Ибо я хочу покорить Трою / For I Mean to Conquer Troy

Коль окажешься вдруг в Долджелли, Знай, что местный отель суров: Не дают там ни рис, ни тефтели, И никто не придет на твой зов. ~ Уоллес Трипп Париж, XIII округ. Закат. Хэллоуин. Какое же это клише, друг мой. — Нет, нет, это невозможно, это не!.. Эрик (Нет — Магнето, будь оно все проклято. Эрик Леншерр погиб в Освенциме, а его останки сейчас догнивают на кубинском пляже) пришел как раз вовремя. Хрустальный бокал Мистик отскочил от стены, оставив на ней внушительную вмятину, и разбился об пол. Азазель ловко уклонился от снаряда и покинул комнату, задев Магнето плечом и пробормотав на ходу: — Это новость о брате так ее расстроила. Хочешь — уходи, хочешь — успокаивай ее. Лично я больше не хочу, чтобы в меня швыряли посуду. Эмма расположилась в вычурном кресле и как ни в чем не бывало продолжала читать модный журнал, несмотря на сгущающиеся сумерки и не обращая внимания на разгром, учиняемый Мистик. Стоило отдать должное мисс Фрост — она действительно была готова на многое, если речь шла о ее собственном комфорте, и, к счастью, это служило на пользу всему Братству Мутантов. Только вот мебель семнадцатого века, которую Эмма раздобыла для их убежища (скорее всего — на средства, оставшиеся после Шоу) не слишком гармонировала с пустыми серыми стенами заброшенного склада, где они вынуждены были остановиться. Мистик затихла, села на край резного обеденного стола, закрыла руками лицо и заплакала — громко, пронзительно. Этот звук больше напоминал вой. Прежде чем он успел спросить, что произошло, Эмма ответила: — Она только что узнала о том, что Ксавье парализован, и чувствует себя виноватой. Это пройдет. Магнето не поверил собственным ушам. — С каких пор? Как это случилось? Мистик набросилась на него и вцепилась в ворот его плаща. — С тех самых пор, как мы оставили его на пляже, чтоб тебя! — прошипела она и тут же оттолкнула его, устремившись в другой конец зала, к люку в потолке, ведущему на крышу. Эмма не оторвалась от своего чтения. Магнето шагал по комнате, плащ развевался за его плечами, пурпурно-алый, как и закат за окном. Он опустился в кресло напротив женщины, которая теперь занимала должность его персонального телепата. Пару мгновений Эмма оставалась неподвижной, притворяясь, что дочитывает статью, а затем захлопнула журнал и перевела свой ледяной взгляд на Магнето. — Я знаю, о чем ты думаешь. Даже когда ты в шлеме. Нет, я не знала о Ксавье. Я сильный телепат, но мы были далеко, и никто из тех, чьи мысли я читала все это время, ничего не знал о нем, — она слегка склонила голову. — Кажется, он действительно решил создать убежище для мутантов, замаскированное под школу. И все же я не могу понять, что у него за план. Он хочет прятать их вечно? Это неэффективно. Он улыбнулся, по крайней мере — постарался, но улыбка казалась чужой на его лице и быстро угасла. — О чем он думает, никому не известно. Но тебе следовало сначала известить меня о том, что ты узнала. Было бы лучше, если бы я рассказал Мистик. А еще теперь у нас есть тактическое преимущество. Эмма молча смотрела на него. Выражение на ее лице было странным, учитывая ее обычную безэмоциональность. Затем она сказала то, что он никак не ожидал услышать: — Не думаю, что этот шлем идет тебе на пользу. Магнето нахмурился. — Почему? Потому что не дает тебе забраться мне в голову? Она медленно покачала головой. — Нет. Потому что он не дает тебе выбраться из своей головы. Не могу объяснить лучше. Но послушай меня: лучше сними его. Хотя бы на пять минут. Он с сомнением взглянул на нее. — Назови хоть одну причину, по которой я должен тебе доверять? Эмма усмехнулась и погладила обложку журнала. — Во-первых, у тебя все еще осталась честь, хоть ты и среди подлецов. Во-вторых, я пока не дочитала журнал. Кроме того, если я возьму тебя под контроль, Мистик это сразу заметит и оторвет мне руки и ноги. Она выросла рядом с телепатом, а это определенно оказало влияние на ее способности, — она вновь открыла журнал, глянцевая бумага шуршала под ее прикосновениями. — Конечно, все зависит от того, насколько ты доверяешь ей. Так что решай сам. — Что ж, справедливо. Но помни — ты сидишь в позолоченном кресле. На лице Эммы не возникло даже тени тревоги. — Будет гораздо быстрее и интереснее, если ты убьешь меня застежками моего бюстгальтера. Магнето издал звук, отдаленно напоминающий смешок. Он снял шлем и положил его на край стола. Поднялся, подошел к окну — и увидел в отражении, как расширились глаза Эммы, услышал ее слова: — Подожди! Я чувствую что-то, оно приближается, береги... ...его швырнуло в вихрь, или нет — его разум будто бы пронзили копьем весом в несколько тонн, но это было не нападение, это был плач, просьба, пронзительная мольба что-то не так с проклятой машиной никогда ей не доверял, и он услышал ЭРИК, ПОМОГИ МНЕ, почувствовал горечь печаль отчаяние и проклятое одиночество и — провалился в тишину. Когда сознание вернулось, Эрик обнаружил себя на диване, со стопкой подушек под ногами. Эмма полулежала в кресле, трясущимися руками поднося к побелевшим губам большой стакан скотча. Азазель, Риптайд и Ангел сидели за столом, тихо переговаривались и выглядели обеспокоенными. Мистик сидела рядом с Магнето, глядя на него широко распахнутыми желтыми глазами и осторожно массируя его виски. Эрик попытался пошевелиться, и перед глазами все поплыло. Такое ощущение, будто два миллиона безумных викингов только что устроили весьма шумную вечеринку прямо в его черепе. — Эмма, не могла бы ты объяснить, что только что произошло? Она тяжело вздохнула и осторожно поставила стакан на пол. — Это была не телепатическая атака... Мистик с подозрением взглянула на Эмму и собиралась что-то сказать, но Эрик перебил ее: — Я знаю. Чарльз никогда бы так не поступил. Риптайд и Ангел переглянулись, Азазель закатил глаза. Эмма скривила губы. — Мне рассказывать дальше? Эрик закрыл глаза и кивнул. Мистик продолжала массировать его голову. Эмма продолжила: — Как я уже сказала, это была не телепатическая атака. Несмотря на то, что удар был сильным, он не был четко направлен и у него не было цели причинить вред. Она вдруг улыбнулась и повернулась к окну, вглядываясь в огни вечернего Парижа. — Я знала, что он гораздо сильнее меня, но преодолеть Атлантический океан? Впечатляет, — она прервалась, чтобы глотнуть скотча. — Я увидела на границах его сознания, что все это как-то связано с той машиной. Она должна была увеличить его силы, но это произошло слишком резко, быстрее, чем он смог справиться с потоком информации. Я чувствовала, что его разум перегружен, его способность вышла из-под контроля и сознание, скорее всего, оказалось отрезано от нее, чтобы — эй, полегче! Эрик сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Открыл глаза. Мебель вокруг них продолжала скрипеть и изгибаться, тонкие линии металлических орнаментов свивались в тугие узлы, позолота слезала с дерева и неровными хлопьями кружилась в воздухе. — Думаю, я знаю, что произошло, — тихий голос Мистик прервал молчание. Она не смотрела ни на кого из присутствующих. Впрочем, этот голос принадлежал не Мистик. Это была Рейвен, это ее брат кричал от боли, звал Эрика, и его крик преодолел океан. — Чарльз не такой, как все мы. Даже я, когда родилась, не сразу выглядела так, хотя мой истинный облик проявился очень рано. Я не знаю, как это было у тебя, Эмма, но он был рожден с полностью открытым разумом. Он слышал людей, все их мысли, всю свою жизнь. Ты говоришь, он оказался отрезан от своей способности? — она остановилась, чтобы вытереть слезы, но голос ее оставался ровным. — Господи, я надеюсь, он еще жив. Этого оказалось достаточно, чтобы стряхнуть с Эрика оцепенение. Что-то глубоко в его душе, скрытое под болью и гневом, запустило сигнал тревоги. Он осторожно поднялся с дивана, изо всех сил стараясь не упасть. — Тот маленький рай для мутантов, который создал Чарльз, превратится в руины, если останется без лидера, который мог бы их защитить и направить. Они станут легкой жертвой для правительства. Для любого, кому это будет выгодно. Он замолчал на несколько секунд, собираясь с мыслями. — Это наш долг — проследить за тем, чтобы они были в безопасности. Кроме того, — добавил он (почему он подумал об этом в последнюю очередь?) — Увидев свою уязвимость, они быстро примут нашу сторону. Риптайд кивнул и тихо добавил: — Si. Вербовать сторонников гораздо легче, когда фасад выглядит респектабельно. Эрик кивнул — и поморщился от боли, всколыхнувшейся в голове. — Хорошо. Отправимся туда немедленно, — он обернулся к Эмме и вопросительно поднял бровь. — Ни у кого не осталось незавершенных дел в Париже? Я бы хотел, чтобы уже к утру мы были в Вестчестере. Эмма улыбнулась ему в ответ. — Не то чтобы я все это предвидела, но уже через час грузчики увезут отсюда мои вещи. — Что, прости? — Эрик с непониманием уставился на нее. Эмма сняла свою белую меховую накидку со спинки кресла. — Знаешь, некоторые компании очень сильно беспокоятся о защите своей интеллектуальной собственности, и они будут более чем счастливы нанять кого-то с моими навыками. Они щедро платят. Мне предоставили дом и даже смогли создать интерьер, полностью отвечающий моим вкусам. Она наклонилась к Эрику и взъерошила его волосы, целуя его в лоб. Он был слишком удивлен, чтобы остановить ее. — Не обижайся, что я не иду с тобой. Из меня вышел бы паршивый учитель, и ты это знаешь. Я буду присылать вам открытки. Надеюсь, вы будете писать мне в ответ и рассказывать, как идут дела. — Очевидно, ты спланировала все это уже давно. Мне стоит ждать еще каких-то сюрпризов? Она покачала головой. — Нет. У меня есть кое-какие козыри в рукаве, но они мне не потребуются. Убедить тебя снять шлем оказалось достаточно. И — нет, — она обезоруживающе улыбнулась, — я не влезала в твою голову. Мне не пришлось этого делать. Просто... Эмма с отвращением взглянула на шлем. — Шоу был мерзавцем, мы все это знаем. Но мы поняли это слишком поздно, и сбежать от него оказалось не так-то легко. Я забеспокоилась, когда увидела в твоем поведении знакомые признаки. Знаешь, доспехи мертвеца еще никому не приносили удачи. Смотри, тебе уже гораздо лучше. — Ты так считаешь? — Эрик скрестил руки на груди. — Да, правда. Ты не только не стал угрожать, когда я сказала, что собираюсь уйти. Ты даже не подумал о том, чтобы приказать мне остаться. Я считаю, что это успех. Эрик нахмурился. Эта идея и впрямь не пришла ему в голову, хотя что-то подсказывало, что должна была. Она направилась к выходу, подхватив по пути свой белый чемодан, который, кажется, уже давно лежал под креслом (Почему он этого не заметил? Чего еще он не замечал?) — Возьми шлем с собой и не выпускай его из виду, но будь уверен — тебе не стоит снова надевать его. К тому же этот цвет тебе совсем не идет. Эмма ослепительно улыбнулась Азазелю, который все это время стоял, подпирая плечом косяк и скептически взирая на происходящее. — Азазель, солнышко, подкинешь меня до Сан-Франциско? Это займет пару минут. А потом поможешь Эрику и остальным добраться до Нью-Йорка. Азазель галантно поклонился и улыбнулся. — С превеликим удовольствием. Мне всегда хотелось быть учителем, а не цепным псом какого-нибудь богача. Эрик удивился. — Это правда? — но вопрос опоздал, перед ним осталось лишь облачко быстро рассеивающегося красного дыма. Янош ответил ему из-за горы чемоданов, появившейся подозрительно быстро, как будто кто-то упаковал их заранее: — Мы служили твоему предшественнику не потому, что были слепо верны ему, — он пристально посмотрел на Эрика и тут же отвел взгляд. — Ты... не единственный, чье детство он разрушил. Тихий хлопок возвестил о возвращении Азазеля. Эрик потер лоб, голова жутко болела с того момента, как он очнулся. Все вокруг менялось слишком быстро. — Неужели все кроме меня знали, что мы поедем в Вестчестер? Ангел, которая не была занята упаковыванием чемоданов, фыркнула и вышла из комнаты. Азазель мрачно проводил ее взглядом и ответил Эрику: — Кто из нас знал? Никто. Кто подозревал? Эмма. Кто надеялся? Большинство, — он дернул хвостом. Изящный жест, и очень красноречивый. — Там рай для таких, как мы. Ни один человек не может воевать всю жизнь и при этом не потерять то, что делает его человеком. Сердце Эрика гулко стучало в груди. Он отошел в сторону, плащ путался в ногах и мешался. Эрик готов был зарычать. — В таком случае, чего мы ждем? Не то чтобы у меня здесь был какой-то выбор, верно? — он раздраженно сдернул плащ и бросил его на пол. — Если мы сейчас телепортируемся на окраину Нью-Йорка, то успеем добраться до особняка к завтраку. Не забудьте упаковать шлем. Он прошел по комнате, собирая свои немногочисленные пожитки. Забрался на чердак, который служил ему спальней и кабинетом, сполз по стене и прижал кулаки к вискам. Он чувствовал что-то странное, какое-то покалывание — такое бывает в затекшей конечности, когда пытаешься ей пошевелить, только он ощущал это в собственном мозгу. Там, внизу, Янош подобрал с пола плащ Эрика и завернул в него шлем, стараясь не прикасаться к металлу. Он осторожно положил шлем в коробку, принесенную Азазелем. Рейвен с тревогой наблюдала за их действиями. Коробку поставили в стороне от остального багажа, собранного воедино с помощью металлических креплений, чтобы Эрик смог перемещать его по воздуху, пока они добираются пешком до особняка. Азазель вернулся за коробкой уже потом, поздней ночью, и сторонний наблюдатель заметил бы, как он колеблется и не решается к ней подойти. Казалось, что тень, которую она отбрасывала, была темнее, чем остальные. Азазель собрался с силами, прикоснулся к коробке одним пальцем и телепортировался, исчезнув в облаке красного дыма. В свете луны склад выглядел пустым и заброшенным — таким он был всегда, и вычурная мебель ничего не изменила. Толстый слой пыли успеет укрыть здесь все до того, как кто-нибудь сюда вернется.