***
Как только Эдвард выходит из провонявшего насквозь сыростью здания, в нос ударяет запах свежего после дождя воздуха. Эдди вдыхает полной грудной клеткой и прикрывает глаза, наслаждаясь свежестью. От этого ему ещё легче. А такие минуты он чувствует себя по-настоящему счастливым, забывая о всех проблемах и невзгодах. — Что это за телячьи нежности там были? О, этот голос. Каспбраку до жути знаком этот голос, напоминающий пение соловья; такой звучный юношеский голос, но в то же время приятный и нежный. Эдди поворачивается на источник звука. Конечно, это Ричи. Он говорит нараспев, облокотившись на холодную стену и скрестив руки на груди. На лице красуется загадочная ухмылка, а из-под кудрей выглядывает пара карих глаз, сверлившая астматика насквозь. — Твоё то какое дело, Тозиер? — Эдди произносит фамилию с некой насмешкой, так же скрещивая руки на груди. Он волнуется, это заставляет его дышать глубже, успокаивая себя мысленно типичными словами вроде «все хорошо» и «дыши». Лишь бы не начался приступ астмы. Но он пока держится молодцом. Каспбрак, кстати, думал о том, что возможно эта сила, неожиданно свалившаяся на его голову, каким-то непонятным образом подавляет астму. Ричард поправляет очки; правая линза всё ещё разбита. Эдди всегда отмечал про себя, как Тозиер это делает. Чаще всего люди подпирают «мост» оправы указательным пальцем, чуть реже - средним - такой способ, конечно, несёт в себе явный подтекст. Ричи никогда не использовал первый способ, а во втором не нуждался - коль надо послать кого-то, так пошлёт словами. Он всегда брался за рамку оправы или за шарнир. А почему линза разбита? Эдди ещё со школьных годов припоминает кучу причин, по которым очки Ричарда вечно нуждались в ремонте.Чаще всего это была собственная неуклюжесть Тозиера. То споткнётся, не без помощи Генри, и упадёт лицом вниз, то уронит во время неудачного «трюка», как раз после того, как скажет своим друзьям что-то вроде «смотри, как я могу!». Одно время он пытался перейти на линзы(в итоге всё равно вернулся к родным очкам, линзы было сложно надевать и снимать, да и глаза быстро уставали, ещё чаще перед ними летали так называемые «мушки»), а очки за ненадобностью отбросил куда-то в дебри своей комнаты, а потом наступил на них же. Эти подробности известны Эдварду не по рассказам или сплетням их общих знакомых. Эдс лично присутствовал в тот момент, заливаясь звонким смехом. Не тусили вместе, говорите? — Да так-то никакого. Это явно не тот ответ, который хотелось бы услышать Каспбраку. Он сам не знает, чего хотел добиться провокационным вопросом. А Ричи продолжает смотреть на астматика, не отрывая холодного взгляда. Каспбрак начинает чувствовать стеснение в груди. Ага, хрен что теперь подавит астму. Эдди сложно дышать по ряду разных причин. Ещё немного, и начнётся приступ. И придётся доставать ингалятор. Но он не хочет показаться слабым перед Тозиером. Гордый. Поэтому он уходит. Быстро, насколько позволяют легкие. Не оборачиваясь. В то время, как по щеке скатывается непрошеная слеза. В спину он слышит типичные для Тозиера слова: «Не забудь передать привет своей мамашке.» Из-за чего становится обиднее вдвойне. Другой бы на его месте просто забил на все эти оскорбления со стороны Ричи. Но не Эдди. По сути, он может хорошо ответить любому, кто только смеет открывать свой грязный рот в его сторону или сторону его мамы, тому же Патрику, к примеру. Но не Ричи. Вспоминая леденящие душу события школьных годов, ему сложно бывает даже взглянуть в сторону Тозиера. Их связывают общие отголоски прошлого. Посиделки летними вечерами у костра на карьере, куда ни одна живая душа, помимо них двоих, не смела соваться. Совместные просмотры глупых фильмов и чтение комиксов на чердаке Ричи. И самое излюбленное - робкие и неуклюжие поцелуи в щечку. Эти воспоминания - сугубо личное. Никто не знал об этих нежных отношениях. И не всё так безоблачно. Ричи боялся. Боялся насмешек и упрёков со стороны других людей. По большей степени, он боялся ответственности. Поэтому на людях с Эдди они держались на расстоянии в несколько сотен метров. А самому Эдсу строго-настрого запретил говорить что-либо кому-либо о них. И он молчал, испытывая искренние чувства к этому очкарику. Не говорил даже самому близкому человеку - Биллу. У Эдди сейчас и правда тепло на душе. И астма, видимо, решила отступить. Возможно ли такое, что чувства всё ещё остались? Иль это была всего лишь детская симпатия. Им ведь было по тринадцать. Каспбрак расплывается в улыбке, пока воспоминания складываются в целую картину. А последние «штрихи» его совершенно не устраивают. Поэтому он, дабы не расстраиваться окончательно, наконец, берёт трубку, откуда даже прохожие слышат женский голос, полный возмущения. Мать спрашивает, почему Эдди не берёт трубку, почему не надел шапку, и почему вообще ушёл из дома, не предупредив её. Парень сдерживается, лишь бы не сжать телефон до состояния лепёшки из-за его новоприобретённой силы. — Да-да, мам, всё нормально, прости, скоро буду дома. — Твердит он, чтоб поскорее отделаться от женщины.***
Билл проснулся, когда на часах, стоящих на прикроватной тумбочке, было 06:45. Утренние сумерки – ни темно, ни светло. Сразу и не поймёшь, где ты и какое сейчас время суток, особенно если смутно, очень смутно помнишь события вчерашнего дня. Он не помнил. Денбро вообще не понимал, что произошло. Спину жутко ломило, а голова трескалась, будто тот выпил в одиночку два литра пива, а потом ещё и подлил пару стаканчиков чего-то покрепче. Билл, правда, не знал, как себя чувствуют люди при таком раскладе, даже не догадывался, но ассоциации в голову пришли именно такие. Нащупав в темноте телефон, валяющийся на той же кровати, парень сразу же включил фонарик, чтобы как можно быстрее понять, где он, и найти выход из этого места. Хотелось воды, много воды. Желание исчезнуть отсюда усилилось втрое, когда Билл вдохнул. Воняло здесь не лучше, чем в общественном центре, плесневелой древесиной и потом. Обстановка была не лучше. Скрип старой кровати он услышал ещё раньше, а вот валяющееся возле обшарпанной стены нижнее белье буквально вывело парня из оцепенения, и он, не веря своим глазам, смотрит под одеяло. Его большой страх сбылся. Дрожащими руками Билл поспешно направляет свет фонарика на кровать и блять. Это, сука, Стэнли Урис? — Сука. — Тянет Стэн, зажмуривая глаза. Конечно, неприятно, когда в рожу с утра пораньше светят фонариком. У Билла в голове начинает складываться картина вчерашнего дня. Ничем непримечательное утро, Эдди на пару с ошеломляющей новостью, прибежавший на крик еврей. А потом одни отрывки, никакой целостности. Но одно Денбро знает точно. Он переспал с чёртовым Стэном Урисом, с которым знаком от силы два дня. — Блять. — Вырывается у Денбро. Нет слов, одно «блять». — Проснулся – другим спать не мешай. — Стэн переворачивается на другой бок, недовольно шипя. — Ты, блять, зверь, Билли. Билли. Звучит так нежно, особенно в контрасте с матом. — Мы вчера? — Билл еле сдерживается, лишь бы заикание не настигло его прямо сейчас. А ведь оно может. Сердце стучит в висках, руки предательски потеют и, да, он начинает заикаться. — Ч-что мы делали? — В синагогу молиться ходили, кретин, блять. — Саркастично огрызается Стэнли, укутываясь в тёплое одеялко. В самой комнате реально прохладно. Билл не оценивает стёб. Он слезает в кровати, дрожащими руками ищет свою одежду и поспешно одевается, стоя спиной к кровати. Он чувствует прожигающий взгляд Уриса, оттого не поворачивается к нему лицом. Биллу стыдно. Нет, он в недоумении. Голову переполняют разные мысли, куча вопросов, требующих срочного ответа. Стэн тоже ждёт ответа, Билл это чувствует. Сделав глубокий вдох, Билл направляется к выходу из комнаты. — Вот как. Поматросил и бросил? — С долькой наигранной грусти в голосе произносит кучерявый, потягиваясь. Оставляя напарника по оранжевому комбинезону без ответа, Билл всё-таки выходит из комнаты. С горем пополам выходит из здания, который, оказывается, местный мотель с вызывающей славой. Дорогу парень не знает, потому ориентируется гугл-картами. На телефоне три процента заряда, время всего шесть часов утра и пятьдесят семь минут. Ещё можно успеть зайти домой, принять душ и подзарядить телефон. Когда Билл выходит к знакомой дороге, он собирается положить телефон в карман, чтоб не тратить заряд попросту, но вибрация быстро заставила парня повременить с этим. Стэнли Урис: Я думал, что у нас всё серьёзно :( Билл не успевает вникнуть в смысл написанного, как телефон предательски разряжается. Придётся повременить с ответом. Под горячим душем Билл проводит как минимум полчаса, потому что думает о произошедшем, параллельно выводя на запотевших стенках душа рандомные фигуры: треугольники, кривые овалы, даже пару сердечек. Боль в голове не унялась даже после обезболивающих. Куча ненужных и странных мыслей словно сдавливают черепную коробку парня, отчего он не может выстроить логическую цепочку произошедшего. Не так он представлял себе свой первый раз. Билл не знает, что ему делать дальше, как вести себя на отработках. Он и так весь зажатый, а теперь вовсе спрячется в себя, боясь попадаться на глаза остальным. Тем более Стэну. Будет стыдно смотреть в эти въедливые глаза, видящие твою душу насквозь. А очаровательная улыбка, не сходящая с аккуратного лица Уриса, будет въедаться Биллу в сердце, разрывая все внутри. "А с каких пор ты так нежно описываешь этого парня, Билли?" – думает Денбро, ненавязчиво называя сам себя так, как час назад его назвал Стэнли. Так нежно и мягко. "Стоп, Билл, успокойся" Билл поспешно омывается прохладной водой и выходит из душа, стараясь откинуть все мысли в сторону. После пьёт остывший чай и ещё раз заходит в ванную комнату в поисках расчёски. Но находи он нечто более интересное. В кабинке душа лежат маленькие стеклянные фигурки: треугольники, кривые овалы и пара сердечек. Ссылаясь на то, что ему показалось, Билл спешит выйти из ванной и начать собираться на отработки. На сообщение он смотрит ещё несколько минут, всматриваясь в каждую буквы, будто пытаясь найти ответ, который ждёт Урис. А он и не ждёт ответа. Стэнли не терзает себя кучей бессмысленных мыслей, в отличие от Денбро. Для него секс в мотеле - дело привычное. И совсем не дико, будь его партнёром парень, но по большей части он предпочитает девушек. Хотя разницы огромной он не видел, полностью отдаваясь процессу. Но Билл был другим – это Стэн отметил про себя сразу. Что-то отличало его от остальных. — Ну что-ж, — вздыхает Урис, потягиваясь на кровати и ещё раз смотря на экран телефона. Нет, не из-за того, что он всё-таки хочет узнать ответ. Время. Время поднять свою задницу и отправиться на отработки.