***
Ниган всегда делит паек поровну. Порой я отдаю ему часть своих обедов, но сегодня настолько голодная, что с жадностью съедаю щедрую долю вяленого мяса. Исколесив тысячи миль, мы убедились, что отыскать продовольствие становится практически невозможно, поэтому довольствуемся пойманными в нехитрые силки мелкими животными. Я и в мире «до» не отличалась полнотой, а сейчас и вовсе стала тощей и жилистой. Выгляжу, наверное, паршиво. Эта мысль злит. Типично женская, наивная и совершенно естественная мысль, учитывая, что Ниган очень привлекательный. Я раздраженно отбрасываю с лица надоедливую прядь волос и кошусь на спутника, пытаясь угадать его мысли, укрытые долгим молчанием. Помните, в фильме «Двадцать восемь дней спустя» герои разгуливают по пустому супермаркету и затаривают тележки всевозможной жратвой? Так вот, я ненавижу этих счастливчиков. Делюсь этим с Ниганом — первые за несколько часов слова, брошенные между нами. Тот подхватывает начатый диалог, и вот мы уже обсуждаем фильмы Джорджа Ромеро и рассуждаем о возникновении понятия «зомби» как таковом.***
От звенящего «замри» застываю на месте. В нескольких сантиметрах от моего лица скользит блестящее тело. Мелкая гадина почти сливается с корой дерева. Я задерживаю дыхание. Твою мать. Сдохнуть в зомби апокалипсис от укуса ядовитой змеи — пиздец как несправедливо. Молниеносное движение — и безжизненное тельце болтается, пригвожденное к дереву лезвием большого ножа. Перевожу дух и беззлобно хмыкаю «пошел к черту» в ответ на насмешку в темных глазах. На нашем языке это означает «спасибо».***
Знаете, что самое хреновое в зомбиапокалипсисе? Ну ладно, второе «самое хреновое» после голодных зомби. Невозможность нормально и регулярно мыться. Я не упускаю ни единой возможности привести себя в порядок. И это не ОКР, это нормально. Ниган со мной солидарен. Отчасти поэтому мне комфортно спать рядом с ним. Я вылезаю из холодной воды и, стуча зубами, натягиваю на себя те же шмотки. Еще одно «самое хреновое». Неприятно, но деваться некуда: когда на нашем пути попадется очередной водоем — одному дьяволу известно, а после заварушки на границе с Луизианой, когда нам пришлось бросить «Dodge» со всеми пожитками и уносить ноги, о сменной одежде приходится только мечтать. Умирающий костер мерцают в метре от нас. Ночи стали холоднее, и за неимением спальников я жмусь к большому худому телу рядом. Долго не сплю, всматриваясь в небо. В мириадах звезд над нами блуждает спутник. Так и будет болтаться там, в бесконечных просторах космоса. Наверху ничего не изменилось. Вселенной нет дела до того, что случилось на бренной земле.***
Мы в полном дерьме — это становится понятно, как только раздается щелчок предохранителя, и в голову Нигана утыкается ствол. Я дергаюсь и тут же впечатываюсь спиной в чье-то тело. По моей шее ползет широкое лезвие чьего-то ножа. Загнанно дышу, а взгляд мечется по трем чужакам, окружившим Нигана. «Не дергайся, детка, иначе он сдохнет прямо сейчас» — скрипит голос над ухом. Ничего умнее не придумал сука. Меня колотит, когда его рука шарит по моему телу — ищет оружие или просто хочет облапать. Взгляд Нигана нечитаем. Диалог ожидаемо не складывается — компромисса мы явно не достигнем. Белобрысый мудак с бесцветными глазами, похоже, главный. Он наслаждается превосходством и, судя по гадостям, которые отпускает в мой адрес, рассчитывает на веселую ночку. Ниган посылает его по короткому адресу и получает первый удар в лицо. Ублюдок позади меня ржет и опускает нож, видимо, посчитав, что дрожащая девчонка не окажет сопротивления, а вот с ее другом будет интереснее. От толчка в спину падаю на колени. «Полегче с дамой, Робби», — доносится от белобрысого, и его дружки мерзко скалятся. Один из них встает напротив Нигана. Меня трясет от беспомощности и ярости. Дернусь — они убьют его. Впрочем, они захотят это сделать при любом раскладе. Из глубокой ссадины на скуле Нигана течет кровь. Встречаюсь с ним взглядом. В такие моменты всегда о многом жалеешь. Мне страшно, но отчаяние придает сил. Если нам суждено сдохнуть от кучки отбросов, то мы будем драться до последнего. Терять все равно нечего — мы каждый день обречены. Судьба в очередной раз решит — умереть или выбраться живыми. Пятьдесят на пятьдесят. Как всегда. Мы срываемся с места резко и одновременно. Звук выстрела на мгновение оглушает. Выхваченный из ботинка нож режет глубоко — кровь из перерезанного горла бьет маленькими фонтанчиками, а горячие, вязкие ручейки текут под рукава моей куртки. Багровая роспись — как символ первой отобранной мною человеческой жизни. Это не фильм, где главные герои всегда выживают, но нам чертовски везет. Ниган в крови — своей и этих сволочей, и он только что отсрочил нашу смерть. Двое убитых им валяются, уткнувшись мордами в землю, а белобрысый стоит на коленях. Возвышаемся над ним, как ангелы смерти. Знаю, что Ниган хочет убить его медленно. Взглядом прошу разрешения. Бита привычно ложится в руку. Эта «девочка» жаждет возмездия, и в ее хаотичных ударах только слепой гнев. Прихожу в себя, когда Ниган оттаскивает меня от изуродованного трупа. В мире, где правят мертвые, живые — самые страшные враги.***
Реанимированный Ниганом дряхлый «Chevrolet» помогает нам добраться до Кеннера. Далее мы двигаемся на своих двоих. Из еды — сморщенный кусок мяса, который мне велено съесть в одиночку. Это хотя бы ненадолго спасает от головокружения и ноющей боли в желудке. Несколько полуразложившихся ушлепков упорно плетутся за нами миль шесть. Я вспоминаю «Любовь к жизни» Джека Лондона, верю в лучший исход этой гонки и упрямо гоню от себя мысли о том, что между нами и бредущими позади трупами не так уж мало общего.***
Шум крови в ушах почти перебивает рев безумной толпы. Здесь все кишит ожившими трупами. Сил на то, чтобы подтянуться нет, но рука Нигана рывком тянет меня вверх. Крыша фургона с логотипом «Whoppers» станет для нас последним убежищем. Сотни жадных лап тянутся к нам со всем сторон. Я жмусь вплотную к Нигану, слепо хватая пальцами его куртку и осознаю, что кричу его имя, но оно тонет в нарастающем гуле. Вот и все. Конец нашего пути. Рука Нигана крепко обхватывает мою талию. Ловлю его взгляд и зеркалю волчью улыбку. Безупречный момент, чтобы сделать то, что давно хочется. Я обхватываю его лицо ладонями и притягиваю к себе, целую коротко и жадно, боясь окончательно потерять равновесие. Глаза Нигана сверкают безумным блеском. Я словно вижу нас со стороны и, мать твою, какая же это будет эффектная смерть. Рев сотен трупов вокруг нас превращается в живую рокочущую мелодию, и звук ее идеально подходит для нашего финального саундтрека. В звуки примешивается еще один — сквозь кишащее море дорогу прокладывает большой пикап. Красивый финал отменяется. Нас ждет сцена после титров с намеком на вторую часть.