Crimson Ensemble — Planxty Irwin
Он сидит и пишет что-то за столом уже больше сорока минут. Раздражён. Рычит, когда со стержня капает маленькая чёрная клякса на лист, чиркает наконечником по мокрому пятну, размазывая кривой звёздочкой и пачкая стол, и продолжает писать дальше. Монотонная работа, которую Принц никогда не любил и всегда откладывал бумаги резолюций, документов, договоров, собирая их большими кипами в кабинетах и долго не обращая на них внимания, в один прекрасный день, вдруг вспомнив, начиная разбираться со всеми ними и не только не выходя из-за дверей, но и никого не впуская ни с чашкой зелёного чая, ни с положенным по времени обедом. Тенгу, несмотря на свой высокий титул и важные обязанности, предпочитал проводить время, наблюдая за повседневной работой Короля или слушая его же наставления, был готов куда-нибудь сходить или что-нибудь сделать, но только не писать. Что угодно, хоть воду чанами таскать или убирать метёлкой крыльцо, но только не брать в руки ручку, садиться за стол и читать кучу бумаг из других демонических резиденций о соглашении на проведение единого совета или банальной поставке того, чего на горе расти не могло и найти чего не представлялось бы возможным. Мори-сан не раз был недоволен легкомысленным поведением наследника и будущего правителя, а также его предвзятому отношению к международному миру, но сейчас всем было далеко не до кипы документов с печатями под замками комнат. Все мыли стены и пол комнаты Принца и первого этажа от крови, убирая трупы бунтовщиков и отталкивая прознавший про покушение народ от главного входа. Нужно было организовать похороны погибших стражников и оповестить их семьи об этом… кошмаре. Чуя отказался комментировать происходящее и вообще разговаривать об этом случае. В голове не укладывалось, что такое могло произойти. Убийцы были инициаторами фестиваля, чтобы усыпить бдительность? Убийцы воспользовались фестивалем? Веру в народ как рукой смахнуло. «А может, ну его к чертям? — Чуя подставлял лицо и волосы под струю холодной воды, стирая ладонью капли с ресниц и слегка надавливая подушечками пальцев на закрытые веки. — Податься в беглецы и жить себе спокойно отшельником на отшибе каких-нибудь далёких скал, не наживая ни друзей, ни врагов». Сложно сказать, как сильно Ворон любил тех, кому покровительствует, как ценит их любовь к нему, Младшему Величеству, но было видно, как глубоко и больно по внутреннему миру резануло ночное происшествие. Принц не проронил ни слова, похлопав себя по мокрым щекам, и, наскоро одевшись, понял, что ему срочно, просто кровь из носу нужно отвлечься, занявшись чем-нибудь муторным и тошнотворным, но требующим загрузки ума миллионами слов и предложений, в которые нужно вникать. Его Младшее Величество захлопнуло дверь за собой, входя в светлую комнату, где на столах лежали стопки запылившихся бумаг, и, вздохнув, принялся за работу. Нужно было отвлечься, чтобы потом не воспринимать случившееся так болезненно и трагично. Должно пройти некоторое время, прежде чем Чуя смирится с такой неожиданной реальностью. Самое ужасное, когда после ужасного события в жизни пытаешься погрузиться в машинальную работу, серо и однообразно существуя, не в силах выйти за пределы собственных ограничений, чтобы не ворошить прошлое. Но потихоньку начинала мучить его не только эта трагедия. Смысл прочитанного проходил мимо, строчки бессмысленно пробегали и сменялись перед глазами, и Чуя не понимал, о чём там написано, — периодически мысли забивались чем-то отрешённым, а Принц забывал, о чём он читал напрочь. Приходилось перечитывать заново, с заголовка и обращения. Его даже перестали отвлекать возня и шум в коридорах. В обычное время тенгу ненавидел отписывать ответы вручную, используя официально-высокий слог и выводя аккуратно каждый иероглиф, каждую проклятую чёрточку — важно заметить, что почерк Ворона был идеальным, каллиграфическим ещё с подросткового возраста, когда обучение гувернантками и личными учителями начало давать свои плоды, — но именно сегодня Чуя специально отыскал среди трёх больших стопок несколько таких документов, требующих большого ответа, а не только скупой подписи, и погрузился в написание с головой. Первый, второй, третий кикубан, пишется невероятно легко, когда думаешь только об одном и ни о чём больше, насильно абстрагировавшись от посторонних звуков, но в какой-то момент Принц поймал себя на том, что уже около пяти минут пишет одно и то же предложение, сбившись со смысла основного текста, как только мысль застопорилась, а рука так и не остановилась. Проклятие. Чуя, пробегая написанный бред глазами, комкает испорченный лист и начинает заново. Сидит, опёршись локтём на стол, и старательно строчит, хмурясь и закусывая внутреннюю сторону щеки. Письменная работа сейчас как нельзя идеально вписывается в репертуар покалеченного крылатого демона. Не то чтобы его сильно взволновало то, что он написал, когда отключился от мира сего на несколько минут, но то, что сказал Лис, перед тем как покинуть гнездо всех Воронов… Нет. Этому не бывать. Это слишком. Невозможно и слащаво. Принца не должны заботить такие вещи, когда прошлой ночью его чуть не лишили жизни. Он прекрасно понимает, что, не будь Лиса рядом, сам бы смог справиться, услышав шорох и шаги, но кто знает, насколько удачным было бы сопротивление? Птица с подбитым крылом имеет крайне мало шансов, особенно когда могут пригрозить банальным падением из окна. Этот кицунэ добровольно защитил Его Младшее Величество, не потревожив даже сон Принца, а взамен требует такое. Ну, не требует, конечно, но предложение явно настойчиво. Чуя не может сосредоточиться, забывая, что должен был написать вообще, и снова комкает листок, швыряя за спину и перечитывая базовый документ. Слова ускользают от взора, мысли витают где-то далеко-далеко от смысла прочитанного. Нет усидчивости. У Чуи в отрочестве никогда не было с нею проблем, учителя хвалили за примерное поведение и жажду знаний, а сейчас он будто разленился. Обдумывание чуть не свершившегося дворцового переворота и жестокого вкупе с ним убийства лезет в голову, и Принц яростно ей встряхивает, зажмуриваясь, уж не зная, как освободить разум. Трёт виски. Ловит себя на том, что качает ручкой из стороны в сторону, зажав её пальцами, тогда как черновой вариант ответа пестрит одним и тем же в двадцатый раз написанным предложением. Мозг сопротивляется нежеланию думать об одном и проецирует другое на бумаге. Что-то гнетёт. Мучает. На уверенное и гневное «нет» с уст что-то внутри неприятно колется, советуя обдумать, перестать врать или хотя бы смириться, приняв желаемое за действительное. Это так странно. Вот уже сорок минут Чуя сидит, сгорбившись, за столом, закинув ногу на ногу и безучастно смотря в листок, продолжая медленно выводить иероглиф за иероглифом того же предложения, что беспощадно и с навязчивым повторением крутится в голове, вытесняя все остальные мысли и даже заглушая проблему прошедшей ночи на злобу дня.«Я не собираюсь жениться на тебе. Я не собираюсь жениться на тебе».
Король Ворон, он… Если его наместник поделится с ним переживанием и тем, что любезно предложил ему лесной демон в обмен на вечное покровительство и спокойное и долгое правление, реакция может быть разнообразной. Правитель не вспыльчив и очень рассудителен, так что может посмотреть на такое известие с двух сторон: с одной — заключив брак, просто подписав бумажку о его существовании, Принц избавится от предложений женитьбы в дальнейшем, что может быть достаточно муторным занятием, а также точно обеспечит себе до костей преданного телохранителя под боком, раз уж тот доказал свою силу и самоотверженность; с другой — это так неправильно. Человеческие законы не распространяются на демонов, которым обычно приписывают все грехи и невероятную силу, и неправильно это всё с точки зрения совершенно разных видов и как минимум мест их обитаний, так что такой… странный брак поначалу вызовет много вопросов. Зачем Лису это вообще нужно? Захотелось пожить среди облаков и туч? Никто не спорит, что демоны употребляют только физическую пищу, иногда бывает, что основную силу духа составляет подношение алтарям, вера людей в них и, естественно, энергия места, к которому они привязаны. Ворон потому и был таким слабым там, внизу, не чувствуя связи между родной Горой и им самим. Под почву внезапного желания Лиса подвести Ворона под венец можно привести миллион аргументов, вплоть до того, что девятихвостые кицунэ сами по себе являются очень мощными дьяволами и не нуждаются в подпитке чем-то ещё, им, мол, достаточно просто что-то есть. Хитрый демон. Между ними даже слов любви почти сказано не было! Чуя в раздражении стучит кулаком по столу и резко встаёт, выпрямившись и прикладывая руки к лицу. Невозможный. Уму непостижимо такое дело. Принц ходит взад-вперёд, волоча забинтованное крыло по полу. С одной стороны, удобно, с другой — наперекор всем традициям. Король правил один и справлялся весьма успешно, без лишних хлопот, с оравой верных слуг, обеспеченных всем, и окружением из стражи. Таких инцидентов ещё не случалось, так что вполне возможно, что Мори-сан расценит прикрепление огненного демона к наследнику посредством такого странного, но действенного и, самое главное, предложенного самим кицунэ способа выгодным решением. Вряд ли, конечно, он бы стал заставлять Чую соглашаться против воли, если бы тот совсем сопротивлялся, скорее всего стал бы настойчиво рекомендовать, но в том-то и дело, что Принц понятия не имеет, как относится к этому. Десятки пунктов «за» и вместе с ними десятки — «против». — Обряд вступления в брак предполагает под собой обоюдное соглашение двух сторон на церемонии и, следовательно, одинаковые чувства, — Чуя рассуждает вслух, говоря официальным заученным определением из курса человеческого общества, и смотрит в пол, скрестив руки на груди и измеряя комнату широкими, нервными шагами. — Брак не может быть заключён без согласия какой-либо одной стороны. Причины? Насильственная выдача замуж, брак по расчёту, фиктивный брак… Фиктивный… — Принц останавливается, хмыкнув и переведя взгляд куда-то на угол небольшого платяного шкафа у стены. — Брак, не преследующий традиционные цели и направленный на достижение личной выгоды вроде получения каких-либо льгот или для обеспечения собственного удобства, — замолкает, потирая пальцами висок и ненадолго прикрыв глаза, а затем снова зашагав, круто развернувшись, из-за чего хлопок крыльями поднял в воздух несколько одиноко лежащих листков на столе. — Если одну сторону устраивает нынешнее положение дел и он ни на что не претендует, кроме всего того, что между сторонами в принципе ещё держится, а другая сторона не пылает особыми чувствами, но и не особо против, то… Глубокий вдох. Выдох. Он снова надолго прерывается, что-то обдумывая и, кажется, достигнув цели отвлечься от произошедшего, причём успешно. Этот чёртов Лис будто одолжение сделал, предлагая принять ему одно из важнейших решений жизни, которое потом отразится на всём, что в ней будет происходить. Проклятый кицунэ, чтоб его. Когда демон нашептал ему это в первый раз, ещё в предрассветных лучах, только-только избавившись от крови виновных с рук, Ворон не смог среагировать достойно, даже не восприняв шокировано или всерьёз. Смысл сказанного пробился сквозь переживания и теперь дошёл в полной силе. Да если бы тенгу был в трезвом уме, он бы так оттрепал лисицу за уши, что Дазай остался б без ушей вовсе, а так ушёл безнаказанным и наверняка явится за утвердительным ответом. Утвердительным, потому что другого ответа и не подумает принимать, продолжая смотреть своими блестящими глазками и делая вид, что не слышал в третий раз отвеченного ему «Нет». Будет, навострив уши и хвостом таскаясь за небесным демоном, на каждый отрицательный ответ тонким просящим голосом переспрашивать: «Пожалуйста?» или ноющим наигранно и демонстративно хныкать: «Ну пожалуйста!» Хныкать, потому что бессовестный Лис пойдёт на всё, лишь бы добиться желаемого. У Чуи мозги кипят от полёта мысли, который на бумаге писать бесполезно, а высказывать кому-то странно. Он не выдерживает, сжав руки в кулаки и оглушительно стукнув одним по стене. — Да ни за какие дары я не собираюсь жениться на этой облезлой лисице! — гневно и хрипяще выкрикнул он, на минуту озлобленный на весь мир и ненавидящий всех живых существ. Казалось, войди сюда прислуга, и Принц в затуманенном от раздражения разуме швырнёт в несчастного что-нибудь со стола. За стенами на мгновение воцаряется идеальная тишина, словно шум испуган громким звуком, и сердце ухает в пятки, когда от закрытой двери комнаты слышатся мелкие, торопливые и быстрые шаги. Его подслушивали. Чуя, обернувшись и пару секунд смотря на дверь, скалится и отвешивает себе пощёчину. Его поведение и легкомысленность в последнее время просто наиотвратительнейше отвратительны. Объяснить, конечно, можно, и тем, например, что раньше у наследника была тихая и спокойная, размеренная, что ни на есть королевская жизнь, такая, как и подобает будущему наместнику на престоле, и мало что плохого происходило в течение судьбы мальчика, впоследствии статного юноши, пока Боги на небесах не решили позабавиться, лишая птицу крыльев, а зверей переселяя в высокие обрывистые горы. И каким чудовищным способом! Принцу даже смешно составить цепочку событий, произошедших с ним, которые бы венчались красивой концовкой в виде счастливой женитьбы. Нет, ну подумать только: удар молнией в спину, падение со скалы, болезненная и затянувшаяся реабилитация, проведённые несколько дней в дикой чаще с лесным демоном, восход на гору пешком, яркий фестиваль, жестокое покушение и только потом это ужасное слово из четырёх букв. О, судьба, что за шутки ты творишь? Тебе делать нечего? Серьёзно? Сначала бьёшь настоящей чёртовой молнией, скидываешь в непонятную зелёную муть под горой, потом подбрасываешь земного демона в попутчики и пытаешься соединить с ним любовную линию главного героя? Ты действительно на полном серьёзе? Что за банальщина и отсутствие логики?! Чуя чувствует себя ожившим героем какой-нибудь не очень качественной книги, ещё не законченной, но продаваемой за счёт «это нравится аудитории, это точно съедят в любом виде, и неважно, что там происходит», где по закону «все дороги ведут в Рим» все его пути ведут к одному финалу, причём пишущий его сюжетную дорогу вообще наплевал на обстоятельства, в которые закинул несчастного, подводя к неизбежному любой ценой и пытаясь как-то логично аргументировать. Ворон готов взять палку в руку и грозить богу, как в старые добрые времена до нашей эры, но лишь зарывается пальцами в волосы и тянет за них. Правильно! Ночью его чуть не порезали на красивые перьевые лоскутки, а днём тенгу с болезненной настойчивостью думает о свадьбе с кицунэ, не в силах теперь и эту новость выбросить из головы. Чуя ни разу не сказал слов любви, так с чего это вдруг огненный ёкай предлагает такой бред? — Да за что мне это! — Чуя рычит снова, забывая о своём начале небесного духа и постепенно превращаясь в злобного клыкастого зверя, мигом вылетая из комнаты и быстрым шагом идя по коридору, спускаясь по ступенькам на первые этажи и слушая, как прислуга если не разбегается, то замирает и удивлённо смотрит на внезапно спешащего Принца, кланяясь и пытаясь поздороваться, но Младшее Величество не обращает внимания. Ему почему-то стало страшно, что те, кто ненароком услышал, как Принц сорвался, мигом побежали к Его Высочеству, чтобы сообщить о таком известии. Женитьба наследника — дело серьёзное. Чуя впервые воспылал к прислуге ненавистью уже заранее, прежде чем узнать, доложили ли те столь животрепещущую весть. «Отправлю чистить подпол, если успеют!» Широкие двери в палаты Короля слегка приоткрыты, и из-за них доносятся голоса. Чуя буквально влетает внутрь, не прислушавшись, а уже чертыхнувшись, не постучавшись и не оповестив о своём визите, и, окинув обернувшихся на него слуг злобным взглядом, заявляет прямо с порога, не специально хлопнув открытой дверью и муча перчатки замш: — Знаете, я не выхожу замуж! Старший Ворон, сидевший за столом, сплетя пальцы рук, удивлённо глянул на Принца. Чуя сбивчиво дышал после пробежки с верхнего этажа в самый низ, к Королю, и теперь, когда сказанное громко и уверенно озвучено, а показания слуг опровергнуты, он ждёт реакции, но воцарилась тишина. Один из слуг неловко оттянул ворот, второй — на мгновение перевёл взгляд в стену, только третья светловолосая служанка не сводила глаз с вторгнувшегося Принца. Накахара-сан нервно сглатывает, не понимая, почему на него так таращатся. Он ведь… правильно вклинился в разговор? — Мы поговорим об обыске и допросе родственников бунтовщиков потом, — Мори-сан указывает слугам на дверь, продолжая смотреть на Чую, и у того холодок по спине бежит. Он, кажется, слишком рано обвинил подслушавших во всех грехах и приготовил им мысленно самую грязную работу за разглашение. Дождавшись, пока все трое уйдут, тихо закрыв двери за собой, Чуя понимает, что сам обо всём проговорился. Каким же пустоголовым болваном нужно быть, чтобы так сделать… Мрачности и тяжести вмиг навеяло напоминание о произошедшем в полночь. — А ты, Накахара-кун, ничего не хочешь добавить к своему неожиданному заявлению? Спокойный голос Мори-сана заставляет по-детски потупить взгляд в пол и едва не завести руки за спину, горестно вздыхая. Ему двадцать два, а чувствует себя максимум на пять, когда случайно разбил окно или вазу и теперь рассказывает, как всё было. Чувство, будто вместе с трещиной в крыле у Ворона появилась громадная такая трещина на связующем логику и действия звене в голове. То, что он так тщательно хочет скрыть, он даже не пытается спрятать, думая, что поданное на блюдечке с голубой каёмочкой никто не заметит. Что же, чёрт возьми, с ним не так. И с Лисом. И с жизнью. Недооценил прислугу и теперь страдает. Прекрасно. — Не хочешь рассказать подробнее? — Мори-сан приподнимает бровь, изучая Чую взглядом. Ворон оглядывается на дверь, будто она может его спасти, и вздыхает, потирая ладонью шею. — Я не был в курсе твоих дел на, скажем, личном фронте. — Вы не так поняли, — Чуя дёргает здоровым крылом и выпрямляет спину, опустив руки и вздохнув. — Я не хотел об этом рассказывать, но придётся. Хорошо. Так… Лис. Он предложил мне… в общем… — Мори-сан не любил, когда перед ним мямлили, и Чуя прекрасно это знал, потому снова шумно выдохнул и более-менее спокойно заговорил: — На правах моего личного телохранителя, опыт, силу и преданность которого он уже смог доказать даже с излишком, лесной демон предлагает мне заключить с ним брак. Скорее всего, фиктивный. И я нахожусь в полном тупике после такого предложения. Старший Ворон молчит, внимательно глядя на наследника. Чересчур резкое заявление сбивает с колеи и не позволяет сформулировать хотя бы один вопрос просто потому, что их целый рой в голове. Нет понятия, с чего бы даже начать, чтобы всё вытекло в спокойную и логичную беседу. — Это очень… интересно, — Мори-сан ненадолго отводит взгляд в сторону, пытаясь сконцентрировать свои мысли на чём-то одном. Никогда ещё в истории всех существующих демонов — демонологии, проще говоря — не было такого, чтобы совершенно противоположный одному виду вид предлагал первому провести церемонию бракосочетания, не боясь, видимо, ни осуждения, ни постороннего мнения. Глупая самоотверженность на грани с похвальной храбростью. Лис явно о себе достаточно высокого мнения, чтобы, будучи из непонятной семьи и непонятного происхождения, не имея семейного древа и никакой биографии, предлагать наследнику трона небесных демонов с блестящей родословной и безукоризненным воспитанием такие вещи. Демоны, бессмертные сильные твари, зачастую даже не имеющие физической формы и точного пола, не слишком притязательны к любви как её понятию, потому раз уж случилась, значит случилась. Семья и все к ней прилегающие последствия являются просто приятным бонусом для тех, кто хочет, особенно если ты не принадлежишь королевской династии. — И какие весомые аргументы этот ёкай должен был привести, чтобы ты, Принц королевства Тенгу, не сказал, что и речи об этом быть не может? — Он… — Чуя думает, как бы лучше перефразировать столь унизительное, сказанное ему шёпотом в это утро: «Я буду всегда защищать тебя». — В связи с произошедшим кицунэ предлагает свою силу, направленную на мою защиту, в обмен на это. Только и всего. — Ты сам прекрасно знаешь, Накахара-кун, чем издревле славятся Лисы, — Старший Ворон щурится, внимательно следя за направлением взгляда Принца. По глазам можно понять многие чувства и эмоции, даже если рот молвит обратное. Ложь легко распознаётся хотя бы по взгляду в сторону во время разговора, он не должен блуждать по комнате и из угла в угол, если человек говорит правду и уверен в себе. Чуя знает этот приём и старается смотреть точно в глаза, бесшумно, но нервно сглатывая. Щекотливая и неприятная тема для беседы. — Корысть. Я, конечно, приятно поражён, что тот демон, которого ты привёл с собой, так с тобой обходителен и так жертвует собой ради твоей безопасности, но не поверю, что за его чистосердечной к тебе привязанностью не скрывается скрытый мотив. Не мне судить его за его доброжелательность, ты знаешь его лучше любого здесь, но я бы присмотрелся к тому, с какой лёгкостью он нагнал и растерзал ворвавшихся в твои покои предателей. — Я понимаю, к чему Вы клоните, но конкретно этот кицунэ не такой, — Чуя скрестил руки на груди, чуть приподняв бровь. — Риск огромен. Если бы он изначально хотел получить какие-либо преимущества, найдя меня, раненого под склоном горы, он бы потребовал компенсацию ещё раньше. К тому же он не знал до самого конца, что я принадлежу к семье аристократов и, более того, являюсь Принцем, — Ворон сам не понимает, почему вдруг тема о кицунэ пошла в положительном ключе именно с его стороны, и выглядит так, будто он настойчиво убеждает Его Величество в том, какой огненный демон хороший. Его карие глаза кристально чисты и глубоки, как два чистейших озера, но кто знает, что скрывается под слоем мутного песка и зарыто на самом дне. — Можно заглянуть намного дальше. Мори-сан, даже если Лис нацелен заключить брак с наследником престола, чтобы при его кончине занять его место, всему остальному народу совсем не понравится, что их самопровозглашённым королём стал демон абсолютно другого вида. Да, он силён, но в одиночку подавить восстание, чтобы подчинить народ себе, а не отбиться и бежать, будет практически нереально. Начнётся анархия, восстановление государства… Но Лис-то не сможет править. У него никаких задатков на управление. Его Величество неопределённо щурится, слушая. — Ты оправдываешь его передо мной? Пытаешься доказать чистые намерения? — Что? — Чуя сбит с мысли, но быстро отрицательно качает головой. — Нет, ни в коем случае. Я не могу никого убеждать в своём собственном опыте общения с ним, я просто хочу услышать мнение кого-нибудь другого на этот счёт. Я в абсолютном неведении, какой давать ответ. — Это точно не было злой шуткой, размышления над которой выставят тебя не в самом лучшем свете? — Старший Ворон задаёт настолько неожиданный вопрос, что Принц сам теряется. Кицунэ не дал никаких гарантий, что точно вернётся, просто сказал. Возможно, жестоко надурил и убрался восвояси, повеселившись и взяв то, чего ему хотелось. Вот это, конечно, упущение… Как зелёное яблоко в миске с вишней не заметить. — Что кицунэ сказал тебе ещё? Чуя некоторое время молчит, смотря в пол и судорожно думая. Очнулся только после негромкого покашливания Короля, ожидающего, что Принц что-нибудь да скажет. — Он просто сказал после всего этого, что вернётся за моим ответом позже, давая мне подумать. — И не установил временных рамок? — Нет. — Чуя-кун… — Его Величество вздыхает и откидывается на спинку резного кресла, расправив крылья. — Ты ведь сам прекрасно понимаешь всю абсурдность ситуации. Если не брать во внимание его возможные, но не точные, скрытые мотивы, то, если мыслить логично, сам по себе этот брак несколько странен. Лис вредит сам себе, оставаясь вне своей зоны, к которой привязан, а неизвестным происхождением порочит чистую линию твоей крови. Я не в праве указывать твоим чувствам… — в этот момент Чуя резко закачал головой, негромко говоря, что о чувствах и речи не идёт, что их совершенно нет, но выглядит это очередным оправданием. — Ты сам более чем беспристрастно должен дать оценку своей легкомысленности. С одной стороны, иметь в личных и верных, как вскормленных с твоих рук псов, телохранителях гигантской мощи ёкая с магией огня и слепой преданностью вдобавок ко всему — это просто чудесно, чудесно настолько, что обеспечит тебе безбедное и спокойное правление, но что с другой стороной? Ты сам точно не знаешь, каково его настоящее желание, скрывающееся за предложением тебе служить под видом бракосочетания, и твой народ может не понять выбора своего будущего Короля. Ворон стушевался. Его Величество, как всегда, говорит кратко и по существу, а что самое главное, говорит правдиво и излагает словами жестокую реальность. Здоровое крыло Принца теперь в неловкости опущено, руки за спиной, он медленно смотрит по сторонам, раздумывая и даже пару раз открыв рот, но тут же закрыв, понимая, что аргумент невесомый, а вопрос глупый. Тенгу стоит так довольно долго, на протяжении нескольких минут, а затем ставит руку в бок, чуть нахмурившись и приложив пальцы второй руки к подбородку, о чём-то думая. Королю гораздо приятнее видеть активно думающего и адекватно размышляющего наследника, он буквально слышит, как в голове наместника проносится «а что, если…», и Старшему Ворону становится даже несколько интересно, что Принц ему сейчас предложит. Ну или не сейчас, а через ещё пару мгновений. Ему забавно наблюдать, как холодный и равнодушный ко всему Накахара-кун так значительно изменился в присутствии дикого Лиса, даже несмотря на такие кровавые и недавние обстоятельства в его жизни. Это, конечно, далеко не самый лучший выбор не только времени об этом рассуждать, но и субъекта заинтересованности, вернее, совсем не то, что вообще нужно выбирать, но весьма необычный. Как большая плюшевая игрушка, реагирующая на прикосновения и говорящая. Кто знает, не находятся ли внутри, в набивке, лезвия бритв… Но не об этом. Раньше Чуя точно бы совсем не стал освещать эту тему, а тут так сильно волнуется. Кицунэ явно что-то значит для него, проклятый и хитрый вор чужих сердец. — Народу обязательно знать об избраннике своего правителя? — Чуя щёлкает пальцами, озвучивая вопрос, и сразу выглядит оживлённым, уверенным, решительным. Кажется, каким бы ни был ответ, Ворон всё равно сделает по-своему. — Избраннице. Неважно. — А ты хочешь скрыть факт своей свадьбы? — Не свадьбы. Откуда Вы знаете, что я собираюсь её устраивать, Мори-сан? Это глупо, — тенгу по-детски фыркает, но не прекращает говорить: — Я просто спрашиваю о том, написано ли где-нибудь, что подчинённые должны знать о личности избранника такого, как я. Не о наличии, а именно личности. — Интересный вопрос, — Старший Ворон, признать, задумался. — Поскольку личная жизнь правителей не должна распространяться по подчинённым людям и находится в строжайшей секретности, за исключением моментов, когда должен появиться прямой наследник в виде ребёнка или по желанию самого правителя непосредственно, то… — Король замолкает и смотрит на Принца со странной ухмылкой, оставляя очевидный вывод додумать самому. Нужно всего лишь огласить, а церемония у народа демонов необязательна. Ворон прекрасно понимает, что после таких кровавых событий проводить очередной масштабный праздник как минимум ресурсозатратно и глупо, к тому же это слово из четырёх букв случился не по внезапной любви и промелькнувшей искре, а из соображений безоговорочной привязанности, удобства и безопасности. Если условия стороны телохранителя таковы, то да будет так. Никакого радостного известия, только факт строгой расписки.Страна будет носить траур по погибшим, пока будущий наследник обеспечит себя верной охраной.
***
— Ты собрался сделать что? — это был один-единственный вопрос, заданный спустя несколько минут абсолютной тишины. Лисы пускай и слыли жуткими одиночками, не выносящими долгих контактов, но в огромном лесу под горой, расстилающемся едва не до горизонта, кицунэ, понятное дело, жил далеко не один, и в этот вечер, освещённый вкраплениями волшебных голубоватых огней и золотистыми огнями светлячков, белому Лису повезло отыскать в одном из самых оживлённых мест возле большого озера целую группу лисьих демонов с разным количеством хвостов. Дазай уже несколько лет — около четырёх точно — знал их, стараясь скрыть под кимоно целых три хвоста, затесавшись среди хорошеньких обитателей, прославившись по итогу острой на язык лисицей с тягой к нанесению себе увечий, умело пряча под маской всегда расслабленного шутника своё не очень славное, спокойное и чистое прошлое. Так он справлялся со скукой, решив, что нужен кардинально другой способ. Фукудзава-доно, серебристо-серый Лис с восемью хвостами, которого группа этих Лисиц выбрала лидером по собственному желанию, ориентируясь на силу, мудрость, рассудительность и верность принимаемых решений, вполне логично посчитал, что белый Лис не представляет особой опасности для них, ведь ни разу не вызвал подозрения или сомнения в своих мотивах и действиях и прошёл проверку на доверие. Как? Четыре года тому назад, уже после знакомства со всеми, Дазай пропал — снова, ведь появлялся в поле зрения и в окружении знакомых раз в несколько дней и то лишь по праздникам, как любил выражаться Лис-идеалист, — а появившись, притащил с собой белого с чёрными полосками неко-сироту, совершенно не способного выжить в одиночку, ласково называя его «кошкодемоном» и абсолютно без зазрения совести отдав на попечительство Лисам, ведь полосатому неко, мол, некуда идти, да и как мы оставим несчастного одного? Позднее выяснилось, что отважный, но голодный и жутко тощий «кошкодемон» просто вытащил белого Лиса из реки, без спросу бросившись за проплывающим мимо утопленником, а Дазай не оставил помощь без внимания. Всё это было странно, но Ацуши-кун, тот самый неко с округлыми ушками, чистосердечно заверил, что это не он спас Дазай-сана, а именно Дазай-сан его, когда помог устроиться в недружелюбной чаще и не бросил на произвол судьбы. Не все демоны сильны, самодостаточны и удачливы, а наличие готового всегда и всему помочь полосатого неко только, по уразумению белого Лиса, «скрепит нашу с вами дружбу!» Никто не знает до сих пор, где «шестихвостый» белый Лис живёт и что делает всё то время, когда пропадает на недели и больше. И никому лучше из принявших его в свою компанию демонов не знать, что когти Дазай-сана этим утром разрывали плоть виновных жертв. Никому лучше не знать, как он на самом деле опасен. Поэтому лучше поделиться с ними хорошей новостью! — М? А тебя что-то смущает, Куникида-ку-ун? — Дазай дёрнул белым ушком, спокойно улыбаясь и глядя в глаза Лиса с семью светлыми, желтоватыми хвостами, такого же цвета длинными волосами, завязанными в тонкий хвост, и очками на носу. — Я не знал, что у тебя проблемы со слухом. — Ты собрался сделать что?! — Куникида хватает белого Лиса за воротник кимоно и встряхивает, пока тот даже не пытается сопротивляться, приподняв руки в сдающемся жесте, прикрыв глаза и виновато улыбаясь. — Ты в очередной раз исчез, а теперь, придя, заявляешь о таком известии? Это же чистой воды самоубийство! Семихвостый Лис отпускает, и Осаму расслабленно падает на траву, на бок, подпирая голову рукой и размахивая шестью хвостами. На него смотрит Ацуши-кун, тот самый белый неко, живущий теперь с лесными кицунэ, а белый Лис улыбается, зевнув и выглядя слишком невинно для того, что его рот говорит. — Если самоубийство, то моё желание увеличилось ещё в несколько раз! — «шестихвостый» едва не мурлычет, растянув губы в блаженной улыбке и совершенно ни о чём не беспокоясь. — Ты чересчур преувеличиваешь, Куникида-ку-ун. — Не будь так вспыльчив, — подаёт голос Лисица с тёмными шестью хвостами Акико-сан, сидящая рядом и обратившаяся к Куникиде. Мудрая женщина, на раз разбирающаяся в медицине и лечении магическими и не только способами, и лучше никогда с Йосано не спорить, если дорого количество хвостов за спиной, наличие двух ушей на голове или целостность внутренних органов. За её аккуратное тёмное ушко зацеплен бутон светлого цветка, а её юката тёмно-бордового цвета, почти под цвет шерсти хвостов. — Если это под запретом, то почему нельзя сделать вид, что мы не знаем об этом? Главное, чтобы всё было в секрете. — Всё уже в относительном секрете, если вообще не брать во внимание понятие секрета, — этот пятихвостый бурый Лис, Рампо, пускай и выглядел несерьёзно, но говорил всегда по делу, будучи крайне умным, хитрым, юрким и проницательным, а также зная всё, всех и обо всех. Под «всех» и «обо всех» не подходил только строящий из себя невинную овечку Дазай, выглядя спокойно и дружелюбно, а душа его и история жизни была столь начищена, что от блеска слепило глаза и не было видно, что же кроется под этим напускным лоском. Он лежит на своих пяти хвостах недалеко от Акико, закинув руку за голову и держа пальцами второй палочку очередной сладости, зажатой в зубах. Его глаза всегда насмешливо прищурены, а тёмные волосы несколько взлохмачены. У Дазай-сана было развлечение — слушать, как Рампо и остальные порой гадают, кем же он был на самом деле, и Рампо злился, ведь всё оказывалось неверным, а все догадки приводили в тупик. Как же так, он ведь знает ответ на все существующие загадки? — Запрет на то и запрет, что порицается обществом, а многие Лисы живут поодиночке. Достаточно просто не допустить большого резонанса о событии. — Это запрещено, — не заявлявший о своём присутствии всё это время Фукудзава-доно вышел из тени низко опущенных ветвей, обращая на себя все взгляды. Дазай выглядит настолько спокойно, будто это вовсе не он готов завтра нарушить многовековой закон и заключить брак с Вороном. — О ненападении и абсолютном отсутствии какого-либо контакта между расой земных и расой небесных демонов написано в Законах демонического мира, и каждый об этом прекрасно знает. Равновесие сил и скоплений энергий может легко нарушиться, если один демон покинет ареал своего обитания или попытается сойтись с другим демоном не своего вида. — Но ведь у ареала леса не убудет, если уйдёт один-единственный жалкий ёкай? — Дазай садится в позу лотоса очень аккуратно, привыкший так делать, чтобы не показывать остальные три хвоста, и складывает шесть не скрытых хвостов веером за спиной, спрятав руки в рукава кимоно. — К тому же я не собираюсь уходить насовсем. Туда-обратно, и… — Мы говорим о серьёзных вещах, — у Фукудзавы-доно тяжёлый уставший взгляд, но Дазай с лёгкостью его выдерживает, навострив оба уха. — Не было ещё такого в истории всей демонологии, чтобы демоны разных рас заключали между собой какой-либо союз. Это чревато взрывом от слияния разных энергий и нарушением баланса сил хранителя, связанного с местом своего вечного обитания, с силами самого места обитания, объятого незримыми для людей вещами. Нет, Дазай. Ты должен забыть об этом. Осаму замолкает, провожая лидера взглядом. Серебристо-серый восьмихвостый Лис никогда и ничего не говорил попусту, но белый Лис, тщательно скрывающий то, что он не кто иной, как кюби но кицунэ, даже ухом не повёл. Он знает, что ничего сверхъестественного не случится. Некоторое время все Лисы молчат, пока Куникида не вздыхает, приложив руку к лицу. — Ты ведь всё равно сделаешь по-своему, — на это предложение Дазай только улыбается, довольно жмурясь и вставая. — Так к чему был весь этот цирк? — Куникида-кун, ты же знаешь, что я не могу без этого, — Лис снова произносит нараспев, на секунду оскалившись и разведя уши в стороны. Это бесполезно. Дазаю что-то втолковывать — гиблое и бесполезное дело. Плеча Осаму касается чья-то рука, и Дазай видит за спиной демона-неко, неловко потирающего шею. — Дазай-сан, я… — он нервно сглатывает, а потом смотрит в карие глаза. — Дазай-сан, я могу Вам помочь, если нужно. — Ацуши-ку-ун, ты так мил, — белый Лис мурлычет, зная, что неко слишком доброжелателен к нему, и треплет юношу по голове между округлых бело-чёрных ушек. — Я буду очень признателен тебе за твою помощь, а ты ведь знаешь, что Лисы очень долго всё помнят? — Я тоже помогу тебе, — рядом слышится мягкий голос Акико-сан. — Только за небольшое одолжение. — Всё что угодно для прекрасной дамы, — Дазай льстив и обходителен, когда наклоняется и целует тыльную сторону ладони Лисицы, подцепив её ладонь когтистыми пальцами. — Расскажешь о своём требовании, когда будет время, — белый Лис отвлекается, снова пряча руки в рукава и смотря куда-то за Акико: — Рампо, нам определённо не обойтись без твоей помощи!***
Стражник, неровно дыша, стучится в покои Принца, входя после утвердительного выкрика. Накахара-сан обернулся через плечо к двери, видя, как слуга приносит… письмо в руке. — От кого это? — Чуя зажимает бумагу пальцами, рассматривая, но не видит ровным счётом ничего, никаких надписей или пометок. — Письмо было передано неизвестным со словами, что адресат — Вы, Ваше Величество. Отправителя нет. Обратного адреса тоже. — Ясно. Можешь идти, — Чуя уже не смотрит, лишь слушает, как удаляется стражник и закрывается дверь в его освещённую настольной лампой комнату, легко разрывая верх и доставая короткую записку. — Интересный поворот…«Ты точно не забудешь следующий день, Чуя-кун~»