа, прижимаясь друг к другу и наблюдая за закатным солнцем и за небом, сменяющим цвета. На нём зажигались звёзды, оповещая о пришедшей ночи, и полная луна освещала крышу, словно прожекторы — сцену.       С той ночи Итачи и Сакура уже не расставались, проводя всё свободное время вместе. Той заботе и любви, которыми окружала Итачи Сакура, многие могли завидовать. Их пара, что цвела, и пахла, и крепчала с каждым моментом, могла пойти против любого, кто попробует их разъединить. О них знали все — от восточной базы до западной, — их боялись, потому что мощь, что образовывали эти двое, могла соревноваться лишь с мощью дуэта Итачи и Кисаме.       — Итачи-сан, — Кисаме стоял за своим напарником, так же наблюдая за сражением между Шикамару и Сакурой, — я заметил кольцо на её руке: вы сделали предложение?       — Да, и, отвечая на твой следующий вопрос, я скажу: да, я уверен в ней, — Итачи повернулся к напарнику.       — А как же Сильвия? — мужчина насупился.       — Я с ней расстанусь, как только вернёмся. Я не предам Сакуру, Кисаме, — сказал Итачи.       — Сакура настоящая, — заметил Кисаме, — я бы не хотел, чтоб ей было больно.       — Ты со мной, Кисаме? — вкрадчиво спросил Итачи своего напарника.       — У Шерлока был Ватсон.       Итачи лишь улыбнулся на это заявление и шагнул на полигон. Пора возвращаться, и надо было прощаться с девушкой. Сердце болезненно сжималось, словно это последний момент, когда они могли побыть вместе. Но Итачи шёл прямо, словно на бой.       — Вы тоже? — девушка подошла к Итачи и обняла его. — Суйгецу, оказывается, сегодня уезжает, я и не заметила, что уже прошло больше полугода.       — Завтра утром уезжаем, вишенка. Прости, я потерял счёт времени, — Итачи поцеловал девушку в макушку и сильнее прижал к себе.       — Через три месяца я вернусь, надеюсь, ты встретишь? — она задорно ущипнула Итачи за ягодицу и подмигнула чуть удивлённому Кисаме.       — Конечно, милая, конечно.       Как Итачи и чувствовал, она не смогла проводить их. Её вызвали к себе капитаны и отправили на задание. Он долго не мог придумать, как попрощаться, да и молча уехать тоже был не в силах. Он написал прощальное письмо, оставив свои координаты, и уехал с тяжёлым сердцем.       Три месяца прошли довольно тяжело и однообразно. Сакура пряталась большее время суток в медотделе. Она пыталась дозвониться до Итачи, писала ему, но ответа не получала, хотя другие отвечали на её звонки. Её бесило, что ребята не говорили про Итачи ничего.       Время прошло, она вернулась домой.       Городской воздух, смешанный с газами выхлопных труб и примесью металла. Люди, словно жуки, спешили кто куда — вечная городская суета. Сакура стояла на углу знаменитого кафе для полицейских и с нетерпением ждала Наруто и Хинату. С возвращения в город прошла уже неделя. Она пыталась связаться с Итачи, но он сбрасывал её звонки, а Кисаме избегал ответов, хотя дал наводку, что сегодня они будут в этом баре — «Phobos». Харуно позвонила своим друзьям, чтобы предложить развеяться, но чувство тревоги её не оставляло.       Наруто и Хината прибыли быстро; увидев её с большим животом, Сакура визжала от радости и поздравляла подругу. Наруто хвастался, словно лично в скором времени произведёт на свет дитя. Несомненно, он вложил в создание дитя и свою частичку и был рад тому, что в скором времени станет отцом.       Ребята зашли в кафе, болтая обо всём; вокруг девушек прыгал Наруто, справляясь о самочувствии жены и её желании что-нибудь съесть. Сакура всё смеялась с его чрезмерной заботы и выражения лица Хинаты.       Что может быть прекрасней прогулки и лёгкой и непринуждённой беседы с друзьями? Лёгкий воздух рядом с ними, аппетитная еда и вода. Разве рядом с ними могло хоть что-то испортить неуловимое, эфемерное чувство счастья?       Как оказалось, да.       Сакура заметила тревожный взгляд Наруто куда-то за её спину и его старания отвлечь её от попыток обернуться. Она могла не оборачиваться, могла игнорировать нервное состояние Хинаты, могла не замечать попытки ребят свернуть беседу об Итачи. Могла всё сделать, если бы только не услышала голос Кисаме и смех Суйгецу. Могла не оборачиваться, но обернулась.       Увиденное словно выбило у неё почву из-под ног, руки вспотели, и воздуха не хватало. Улыбка погасла, и исчезло всё вокруг, кроме Итачи и блондинки: кудрявые длинные волосы, пухлые алые губы, карие глаза, ямочки на щеках от улыбки, идеальный маникюр и нежное голубое платье. Она улыбалась, застенчиво опуская взгляд. Он бережно обнимал её, прижимая к себе, словно куклу, и что-то шептал ей, отодвигая прядь волос за ухо. Она нежно прижимала его руки к своим губам, словно поцелуем хотела стереть его шрамы. Итачи легко поглаживал её правую руку вместе с кольцом на безымянном пальце. Девушка звонко смеялась и неторопливо попивала молочный коктейль. Он кривил лицо, высматривая что-то в журнале. Она улыбалась, показывая ему фото в каталоге свадебных платьев.       Сакура не заметила, как сделала к ним шаг, не обратила внимания на то, что к ней двинулся Кисаме, чтобы остановить, не слышала, что, торопясь, говорил Суйгецу. Она не замечала руки Наруто, которые пытались её остановить, и причитаний Хинаты о разбитом сердце.       — Итачи-сан, — девушка близко подошла к их столу, — ваше предательство никчёмно.       Услышав знакомый голос, Итачи вскочил из-за стола: он знал, что Сакура вернулась, но боялся ей признаться.       — Послушай, Сакура, — он примирительно поднял руки и сделал шаг к девушке в попытке погладить её по голове. Но Сакура отступила на шаг и сжала кулаки.       — Нет! — она наконец подняла голову и посмотрела на своего любимого. — Скажи, кому ты врал: мне или ей?       — Что? — милая блондинка вскочила на ноги. — Итачи, о чём говорит эта девушка?       — Сильвия, сядь на место, — Итачи повернулся к девушке и обворожительно улыбнулся.       — Всё ясно, — Сакура сняла кольцо и вложила в руку Итачи, — спасибо за наводку, Кисаме.       Она развернулась и вышла из кафе.       — Кисаме, — прорычал Итачи, повернувшись к напарнику, — ты словно Брут, не ожидал я от тебя.       — Я не предавал тебя, Итачи-сан, — спокойно ответил мужчина. — Я говорил, что тебе придётся это расхлёбывать, если не решишь.       Сакура выбежала на улицу и прислонилась к стене, ей не хватало воздуха и хотелось плакать. Она снова взглянула на свою руку, та дрожала. Ей хотелось кричать, биться об стенку. Нет, Сакуре хотелось проснуться — ей разбили сердце, её уничтожили морально.       — Сакура, послушай, — перед девушкой встал объект её ненависти. — Я пытался с ней порвать, я не врал тебе, я люблю тебя.       — Да ну? Тогда, получается, ты мне изменяешь? Что не так, Итачи? Было сложно подождать три месяца?       — Не правда! То есть да… Господи, Сакура, я с ней вместе уже три года. Я собирался её бросить, как вернусь, потому что полюбил тебя, но…       — Но что, Итачи? — Сакура перебила парня и зло смотрела на ребят, что собрались вокруг.       — Она другая, ты пойми, — как-то устало сказал Итачи, — она какая-то домашняя: когда вернулся, ощутил разницу между вами. Она не бросится в огонь или на пулю, она не станет бить всех, кто ей не угодил, она не скажет никогда «да, сэр!», никогда не узнает вкус войны. От неё пахнет домом и мечтой, она словно нереальная для таких, как мы. Я…       Итачи не смог и слова вставить — Сакура ударила его тыльной стороной ладони, костяшками попав ему в скулу. Кисаме, что стоял неподалёку, попытался вмешаться, но разве взбешённую девушку остановишь? Она била любого, кто пытался её схватить и успокоить, её глаза застилали слёзы, губы были в крови от ответных ударов. Руки горели, сердце ныло от услышанного. Она молила бога, чтобы это было сном. Она молилась, чтобы всё, что ей сказали, было ложью. Она била любого, кто к ней подходил. Она ударила своего возлюбленного. Она слышала крики, просьбы остановиться. Она остановилась, когда напротив встала беременная Хината; она упала на колени перед той и заревела, как никогда. Она не почувствовала, как её поднимал на руки Наруто, не слышала, как Суйгецу кричал на Итачи. Сакура лишь сжимала рубашку друга сильнее и рыдала в голос, выпуская боль. Она рыдала, давая знать тем, кто наверху, что у неё разбито сердце.       Сакура быстро уснула, даже сквозь сон чувствуя, как её гладили по голове, как кто-то обрабатывал её руку.       Она вспомнила, что сильная.       Она решила уйти и стать гражданской.       Она решила больше никогда не вспоминать Итачи.

***

      — Не ожидал, что брат так поступит, — после долгого молчания проговорил младший Учиха.       Сакура всё так же сидела на кровати, смотря на побелённый потолок. Она только что излила душу своему другу, опустошила столько лет переживаний и молчания. Ведь рассказано было не всё, но о некоторых событиях не стоило знать всем подряд.       Внизу раздались крики: кто-то спорил, кто-то кричал. Было похоже, будто парни переругались. Сакура и Саске, переглянувшись, быстро выбежали из комнаты к гостиной. Увиденная картина заставила их улыбнуться и забыть про плохое.       На полу из игрушек было выстроено подобие двух дорожек, в начале такой дорожки лежали на животиках два малыша. Сараду ребята положили рядом с читающим Итачи и дали в руки её любимого мишку.       — Давай, Хитору, я в тебя верю! — сидя на другом конце дорожки, прокричал Суйгецу.       — Нет, победит Тецуя, — обиженно пробубнил Кисаме, сидя рядом с Суйгецу.       — А по-моему, дети не поползут, если вы их не заинтересуете.       От этих слов ребята словно набрались энтузиазма, принявшись любимыми игрушками и нелепыми обещаниями подзывать детей. Как ни странно, детишки поползли к ним быстро, но победителей тут даже и быть не могло: они двигались с одинаковой скоростью, лишь иногда останавливаясь на Джуго, что ползал рядом с ними. Сарада, откинув своего мишку, перевернулась на живот и, чуть поднявшись на руках, поползла в сторону братьев. Саске, увидевший это первым, побежал к дочке, чтоб взять её на руки и поцеловать.       — Это надо отметить, — сказала Сакура, подойдя с Хитору на руках.       — Согласен, может, ужин праздничный с друзьями устроим? — Джуго держал на руках Тецую.       Ребята так загорелись идеей отпраздновать это событие, что с охотой начали обсуждать и планировать, кто и что будет делать. В этой беседе не участвовала лишь Сакура, что отошла в сторонку и, опустив ребёнка на пол, начала собирать разбросанные игрушки. Саске, что последовал примеру Харуно, подошёл к ней. Итачи, который искоса наблюдал за своим братом и бывшей, смотрел, как Саске осторожно взял девушку за руку, чуть приобнял за талию, прижался губами к её виску и что-то сказал.       — Не уезжай, — прошептал Саске, — ты нужна мне. Не стоит из-за прошлого вот так вот убегать.       — Саске, я не могу. Мне больно рядом с ним.       — Я знаю, но разве ты оставишь детей одних? Мне правда нужна твоя помощь, милая. Меня переводят, и я теперь буду пропадать на работе почти постоянно за исключением выходных.       — Хорошо, я останусь, — девушка слабо улыбнулась, почувствовав на виске поцелуй.