Зимний крокус-2, или Что в имени тебе моем?

АЙДЕСС На обнаженном плече, гладком, белом, с одной крошечной родинкой, пристроилось перышко. Вылезло, наверное, из подушки, такое мягкое, серое, невесомое… а тут такое чудесное плечо. Он улыбнулся и чуть дунул, прогоняя «вторженца» прочь, на одеяло. Чуть шевельнулся тугой светлый локон, перышко закрутилось в воздухе, медленно опустилось рядом с тонкими пальцами… Женщина спала. Лицо ее было серьезно и даже чуть-чуть печально. Наверное, снилось что-то грустное. Хорошо хоть, что не страшное. В последнее время он очень опасался, что ее будут преследовать плохие сны. Но вроде бы обошлось… Светлые волосы разметались по подушке, одна прядка прихотливо завилась вокруг уха… Айдесс беззвучно встал, с нежностью оправил одеяло на жене и, прихватив штаны с рубахой, вышел из спальни. Он боялся ее разбудить, Холлэ опять не спала полночи, все лежала и дышала ему в шею, гладила по плечам… и все время вздрагивала, натыкаясь чуткими пальцами на то, что еще недавно было ранами… или ожогами… шрамами все это его «богатство» пока еще не стало, но беспокоило уже значительно меньше. Да вообще почти не беспокоило, надо признать. Вот только Холлэ… ей ведь больно это видеть… и страшно, наверное… Он помнил, как оттягивал до последнего момент раздевания при ней… Хотел все погасить свет, чтобы ей хоть видно не было, а она настояла… и плакала потом – беззвучно, содрогаясь всем телом и прижавшись к нему настолько тесно, насколько могла. «Девочка моя… Храбрая и сильная девочка, любимая Олэ… Как же жутко было тебе, как тоскливо…» Боль вяло бухнула в висках, напоминая, что до полного выздоровления еще далеко, и заставляя стискивать побелевшие губы. Проигнорировав встревоженно глядевших на него стражей, Айдесс открыл двери кабинета, на мгновение прижался лбом к зеркалу в тяжелой серебряной раме – гладкая и холодная поверхность приносила облегчение, а если в нее не заглядывать, если закрыть глаза… глаз. Глаз, Айдесс, черт тебя побери! Один… Он торопливо отошел к столу и чуть не рухнул в кресло, отчаянно сожалея, что не запер за собой двери. «Если уж взялся себя жалеть, так хоть обеспечь себе одиночество понадежнее, черт тебя подери! Не хватало еще страдать при подданных. Даже если формально ты еще не фюрст…» Однако сил встать и исправить собственное упущение не нашлось. Оставалось надеяться, что в такую рань никто к нему не припрется. «Надо просто отвлечься, и все. Заняться чем-нибудь полезным. Например, этим треклятым заговором, чтоб им всем…» Он вздохнул и придвинул к себе жесткую серую папку с небольшой красной пометкой на уголке. Все, что удалось добыть вороновым дознатчикам – в почти необработанном виде и уже с предварительными выводами, сухие докладные записки и полные записи допросов свидетелей, результаты работы аналитиков и всякое другое. Он возился с этой папкой вчера. И позавчера. Ничего нового. Кхамла. Гезонгский след… беспорядки на кхамальских границах… Напряжение стихий на границе с Гиментеей – но это ладно, это пройдет. К осени все возмущения улягутся, надо просто подождать. Можно послать туда пару надежных земельников, постарше – пусть отслеживают и по возможности гасят очаги напряженности. А то, как начальство критиковать, так они первые, а как работать… вот пусть и посидят там, пользы больше, вреда меньше. В дверь стукнули. Негромко, деликатно, но уверенно. Не слуга… хм… - Заходите, граф, не заперто. - Благодарю, сир, - Уффур, один из немногих, кто имел право беспокоить его в такую рань, вошел в кабинет и встал перед столом. - Да садитесь же! Вам же лекарь запретил нагрузки… - Да какая это нагрузка, сир, - граф с благодарностью улыбнулся и опустился в кресло. – К тому же Вам он тоже много чего запретил, разве нет? - Я нарушаю запреты, когда это нужно, - Айдесс усмехнулся. – А Вы – практически все время. Этикет не стоит Вашей жизни, я считаю. Ворон кивнул: - Учту, мой принц, - и тут же, почти без перехода, - у меня новости, думаю, они Вас заинтересуют. - Слушаю Вас, граф, - Айдесс подобрался и чуть подался вперед. – Какого рода новости? - Мы вытащили ирстэ Дзианнэ Кэлльс с мальчиками. Все живы, хоть и получили повреждения разной степени тяжести. - Какие повреждения? «Уж не насиловали ли их? Мало ли, какие твари там… от людей, способных похитить женщину с детьми, чтобы диктовать условия ее мужу, всего ожидать можно…» - У младшего сына орссэ Кэлльса закрытый перелом запястья и два ушиба. Старший получил несколько несерьезных ожогов и сотрясение мозга. Ирстэ Кэлльс… подверглась изнасилованию, но, к счастью, до выкидыша дело не дошло. Жизни всех троих ничего не угрожает, все находятся под наблюдением лекарей. - Так… - Айдесс прикусил губу, размышляя. – А похитителей удалось взять живьем? - Увы, нет, сир. Хотя это и стояло в приоритетах, но… быстродействующий яд справился с мерзавцами быстрее, чем мои люди. - Самоубийство? - Очевидно. - Удалось установить, кто эти люди? - Предположительно, гезонгцы, сир. - Все-таки гезонгский след… - Ммм… возможно, нет. Кхамалы, которых притащил нам Хасса, тоже говорят о гезонгцах, но… - Но? - Мальчик, сир. Найсси Кэлльс, девяти лет… маг земли. Я не допрашивал их еще, но Найсси упомянул, что среди похитителей пару раз мелькнул маг. Не стихийник, но тоже земельник, по сути коллега… почти. Собственно, потому мальчик его и почуял. Не увидел, а именно почуял – видеть этого мага никто и не видел. Как я понял, ребенок очень… любознательный, и естественно, что он попытался разобраться. - И разобрался? – хмыкнул Айдесс, начиная понимать, к чему клонит Уффур. - Не совсем, все-таки это еще ребенок. Но он уверял, что земельник-чужак часто имеет дело с мертвыми. В кабинете повисла тишина. «Земельники, бывает, имеют дело с мертвыми… да. Только вот наши на такое не способны. А в Гезонге стихийников нет вообще. Пайжара. Маг, которого никто не видел… и не должен был видеть, судя по всему. Его просто почуяли…» - Очень интересно, - Айдесс помолчал и задумчиво добавил, - значит, Пайжара? - Считаю, что это уже можно считать доказанным, мой принц. Может быть, не для суда… и для предъявления ноты протеста этого точно не достаточно. Но как знание для самого себя… - Гезонгский след – слишком явный… - Да, и это тоже. И кстати, один из кхамалов разок обмолвился, что гезана того гезонгца, который принимал участие в охоте на Вас, была слишком правильная. - Он что, хорошо понимает гезану? - Да, вполне прилично. Правда, после он ни разу этих своих слов не повторил и отпирался… Что еще больше настораживает. - Да, я понял… Айдесс задумчиво потер темную поверхность стола, оттирая несуществующее пятно. Потом поднял взгляд на Уффура и хищно улыбнулся: - Сгоняйте всех в кучку, граф. Послезавтра коронация, сразу после нее мне нужны господа адмиралы и господа генералы во всем своем блеске. И… по своим каналам запускайте маховик уже сейчас, не ждите коронации. Ворон молча ждал продолжения, вопросительно глядя на кёорфюрста. - Мы начинаем войну, Хорт, - тихо и ласково пояснил Йэгге. – Точнее – подготовку к ней. Привести в боевую готовность пару-тройку эскадр, сдвинуть армию поюжнее… Хорт Уффур ухмыльнулся: - И громко возмущаться, а? - Очень громко. Только… гезонгцев под охрану, неприятные инциденты нам не нужны. - Разумеется, сир. Никаких погромов, это я могу твердо гарантировать. - Ну вот и славно. Война – сколь много в этом слове… «Гезонг ответит! Мы отомстим! Возмездие и справедливость!» Ну, Вы поняли меня, верно? - Думаю, да. А Его Величество Веззар Гезонгский..? - А этим займусь уже я сам. И… думаю, четвертая эскадра уже очень давно не была на юге, пора это исправить. Как-нибудь случайно эдак… - Люди могут обидеться, если подготовка к войне закончится пшиком, сир, - заметил Ворон. - Уверяю, у них будет возможность себя проявить, - сухо заявил Айдесс. – Гезонг и Пайжара сами разберутся друг с другом, но Кхамла… Кхамла мне немножко должна. И граф Хорт Уффур молча склонил голову в знак согласия. ФЕССА Кровать в особняке Роггери была большой и удобной. Наверное. Вернее, раньше она была такой… Но сейчас мне порой казалось, что вместо мягкого матраса я лежу на камнях. И они такие острые! Сидеть было чуть легче. А вот вставать не получалось – голова начинала кружиться, в висках шумело, тело сводило судорогой… Мне хотелось увидеть Айдесса, но выйти из дома я не мог… Как-то он там? И когда я уже совсем извелся, в мою дверь постучали. - Да-да! Не сплю я! – отозвался я раздраженно. Вошел камердинер моего отца и чопорно возвестил: - Его Величество Великий фюрст Айдесс! С визитом! - Айдесс! - воскликнул я и попытался сесть. Так вот, с размаху, не вышло. И вошедший Великий фюрст имел счастье наблюдать меня, копошащегося в постели, как придавленная гусеница. Он шел медленно и очень-очень прямо. Бедный мой друг… - Фес, лежи! – он замахал на меня руками и сам тяжело опустился в придвинутое ему кресло. – Спасибо, Лорран, Вы свободны… хотя погодите. Фес, ты уже обедал? Может, нам чего-нибудь пожевать? Камердинер едва заметно вздохнул. То ли он не одобрял такой фамильярности со стороны фюрста, не то вспоминал, как тяжело меня последнее время кормить. Во всяком случае, он постоянно на эту тему ворчит… - Только если ты составишь мне компанию, - улыбнулся я ему. Ради Айдесса я даже кашу готов есть. С комками. И молоко с пенкой. - Именно это я и хотел предложить, - слабо усмехнулся он мне. – Лорран, организуйте нам чего-нибудь перекусить… полагаю, у меня есть неплохой шанс затолкать в Его Сиятельство что-то съедобное и даже, может быть, полезное. Лорран просиял и с поклоном удрал на кухню – искать съедобное и полезное. Решил воспользоваться шансом, так сказать. - Фес, как ты? – озабоченно спросил меня Йэгге, когда за камердинером закрылась дверь. - Вот… видишь – валяюсь. Ленюсь. Веду совершенно праздный образ жизни… - улыбнулся я ему. – О тебе всё думал… Как хорошо, что ты пришел, Йэгге! Хотя мне должно быть стыдно – ты сам еще болен… а потащился ко мне… - Ну, мне праздный образ жизни никто вести не даст, - усмехнулся Айдесс. – Я и подумал – раз все равно весь день на ногах, так дай хоть тебя проведаю. - Спасибо тебе, - сказал я, давая себе обещание: сегодня же попытаться встать, и дойти... ну хотя бы до двери! Мне было мучительно стыдно. Валяюсь тут, как девица малолетняя! Голова у него болит, видите ли. Ноги сводит. Чай, не море – не утону... - Как твоё лёгкое? – спросил я. Получилось почему-то хрипло. – Я помню... тебе трудно было дышать – там, на корабле... - Мне и сейчас трудно, но уже не так, - хмыкнул мой друг. – Вроде полечили же, срастается там что-то… говорят даже, что правильно. Просто больно иногда, особенно если забудусь. Вдохну… слишком сильно. Вот это действительно тяжело. Никак не могу привыкнуть. Воздуха не хватает… - Пусть как можно скорее заживёт! – с силой сказал я. – Ты ведь воплощенный Ветер... Айдесс... а как поживает Холлэ? - Хорошо, - с готовностью ответил он. – С ней все в порядке, за исключением того, что издергалась она, конечно… все-таки я ее напугал. - Ничего! Теперь ты рядом! "Всё-таки, наверное, хорошо, что никто по мне не убивался так, как Холлэ", - подумал я. - " Отец только переживал... Но как же чудесно, когда тебя ждут!" - Иногда, - Айдесс вздохнул и едва заметно поморщился. Снова забыл, что нельзя… Дверь открылась, и Лорран внес поднос со снедью и свежим лито. Ни вина, ни фьоши не было. - Ваше Величество, Ваше Сиятельство, Ваши закуски. Ваше Величество, Вы обещали посодействовать в отношении Его Сиятельства… чтобы он поел. - Конечно, Лорран, я помню. В случае чего устрою деспотию и тиранию в отдельно взятой комнате. Не переживайте. Камердинер благодарно улыбнулся и, расставив все на столике как полагается, ретировался. Айдесс тяжело поднялся и придвинул стол к моей постели, после чего и сам пересел поближе. - Давай, Фес, займись. А то ты исхудал так, что мне страшно делается, когда я на тебя смотрю… Мне тоже было страшно. И ненависть в крови бродила так, что хотелось скрипеть зубами - когда я смотрел на повязку, перечёркивающую лицо друга... Но я не буду говорить о его потере. - Сам тоже не потолстел! – улыбаюсь я. – Давай вместе! И, выдохнув, я продолжаю осторожно: - Я знаю, что мне нужно торопиться выздоравливать... Война, Айдесс? - Умм… - он сжевал кусочек ветчины и, кивнув, сказал, - война, конечно. В столице только и разговоров сейчас, что о ней, родимой. Вот уж не думал, что народ так соскучился про кровопусканию. - Только... Айдесс, а почему говорят про Гезонг? И в газетах что-то мутно... Ведь там были кхамалы! Это Кхамла должна ответить... кровью! - Есть гезонгский след, и кхамалы на допросе говорили что-то про гезану, на которой с ними кто-то там разговаривал. Опять же те, кто… участвовал в заговоре тут, в столице. Они как раз гезонгцы – почти все. Вот поэтому говорят про Гезонг. А Кхамла… Кхамла заплатит, не сомневайся. И что-то такое мелькнуло в его голосе, ураганное и страшное. - Это хорошо, что заплатит. Я очень хотел бы в этом участвовать! - Выздоровей сначала, – проворчал мой друг. – Фес, торопись медленно. Ты нарвался на отравленный нож – теперь вот терпи, пока не поправишься толком. И ешь давай! Бедный ваш Лорран, неудивительно, что он смотрел на меня с такой надеждой. Ешь, говорю! - Ему было очень приятно, что сам фюрст помнит, как его зовут, - улыбнулся я. Айдесс фыркнул. - Я к вам в гости хожу уже лет… сколько, Фес?.. десять? Или больше? Странно было бы, если бы я не запомнил, кого тут как зовут. «Что совершенно не помешало бы другому на твоем месте благополучно забыть и слуг, и меня самого, сделавшись фюрстом», - подумал я. А вслух сказал: - Просто ты – это ты… И взял кусочек копченой рыбки. - Да уж, на память на жалуюсь, - тихо рассмеялся он. – Кстати, о памяти, пока не забыл… Ворон просил осторожно у тебя узнать, имеешь ли ты какие-то претензии к Хассе Эпфе. Вот. Спрашиваю. - Какие претензии? Ничего, кроме благодарности… Это же в основном его заслуга – то, что мы… что ты теперь с нами! – горячо сказал я. - Да я так и думал, что ты на него не в обиде, но Уффур иногда такой занудный бывает. Вбил себе в голову, что твой батюшка на Хассе за твое ранение отыграться захочет, да и ты будто бы зло затаить мог… Ну или не вбил, а просто перестраховывается… - Нет-нет! Я думаю, что и отец… не станет его винить ни в чем… А если даже вдруг что… то я сам с ним поговорю! Я бы и повидал его с удовольствием, наверное… Айдесс! Так с кем же мы будем воевать? И что с этим гезонгским следом? Вот знаешь – мне почему-то не верится, что они виноваты… Не знаю почему. Я помню их послов… Помню твои рассказы… и не верю. Вернее, люди виноваты, раз ты так говоришь, но быть может, они сами по себе? - Гезонг не при чем, - охотно кивнул Айдесс. – Пайжарцы счастливы будут, встрянь Гезонг в войну с нами. Они там под шумок половину его южных территорий оттяпают, если не больше. Забавная идея, конечно – сподвигнуть Кхамлу на такое… чудачество с Именами, и кинуть нашим безопасникам нужные улики против Гезонга. Да еще и не переборщить с ними. Уметь надо! Признаться, я задним числом восхищен фантазией того незнакомца, кто все это придумал. Вот бы еще встретиться… пообщаться лично, так сказать! - Значит, Пайжара… А почему тогда ходят слухи, что мы будем воевать с гезонгцами? Рыба была хороша. И мясо тоже, нежная домашняя ветчина. Кажется, в присутствии моего друга у меня и вправду пробудился аппетит! - Это чтобы пайжарцы поверили, что у них получилось, и допустили какую-нибудь ошибку. Небольшая любезность Веззару. Пусть сам там разбирается, фора у него есть, я его известил об обстоятельствах… частично. А наше дело – Кхамла. Что бы там пайжарцы не делали, а… пытали меня кхамалы. И кхамалы хотели забрать у меня Имена. Не оставлять же такую настойчивость без моего внимания, как считаешь? - Еще бы… - процедил я с ненавистью. - Ну вот… как-то так. Думаю, что с Кхамлой мы разберемся до зимы – можно было бы и быстрее, за одно лето все сделать, но так больше жертв будет, так что… до зимы, в общем. Слушай, а ты что же, тоже хочешь повоевать? Я смотрю, у тебя аж глаза разблестелись… - Айдесс, - я опустил глаза, не отвечая и рассматривая узор на покрывале. - Слушай... ты мне пообещать можешь одну вещь? Ну... что просьбу мою исполнишь? И представил себе длинное такое и скучное письмо. О налогах, о торговле и всякое такое... чтобы глазами не блестеть. Он озадаченно хмыкнул: - Просьбу? Ну давай свою просьбу… если это выполнимо, то почему бы и нет… - Тобою – выполнимо, - заверил я. – Значит, обещаешь? - Да говори уже, не томи! – рассмеялся он и снова поморщился от собственного смеха. – Обещаю, если уж тебе так надо… Давай, излагай. - Йэгге, - сказал я тихо. – Ты ВОЗЬМЕШЬ меня на войну. Он помолчал, потом спокойно и просто ответил: - Нет, Фес, не возьму. - Айдесс! – воскликнул я, и голос аж зазвенел. Вернее, зазвенели кубки или какая-то ещё посуда. – Ты обещал! И я не сегодня же собираюсь на войну! Тем более она ещё и не началась! Айдесс усмехнулся: - Фес, вот сразу видно счастливого человека, не обремененного документами! ВЗЯТЬ на войну может только тот, кто идет туда сам. Я – не иду. Потому и не возьму. Но зато, так и быть, не стану препятствовать и отговаривать, когда ты сам туда удерешь. Только смотри мне – если убьют, на глаза лучше не показывайся! - Не покажусь! То есть, - я рассмеялся, - не убьют. Я знаю... "А если даже и убьют, то помирать когда-то все равно придется... так уж лучше на войне!" - подумал я. - И еще, - серые глаза сощурились, - с отцом будешь сам говорить. Я убеждать графа Гирасса в том, что тебе всенепременно надо повоевать, не собираюсь, мне моя шкура дорога. Сам с ним разбирайся. Я тяжело вздохнул. Айдесс прав: разговор с отцом обещает быть тяжёлым. А хуже всего то, что я его, в общем-то, понимал... И единственное, на что можно было опереться – это на долг. Чувство долга у моего отца всегда было обостренным.