Стальная Душа

Дима блаженствовал. Все тревоги ушли на задний план, уступив место всепоглощающему удовольствю. Мужчина не ощущал свое тело, словно оно стало невесомым. Он не видел ничего, кроме белого света, что был повсюду, но это его не беспокоило. Дима чувствовал, что парит. Казалось, что он парит выше облаков, и еще чуть-чуть и можно будет окинуть весь мир одним взглядом. Дима двинулся вперед, ускоряясь в полете. Казалось, что он может летать так вечность. Внезапно мужчина ощутил некоторую тревогу. Он словно потяжелел и начал падать, стремительно набирая скорость. Не выдержав Дима закричал и ощутил грубый толчок. Все вокруг померкло. С минуту он лежал, пока не понял, что темно из-за того, что его глаза закрыты. С огромным трудом удалось поднять веки. Перед глазами стояло голубое небо, где радостно светило солнце, однако уже совсем недалеко нависла большая черная туча. Через мгновение тело Димы пронзила боль, и он выгнулся в судороге, закашлявшись. Спасительный воздух хлынул в легкие, которые, казалось, горели огнем. Кашляя, мужчина попытался перевернуться, чтобы подняться. В следующее мгновение в ушах послышался свист воздуха, а небо сменилось стремительно приближающейся землей, красноречиво свидетельствуя о том, что он падает. Дима рефлекторно попытался ухватиться за что-нибудь, но уже через секунду приземлился. Все тело пронзила боль от удара. В следующее мгновение жизнь очередной раз кинула Диме в лицо землю во всех смыслах. Он рухнул на склон оврага и теперь весьма быстро съезжал на дно. Пытаясь затормозить, он начал размахивать руками и выставил вперед ноги, но это было его большой ошибкой. Небо и земля трижды поменялись местами, прежде чем Дима понял, что теперь съезжает лицом вперед. Земля набивалась в рот, глаза и за шиворот, мешая сориентироваться. Мужчина вытянул руки, стараясь остановиться хотя бы так, но вместо этого развернулся боком, и съезд по земле превратился в скатывание по склону вниз. Небо и земля завертелись в стремительном водовороте. Во время очередного пируэта Дима подскочил на чем-то, чтобы в следующее мгновение приземлиться ребрами на какой-то камень. Слезы брызнули из глаз. Ему показалось, что в боку что-то хрустнуло. Ожидая дальнейших переворотов, Дима попытался хотя бы сжаться в калачик, но судьба, видимо, сжалилась над неудачником. Мужчина лежал, свернувшись клубочком и ожидая, когда адский спуск продолжится, однако ничего не происходило. С опаской открыв один глаз, Дима посмотрел на камень, об который он так неудачно стукнулся. Судя по всему, мужчина уже достиг дна оврага. Со стоном он развернулся и перевернулся на спину, тяжело дыша и глядя на небо. Словно в насмешку над его страданиями, туча уже успела нависнуть прямо над оврагом. Капли дождя забарабанили по Диме. Сначала легко, а затем и в полную силу. На удивление, дождь смывал не только грязь, в которой Дмитрий успел основательно извозиться, пока спускался на дно, но также снимал боль, которая словно воцарилась во всем теле мужчины. Капли барабанили по листьям деревьев, во множестве росших вокруг, и стекали вниз, сливаясь в ручеек, убегающий вдаль. Казалось, что сам воздух становится чище с приходом дождя. Дима не знал, сколько времени он так пролежал, но рискнул пошевелиться лишь когда туча ушла дальше щедро раздаривать свои запасы, оставив после себя лужи и размокшую землю, жадно впитывающую живительную влагу. Двигаться было по-прежнему больно, хотя и не так сильно, как раньше. Приглушенно застонав, Дима сел. В боку саднило после встречи с камнем, однако ребра выдержали такой удар. - Боже. И какого хрена, жизнь? – вздохнув, спросил мужчина, возведя взгляд к небу. Секунда ему потребовалась на переваривание информации. Вместо привычного баритона, послышалось женское сопрано. - Не понял, - произнес Дмитрий, убедившись, что ему не послышалось. Он говорил женским голосом! В следующее мгновение жизнь преподнесла новый сюрприз. Дима бросил взгляд на свои ноги и увидел, что обут в высокие женские ботфорты на каблуке с виднеющимся краем черных чулок. Да и свои костыли он помнил хорошо, а это были однозначно женские ноги. В панике Дима начал осматривать себя со всех сторон. Увиденное показалось ему кошмарным сном. Его тело принадлежало девушке хрупкого телосложения, одетой в черное платье с короткими рукавами и юбкой-солнцем до колен с разрезом спереди. На руках были надеты длинные черные перчатки без пальцев с белой вышивкой. Если бы телосложение Дима мог свалить на внезапное похудение, а одежду на бред воспаленного воображения, то грудь уверенного третьего размера говорила о том, что тело несомненно женское. Дмитрий в полном шоке рухнул спиной на землю, широко открытыми глазами глядя на небо и испуганно дыша. «Да быть не может. Как это вообще? Что за бред?» - мысли мелькали в голове одна за другой. Дима, решив убедиться, что его не глючит, поднес к лицу свою руку. Изящная женская ручка с длинными тонкими пальцами замерла перед глазами Димы. - Приплыли, - только и смог произнести он, уронив руку. Только в этот момент до него дошло, что все это время болталось перед глазами. Волосы! Длинные волосы неестественно белоснежного цвета. Мелькнула мысль лежать так до тех пор, пока глюки не отступят, однако уже спустя минуту стало понятно, что лежать в мокрой, грязной одежде на сырой земле не самое приятное занятие, которое в лучшем случае грозит воспалением легких. Приглушенно охнув от боли в теле, Дмитрий медленно поднялся, встав на непривычные высокие каблуки. Он сделал один неуверенный шаг, затем второй, после чего полетел носом в землю. - Нет. Так нельзя, - тяжело дыша проговорил он, стараясь не обращать внимания на свой изменившийся голос. Приглушенно матерясь, Дима сел на землю, ощутив, как белье неотвратимо мокнет. С запозданием он сообразил, что надо было подстелить юбку, но уже было поздно. С трудом Дмитрий стянул непривычную обувь, решив благоразумно стащить и чулки, которые засунул в сапоги, после чего поднялся на ноги, пробуя пальцами влажную землю. Стоять стало гораздо легче, хотя и холоднее. Решительно отмахнувшись от неприятных ощущений и держа обувь в руке, он зашагал вперед, внимательно глядя под ноги, чтобы не пораниться. Подниматься наверх по склону, который чуть его не погубил, совершенно не хотелось, поэтому Дима принял решение пройти сквозь чащу деревьев. Идти, рискуя зацепиться за повсюду торчащие корни, конечно было нелегко, но все же гораздо легче, чем пытаться лезть вверх по крутому склону. Спустя полчаса продирания сквозь заросли и приглушенного матюгания, Дмитрий услышал слева от себя журчание воды. Поразмыслив секунду, он пришел к выводу, что неплохо было бы отмыть ноги от налипшей грязи, и направился к источнику звука. Через пару минут Дима вышел на берег небольшого ручейка. Солнце весело искрилось на бегущей воде, отбрасывая блики, которые периодически светили Дмитрию прямо в глаза, от чего он закрылся ладонью. Подойдя к самому краю берега, Дима сел на широкий плоский валун, словно для этой цели здесь и стоящий. Солнце уже успело нагреть поверхность камня и теперь Дмитрий наслаждался тем, что наконец-то нашел источник тепла. Отложив сапоги в сторону, он опустил гудящие от усталости ноги в теплую воду и начал их отмывать от грязи. Дима прекрасно понимал, что едва стоит только наступить на землю, грязь снова налипнет, но желание облегчить свои страдания было куда выше. Закончив мыть ноги, он разлегся на камне, прикрыв глаза. В боку все еще саднило от удара, но уже не так сильно, как раньше. - Ну и что теперь делать? – спросил Дима себя вслух, прислушиваясь к своему новому голосу. Голос был очень приятный для слуха и при других обстоятельствах, Дмитрий наверняка попытался бы охмурить его обладательницу, однако теперь этот голос принадлежал ему самому и не оставалось ничего другого, как решать проблему. Вздохнув, Дима сел на камне, вытащив ноги из ручья и обняв их руками. После теплой воды, ветерок неприятно холодил ступни, но Дмитрий задумался о том, как ему быть теперь. Первой дельной мыслью, которая пришла ему в голову, был поиск пристанища хотя бы на ночь, а в идеале – найти людей. Сообразив, что мокрая одежда лучше, чем мокрая и грязная, Дима снял перчатки и начал стаскивать с себя платье. Едва не запутавшись в нем, он подумал, что снимать одежду с женщин было куда удобнее, чем с себя. Наконец, поняв, что на спине платья находится застежка, он сумел стащить с себя одеяние, которое бросил рядом. Дима принялся придирчиво себя осматривать. Под платьем обнаружилось белое боди, из-за чего Дмитрий завис, задумавшись как от него избавиться, но сообразив, что ничего сложного нет, снял с себя, оставшись в костюме Евы. Тяжело вздохнув, Дима вошел по колено в воду и принялся отстирывать одежду. Хоть под рукой и не было порошка, но такая стирка была лучше, чем ничего. Наконец, закончив и разложив вещи сохнуть на камне, Дима отмылся в ручье сам и после лег на валуне рядом с вещами на спину, положив руки под голову. Солнце приятно грело кожу, навевая дрему. Дмитрий покосился на свою новую объемную белую грудь, лишний раз убедившись, что ничего не изменилось. Испуг прошел, уступив место некому безразличию. Хотелось лишь узнать, как вообще такое получилось. Дима задумался о том, что происходило до того, как он стал таким. Вспомнив попойку с друзья, Дмитрий поморщился. Возможно, что откажись он тогда, останься дома с женой, все повернулось бы иначе. Мысль о Лене огнем отозвалась в груди. Лена. Его милая Лена с ее белокурыми волосами, нежным голосом и бархатными руками, прикосновение которых снимало все тревоги. Как бы хотелось ему снова оказаться дома, прижаться к жене и забыть о случившемся, словно о страшном сне. Дима перевернулся на бок, подтянув колени к подбородку и захныкал. Слезы потекли по щекам, а крик рвущийся из груди, становился все сильнее. Наконец, не выдержав, Дмитрий разрыдался. Он все сильнее вжимался лбом в колени, словно стараясь таким образом спрятаться от всех проблем. Крик отчаяния и боли разнесся над лесом, и его обитатели на мгновение замерли, но затем, как ни в чем не бывало, продолжили заниматься своими делами. Наконец проплакавшись как следует, Дима сел на камне, и, шмыгнув носом, наклонился над ручьем, смывая с лица остатки слез. После плача стало немного легче, а жизнь снова напомнила о себе пустым желудком и жаждой. Сложив руки ковшиком, Дмитрий вдоволь напился воды из ручья. Голод на время отступил, и Дима решил, что стоит поискать что-нибудь поесть. Проверив рукой одежду, он пришел к выводу, что все уже достаточно сухое, чтобы можно было надеть. Медленно одеваясь, Дима задумался о том, как пойти на поиски. Босиком идти не очень хотелось, но и каблуки были достаточно тяжелым испытанием. Перевесило нежелание снова пачкаться в грязи, и Дмитрий натянул ботфорты на ноги. Осторожно он встал и попробовал сделать шаг. За ним следующий. Потихоньку, шаг за шагом, Дима приноравливался к непривычной обуви. Наконец, поняв, что может уже ходить, не опасаясь упасть на ровном месте, Дмитрий задумался, где найти еду. Он попытался вспомнить уроки биологии, на которых рассказывалось, какие виды грибов и ягод съедобные, однако, судя по тому, что удалось вспомнить, на тот момент он занимался далеко не биологией. Немного удивившись тому, как легко получилось выудить воспоминания пятнадцатилетней давности, Дима зашагал вперед, решив подумать логически и есть то, что клюют птицы, однако, как назло, представителей пернатых на пути не попадалось. В поисках еды Дмитрий сам не заметил, как вышел из леса. Лишь поняв, что впереди виднеются городские небоскребы, он, издав восторженный визг, рванул вперед, однако уже через пару шагов замер на месте, изумленно глядя на открывщуюся перед ним картину. Город давно был брошенным. Некоторые здания обрушились, некоторые покосились. Природа вступила в свои права, обвив лозами плюща все, до чего смогла дотянуться. Асфальт вспучился, выпуская наружу ростки деревьев, жизнь в которых была сильнее каменной преграды. Буйная растительность захватила некогда огромный город, сделав его своим домом. - Охренеть… - с чувством произес Дима, поняв, что здесь ему точно не светит наткнуться на цивилизацию. Уже не спеша, он стал приближаться к городу, надеясь, что сможет там найти себе хотя бы пристанище на ночь. До города идти было около километра, и Дмитрий погрузился в размышления. Старательно отгоняя от себя провокационные мысли о доме, он думал о том, как выжить. - Так, - размышлял он вслух, - нужна еда, вода и крыша над головой. Еду можно добыть, вокруг столько бегает. На крайний случай птиц можно камнем прибить! – Дима бросил кровожадный взгляд в сторону стайки пичуг пролетевшей над ним, - Но нужно тогда еще и огонь. А где добыть огонь…? Если с первыми тремя пунктами все было в порядке, благо жить можно в одном из разрушенных зданий, а дичь бегает вокруг, то с разведением огня уже были проблемы. Дмитрий понятия не имел, как можно зажечь костер, не имея под рукой зажигалки или коробка спичек. Задумавшись, он не сразу заметил, как добрался до города. Лишь когда каблуки зацокали по асфальту, Дима понял, что добрался. Он замер на месте, осматриваясь вокруг и пытаясь найти что-то, что может ему помочь. Наконец взгляд Дмитрия упал на вывеску продуктового магазина, находящегося неподалеку, однако теперь, наученный горьким опытом, радоваться он не спешил. Меньше минуты ушло на то, чтобы добраться до входа, и теперь Дима нерешительно мялся на месте, глядя внутрь темного помещения. Шестое чувство подсказывало, что внутри ничего нет и вообще не стоит лезть к черту на рога, но заурчавший живот проголосовал за то, что магазин все же стоит проверить. Тяжело вздохнув, Дмитрий медленно вошел внутрь и постоял, привыкая к темноте, после чего начал оглядывать небольшое помещение. Некогда аккуратные ряды полок, теперь были свалены в одну кучу в углу, словно какая-то неведомая сила разбросала их. Касса была раскурочена, будто какой-то вандал ударил по ней кувалдой. Содержимое полок валялось на полу, давно сгнив. Часть ламп на потолке отвалилась и бесследно исчезла. Дима сделал еще шаг вперед и услышал характерный звук катящейся жестяной банки справа от себя. Присев, он нащупал тару и подтянул к себе, вглядываясь в буквы на выцветшей этикетке. - Кон-сер-ви-ро-ван-ное мя-со, - по слогам прочитал он, - Тушенка! Будем жить! Радости Димы не было предела. Он вскочил на ноги, прижимая к груди драгоценную банку. В этот момент в дальнем углу что-то, что Дмитрий принял за груду мусора, завозилось и недовольно зарычало. В нос ударил резкий запах звериной шерсти. - Ой, - произнес Дима, медленно отступая. Только сейчас он обратил внимание на разбросанные повсюду кости и раздавленные черепа животных. Груда в углу фыркнула, отряхиваясь и два глаза с недовольством уставились на неожиданного гостя, который тем временем молился всем богам, чтобы успеть выйти из помещения. - Тихо, тихо, - шептал Дима себе под нос, успокаивая скорее себя, чем бурого медведя, оказавшегося хозяином этого места. Наконец, когда Дмитрий оказался уже у выхода, медведь повел носом, принюхиваясь к незнакомому запаху и сделал шаг вперед. Нервы у Димы сдали окончательно. Закричав, он рванул прочь от этого места, не разбирая дороги и не обращая внимания на то, что он на каблуках. Медведь тем временем выполз из своей берлоги, озадаченно глядя вслед убегающей фигуре. Наверное, если бы он мог, то покрутил бы пальцем у виска, однако, не обладая данной способностью, зверь просто фыркнул и вернулся обратно в логово, готовясь продолжить прерванный сон. Дима тем временем пробежал приличное расстояние и остановился лишь поняв, что погони за ним нет. Тяжело дыша, он поднял драгоценную банку, оглядывая ее. Ржавая и вздувшаяся, она не оставляла сомнений, что срок годности давно истек, но Дмитрий решил рискнуть. Дернув за кольцо, он оттянул крышку и тут же отбросил банку в сторону, с трудом подавив рвотный позыв, настолько сильным был неприятный запах, ударивший в нос. - Да что ж такое-то, - простонал он, сдерживая тошноту, однако следующая мысль, пришедшая в голову, заставила его подобрать банку и, зажимая рот и нос рукой, посмотреть на сроки годности. - Изготовлено в две тысячи третьем году, - прочел Дима, - срок годности при температуре плюс двадцать градусов составляет приблизительно триста лет. Что??? – не поверив своим глазам, он перечитал все снова. Сомнений не было, тушенка должна была продержаться несколько поколений, но судя по ее внешнему виду и запаху, скончалась она очень и очень давно. Банка полетела на асфальт, а Дмитрий медленно побрел прочь, ошарашенный увиденным. «Да не может такого быть просто. Куда я попал вообще?» - думал он, бездумно идя по широкой улице. На дороге часто попадались проржавевшие до основания машины, от которых остался только кузов, грозящий вот-вот рассыпаться в прах. Решив сунуться в одну из них, Дима не обнаружил ничего, что могло бы заинтересовать его. Даже пластиковые детали были оплавлены, а металл был тонким и ломким. Бросив затею искать что-либо в машинах, Дмитрий решил было попытать счастья снова и проверить брошенные магазины, однако бросив взгляд на небо он увидел, что солнце стремительно клонится к закату. Необходимо было срочно искать место для ночлега. Желания бродить по ночному городу-призраку у Димы совершенно не было. Оглядевшись в поисках наиболее подходящего пристанища, он остановил свой выбор на ближайшей десятиэтажке, которая выглядела целее других. Осторожно подойдя к подъезду, Дима потянул за ручку железной двери, рассчитывая аккуратно открыть ее и посмотреть, что внутри, но дверь думала иначе. С тонким звоном, петли лопнули и дверь стала падать прямо на Дмитрия. Взвизгнув, Дима отскочил, а на то место, где он стоял, с грохотом рухнула отвалившаяся дверь, поднимая клубы пыли. Эхо разнеслось по всей округе, отражаясь между пустыми домами, безмолвно смотрящими на Дмитрия черными глазницами выбитых окон. Нервы Димы не выдержали. Голод, страх и стресс доконали его. Он рухнул на колени, уткнувшись лицом в ладони и зарыдал. Ему уже было все равно, рухнет ли на него дом, или задерет дикий зверь, лишь бы поскорее все это прекратилось, однако вскоре инстинкт самосохранения все же отвоевал свое законное место и стал упрямо твердить хозяину, что не время распускать нюни, а пора спасать свою шкуру. - Да господи, за что же мне это? – простонал Дмитрий, поднимая взгляд к вечернему небу. Ответа ожидаемо не последовало и, тяжело вздохнув, Дима поднялся на ноги, отряхнув сапоги и юбку от пыли, и медленно зашел в подъезд, оглядываясь. Штукатурка давно осыпалась со стен и потолка, и теперь превратилась в труху, которой щедро был усыпан весь пол. Стараясь как можно тише ступать, Дима начал подниматься наверх, осторожно заглядывая в квартиры. Где-то двери еще держались, вися на одной, а то и сразу на двух петлях, где-то отвалились и теперь лежали на полу, медленно ржавея. Мебель внутри была по большей части разрушена. В воздухе пахло сыростью, и Дима зябко поежился. Наконец он нашел квартиру, приглянувшуюся ему больше других. Что бы здесь не произошло когда-то, из этой квартиры явно уходили с намерением вернуться обратно. Мебель по большей части была целая и плотно замотана в целлофан, из-за чего сохранилась гораздо лучше, чем в других квартирах. Часть окон, судя по всему, уцелела. К вящему удивлению Дмитрия, пол здесь был в хорошем состоянии, в отличие от остальных квартир, где от напольного покрытия осталось одно воспоминание. Оценив помещение, Дима решил, что в нее можно зайти. Памятуя об инциденте у входа в подъезд, он аккуратно потянул на себя ручку двери, в прошлом окрашенной в коричневый цвет, готовясь подхватить ее, если она снова отвалится, но против его ожиданий дверь держалась весьма прочно. Решив не испытывать удачу, Дмитрий вошел в квартиру, закрыв дверь за собой. К его сожалению, замок давно развалился, однако будь он на месте, не получилось бы так легко войти в квартиру. В узкой прихожей находился шкаф-купе, встроенный в стену справа и заботливо укрытый целлофаном, а также слева от входа стояла небольшая тумбочка, к которой был прислонен зонтик, от которого остались только спицы и трость. Решив, что останки зонта подойдут, чтобы дверь не раскрылась сама по себе, Дима вставил зонтик в ручку двери таким образом, чтобы трость легла на косяк одним концом и уперлась в дверь другим. После этого Дмитрий прошел внутрь квартиры, оценивая ее. Прихожая заворачивала вправо, превращаясь в коридор, выходящий на небольшую, но аккуратную кухню, где размещался угловой кухонный гарнитур, небольшой столик и пара железных стульев. Справа по коридору находились две двери, за которыми обнаружились душ и туалет. Прямо напротив двери в подъезд находилась огромная комната в которой была плотно закрытая дверь. Внутри самой комнаты стоял диван, расположенный у стены справа от входа. У стены напротив дивана стояла мебельная горка, где под целлофаном угадывались очертания большого телевизора. Рядом стояла небольшая тумбочка, на которой стояли пустые стеклянные вазы. Дмитрий решил осмотреть следующую комнату и подошел к двери, мягко нажав на ручку, не замедлившую тут же отвалиться. С досадой посмотрев на нее, Дима толкнул дверь, однако толчок вышел слишком сильным. Хрустнув, дверь открылась, открывая взору спальню, по размерам мало уступающую первой комнате. Внутри боком ко входу находилась большая двуспальная кровать, а у стены напротив стоял большой шкаф. Все было добротно замотано в целлофан, защитивший мебель от пагубных воздействий внешних фактором. Большим удивлением для Димы было то, что все окна в квартире уцелели и даже не намеревались стекать вниз. Постучав пальцем, он пришел к выводу, что это не стекло, а какой-то особый пластик, который выдержал испытание временем, хотя герметизирующая резиновая прослойка давно уже лопнула. Дмитрий вернулся на кухню и подошел к холодильнику, теша себя слабой надеждой что-либо найти. Больших трудов стоило ему расковырять целлофан, который затем он принялся отдирать. За работой Дима даже не заметил, как на улице уже совсем стемнело. - Ну наконец-то, - облегченно вздохнул Дмитрий, раскрывая дверь холодильника, - и кому только в голову пришло столько слоев наматывать? Ожидаемо внутри агрегата оказалось пусто, но готовый к этому Дима уже не стал расстраиваться. Измотанный дневными приключениями и борьбой с целлофаном, он хотел только одного – лечь спать, однако представив себе, что придется отковыривать пленку еще и с кровати, Дмитрий помотал головой. - Не пойдет так, - сказал он сам себе. Женский голос непривычно отдавался у него в голове и в пустой квартире, но уже не вызывал шока, как раньше. Дима внимательно оглядел кухню на предмет острых предметов, которыми можно разрезать целлофан. Не найдя ничего подходящего, он вздохнул и поплелся в спальню. - И спать на этой фигне как-то не хочется. И сил воевать с ней уже нет, - рассуждал он вслух, бредя по квартире, - А может быть попробовать отломать прут от решетки в холодильнике? А это идея! Пулей Дима рванул на кухню. Обратно он возвращался уже держа в руке столь нужный ему инструмент и довольно улыбался, хотя пришлось повозиться, чтобы разломать решетку. Дойдя до кровати, он начал протыкать целлофан прутиком. По дырочке каждые два сантиметра. Заняла эта процедура у него около десяти минут, но после этого пленку легко удалось снять по перфорации. - Наконец-то, - радостно запищал Дима, бухнувшись на кровать и сбрасывая сапоги с ног. Его не волновало то, что от времени матрас и подушки превратились в камень. Ему было плевать, что одеяло давно слежалось. Не сбрасывая остальную одежду, он укрылся и отключился сразу, едва его голова коснулась подушки.