OST Dark Parables — Fire Lion
Атсуши очнулся не сразу. Перед глазами всё вспыхивало белыми пятнами, а тело болело. Всё, что демон успел понять — это то, как немногим после исчезнувшего озера с окружающим его демонами низин всё вокруг завертелось, опора потерялась, а спина повстречалась с отвратительно твёрдой и холодной поверхностью. Тигр, кажется, ещё и несколько раз перевернулся через голову, рухнув лицом вниз, и толком не успел ничего понять, как его голову прижали к земле чем-то, напоминающим огромную и чёрную птичью лапу с тонкими пальцами. Голова только перестала кружиться, как вдруг перед глазами мелькает что-то большое и чёрное, брошенное на белый мраморный пол рядом и, пресекая попытку подняться, придавленное за чёрную голову и крылья длинными птичьими лапами с тонкими пальцами и острыми когтями, больно впивающимися в кожу, если дёргаться. Акутагава, попытавшись оглядеться, встретился испуганным взглядом с жёлтыми глазами напротив, и оба, выждав минуту, но не дождавшись утихания сердцебиения, посерьёзнев, кивнули друг другу. Руки Атсуши в мгновение обращаются звериными лапами, и он вскакивает, оттолкнувшись ими от пола и рывком сбросив с себя пленителя. Нет времени осматриваться — оборотень подмечает вокруг себя лишь потрясающую белизну с вкраплениями бирюзы витых колонн, — и размахом хвоста тигр сшибает с ног пленителя тенгу; Рюноскэ не медлит, в один взмах крыльев поднимаясь в воздух, вовремя пригнувшись — два стража в белых одеждах, с белыми крыльями с чёрной окантовкой и длинными птичьими лапами столкнулись друг с другом, и Ворон, развернувшись, крыльями раскидывает их в стороны, приземляясь к Атсуши спина к спине. Возможно, они сделали это зря: их окружает и на мраморном полу, и в воздухе белого зала с большими окнами слишком много крылатых демонов, вооружённых копьями и когтями лап. Атсуши невольно прижимает круглые уши к голове, мельком бросая косые взгляды на окружающий их дворец и не понимая, где они находятся, что это за ёкаи, а главное — что они им сделали. Ясно только одно: нужно пробиваться и бежать, и Накаджима готов пожертвовать целостностью своего тела (да здравствует мгновенная регенерация!), лишь бы выпрыгнуть хотя бы в окно, а там будь что будет — хоть скалы, хоть вода, хоть ядовитые болота. Свет непривычно слепит, и Рюноскэ против воли подмечает, что в этом месте слишком чисто, ни пера кругом, и от этого неуютно. Искусственные водопады под потолками у колонн льются в мраморные резервуары у стен; кажется, в них даже кувшинки плавают. Во дворце тенгу и то нет-нет, да встретишь вороново перо на полу или крыльце, а тут… Эти журавли слишком чистоплотны. Он переглядывается с Атсуши через плечо. Прорваться-то можно, но силы неравны. Сильно неравны. Да, бросаться в драку — глупо, но сдаваться без боя не менее неумно. Когда Накаджима, скалясь и вздыбившись на затылке, щёлкает выпущенными когтями на выкинутой вперёд передней лапе, а когти задних клацают по полу, Акутагаве ничего не остаётся, кроме как засучить рукава. Не зря он был телохранителем Накахары-сана, только теперь защищать придётся не кого-то, а себя самого. И тигра, но это неточно. Атсуши, резко развернувшись, хватает Рюноскэ лапами под руками, рывком кидая вверх и пригибаясь к полу. Кинувшиеся на них кольцом демоны попадали в первых рядах и взмыли вверх в следующих — у них весьма неплохая реакция на сбивающего их с ног тигра. Накаджима не видит, что происходит с Акутагавой вверху, и искренне старается если не схватить кого-то, то хотя бы цапнуть зубами за крыло, но толпа просто задавила своим количеством и пронзающими насквозь копьями. Когда он отлетает в сторону, опустив книзу лапу с пронзённым плечом, прямо по груди и с размаху прилетает мощной птичьей лапой, кажущейся такой тонкой и хрупкой с виду — Атсуши описывает в воздухе дугу, прежде чем стукнуться спиной о стену и съехать по ней на пол, уронив голову на грудь. Не дают очухаться, сбивая древком копья в голову на пол и прижимая птичьей лапой к мрамору снова, только на этот раз болезненно сжав на коже когти; интересно, это они нарочно не попали в глаз, или демону просто повезло? Акутагава не заставляет себя ждать: глухим ударом грудью об пол его сбивают с воздуха, и трое ёкаев с такими же длинными птичьими лапами прижимают его за крылья и голову, не позволяя больше двинуться. Их слишком много, чтобы сопротивляться; хотя, с другой стороны, большого разочарования от провала нет — они просто не знают, зачем они здесь. Атсуши, съехав с бока на спину, чудом успевает перехватить лапой когти у горла, — они что, в каком-то чертовски здоровом орлином гнезде?! — прежде чем где-то неподалёку в зале раздаётся спокойный, женский голос: — Они нужны живыми. Птичьи пальцы тут же перестали давить, с клацаньем становясь на мраморный пол, и Атсуши, всё ещё прикрывая горло тигриной лапой, глянул в сторону: ёкаи с белыми крыльями расходились в стороны, пропуская вперёд себя… э… по логике, если у тенгу — Принц и Король, а у нэдзуми — Князь, то это… Королева или Княжна? Принцесса? У неё волосы цвета колосящейся пшеницы, сбоку головы вплетён алый розовый цветок и бело-чёрное одеяние, раскрывающееся красным изнутри узорных складок и длинным шлейфом уходящее по полу за спину. Белые крылья с чёрной окантовкой практически сливаются с одеждой позади, и через разрез полей одежды вместо ноги видна длинная и тонкая чёрная птичья лапа, сверху запястья которой блестит серебряное кольцо с янтарными вкраплениями. Накаджима невольно косится на Акутагаву, прижатого к полу чуть поодаль, и думает о том, почему тенгу ходят на ногах человеческих… или это нужно задавать вопросы им, а не ему? — Разве в наших правилах не прописано о гостеприимстве? — Королева, подойдя ещё ближе, посмотрела на распластанных по полу её дворца демона-тигра и тенгу. — Насколько я помню, трактат гласит о ненасилии к братьям нашим. — Но, Госпожа, — один из журавлей, тащащий по полу укушенное Атсуши крыло, нахмурился, — они атаковали, мы не могли не противостоять им! Королева посмотрела на подчинённого спокойным взглядом, оценивая ущерб, а затем перевела свои зелёные глаза на демона (Накаджима почувствовал себя неуютно), но тон её голоса даже не дрогнул: — Вижу. Как вы их сюда доставили? — от такого вопроса и взгляда Королевы в ряды своих солдат в белом все потупили свои взоры либо в пол, либо в сторону, не отвечая прямо, и тот ёкай, что заговорил с ней первым, медленно пожал плечами, не смотря ей в глаза, намекая, что, верно, как обычно или «а каким ещё образом?» — Тогда не стоит винить их в их агрессии. Уберите оружие, пускай наши гости встанут. Стражи, видимо, с неким недоверием выслушали приказ, удивлённо поглядев на госпожу, а затем синхронно слетая с гостей на пол, клацая когтями по мрамору. Накаджима, растерев шею подушечкой лапы, приподнялся, сев и с опаской оглядевшись, Акутагава поднялся ещё более тяжело, еле складывая за спиной крылья и сухо закашливаясь, сидя на одном колене. Приземление на грудь при его проблемах с дыханием — Атсуши любезно называл их про себя так — явно не лучший вариант: тигр, не спуская хмурого взгляда с белых стражей вокруг, поднялся на ноги и на полусогнутых подобрался к Ворону, лапой поднимая его под грудью и игнорируя попытку его оттолкнуть — с прямыми ногами ему легче будет прокашляться. Чёрные крылья снова упали маховыми перьями к полу. — Я прошу простить моих верных рыцарей за их негуманное обращение, — Королева сложила руки в длинные белые рукава, легко — скорее, из вежливости — улыбаясь. — Возможно, я не совсем точно истолковала мою просьбу о вашем визите, так что прошу не винить их полностью. Чем я могу помочь вашему другу? — Ни… — Атсуши даже раскрыть рта не успел, как Рюноскэ сквозь хриплый кашель попытался вставить своё слово. Видимо, «-чем» застряло в горле, и Накаджима хлопает его по спине между крыльев. — Он сам придёт в себя, — бросает за Ворона тигр, всё ещё не прекращая оборачиваться через плечо на каждый звук и готовясь ловить летящее в него копьё зубами. — Зачем мы вам понадобились? Что это вообще за место? — Для начала позвольте представиться, — госпожа в белом прикрыла глаза, прикладывая руку в перчатке к груди, — Агата Кристи, Королева Цуру. Вы находитесь в самом сердце нашего скромного королевства. Так вот почему всё здесь так величественно и чисто — действительно, дворец. Потолки высокие, даже, кажется, выше дворца Тенгу. Тигр, смотря вверх, невольно прижал чёрные уши к голове, пока Рюноскэ в его руках не выпрямился окончательно и не ткнул локтем в бок, призывая не считать ворон. — Ваши солдаты вырвали нас прямо из сердца стычки, — Рюноскэ, хмурясь, прерывается на кашель, прикрыв рот кулаком и выглядя явно не очень доброжелательно к по-прежнему спокойной Королеве, — и для этого наверняка должна быть очень веская причина. Если её нет, задерживаться здесь мы не собираемся. Ворон удивительно не упомянул того, что его, телохранителя молодого Короля, оторвали от Чуи, а кто знает, что может случиться, пока они здесь? У Накаджимы вообще такое ощущение, что он тут случайно и чисто потому, что вцепился в Ворона, а так бы вместо него схватили бы Накахару-сана. Хотя, возможно, так и нужно… — Не беспокойтесь, веская причина есть, — Королева, усмехнувшись, развернулась к гостям спиной, и тигр мгновенно выгибается в спине, стоя по струнке — стоило Агате-сан отвести от них взгляд, её так называемые «рыцари» тут же вперили десятки копий в спины гостям, намекая идти следом. — Я предлагаю обсудить причину вашего визита за чашечкой чая. — У нас нет на это времени, — Акутагава, всё ещё низко хрипя и потирая ушибленное плечо, но держась прямо, поглядывал по сторонам, в окна, готовясь вылететь отсюда в любое мгновение, и всё же шёл вперёд — неприятно, когда в спину упираются острые копья. — Я не задержу, — голос Королевы не изменился. — Поверьте, для вас мои слова тоже будут иметь значительный вес. — Что вы имеете в виду? — Я знаю о вашей проблеме с демонами низин. У длинного стола, во главе которого села Королева, не слишком привычно сидеть — уж больно ножки высокие. Здесь, в обеденном зале, Агате-сан стоило лишь взгляд бросить на стражей, как все её рыцари исчезли вместе со своими копьями, оставляя свою госпожу наедине с тенгу и тигром. Атсуши нервно оглянулся, чувствуя себя совсем не комфортно в светлом зале с такими просторными потолками, и его хвост негромко колотил об пол, пока Рюноскэ, оправив свой чеонгсам и встряхнув крыльями, не потянул его за руку за собой и не усадил на один из стульев с высокой спинкой. Тигр тут же поджимает ноги, втянув голову в плечи и вцепившись когтями лап в сиденье, подозрительно глядя на всё вокруг, Ворон же аккуратно сел, распустив крылья по обе стороны от витых подлокотников, сцепил руки в замок, после того как откашлялся, и без промедления начал: — Мы… Ладно, начал — громко сказано. Он едва рот раскрыть успел, как взявшиеся из ниоткуда юные ёкаи-журавли оказались рядом, с абсолютно ничего не выражающими спокойными лицами принёсшие к столу белые чашки с зелёным чаем на белых блюдцах. Такой же мальчишка преподнёс такую же чашку и Королеве, поклонившись головой и молча развернувшись. Надо же, какие тут все правильные и учтивые… Не сказать, что в Гнезде Воронов на горе царит беспорядок и хаос, но сравнению со здешней чистотой дворца вся резиденция тенгу усеяна чёрными перьями. — Не могу себе позволить оставить гостей без горячего чая, — Королеву, хоть и сидит она не так близко, слышно достаточно хорошо. Акутагава бы даже и не посмотрел на чашки, — ну не время! — но услышал, как чертовски громко заурчал живот Атсуши рядом. Тигр посмотрел на Ворона с растерянностью и неловкостью в глазах, когда Рюноскэ глянул на него уничижающе, но не взять и не выпить предложенный чай не смог. Держать маленькую чашечку большими тигриными пальцами не так-то легко, и Атсуши под всеобщее молчание несколько раз громыхнул фарфором чашки о блюдце, пытаясь приподнять; в конце концов, пришибленно глянув на Ворона, а затем — в сторону Агаты-сан, он взял чашечку подушечками пальцев с двух сторон, поднося к лицу. Ладно… — Кхм, — Акутагава покачал головой, откашлявшись в кулак, — прошу прощения, но, хоть мы и согласились Вас выслушать, надолго остаться не можем. Наш Король ждёт нас. — Я не отниму у вас много времени, — Агата-сан улыбнулась, беззвучно вернув чашку на блюдце. — Перейду сразу к делу. Меня интересует только один вопрос, за коим вы, придворные Короля с горы демонов неба, здесь и оказались, — её взгляд направлен точно на Рюноскэ, чью чашку с чаем аккуратно и якобы незаметно подтягивает к себе когтем за ручку его компаньон. — Что за конфликт у вас возник с демонами низин, что вы вышли с ними на тропу войны? — Не мы её начали, — в голосе Акутагавы слышатся стальные нотки. — Нэдзуми вторглись на нашу территорию и потребовали невозможного, а на наш закономерный отказ заразили весь наш народ проклятием, переносчиками которого являются. У вас есть ещё какие-то вопросы? Рюноскэ, казалось бы, чрезмерно убедителен, но Королева Цуру лишь бровь вскинула. — Я была свидетелем несколько другой версии, — она посмотрела на свою руку и перевела взгляд на гостей обратно. — Разве не по вашей вине обитель нэдзуми подверглась покушению на неё смертных? Ворон прищурился. Что-то эта Королева темнит. Что же ей нужно? В любом случае раскрывать все карты нельзя. — Проблемы королей должны решать между собой короли и только, они не решаются ценой жизней собственного народа. Нэдзуми ничто не помешало вторгнуться в наш город без приглашения и устроить полный разгром, так почему мы должны быть к ним снисходительны? — Я и не прошу о снисходительности, — Агата снова отпивает из чашки. — Я говорю о том, что они отплатили тому народу, из-за которого оказались в своём затруднительном положении, тем же. Просто не стали искать посредничества и медлить. Тенгу встал, упёршись руками в стол и нахмурив куцые брови; Накаджима тут же вздрагивает. Доброжелательная Королева теперь не казалась такой уж простой и чистой. — Вы говорите так, будто мы должны были без промедления уступить им нашу землю. — Я и предполагать такого не смею, — Кристи не реагирует на такой жест Ворона никак, продолжая улыбаться. Не очень-то эстетично смотрится, но Королева сидит, закинув одну из своих длинных и тонких чёрных птичьих ног на вторую, и её пальцы с острыми когтями опущены книзу. — Никакой король не прогонит свой народ со своей территории в угоду другому народу. — Тогда к чему вы клоните? Журавль улыбается, сплетя пальцы рук и, упираясь скрытыми рукавами локтями в край стола, кладёт на них острый подбородок, не отводя взгляда от гостей. — Не зная моего намерения, на вашем месте я бы не стала воспринимать всё так остро. Акутагава поджал губы, явно злясь — его настроение выдавали постепенно встающие дыбом чёрные перья, — но его вдруг дёрнули за рукав, усаживая на место. Атсуши зыркнул на него жёлтыми глазами: слушай до конца, или ты хочешь, чтобы сюда влетели полчища её рыцарей? Рюноскэ злобно на него смотрит, вздыхает и выпрямляется. Извиняться за своё поведение перед не его королевской кровью ему не пристало, но и вести себя всё же стоит хоть несколько подобающе. — Что от нас, простого тенгу и простого бакенэко, нужно народу цуру? — в его голосе ещё слышится нажим, но руки на стол он уже не кладёт. — Народ цуру всего лишь хочет узнать, что планирует делать народ тенгу по отношению к народу нэдзуми, только и всего.***
Когда Накахара-сама вместе с его Лисом, телохранителем Акутагавой-саном и тем демоном-тигром, который каким-то образом прибился к кицунэ и пришёл вместе с ними, покидал резиденцию, это был Король, который начал предпринимать совершенно безумные действия во имя спасения даже не своей шкуры — все силы направлены на избавление своего народа, вверенного ему прежним Королём, от страданий и смерти. Когда Накахара-сама, всклокоченный и в крови, с вырванными в некоторых местах перьями крыльев и в разорванной в нескольких местах одежде, с громкими взмахами приземлился на окно своих покоев на закате и на дрожащих ногах прошёл два шага, а затем рухнул на колени, это был Король, бросивший все свои силы на рискованные планы и… потерявший всякую надежду. От шума наверху в дверном проёме тут же появились семихвостый Лис в зелёном ханьфу и Озаки-сан в чёрных одеждах, и кицунэ первым подскочил ближе, поднимая Короля Воронов под рукой. Голову Чуи приподняла за подбородок Ворона, касаясь осторожно и глядя очень обеспокоенно: Йосано там, внизу, сильно устала сдерживать барьер, да и Рампо был крайне плох — он даже не пытался подняться на лапы, и периодически из его пасти уже без кашля текла кровь; многие тенгу старше возрастом, скованные сферой Лисицы-лекарки, сидели или лежали без движения уже несколько часов, лишь молодые более-менее оставались в движении, расхаживая в разные стороны и помогая своим собратьям. Они ещё не захирели, но Акико видела, что долго они не протянут. Радовало только то, что те оставшиеся, сумевшие избежать укусов Крыс, указом Озаки-сан укрылись в своих домах, закрыв двери и ставни и не высовываясь на улицу. — Накахара-кун, что случилось? — Коё наклонилась, глядя прямо в глаза, и по виду Чуи уже могла предположить, что ничего хорошего. — Где Дазай-кун? А Акутагава-кун и Атсуши- — Их нет, — Чуя едва выдавил это из себя, закашлявшись и оставшись на ногах только благодаря держащему его Лису. — Я отлучился, когда они были над озером, но по моему возвращению не было ни их, ни Дазая. — На них напали нэдзуми? — Куникида, слыша, что его собрат пропал тоже, нахмурился, отведя уши назад. — Я не видел, — Ворон едва перебирал ногами, когда Доппо, оглядевшись, отвёл его к постели, усаживая на самый край. Коё присела рядом. — Но я не нашёл следов бойни у озера. Ни перьев, ни крови… — он тяжко перевёл дух, вцепившись руками в самый край. — Они просто исчезли. Я думал, Акутагава-кун и Накаджима-кун вернулись, но здесь их нет. Нет же? На его поднятый серый взгляд Ворона и Лис отрицательно покачали головами: королевского телохранителя и нэко они не видели. Ворон после ответа вновь опустил голову, удостоверившись, что был прав. — А Дазай? — Лис начинает вкрадчиво, кашлянув в кулак, но уже заранее предчувствует ничуть не положительную реакцию, иначе Осаму уже был бы здесь. — Он попросил меня швырнуть его к нэдзуми, чтобы увести, — Накахара, казалось, настолько обессилел, что начал заваливаться вбок, не в силах держать спину прямо, но Коё-сан его поддержала за плечи. — И он увёл… бóльшую часть. Я видел, как многих он просто раскидал, не позволяя к себе даже когтем прикоснуться, не говоря уже о зубах, — Чуя закашлялся, вытягивая крылья ещё больше, словно не мог их даже подобрать, но говорил он с тенью восхищения — сила кицунэ его явно если не поразила, то точно порадовала. Так говорят о подвигах героев, которых уже- о судьбе которых сильно сомневаются. — А потом я услышал выстрел. — Выстрел? — Озаки-сан и Доппо-сан едва не одновременно подали голос, переглянувшись между собой, и Накахара молча кивает. — Акутагава-кун и Накаджима-кун тоже его слышали. Тогда-то я и отлучился проверить, что произошло, — Чуя тяжко вздохнул снова, утирая рукой нос. — Но, как вы понимаете, не обнаружил ни Дазая, ни этого проклятого Князя с его приспешниками, ни Рюноскэ, ни Атсуши. Они все как сквозь землю провалились. Коё видела, что Палевый Лис явно хочет сказать что-то про то, что Лиса могли утащить Крысы или что-то в этом роде, но с этим никак не вязался выстрел — ну не могло же это быть простым совпадением? Ёкаи никогда не пользовались человеческим оружием, с их силами оно им просто ни к чему. Лис промолчал, и Ворона, посмотрев в сторону, заговорила: — Куникида-сан, Акико одна не справится, — Доппо, услышав, тут же кивает, в один прыжок обращаясь Лисом и скрываясь в дверном проёме. В конце концов, чем гадать о пропавших, лучше помогать живым. Коё, проводив его, потрёпанного и уставшего от беспокойства за происходящее, взглядом, укрыла юного Короля своим крылом, придерживая за плечо. — Ты ведь искал их, не так ли? — Я… — Чуя, оставшись наедине с наставницей, замялся, а затем закрыл лицо руками, упёршись локтями в колени. — Я искал везде, Коё-сан… — голос его охрип. — Я звал, я осмотрел с высоты весь лес, я на ногах пролез сквозь чащу… Я едва в воду не бросился, благо что озеро было чистым и было видно дно. Их нет… Ни одного. Я даже не представляю, что с ними могло случиться. Со всеми тремя. — Ч-ч-ч, — когда юноша, подняв голову, смотрит на наставницу посеревшими глазами, взлохмаченный, оцарапанный, сердце до боли сжимается. Если бы только она могла отыскать их сама… пускай даже через заражение и смерть. Она гладит его по потускневшей рыжей голове, прижав к себе. — Ничто не исчезает бесследно. Ты сделал всё возможное, значит, они тоже скоро вернутся. Они просто не успели сделать всё то, что находится в их силах. — Но куда они могли пропасть, Коё-сан? — Чуя устало вздыхает. Видно, он настолько переволновался в поисках, что у него не осталось эмоций на страдания. — Не могли же они просто… Ненадолго воцарилась тишина. Снизу Чуя слышал, как негромко вскрикивают его люди, окружённые барьером, как разговаривают между собой Шестихвостая и Семихвостый, как едва слышно шумит барьер — волны звуков означали то, что Йосано-сан время от времени то прибавляет сил, то ослабевает и теряет их. Накахара смотрит в одну точку, положив голову на плечо наставнице и чувствуя, как она гладит его пыльные волосы, укрывая крылом. Он жмурится, сжав руки в кулаки — от бессилия ничего не хочется делать. Если у него и были какие-то шансы, то он их все потратил с исчезновением трёх верных ему демонов. Один из них был даже не просто верным ему демоном… — Мори-сан ошибся, выбрав меня своим наследником, — тихо говорит он, уткнувшись лицом Коё в плечо. — Он будет разочарован, когда вернётся. Разгромить его королевство за несколько дней… — Не говори того, чего не знаешь, — Озаки кладёт руку на его голову. — Он бы гордился тобой. — Чем? Чем бы он гордился? — Накахара хмурится, поднимая голову и устало смотря наставнице в глаза. — Тем, что я разрушил всё то, что он столько лет выстраивал, за рекордно короткое время? Тем, что подвёл его народ и подверг его смертельной опасности? Чем бы он гордился, Коё-сан? — Ты не знаешь, чем пожертвовал он, чтобы ты, его наследник, взошёл на престол, — Озаки тоже хмурится, взяв лицо Чуи в руки. — Он доверяет тебе и ни капли не сомневался в том, чтобы уступить тебе своё место. Думаешь, он будет доволен тем, что тот, в кого он вложил свои знания и умения, говорит, что Король в нём ошибся? — Да стоит только оглядеться вокруг — и сразу станет ясно, что я — не тот, кто нужен этому королевству! — Этому королевству нужен именно ты, так не позволь же Мори-сану усомниться в том, что он был прав насчёт тебя, Чуя-кун! — Но я подвёл его, Коё-сан! — Накахара скалится, выпрямившись, и Озаки убирает руки от его лица. — И не только его, я подвёл весь народ! Он вернётся и увидит свою землю, населённую нэдзуми, и, возможно, ему повезёт увидеть мою голову, насаженную на кол возле ворот. — Не говори глупостей, — Ворона щурится, выпрямляясь сама. — Если он выбрал тебя, значит, полностью был уверен в том, что даже из такой беды ты найдёшь выход. — Но я же не- Договорить Накахара не успел: внезапный грохот сверху вынудил вздрогнуть, и сквозь крышу покоев, ломая черепицу и древесные балки, на пол рухнул кто-то с чёрными крыльями — чёрные перья тут же взметнулись в воздух, — а на него сверху кубарём свалился второй, и пыль скрыла обоих. Коё-сан и сам Накахара закашлялись от неожиданности, и Чуя подскочил на ноги, размахивая рукой перед лицом. О, камисама, да это же сам Акутагава-кун во плоти и демон-тигр сверху! — Акутагава! Атсуши-кун! — тенгу, хрипло вскрикнув, тут же протянул руку тигру, помогая тому встать на тигриные ноги, а затем опускаясь на колено и поднимая под рукой Рюноскэ. Слабость словно отступила при виде этих двоих в живых. — Как вы?.. Над головой раздался шелест крыльев, и Чуя, тут же поднимая голову кверху, пытаясь высмотреть кого-то в пробоине на серое небо, увидел лишь медленно кружащее в воздухе белое перо с чёрной окантовкой, падающее точно в руку. Атсуши, выглянув наверх на всякий случай, облегчённо вздохнул и уселся прямо здесь, упираясь руками в пол позади своей спины, и в этот момент снизу, держа в зубах ведро чистой воды, взбежал Семихвостый Лис, обеспокоенно глядя на происходящее. Увидев, что бесследно исчезнувшие, по словам Накахары-сама, вернулись почти в полном составе, он опустил ведро на пол, тут же обращаясь человеком. — Атсуши-кун! — Лис подходит ближе, опускаясь на колено, и кладёт руку на его плечо. Он пересёкся взглядом с Королём Тенгу, держащим под рукой собственного охранника. — Что произошло? Где вы были? Где Дазай? — Его не было с нами, — только и выдохнул тигр, перед тем как, разбросав лапы в стороны, откинуться спиной на пол, отдыхая. — Это всё… журавли. — Журавли? — Коё, услышав, встала на ноги, собрав крылья за спиной. — Цуру? — Они самые, — Акутагава хрипит, прикрыв рот рукой, и Накахара отводит его к собственной постели. Ворон сначала даже ноги не сгибает, не понимая, что его приглашают сесть на королевскую постель, но Чуя настаивает — и Рюноскэ присаживается на край, устало согнувшись. — Накахара-сан, мы не хотели… Я не хотел оставлять вас одного. — Это сейчас неважно, — Чуя, если присмотреться, сам еле-еле садится, кое-как подобрав крылья за спину. — Что с вами случилось? О каких журавлях говорит Атсуши-кун? — Цуру, — Акутагава выдыхает, переводя дыхание. — Королева цуру приказала своим рыцарям явить нас к её дворцу. — Нас просто схватили и швырнули лицами в пол, — Атсуши, лёжа на спине, поднял руку кверху, привлекая к себе внимание. — Но, должен признать, чай у них вкусный. — Чай?.. — Чуя непонимающе вскинул бровь кверху. — Она предложила нам чай, но это тоже неважно, — Рюноскэ потёр глаза указательным и большим пальцами. — Мы нужны ей были, чтобы узнать, что мы собираемся делать с полчищами Князя. Воцарилась тишина. То, что конфликт Воронов и Кицунэ с Крысами распространился и на Журавлей, не сулило ничего хорошего, хотя, с другой стороны, огласка могла бы и помочь. Озаки, прочистив горло, посмотрела на Рюноскэ: — И что вы ей сказали? — А что я должен был сказать? — Акутагава хмурится, придя в себя. — То, что мы и рады бы объявить войну, но у нас три калеки в два ряда? Или то, что мы не знаем, что нам делать? Ничего не сказал. — Вернее, ты сказал, — Атсуши вновь поднял руку, — но сказал, что если понадобится, мы прогоним их силой. — Силой, которой у нас нет. — Патово получается, — Накахара нахмурился, встав на ноги. — Ты не спросил её, откуда она знает, что нэдзуми покусились на наше королевство? — Спросил, — Рюноскэ кивает и наконец выпрямляется. — Ответом было, что нас это не касается. — Нас это касается напрямую! — Куникида развёл уши в стороны, скрестив руки на груди и закачав хвостами. — Она интересуется той ситуацией, в которой может погибнуть не только народ тенгу. — Как-то так я и сказал. — И что потом? — Чуя, отойдя к окну, всё ещё опасливо выглядывает, вспоминая о белом пере. — А потом Агата-сан предложила нам всё решить мирно и без войны, — Атсуши, подавший голос, поднялся и сел снова, завозив хвостом по полу. — Сказала, что поможет, если мы не будем объявлять войну и не будем применять насилие. — Какая гуманность, — Накахара цокнул языком. — А потом мы сбежали через окно, когда в зал ворвались рыцари Агаты-сан, — тигр шмыгнул носом, утирая лапой под ним. — Мда. Вот вам и гостеприимность по этикету, — Чуя покачал головой. — Откуда у неё такая жалость к нэдзуми? Они, чёрт возьми, спустя два дня выкосят всех нас подчистую, если мы ничего не сделаем! — А что мы должны делать, Накахара-сан? Мы, конечно, можем справиться с сотней демонов, но их там явно больше. Вы же сами видели. — Знаю, что не справимся, — Ворон упёрся руками в подоконник, — но и без боя сдаваться нельзя. Мы ещё не знаем, куда исчез Дазай. Ненадолго воцарилось молчание. Видимо, пропажа Белого Лиса беспокоит действительно всех, а не только Чую. Ну не могли же Крысы, с которыми он так отважно сражался, его загрызть?.. О чём таком Накахара не знает, что могло бы быть причиной исчезновения девятихвостого огненного демона? — Королева журавлей больше ничего не сказала? — Озаки первая нарушила молчание, посмотрев сначала на тигра, затем — на тенгу. Рюноскэ только набрал воздуха в грудь, чтобы что-то сказать, но Накаджима заговорил первее. — Говорила. Много что говорила, — бакенэко медленно встал на ноги, упираясь плечом о стену. — На вопрос Рюноскэ, к чему такая забота о демонах, вторгнувшихся на чужую территорию и перезаражавших половину населения другого народа, она ответила… ну, так себе, если честно. — Уклончиво, — Рюноскэ прокашлялся в кулак. — Сказала, что решить войной можно всё, но тогда потерь не избежать, а нам, якобы, зачем потери, при нашей-то ситуации. — Это она верно, — Доппо махнул вереницей хвостов, отходя в сторону. — Но война решает быстро, а мирные переговоры могут затянуться до того времени, что переговариваться со стороны тенгу будет некому. — Лис прав, — Чуя поворачивается спиной к окну, скрестив руки на груди. — Нам нужно что-то срочно делать, пока срок жизни при проклятии Крыс не кончился. У кого-нибудь есть предложения? Желающих ответить не было, но Акутагава поднял руку. — Предложения, не содержащие в себе убийства. Акутагава руку опустил. Куникида, слыша, что кровопролитное и мстительное предложение одного из Воронов отклонено, молча спускается вниз обратно — Акико всё ещё необходима помощь, а ему больше и так нечего предложить. Атсуши смотрит сначала на Акутагаву, следом — на королевскую советницу и на Короля Тенгу, но никто из них больше ничего не говорит. Накаджима, если честно, хочет влезать в драку с ядовитыми демонами меньше всего на свете, но, если уж такое решение будет принято, ему некуда будет деться. В стратегиях он не мастер; если бы можно было, он бы и не участвовал во всём этом, но поворачивать назад поздно. — Неужели ни у кого нет идей? — Чуя хмурится, нарушая тишину. — Они перетравили всех, — Рюноскэ говорит низко, но уже хотя бы не хрипит, — а нам что, договариваться с ними и отпускать с миром? Отравление вряд ли пройдёт для заражённых бесследно. — Силы так и так неравны, — тигр пожимает плечами. — Биться мы можем, а есть ли в этом смысл? — Нужен обманный манёвр, — на предложение Короля вдруг оборачиваются все, даже задумавшаяся о чём-то Озаки — мысль об обмане вырвала её из своих собственных. — Манёвр, в ходе которого Князь снимет проклятие, а потом останется ни с чем. — Рискованно, Накахара-сан, — Рюноскэ смотрит на него исподлобья. — Если они узнают об обмане, они могут вторгнуться к нам снова. — Мы можем переместить всех в безопасное место. До неба нэдзуми вряд ли допрыгнут. — Продержатся ли заражённые в небе так долго? — Коё хмурится. — Иначе манёвр не выйдет. — Значит, нужно оградиться не нам, а им, — видимо, после пережитого стресса голова Короля в панике заработала быстро и, главное, в правильном направлении. — Нужно… Нужно сделать так, чтобы они не могли до нас добраться. — Сбросить их в пропасть? — Акутагава-кун, — Ворон тут же разводит руки в стороны на обращённый на него взгляд Коё-сан — а что ещё-то можно предложить? — Между прочим, мысль вполне здравая, если развить её правильно, — рыжий Король ходит из стороны в сторону, в задумчивости приложив пальцы к подбородку. — Их нужно… мм, нужно заманить куда-то, откуда-то они не смогут выбраться. — Мне кажется, Крысы такие ёкаи, которые смогут выбраться отовсюду, — Атсуши присаживается на подоконник. — Да и их слишком много, чтобы они не могли встать друг на друга и вылезти по братским спинам. — Тоже верно. Но смогут ли выбраться они оттуда, откуда… Атсуши и Рюноскэ, выслушав паузу, переглянулись между собой, прежде чем вместе с Коё-сан сказать в один голос: — …нет выхода? Король, улыбнувшись, щёлкнул пальцами. Нет, то была не улыбка — ухмылка. Чуя уже открыл рот, чтобы продолжить мысль, как вдруг Атсуши, сидящий на подоконнике, отклонился назад, что-то высматривая впереди и щурясь. В какой-то момент он едва не рухнул на черепицу крыши этажа ниже, вцепившись в оконную раму когтями и вскакивая на лапы, указывая куда-то в сторону главных улиц и ворот: — Дазай-сан! Там Дазай-сан! Накахара замер, услышав вожделённое имя. Он мгновенно вскочил на окно, вылетая прочь и игнорируя боль в крыльях, и за ним без промедления вылетели Ворон и Ворона, едва не сбивая бакенэко с ног: тот скатился по наклонной черепице вниз, падая на лапы и приспуская со всей силы следом. Да, конечно, по небу-то удобнее, когда не нужно огибать здания!.. Накахара терял перья, разрезая крыльями воздух, но глаза были направлены только на одну фигуру впереди; Лис с несколькими хвостами, услышав шум сверху, остановился, и вместе с ним остановился ещё кто-то, следующий за ним. Чуя несколько не рассчитал сил, когда, вытянув руки, врезался прямо в кицунэ, сбив с ног и перекувыркнувшись с ним через голову: Дазай рухнул на спину, тогда как Накахара — на него, наконец разжав руки с шеи и приподнимая голову. В сторону отскочил некто второй, стоило Ворону сбить Лиса, и приземлились чуть поодаль Коё-сан и Акутагава-кун, отступив слегка в сторону и позволяя споткнувшемуся тигру поцеловаться с землёй и не врезаться в Ворона. — Дазай, будь ты проклят! — Накахара, смотря в карие глаза напротив, хмурился, изо всех сил скрывая волнение и всё нахлынувшее. — Где ты был?! Что случилось с тобой? Осаму, разведя уши в стороны и держа одну из рук на спине Чуи, прищурил один глаз. — Я тоже рад нашей встрече, но я был бы рад, если бы ты встал. Накахара сначала прищурил глаза, непонимающе глядя в лицо Лиса, а затем перевёл взгляд вниз — и тут же взмахнул крыльями, вставая на ноги. Синяя ткань ханьфу на животе кицунэ пропиталась тёмной кровью, и под ней виднелись новые повязки. Сопровождающий демона в буром ханьфу и блестящими стёклами на носу перед глазами ёкай подошёл ближе, опустившись на колено и помогая кицунэ подняться. — Я не собираюсь менять твои бинты снова, — проворчал он, ставя демона на ноги, но тот лишь усмехнулся, подтянув ханьфу получше и попробовав рукой, не промокло ли. — Я уже говорил тебе спасибо, Анго, не будь таким принципиальным, — Чуя смотрел на это с испугом и удивлением, не произнося ни слова. Видимо, его взгляд был излишне красноречивым, раз Дазай, посмотрев на Ворона, виновато прищурил глаза: — Извини, Чу-уя, тот выстрел пришёлся по мне. — Мне не показалось… — Накахара медленно перевёл взгляд в землю, пока Атсуши и Рюноскэ переглянулись, а затем, сжав руки в кулаки, подошёл ближе: — Даже спрашивать не буду, какого чёрта произошло там между вами, меховой ты идиот. — Да я сам всё расскажу… потом, — Дазай, благоговейно отведя уши назад, закачал хвостами, когда тэнгу, закусив губу, взмахнул крыльями и, поднявшись совсем немного, обнял за шею, чтобы не касаться раненого живота. От объятий Лис закачал хвостами ещё чаще, опустив руки и довольно жмурясь. — Я не хотел, чтобы ты волновался. — Я бы ударил тебя, будь ты целый, но тебя и так жизнь потрепала, — пыль равномерно поднималась с мощёной дорожки под взмахи крыльев, и рук Чуя не разжимал. Осаму едва всеми хвостами не вилял, обняв следом, и если Рюноскэ не изменился в лице, заложив руки за спину, то Накаджима отвернулся, а Коё, приложив ладонь к щеке, невольно улыбнулась: всё-таки без потерь, всё-таки без потерь… Чуя берёт лисье лицо в руки, смотря прямо в глаза и опускаясь на землю: — Тебя не укусили? Больше нет ранений? Всё хорошо? — Не-ет, — Дазай широко улыбается, прильнув к вороньей ладони: от поцелуя в пальцы Рюноскэ закрывает свои глаза одной рукой, а другой закрывает их Атсуши рядом. — Я здесь, всё в порядке. — Только посмей выкинуть что-то подобное ещё раз — и я точно пущу твои хвосты себе на зимний воротник, — Накахара хорошо умеет держаться, не дрожа голосом, но руку от лисьих губ убирает неохотно. Знал бы этот волосатый комок, какую бурю эмоций испытал Чуя, когда в секунды пропали и Лис, и Ворон с тигром! Пусть радуется, что рыжий не поседел. — Понял меня? — Понял, — Накахаре стоит только встать полубоком, как Коё-сан подмечает, как ярко светятся его синие глаза, а Дазай, склонившись, обнимает его, положив голову на рыжую макушку. Ворон шикнул, но не отодвинулся. Он рядом, рядом, этот идиот живой… — Дазай-кун, — голос сбоку вдруг обращает на себя внимание, и смотрят на его хозяина все, кроме Дазая. Это ёкай-енот, и его забавный круглый хвост выглядит, как полосатая подушка или запечённое яблоко в шоколадном сиропе. — Я так и не услышал того, что ты хотел сказать им всем, здесь, зато мне ты этим все уши проел по дороге сюда. — У-у-у, Анго-кун, тебе лишь бы нарушить всю романтику! — Лис кладёт Ворону руку на голову и обиженно хмурится, разведя уши в стороны. Чуя наконец встряхивает головой, глядя вверх. — Ладно-ладно, кхм, — он откашлялся, пряча руки в рукава ханьфу и выпрямляясь, — я вернулся не с пустыми руками. Лис явно не ожидал, что его «У меня есть план» получится синхронным с ответом на это от Ворона: «У нас есть план». Оба посмотрели друг на друга удивлённо, но удивление быстро сошло на нет. Чуя оглянулся на Акутагаву, Накаджиму и Озаки, но те ничего не сказали, а Ворона только кивнула, мол, можно. И Накахара снова смотрит на Лиса: — Какой у тебя план? — О-о-о, вам он понравится, — Лис довольно щурится. — Я расскажу по пути. Эй, Анго-кун, идём! — Причём тут я? — енот подозрительно сверкнул линзами перед своими глазами, и Атсуши против воли моментально глядит на землю, где от стёкол ёкая по дорожке скачут солнечные блики. — Ну как же? Познакомишься со всеми. — Оно мне надо? — Какой ты прямолинейный! — Дазай недовольно закачал хвостами у земли. — Ладно, ты нам нужен, на самом деле. Енот что-то проворчал, но всё же двинулся следом. По его виду было видно, что Лис своими планами явно подпортил его планы на спокойное времяпрепровождение в своей норе без всяких Крыс, Журавлей, Воронов и нэко, пытающихся поймать солнечный блик. — Не обращайте на него внимания, он всегда таким был, — Осаму улыбается, закинув руку Чуе на плечо и жестикулируя второй: — Он хороший. Без него я бы истёк кровью от серебряных пуль. Вот только как он, как настоящий чистокровный тануки, оказался там же, где обитают и нэдзуми… — Проще было действительно оставить тебя там! — Извини, Анго-кун, я же по-дружески! — Дазай смеётся. — Так, ладно. Акутагава-кун, как тебе встреча с журавлями? — Что? — Рюноскэ внезапно остановился, непонимающе смотря на Лиса. — Как ты… — У тебя белое перо на спине осталось, — Ворон подозрительно прищурился, вытягивая крыло вперёд, чтоб посмотреть себе за спину, но Атсуши подоспел быстрее, прищурившись и сняв маленькое пуховое пёрышко с воротника красного чеонгсама. — На белую чешую хэби не похоже, альбиносов среди вас нет, вероятность столкновения с дикой птичкой с белыми перьями с твоими-то умениями равна нулю, а белые перья среди ёкаев носят только цуру. Ну, и как они тебе? — А… — Акутагава от удивления едва не закашлялся, но снова нацепил на себя маску безразличия ко всему живому и заложил руки за спину, поспешив нагнать остальных. — Обошлось без жертв. — Острые у них коготки, а? — …Острые, — спрашивать, откуда пара Короля узнала, что им обоим ещё и когтями журавлей прилетело, Ворон не стал — ещё одной такой логической цепочки он не выдержит. — Озаки-сан! — вдруг воскликнул Лис, поворачивая голову к Вороне, идущей с другой стороны. — Что Вас беспокоит? — О чём ты? — звонкий голос кицунэ греет сердце, и по большей части из-за того, что Чуе похорошело. — Вы явно чем-то озадачены. Не связью ли Журавлей с Крысами? — Ох, не буду спрашивать, откуда ты догадался, — Коё усмехнулась. — Когда Акутагава-кун рассказал, что их Королева потребовала наших юношей к себе во дворец, я обеспокоилась излишней её заботой об этих норных демонах. — А что Вас беспокоит конкретно? — Меня может подводить моя интуиция, но что-то мне подсказывает, что Королева не беспокоится о нэдзуми просто потому, что она всеми крыльями за гуманность. Было бы так, и наших Рюноскэ и Атсуши-куна не потрепало бы так сильно. — А мне нравится, в каком направлении Вы мыслите, — Осаму вскинул уши кверху торчком, едва не сияя после воссоединения со «своими». — А поконкретнее? — Не хочу бросать слова на ветер. — Ладно-ладно, озвучу Ваши мысли, — Лис откашлялся. — Королева Цуру не просто связана с Князем. Видели кольцо на её лапе? — Да, было такое, — Накаджима тут же нагнал, появившись под рукой Акутагавы. — Это не просто кольцо, — тут Лис остановился, и остановились все остальные — Анго позади и Чуя, Коё-сан, Рюноскэ и Атсуши спереди. — Я видел, как она сидела на коленях Крыса, и, если бы её схватили, Князь не отпустил бы её так свободно, когда она вылетела. Озаки, вздохнув, покачала головой, прикладывая ладонь к лицу: она была права изначально, что дело плохо. Накахара невольно вскинул кверху бровь. Это значит, что… что? Лис всплеснул руками, всё ещё довольно сияя, хоть на животе и красовалось алое пятно запёкшейся крови. — В общем, цуру могут легко обернуться нам врагами, если мы попробуем выступить против нэдзуми, друзья мои и Чуя-кун. Но вёл я не к этому, это так, дела минувшие, — все слова Дазая, прозвучавшие уже и которые только должны будут прозвучать, звучат так, будто он провёл наедине с ёкаем-енотом не несколько часов, а несколько лун. Хотя, возможно, он и один до этого дошёл, просто Анго-сан был единственным слушателем в дороге обратно. — В связи с моим планом нам нужна приманка. — Нет, нет, на меня не смотрите! — Атсуши мгновенно спрятался за спиной Рюноскэ, хмурясь. — Мне уже хватило нашей пробежки до логова Крыс! — А я и не говорю про тебя, мой дорогой кот, — Лис, улыбаясь, медленно оборачивается через плечо, и все взгляды моментально обращаются к демону-еноту, смотрящему в сторону. Когда он уловил воцарившуюся тишину и глянул на Воронов с Лисом и бакенэко, он дёрнул круглым бурым ухом. — Что? — Вот она, — Дазай показал на Анго-сана рукой, и Анго мгновенно прижимает уши к голове. — Я что?.. — Именно. — Нет, Дазай-кун. Ни за что. Кицунэ, невинно склоняя голову к плечу, склабится. — Я тебя не спрашиваю, мой дорогой друг.