Пришедшая из дождя

Ночевать Эдвард остался от родителей. И хотя дом, где прошло его детство, был довольно далек и от его работы, и от его квартиры, он все равно с удовольствием проводил там время. Его комната так и осталась его – с широким диваном, столом, и даже гитарой – его первое серьезное юношеское увлечение. Гитара, первая вещь в этой комнате, на которую он заработал сам. Сам, раздавая газеты, отсылая короткие заметки, полные юношеского максимализма, в крупные газеты, порой ложась спать за час до подъема. И дело было не в гитаре – родители бы с радостью купили ее – а именно в принципе. Эдвард хотел доказать себе, что он может – может заработать сам. И он доказал. Это была его первая маленькая победа. Утром его разбудили ароматы свежей выпечки и кофе. Эти запахи были неизменной частью его детства и юности. Эсме пекла каждое утро, и свежие капкейки, булочки, круассаны в доме были обязательной частью завтрака. Но когда Эдвард спустился на кухню, к аромату выпечки примешался аромат свежей пасты с курицей. - Я приготовила тебе обед, - пропела Эсме. Но Эдвард не слушал мать. Вместо этого он подхватил очаровательного черноволосого карапуза на руки, и несколько раз подкинул его в воздухе. - Не балуй мне ребенка, - проворчала Розали, забирая малыша из рук брата. Эсме протянула ему пакет. - Тут паста, курица в травах, свежие овощи, а что будешь пить – уж реши сам, но только не пиво, - Эсме потрепала сына по волосам. - Вот именно, что не пиво. К пасте полагается вино, - подшутил над матерью Эдвард. Дэвид засмеялся, и Эдвард против воли Розали забрал у нее племянника. - Кому-то давно пора уже жениться, - прошептала блондинка. Эдвард ее не услышал. Все его внимание забирал малыш, сидящий у него на руках. Он подкидывал его в воздухе, отчего малыш начинал заливаться счастливым смехом, а у Эдварда в душе расцветали цветы. Он обожал малыша, часто играл с ним, встречаясь у Розали и Эммета, проводил с племянником выходные у своих родителей, брал его погулять. В свою очередь Дэвид ждал приезда дяди Эда, равно как и подарков, которые тот покупал. А подарки он получал часто, Эммет даже ворчал, что Эд избалует им сына. Ездить в больницу каждый день Эдвард не мог, так что он отдал на это три дня в неделю, решив остальное время посвящать издательству. Но не получалось. Сидя в офисе, ведя переговоры, да просто гуляя по городу, Эдвард возвращался мыслями к Белле – а точнее, к вопросу, что делать. Эдвард знал от врача, что с ее вывихом все просто, и уже через пару недель девушку выпишут. А идти куда? К Джейкобу? Доверять подчинённому Эдвард не мог – уже не первый день он вел себя подозрительно, и все чаще мысли Эдварда склонялись к тому, что Джейкоб знает, что произошло с Беллой, и почему. В тот день, после совещания, Эдвард торопился в больницу. Его ждала Белла, уже почти выздоровевшая, набравшая пару тройку килограммов, а еще абсолютно одинокая. Кроме него, у девушки никого не было, а Эдвард неожиданно для себя полюбил ее, и понял, что он уже не сможет от нее отказаться. Дорогу молодому парню преградил Джейкоб Блэк. Сегодня он полностью оправдывал свою фамилию – лицо парня было черным от ужаса, а сам он был одет в черное. - Джейк, что у тебя, - Эдварду явно было не до подчиненного. - Ты так и не узнал что-нибудь по своим каналам про Беллу? – Эдварда насторожил этот разговор. Он понимал, что Джейкобу по каким-то своим причинам нужна Белла, и эти причины его пугали. Посему он решил приврать. - Ты знаешь, нет. Не поступала она в больницы, да и в полиции мне ничего не сказали. Да прячется у подруги, как пить дать. Сам знаешь, какие девушки в этом возрасте. - Ну да. Может, у бывшей детдомовской какой-нибудь? – Джейкоб задумался, а Эд тем временем вышел из здания, и вдохнул свежий воздух. Близилась зима, и Эдвард с нетерпением ждал ее. В его семье Рождество и Новый год были обязательными праздниками, а в детстве любимым праздником Эда, равно как и Рози годами раньше, был Хэллоуин. Ночь всех святых словно выпускала наружу детскую натуру Эдварда. И несмотря на то, что он уже далеко не ребенок, он обожал гулять по острову, забегать на вечеринки, иногда даже наряжаться. Этой осенью он устроил маскарад в офисе, и с удовольствием гадал, в кого же нарядились его подчиненные. Интересно, а как Изабелла относится к праздникам? Где отмечает? С кем будет, когда выйдет из больницы? Да что же это такое, эта девушка не выходит у него из головы! В больнице его уже ждали. Эдвард понимал, что нарядиться к его приходу девушка не может, и даже накраситься, но ее глаза говорили за нее – сияющие, радостные, счастливые. Но не только Изабелла ждала его. Ее врач нервно прохаживался около палаты. Лицо молодого мужчины было отнюдь не радостным. - Эдвард, скажите мне, какие у вас отношения с Изабеллой? – прямо с хода начал врач. - Дружеские, а что? – Эдвард непонимающе поднял брови. - Завтра утром ее выписывают. И, как я понимаю, идти ей некуда. Мы сделали все, даже оставили ее тут на период реабилитации. Но больше оставаться тут она не может. - Эта проблема уже решена, - улыбнулся Эдвард. Проблема и правда была решена – соседи Эдварда сдавали квартиру с последующей возможностью выкупа. Типичная квартира, точно такая же, как и квартира Эдварда, уже ждала Беллу. - Это хорошо, - улыбнулся врач. Эдвард выдохнул, и зашел в палату. Как он и предполагал, предстоящая выписка напугала Изабеллу. Вместо сияющих глаз – потухшие, улыбка пропала, и даже аппетита у нее не было, несмотря на то, что Эд привез ее любимые пончики. - Мне некуда идти Эдвард, - прошептала она, и рука, держащая пончик, задрожала. - Ешь. А куда тебе идти – я найду. В моем доме, на моем этаже, сдается квартира. Я давно думаю ее выкупить, пока что я ее снял. Поживи там, пока не найдешь куда идти, - девушка закусила губу, и посмотрела за окно, где клубились снежинки. Ветер швырнул в окно пригоршню снега, но в палате Беллы было тепло и уютно, пахло горячим шоколадом из автомата, пончиками из местного кафе, одеколоном Эдварда. Белла снова расслабилась, обхватила руками чашку с шоколадом. - Я так устала бояться за свою жизнь, - прошептала она. Рука Эда накрыла ее руку. - Я не хочу, чтобы ты боялась. Я с тобой. И я хочу, чтобы ты понимала – это официальное предложение, Белла. Я хочу быть с тобой, рядом, как друг, как близкий тебе человек. И я хочу, чтобы ты сказала мне, что тебе надо – я все сделаю, чтобы быть с тобой. Губы девушки дрогнули в легкой улыбке, глаза засияли. На щеках выступил румянец, и уже через секунду личико девушки напоминало помидор. - Эдвард, мне правда очень приятно, ты замечательный парень, но возможно, ты разочаруешься во мне, и очень скоро, - прошептала она, смотря в стакан. - Никогда, - в качестве подтверждения Эдвард прижал тонкие пальцы девушки к губам. Ресницы девушки дрогнули, она закрыла глаза, и откинулась на подушки. - Ты приедешь завтра? – Эд так и не отпускал ее руку. - Конечно. Ты же едешь в свой новый дом! – внезапно лицо девушки снова погрустнело. - Белла, что случилось? – девушка снова посмотрела за окно, где метель уже разгулялась вовсю, и покорила остров. - У меня нет никакой одежды, совсем. Она осталась…. Она пропала, - прошептала она. - Это не беда. Ты такая же худая, как и моя сестра. Сейчас все решим, - глаза девушки округлились. - У тебя есть сестра? Старшая или младшая? - Старшая, - с нежностью проговорил Эдвард, думая о Розали. - А у меня никого. Совсем никого, даже родителей. Я росла в детдоме, - Эдвард не стал говорить, что по своим каналам выяснил все про девушку. - Теперь у тебя есть я, - ответил он. От Беллы Эдвард вышел в тот день очень поздно, но это не помешало ему позвонить Розали и попросить ее найти какие-нибудь джинсы со свитером, сапоги, куртку. Благо, документы Изабеллы хранились у врача. Когда в больнице ее осмотрели, то нашли паспорт и карту национального страхования. А больше ничего и не требовалось. - Слушай, ну ты даешь братик. Ладно, завтра в 10 у больницы, и не проспи! – что и говорить, сестра у Эда была отличная.