Няня

      Женское одеяние… Как же она от него отвыкла. Лет двадцать назад в последний раз его надевала, когда летала проведать мать. Помнится, в то лето Матриархи с собственной родительницей во главе так достали Катастрофу своими нравоучениями и требованиями взяться за ум, что она зареклась еще когда-либо навещать их. «Взяться за ум» в их понимании было бросить все военные штучки, выйти за какого-нибудь незаурядного воителя и в лучших традициях обитательниц гаремов начать строгать бесконечное потомство. Боги, какая ограниченность, какая узость сознания…       Поправив складки струящейся легкой ткани, Катастрофа вздохнула и ступила на территорию космопорта. Одежда не скрывала увеличившегося живота самки, а даже, кажется, наоборот подчеркивала ее характерно округлившуюся фигуру. Но лучше уж так, чем пытаться натянуть доспехи… И, потом, беременная воительница — это уж как-то слишком… Так ее вполне могли принять за обычную путешествующую дамочку… Может, она, к примеру, в колонию на обследование направляется? Или переезжает? Ага, на таком-то сроке…       Вот и в транспортной компании на нее поглядели весьма странно. И впрямь, куда это самочку такую-то пузатую понесло? Да еще с тяжелым багажом за плечами… Знали бы они, что в багаже том доспехи и оружие, вообще бы удивились…       Впрочем, на станцию Катастрофа добралась довольно быстро и без приключений. Она легко разыскала корабль напарника — Рок всегда останавливался в одном и том же доке, и каждый год воительница возвращалась сюда, находя успокоившегося и довольного воина ожидающим ее на борту и готовым ринуться на поиски новых испытаний. Собиралась она застать его на месте и сейчас, но, к своему огромному удивлению, обнаружила корабль пустым и холодным. Судя по всему, Рок до сих пор гостил у самок. Видимо, в этот раз никак натрахаться не мог…       Хорошо, что у нее был доступ — хотя бы не пришлось искать себе временное пристанище, пока этот герой-любовник соизволял удовлетворять свои потребности. Думая так, рассерженная Катастрофа ворвалась на корабль эдаким грозным вихрем со смещенным центром тяжести, швырнула тюки с доспехами в своем отсеке и немедленно отправилась в рубку, где активировала реактор. И пусть только Рок попробует повозникать, что крутится вхолостую — ей было необходимо тепло. Раскачегарив двигатели, самка наведалась в кладовую и наелась там до отвала, хотя, в последний месяц ее понятие о сытости сильно изменилось. Одним из огромных минусов своего состояния она находила невозможность единовременно поглощать достаточные количества пищи, приводящую к необходимости питаться не раз в три-четыре дня, но основательно, а раза два в день, но понемногу. Ужасно время тратилось… Однако, увы, все ее внутреннее свободное пространство сейчас было занято чертовыми яйцами…       Наевшись, Катастрофа завалилась спать и проспала около двенадцати часов, утомленная перелетом и уставшая от собственных неконтролируемых эмоций. Проснувшись, она опять поела и, напрасно прождав весь день Рока, вновь отошла ко сну. Так прошло десять дней. На одиннадцатый Катастрофа внезапно лишилась аппетита и почувствовала себя особенно скверно. На двенадцатый начались схватки…       Нельзя сказать, что это было так уж болезненно, но приятного, конечно, в процессе яйцекладки оказалось маловато. Ощутив, что время пришло, Катастрофа расстелила на полу несколько покрывал и угнездилась среди них, присев на корточки, упершись руками и перенеся часть своего веса вперед, как в далеком прошлом гаремные самки учили. Помочь ей сейчас было некому, и приходилось справляться самой, вспоминая все те знания, которые еще недавно казались ей абсолютно лишними. Напряженно выгнув спину и максимально разведя бедра, Катастрофа зажмурилась и совершила первое усилие… Внутренности согласно отозвались продолжительным спазмом, и в районе промежности почувствовалось неприятное нарастающее давление. Самка заворчала и, передохнув пару секунд, повторила попытку. Распирающее ощущение внизу усилилось.       В течение следующего часа тело измученной воительницы одно за другим покинули два мягких продолговатых яйца. Первое шло туго и медленно, немилосердно раздвигая узкое нутро первонесущейся самки, зато второе вылезло быстрее. Оно, судя по всему, было меньше, а при дальнейшем рассмотрении вообще оказалось жировиком.       Разнесясь, Катастрофа бессильно рухнула подле своей кладки и некоторое время просто лежала, восстанавливая дыхание. Боги, как это все-таки оказалось тяжело! А ведь некоторые Великие по четыре штуки за раз несут… Хотя, скорее всего, у них там постепенно все так растягивается, что они, верно, и не ощущают.       Все-таки, хорошо, что Рок еще не вернулся и не застал этого жалкого зрелища, невольно подумала самка, наконец, поднимаясь и осматривая залитые слизью покрывала и влажно поблескивающие яйца. Кое-где виднелись вкрапления крови — в первый раз это было нормально. Сильной боли не ощущалось, и физическое состояние, в целом, было приемлемое. А вот в мыслях творился полный бардак…       Потом она долго сидела и смотрела на яйца. И не знала, что с ними теперь делать… Жировик следовало съесть, чтобы хоть немного восполнить потраченную энергию, но как-то даже думать об этом сейчас было противно. Катастрофа брезгливо взяла его в руки и повертела, разглядывая. Под кожистой оболочкой густо булькало бесструктурное содержимое. Нет, это было выше ее сил…       Самка положила жировик на покрывала и аккуратно взяла второе яйцо. Оно было жестче и пружинистей, со светло-серой крапчатой скорлупой, достаточно тяжелое и, по ощущениям, не такое жидкое внутри. Стянув с кровати простыню, новоиспеченная мамочка обернула нижнюю часть яйца и встала. Ноги держали неохотно, но она усилием воли все-таки заставила их слушаться. Следовало найти теплое место, подошедшее бы для будущего потомства. Естественно, на военной посудине Рока не был предусмотрен инкубатор. Зато, был горячий технический отсек в преддверии реактора. Там самка и разместила яйцо, уложив его в укромный угол и подоткнув со всех сторон простыню. Выбрав место и оставив там кладку, она сходила за ведром воды и еще одной простыней. Поставив ведро неподалеку от импровизированного гнезда, Катастрофа порвала ткань на полосы и опустила их одними концами в ведро, а противоположные подсунула со всех сторон под яйцо. Порядок. Теперь детенышу на ближайшее время будет обеспечена оптимальная температура и влажность, так что ее совесть чиста. А, когда вернется Рок, они вместе решат, что делать с неожиданным прибавлением.       С чувством выполненного долга Катастрофа покинула отсек. Испорченные покрывала и жировик она, поразмыслив немного, спустила в утилизатор. Туда же отправилось ненавистное бабье тряпье. Наконец-то она могла облачиться в такие привычные и удобные доспехи…       Прибравшись и приведя себя в порядок, Катастрофа немного перекусила и принялась поджидать отца своего будущего сына, мысленно репетируя предстоящий диалог. Ух, только приди, дражайший Рок, и ты услышишь о себе много, много нового!       …Рок вернулся на корабль позже обычного. В этот год он задержался в гареме так долго, как мог. Он был со своими самками до тех пор, пока они все не понесли и не спровадили его подальше сами. Самец и тут сопротивлялся до последнего, немало удивляя своих жен: прежде он срывался с места куда раньше, а сейчас было просто не выгнать! Бродил по гарему, мешался всем, да еще и какой-то злой, потерянный… В общем, беременные и потому нервные самки дальше его присутствие терпеть просто не стали, и пришлось Року волей–неволей отправляться восвояси.       Сделал он это нехотя. Трудно было признать, но бравый охотник внутренне страшился того, что он обнаружит на корабле. Или не обнаружит. Катастрофа должна была уже быть там. А вот в каком состоянии — большой вопрос… Нет, она вряд ли смогла зачать от него, тут он почти не переживал — слишком долгий у нее был перерыв, к тому же, Сезон только начинался… Ну и еще, она же как воительница должна была такие вещи предусматривать… Короче говоря, это вряд ли… А вот ее эмоциональный настрой — дело другое…       Рок не знал, чего ожидать. В принципе, напарница, конечно, могла отнестись к произошедшему с пониманием — это в идеале. О, как он надеялся, что они встретятся, поговорят, поймут друг друга, как всегда… Но понимал, что надеется зря. Даже он, хладнокровный воин, чувствовал себя неуютно, а она все-таки самка — натура более нежная, хоть и воительница. Катастрофа скорее всего ощущала себя обманутой, использованной… Он покусился на ее женскую и воинскую честь, он подорвал ее доверие. Потом самка еще и три месяца переживала это в себе, находясь в изоляции, наедине со своими мыслями. Да одним богам ведомо, что она там, в итоге, могла надумать! И потому ожидать от нее прежнего доброжелательного отношения было просто глупо.       Скорее всего, Рока на корабле ждали разборки. Но равновероятен был и другой исход: оскорбленная воительница могла просто не вернуться. Решить не видеть его больше никогда, после того, что он с ней сотворил… И Рок никак не мог определиться, какой же вариант развития событий пугал его больше.       Пожалуй, впервые он ступил на свой корабль с подобным замиранием сердца… Катастрофа ждала. И, похоже, пребывала в ярости… Что ж, плохо было, что скандала уже не избежать, и хорошо, что выдалась хотя бы какая-то возможность объясниться. Но разговор предстоял по всем признакам нелегкой…       — Ну, что, как Сезон? — самка встретила его со сложенными на груди руками и нервно подергивающимися максиллами.       — Благодарю, все удачно, — проговорил самец в ответ, на всякий случай сильно к ней не приближаясь, и неуверенно добавил: — А ты… как?       — Прекрасно! — фыркнула Катастрофа и вдруг улыбнулась.       — А я уж переживал… — внезапно с облегчением вздохнул Рок и быстро подошел, чтобы по своему обыкновению приветственно хлопнуть подругу по плечу. Этот вояка совсем не отличал женского сарказма… Катастрофа отскочила от него и зашипела, введя самца в полное замешательство.       — Ты, что, думаешь, что теперь вот так можно сделать вид, что ничего не произошло? — зарычала она, пригибаясь, как перед броском.       — Нет, но…       — Ты думаешь, что, раз самец, то все дозволено? Думаешь, доверие для того и дается, чтобы им пользоваться? — самка зло ощерилась и гневно затрещала. Если она и планировала до этого какую-то конструктивную беседу, то сейчас явно позабыла об этом и поддалась нахлынувшим эмоциям.       — Катастрофа, пожалуйста, успокойся, — попробовал воззвать к ее разуму Рок, невольно пятясь. — Я бы никогда ни на что не променял твое доверие и наши… отношения. Ты же понимаешь, что я банально себя не контролировал в тот момент! И ты, кстати говоря, была совсем не против того, что я себя не контролирую…       Вот последние слова он произнес совершенно напрасно. Самка просто взорвалась, услышав подобное обвинение в свой адрес, и кинулась на самца с кулаками и распяленными жвалами. Он перехватил ее и сжал, вынужденно вновь применив к воительнице силу. Но ни попытки зафиксировать самку, ни дальнейшие ласковые увещевания не дали результата. Катастрофа вырвалась из объятий, заехав бравому воину коленом в подбрюшье, и, грязно выругавшись, бросилась прочь с корабля. Рок остался растерянно стоять посреди центрального отсека, где и происходил весь недолгий разговор.       Катастрофа убегала все дальше и дальше от проклятой посудины с чертовым самцом на борту. На глаза непроизвольно набегали слезы, и самка на бегу смахивала их не закованной в броню частью плеча. Сволочь! Сволочь, как и все мужики! Как он мог…       Лишь отбежав на приличное расстояние и спрятавшись в какой-то закоулок, она немного успокоилась и прекратила всхлипывать. Нужно было взять себя в руки… Еще увидит кто…       На корабле осталось яйцо, и Рок о нем не знает. Надо вернуться и решить, что с ним делать. И после уже можно будет распрощаться. Навсегда.       Самка замерла, прислушиваясь к себе — к своему сердцебиению, к своим отчаянно дергающимся мыслям, к своим растрепанным чувствам… И вдруг поняла, что вернуться сейчас просто не в силах. Она даже видеть этого урода не могла… Не то, что говорить с ним…       Но, как же яйцо?       Катастрофа глубоко задумалась. Негоже было самке бросать нерожденное дитя. Но и воительнице негоже было становиться наседкой… Это бы вконец унизило ее, лишило последних остатков, самоуважения…       И внезапно одна опасная, бесчестная мысль родилась в ее мятущемся сознании. Если забота о потомстве настолько тяжела морально для воительницы, то даже представить сложно, насколько же подобная роль будет позорна для воина-самца! Катастрофа вдруг коварно усмехнулась. А вот и поглядим…       Теперь она точно была уверена, что не вернется. Более того, она даже не собиралась извещать Рока о спрятанном на его корабле «подарке». Пусть сам отыщет. Пусть отправится на Охоту один и наткнется в середине пути на оставленное яйцо, а еще лучше, на уже выведшегося детеныша! Вот тогда он побегает, ох, побегает! И что досаднее всего, Року не останется иного, кроме как бросить свои планы и поворачивать назад! Идти на поклон к своим капризным женушкам и уговаривать их принять незаконнорожденного малька! И, главное, вся Охота Жесткачу под хвост, ой, простите, как неудобно вышло….       Живо представив себе всю эту ситуацию, Катастрофа громко расхохоталась. Видеть бы его рожу в тот самый момент…       Что касается самого яйца, то о нем самка почти не переживала: устроено оно было надежно и даже в том случае, если Рок не обнаружит его до самого момента выхода детеныша, ему ничто не угрожает. К сожалению, ослепленная жаждой мщения, Катастрофа не подумала об одном: как же отец будет ухаживать за мальком во время обратного пути, чем будет кормить, да и вообще, сможет ли обращаться с сыном достаточно аккуратно, чтобы не раздавить того ненароком…