Новый Рубеж

Сознание Антона парило посреди безбрежной пустоты. Правда, была ли она пуста... Уверенности в этом не было. Что то в этой черноте было. Но оно было слишком неявным для человеческого сознания. Мысли текли вяло, словно едва разогретая смола, не давая толком сосредоточиться. Антон не знал как много времени прошло, прежде чем что то начало меняться. В пустоту ворвался звук. «Кап» Одинокая капля прозвучала будто пушечный выстрел. И она была лишь первой. Через несколько секунд пустота начала разваливаться на части, под шуршащим градом разбивающихся обо что то капель. Антон открыл глаза. Одежда промокла, да и сам он довольно неблаговидно валяется в какой то луже. Живой и здоровый. Рядом лежала собака. Гигантской туше, судя по всему, этот не слишком большой дождь был совершенно безразличен, и она мирно сопела, выпуская из носа струйки пара. «Неужели сейчас настолько холодно?» Лично ему холодно не было. Приподнявшись на локтях, он попытался отползти в сторону, но неожиданное препятствие помешало ему исполнить этот незамысловатый маневр. Он не чувствовал левой ноги. Нет, сама нога к великому его облегчению была цела, не считая общего онемения. Но лежащая на ней массивная собачья лапка сильно ограничивала возможные перемещения конечности. Осмотревшись, Антон обнаружил что его многострадальное ружье валяется в грязи, чуть больше чем в метре. Однако, как назло, из текущего положения достать ствол возможным не представлялось. «А впрочем, толку то с этого ствола. Не сильно то он мне помог раньше. Собачка не проста, ой не проста. Думаю, разумнее будет сбежать, и закрыться в погребе. Да, да, так будет разумнее всего.» Осторожно ухватив собственную ногу руками, Антон бережно, словно мать баюкающая младенца, потянул ее на себя. Доселе мирно закрытый собачий глаз неожиданно открылся, уставившись на манипуляции человека. И выражение у этого глаза было довольно специфичное. Антону просто не верилось. «Либо я двинулся крышей окончательно, либо этой псине интересно, что я буду делать дальше. Абсурд.» Собака лежала не двигаясь, и продолжала наблюдать за Антоном, застывшим перед лицом столь опасного хищника. Медленно, боясь собственных движений, Антон вернулся к извлечению конечности, вытягивая ее сантиметр за сантиметром. Напряженность этой ситуации описать было бы крайне проблематично. И вот, когда нога была практически свободна, собака неожиданно быстро и резко подняла свою лапу. Пребывающий в страшном напряжении человек от неожиданности резко подался назад, падая... в вонючую липкую грязь. Собака открыла второй глаз и посмотрела на лежащее в грязи бренное тело, всем своим видом выражая насмешку. Окончательно запутавшийся в ситуации Антон расслабился, и разлегся в грязной луже, предавшись размышлениям. «Убивать меня эта зверюга явно не намерена. Не убила тогда, да и сейчас не трогает. И при этом насмехается. Выходит, она разумна? Значит в ее действиях ранее был какой то смысл? На кой черт она меня цапнула? Цапнула...» С некоторым страхом и непониманием, Антон уставился на собственную правую руку. И вновь замер, отметив краем сознания что столь частые впадения в ступор могут в конце концов привести к его кончине. Там где еще вчера, как ему по крайней мере казалось, был разрез, ныне располагалась татуировка. Или не татуировка. Странная линия, состоящая из многочисленных накладывающихся завитушек. «Это... это что еще такое? Как могла кровоточащая рана зарасти без следа, и превратиться в эту безвкусную татуировку? Кто ее нанес? Собака когтями натыкала? Бред, какой же бред.» Решив что уровень бреда на сегодня уже и так достаточно высок, Антон встал с земли. Тело покрылось мурашками от ощущения обдувающего мокрую кожу ветерка. Собака по прежнему никак не реагировала на его действия, продолжая наблюдать. Подобрав ружье, он неспешно, постоянно озираясь, начал удаляться в сторону своего дома. И в этот момент с шуршащим звуком собака встала. И никуда не спеша пошла следом за ним. Пытаясь сохранять спокойствие, Антон пробирался по уже знакомым тропкам, и вскоре увидел свое хозяйство. Тут вроде бы ничего не изменилось. «Особенно ворота. Чертова псина проделала очень приличную брешь в моей обороне. Чем их чинить то теперь?» Поглощенный этими не особо веселыми мыслями, Антон сердито оглянулся на собаку, мирно сидевшую метрах в шести. И неожиданно для себя заметил в ее глазах... и не только глазах, все выражение морды было каким то раскаивающимся. Виноватым. Подозрения о высоком уровне разумности собаки похоже подтверждались. А значит у Антона все таки появился какой никакой «компаньон». Неожиданно на Антона вновь навалилась слабость. И голод. Решив не ждать когда желудок начнет переваривать сам себя, он быстро направился к дому, игнорируя следующую за ним собаку.