Няня

      Август выдался жарким и грозовым, Настя даже не могла припомнить, когда еще такое лето было. Шли двадцатые числа, а погода все еще и близко не походила на осеннюю. Днем жарило солнце, как в июле, а к вечеру традиционно собиралась тучи, и потом всю ночь грохотало так, что стены избы тряслись. Ранним утром, когда девушка вставала после третьих петухов, от мокрой горячей земли аж пар поднимался, и пахло как в прогревшемся предбаннике. Приятно, кстати, пахло.       Настя появилась на свет и выросла здесь, в селе Подгорном, что в Воронежской области. Родители ее, Павел Петрович и Евгения Сергеевна, всю жизнь тут провели, со школьной скамьи друг друга знали. «Где родился, там и пригодился», — любила говаривать бабка Люся, а за ней и мать повторяла — упертые, что одна, что другая. Вообще, маманя Настина женщина была образованная, Воронежский медицинский закончила, могла бы в городе остаться, да не прижилась там: душно, говорит, и людей много. Так и работала уже двадцать лет сельским фельдшером. Отец же без устали вкалывал на местном цементном заводе и также по лучшей жизни не страдал, а если и страдал, то никому не сказывал. И только дети не желали следовать семейным традициям: сперва старший, Мишка, в Питер свинтил — в музыканты, говорит, подамся. Мать ему: ну кому ты там дался со своим баяном? А тот знай твердит: нет, стиль у меня свой, талант, и только в Питерской, говорит, атмосфере, отыщу я свое предназначение… Ага… Ну, искал он свое предназначение уже третий год, и все на родительские деньги. Как ни божился батя, что в последний раз переводит, а, глядь, — с получки опять на почту тащится… Младшая, Светка, десяти лет егоза, туда же — а я, мечтает, артисткой стану! И впрямь ведь, артистка — выдумала себе цель в жизнь, хоть стой, хоть падай… Что же Настя? А Настя — нет, Настя девка серьезная. Решила по маминым стопам идти, в медицину, в московский ВУЗ намылилась поступать. Родители, когда узнали, сомневались долго, а как доча добавила, что и на постоянное местожительство в столице не прочь остаться, так и вовсе приуныли. Но ничего, посовещались семьей и решили: пусть попробует, ребенок она неглупый и по характеру — палец в рот не клади, так, глядишь, в Москве не пропадет. Но условие поставили железное: поступать на бюджет и чтоб со стипендией, а то двоих беззаботных гастролеров родители уже не потянут. А Настька-то и рада, вдвое прилежнее учиться стала, на медаль выпускной класс вытянула, на серебро, правда, а все же… Занималась весь год — головы от книжек не поднимала, а как со школой попрощалась, поехала в город в институт поступать. Поехала, слава тебе, Господи, не одна, а с подружками — те тоже, на нее глядя, решили в мед поступать. Как и следовало ожидать, поступила одна Анастасия, ну зато хоть компанией съездили, а второй раз не так уже страшно и одной было.       Если родители от выбора дочери испытывали чувства смешанные — вроде и опасались, но гордились по-своему, то вот тетка Маруся все вздыхала: и на кого ж ее помощница оставила? А Настя и впрямь последние годы на два дома разрывалась. Тетка пожилая была, да не родная, а двоюродная, по отцовской линии, зато крестная. Домик ее на самом краю села стоял, хозяйства всего-то и имелось, что десяток кур, да две козы, да пес цепной Брехун, да кошка Мурка. Овдовела Маруся рано — несчастный случай на стройке, деток с мужем нажить не успели, так и осталась баба одинокой, одинокой и состарилась. Пока силы были, приходила с племянниками водиться, а потом занемогла. Настенька уж очень к крестной привязана была, а потому, как смышленей стала, вызвалась помогать. Ну родители не возражали, позволяли раз в неделю у родственницы гостить, а летом и чаще — со скотинкой помочь, с огородом.       — Теть, я ж летом приеду, — обещала девушка, утешая в очередной раз пьющую сердечные капли родственницу.       — Ох, ми-ла-я-а-а… — только и стонала та, и залпом опустошала следующий стакан лекарства. — Тебя ж там обманут, без гроша оставят, изнаси-лу-ю-у-у-ут…       — Тетя! — тут уже она позволила себе слегка повысить голос. — Я же, в конце концов, не в притон какой еду, а в университет! Университет — храм науки!       — Да знаю я храмы енти… — проворчала тетка, отводя глаза. — Давай хоть чайник поставим…       И вот так каждый раз все последние недели. Крестную можно было понять, но, все же, ох и эгоисткой она оказалась!       В этот вечер Настя осталась с ночевой. Попив с теткой чаю и выслушав ее причитания, девушка отправилась забирать с пастбища коз. Хорошо было прогуляться после полученной порции отборного негатива. А что делать? Старая, больная, несчастная женщина — ну что с нее возьмешь? Еще недельку оставалось потерпеть, а потом прощай, Подгорное, здравствуй, столица!       Рок наблюдал за этой особью уже полдня, никак не решаясь попробовать снова. Диверсия весь извертелся на его руках, мальку хотелось поиграть и побегать, но отец не выпускал его, привычно зажав локтем, да еще и шикал то и дело, если сынишка пробовал подавать голос.       Вчера на фоне расстройства охотник, вернувшись на корабль, достал из неприкосновенного запаса бутыль крепкой браги и выкушал добрую треть, заедая пищевым брикетом. Удача опять ему изменила. Цивилизованные уманы оказались еще хуже… Неужели, на этой планете не было ни единого места, где бы обитали адекватные разумные существа??? И не слишком ли наивно самец сейчас вел себя, пытаясь все-таки найти подобное место?       — Вот ты, сынок, думаешь, батя — дурак? — вопрошал воин, исподлобья глядя на детеныша, увлеченно строящего башенку из доставшихся ему черепов.       — Р-р-ря-а-а-а! — радостно отвечал Диверсия и с воодушевлением колотил одним «трофеем» о другой.       — А мамка твоя думает, что дурак… И все бабы думают, что мы дураки.       — У-у-уфь?       — Да. Именно. А я тебе так скажу: я все продумал, слышишь? И мы ей не доставим такого удовольствия… Охота, сынок… Ее смысла бабе-то не понять, вот хоть убейся она! Вот и выдумывают… — тут Рок тяжело вздохнул, сделал заключительный глоток и заткнул горлышко пробкой. Он всегда знал, когда нужно вовремя остановиться. Поглядев еще раз на играющего отпрыска, воин хитро сощурился и продолжил:       — И все равно батя эту Большую Охоту закроет, с честью закроет — не сомневайся, сын. Вот мы сейчас по-другому поступим…       На глазах у изумленного сынишки, самец встал и, чуть покачиваясь, подошел к приборной панели. С третьего раза попав по нужным клавишам, он вывел на главный монитор карту места пребывания.       — Черный Воин, не дай опозориться, Белая Матушка, пристрой куда-нибудь моего спиногрыза! — произнеся эту странную молитву, Рок с размаху крутанул на сенсорной панели изображение планеты и наугад ткнул в него пальцем… Картинка тотчас же остановилось, и охотник, приблизив лицо к экрану, внимательно поглядел на точку, куда указал его коготь. Судя по имеющимся данным, это было малопопулярное для Охоты место — главным образом из-за климата. Сухо и холодно, причем весь год. Тьфу ты, пропасть, даже боги сегодня решили над ним поиздеваться… Рок разочарованно загудел и хотел было свернуть карту, но… Тут его внимание привлекло нехарактерное для той области распределение тепловых потоков. Что-то было здесь не то. Он всмотрелся, потом пролистнул данные за прошлую неделю, потом за позапрошлую… Ну дела! Рок заинтересованно стрекотнул и сгенерировал прогноз на ближайший месяц. И прогноз его неожиданно очень и очень порадовал! Конечно, это были далеко не тропики, однако и температура, и влажность, вопреки статистике по этим краям, прямо-таки зашкаливали! Так почему бы не попробовать…       Неожиданно окрыленный полученной надеждой, Рок вернулся к бутылке и плеснул себе в глотку еще горячительного, во славу богов, так сказать. А затем ему достало ума покормить малька… В итоге дрыхли оба потом как убитые, и после пробуждения Диверсия еще долго выглядел достаточно вялым. Но в целом обошлось.       Дождавшись ночи и окончательно избавившись от симптомов похмелья, воин вывел свой корабль из лесной тени и направил по заданным координатам, а спустя несколько часов посадил его в каком-то овраге, надежно замаскировав от посторонних глаз. После отец и сын безмятежно проспали до рассвета, а с его приходом в четвертый раз отправились на поиски няни. И, надо сказать, кандидатка нашлась достаточно быстро.       Уманка была молодой, моложе, чем все встреченные ранее. Ну, насколько Рок мог судить. И еще… Она была, как бы это сказать… Симпатичной какой-то. Странно, да — самец и сам удивлялся, ведь уманы всегда казались ему на редкость уродливыми созданиями, однако конкретно эта особь загадочным образом к себе располагала. Некрупная и стройная, с темным головным мехом, собранным на затылке в хвост, она долго бродила вдоль опушки, отлавливая рогатое копытное. Рок сперва подумал, что самка охотится, но потом догадался, что она преследует сбежавшее с привязи домашнее животное. Когда копытное было поймано, уманка уволокла его на веревке в сторону жилья, и наблюдатель потихоньку последовал за ней.       Сооружение, где, по-видимому, обитала данная особа, особой эстетикой не отличалось — оно было скособоченное и со странными очертаниями, однако тут не пахло самцами, а соседские строения находились в удачном отдалении, так что внешним видом можно было и пренебречь. В конце концов, может, это такой специальный умановский дизайн? Под природную среду? Из дерева и грязи, чтоб, может, враг не приметил…       Самка появилась во дворе еще несколько раз. Рок терпеливо наблюдал, не торопясь принимать решение. И лишь с первыми отблесками заката, когда особь вдруг снова покинула свою территорию и двинулась к реке, самец собрался с духом…       Заперев коз в хлеву и закрыв курятник, Настя заглянула в дом. Тетка уже задремала, и будить ее не хотелось. Проснется — опять разведет канитель… Девушка вышла на крыльцо и поглядела на небо. Красивый закат сегодня был… Алое солнце неспешно катилось к горизонту, окутанное причудливыми сизыми облаками; с юга тащило очередную бурю.       Спать пока что не хотелось, предгрозовой воздух манил и будоражил, так что внезапно Насте вздумалось еще пройтись… Неподалеку протекала река — Черная Калитва, такое имя она носила — из-за темной, непроглядной воды. Для купания и питья эта вода не особо подходила, тем не менее, берега Калитвы были весьма живописны, а уж в закатных лучах обсидиановая, неспешно движущаяся гладь в обрамлении камышей выглядела настолько таинственно и завораживающе, что просто налюбоваться невозможно! Именно к реке надумала сегодня отправиться девушка. Как-то настроение располагало.       Настя любила приходить на тот склон. Сидеть над водой, наблюдая за ее плавным течением, слышать вечерние трели птиц и насекомых, вспоминать, мечтать… Здесь было спокойно. Настя с детства знала в этих местах каждый камень, каждый куст, и теперь, когда ее судьбе было вот-вот суждено кардинальным образом поменяться, особенно хотелось напоследок побыть там, где все знакомо, предсказуемо, любимо…       Да, впереди ее ждала новая жизнь. И девушка, с одной стороны, стремилась в нее, бежала со всех ног, желая вырваться из сельской трясины, еще терпимой летом, но невыносимой по осени и совсем уж тоскливой зимой, а с другой стороны — боялась ступить за пределы известного ей мира, боялась даже не за себя, а за сам этот надоевший и бесхитростный, но такой родной мирок, который придется оставить на произвол судьбы, точно одинокого пожилого родственника…       Внезапно ей взгрустнулось. Усевшись на прогретый дневном солнцем валун, девушка опустила голову и обняла руками колени. Ну ни дать ни взять Аленушка с картины Васнецова… Еще сарафана вместо джинсов не хватает…       Тут странный резкий звук внезапно нарушил ее размышления. То ли треск, то ли стрекот… Настя тряхнула головой, прогоняя тоскливые мысли, и огляделась. И сразу же заметила в паре метров от себя какое-то шевеление в траве. Вздрогнув, девушка поспешно поднялась на ноги и, прищурившись, попыталась распознать в надвигающихся сумерках, кто же там копошится. Увиденное сперва ее озадачило: маленькая фигурка, вдруг поднявшаяся из колышущейся растительности, очень напоминала ребенка месяцев шести, только… Что-то с ним было ненормально.       Поколебавшись немного, Настя шагнула в его сторону и замерла вновь. Темнокожий… С головой какой-то неправильной формы… Неужто уродика родители бросили? Она всплеснула руками от посетившей ее внезапно догадки и тут же кинулась к бедному малышу. Мгновение, и сердобольная девушка уже склонялась над подкидышем… А в следующее мгновение ей пришлось зажать свой рот руками, дабы не заорать от ужаса. Ребенок вскинул головенку и устремил на спасительницу недоверчивый взгляд желтых, как у совы, да еще таких же круглых глаз, и красноватые лучи заходящего светила явили взору девушки жуткое во всех отношениях личико… Настя отшатнулась, в страхе таращась на маленькое чудовище. Его выпуклый лоб был гораздо больше, чем у нормального младенца, а нос отсутствовал напрочь, что до рта, то… Ох, так сразу описать словами то, что размещалось у существа на месте рта, было практически невозможно. Клешни? Когти? Нет… Скорее, это были жвала, как у жука или муравья. Четыре штуки, снабженные небольшими, но по виду острыми клыками. А между ними раззявленная пасть, эдакая «варежка» с мелкими зубчиками…       — Божечки… — пролепетала Настя, пятясь. Существо затрещало снова.       Первое, что пришло на ум — скорее бежать. Это был… Это было… Он? Оно? Да какая разница? Это был не человек! И, скорее всего, никакой не ребенок! Это был… Какой-то гуманоид Алешенька! Или еще хлеще…       Настя, старясь не совершать резких движений, принялась обходить монстра по кругу, готовая в любой момент сорваться с места и броситься прочь без оглядки. Тот наблюдал за ней, поворачивая свою уродливую башку, покрытую какими-то короткими щупальцами вместо волос. Наблюдал и не предпринимал никаких действий, только хлопал глазищами. Отлично… Вот и дальше так сиди, чучелко…       Не решаясь повернуться к неведомой твари спиной, Настя допятилась уже до самой тропинки и приготовилась улепетывать во весь дух, как вдруг… Существо издало очередной стрекот, после чего задергало ручками и заверещало, зажмурившись и разевая мерзкую пасть. Настя в нерешительности остановилась и ошарашенно поглядела на подкидыша. И не поверила своим глазам: из совиных зенок потекли слезы! Самые настоящие, превратившиеся через пару секунд из отдельных капель уже в два сплошных ручья!       А ведь это все-таки был ребенок… Очень странный, не похожий ни на кого в мире, издающий совершенно не те звуки, которые положено издавать детям, но ребенок! И он был один. Всеми брошенный несчастный мутант…       Подавляя страх и отвращение, Настя вновь осторожно приблизилась к нему и опустилась перед найденышем на корточки, пытаясь на этот раз рассмотреть существо более подробно. Малыш отреагировал мгновенно. Реветь он не перестал, но чуть сбавил громкость и воззрился на девушку, часто моргая и глотая слезы своим страшненьким ротиком. Настя медленно протянула руку и дотронулась до передней конечности «ребенка». Кожа была на ощупь теплой, чуть шершавой и походила… на чешую? В детстве Настя ловила ящериц — по ощущениям было очень похоже. Найденыш всхлипнул и на всякий случай поджал ручки. Невольно бросилось в глаза, что вместо ногтей на его пальчиках торчат острые черные коготки. Хотя в целом ладошки походили на детские… Все тело детеныша тоже в общих чертах было похоже на младенческое, только цвет напоминал больше окрас какого-то динозаврика, какими тех обычно рисовали в энциклопедиях — светло-бежевое брюшко, более темные конечности и повсюду нечеткие полосы и пятнышки. Малыш сидел абсолютно голенький, даже без подгузника, и, очевидно, являлся девочкой — по крайней мере, между ножек не наблюдалось ничего, что делало бы его похожим на мальчика.       — Эй, ты кто? — стараясь придать своему голосу ласковые нотки, но на деле едва сдерживая дрожь, проговорила Настя. Детеныш пискнул, посидел еще немного в нерешительности, а затем вдруг потянулся к девушке, явно «просясь на ручки»!       Сама не осознавая до конца, что же она творит, Настя подхватила монстрика под мышки и поднялась вместе с ним. Малыш был не очень тяжелым, килограммов пять. От него исходил странный запах — не сильный, но очень знакомый. Точно: аммиак! Девушка поморщилась. Наверное, просто малец капитально описался, и некому его было помыть…       Тем временем детенышу надоело висеть, и он нетерпеливо засучил ножками, попытавшись зацепить рукава кофты. Ножки тоже были с коготками, и, что странно, большой палец находился не на обычном месте, а «уехал» куда-то к своду стопы. Нет, определенно, даже для мутанта у этого чудика было слишком много нечеловеческих черт…       Продолжая держать существо на вытянутых руках, невзирая на его протесты, Настя огляделась в попытке отыскать глазами того, кто мог бы быть причастен к появлению странного детеныша. Сложно сказать, что именно она ожидала увидеть, но вокруг все равно не наблюдалось ни души.       — И что мне с тобой делать? — сказала Настя вслух. А вот это действительно был интересный вопрос… Страх постепенно отступал. Похоже, малыш был совершенно не опасен, несмотря на свою угрожающую внешность. Но что именно он из себя представлял, конечно, до сих пор оставалось неясным…       Внезапно девушке вспомнился один старый американский фильм о том, как мальчик нашел в своем сарае космического пришельца. Нет, ну смешно же… Хотя, а кто это еще мог быть? Какое-то неизвестное науке существо, обитающее на Земле наравне со снежным человеком и Лох-несским чудовищем? Да то и другое равновероятно. И то и другое маловероятно.       Малыш уже совсем перестал плакать и теперь только сопел и поквакивал, точно лягушка, противненько шевеля ротовыми придатками и вращая слабо светящимися глазами. Заглянув ему в пасть, Настя в очередной раз невольно вздрогнула. Затем она посмотрела на небо, почуяв, как вдруг повеяло холодом. Тучи неумолимо наползали, и солнце полностью скрылось за их завесой, едва просвечивая уже не алым, а каким-то сиреневым пятном.       — Ну, пойдем, что ли… Вот-вот дождь хлынет, не оставлять же тебя тут… — с сомнением проговорила девушка. Сняв с себя кофту, она обернула ею существо, дабы скрыть его от возможных любопытных глаз, затем осторожно прижала пыхтящий сверток к груди, постояла еще немного, переминаясь с ноги на ногу и принимая окончательное решение, а потом быстро повернулась и зашагала по тропинке к дому. Наверное, она еще пожалеет об этом…       Девушка уже была довольно далеко, когда от группы деревьев, стоящей на берегу, плавно отделилась размытая тень. Сделав несколько шагов в ту же сторону, тень остановилась и чуть подалась вперед, будто бы глядя Насте вслед.