Няня

      Настя тихо прокралась в дом. Тетка от ее прихода не проснулась, храп Маруси доносился из комнаты и временами даже заглушал первые громовые раскаты надвигающейся грозы. Зажав посильнее пискнувшего было найденыша, девушка пересекла кухню и полезла на чердак — на «вышку», как говорили у них в семье. Именно там, под самой крышей, в небольшой, но по-своему уютной коморке стояла раскладушка, на которой Настя привыкла ночевать, гостя у родственницы. Спать здесь, рядом с печной трубой и связками сушащегося лука, девушке даже нравилось. Что-то было в этой чердачной тишине, напитанной запахами дерева, дыма и пыли, такое таинственно-трогательное, напоминающее о детстве, когда «вышка» старого дома превращалась то в секретное убежище партизан, то в обитель призраков, то в место поиска кладов.       Взобравшись по лестнице и притворив за собой люк, Настя зажгла свет и, размотав кофту, аккуратно усадила детеныша на раскладушку, после чего на шаг отступила, еще раз внимательно рассматривая его и до сих пор не совсем веря собственным глазам. Монстрик зажмурился и начал тереть ручками гляделки, тихо воркуя. Его странные ротовые придатки беспорядочно зашевелились, а желто-коричневые складки внутри пасти часто затрепетали.       — Что же мне с тобой делать… — шепотом повторила девушка, покачивая головой. Младенец не обратил на ее слова внимания. Он склонил мордашку, сосредоточенно почесал пузцо и, не удержав на брезентовой лежанке равновесие, грохнулся на спину, растопырив когтистые ножки.       — Ну ты и несуразное создание… — так же тихо проговорила Настя, медленно, чтобы не пугать малыша, присаживаясь рядом с ним. Круглые, совершенно не человеческие, но поразительно осмысленные глаза уставились на нее. Детеныш замер на секунду, потом раззявил рот, высоко уведя верхнюю пару жвал, и зашевелил конечностями точно игривый котенок. Настя нерешительно подняла руку и, чуть поколебавшись, опустила ее на животик малыша, слегка его пощекотав. Найденыш завозился сильнее и издал звук, реально похожий на мурлыканье, чем вызвал у девушки робкую улыбку.       — Сейчас ты будешь паинькой и ляжешь спать, — с шутливо-строгой интонацией проговорила она, — а завтра станем решать, что делать дальше.       И детеныш — вот так чудо! — точно понял ее, тут же широко зевнув и сморгнув сонно, даже, можно сказать, умильно. Затем он повернулся на бок и подполз к своей новой няньке, доверчиво ткнувшись жвалами в ее бедро. От этого прикосновения, кольнувшего даже через джинсы, девушка едва не подскочила, но, увидев, что младенец наладился вздремнуть в обнимку с ее ногой, стерпела. Сама Настя спать сегодня не собиралась. На фоне полученных впечатлений она не заснула бы теперь при всем желании, да и безмятежно дрыхнуть рядом с неизвестным науке созданием как-то не улыбалось. К тому же предстояло серьезно подумать насчет того, куда действительно девать найденыша, следует ли его показывать родителям и вообще оставлять у себя. Может, это он на вид только такой невинный? А стоит ей задремать, как чучелко сожрет ее мозг или выпьет кровь? Ведь, в конце концов, никто не знает, какая она, чупакабра, а может, вот такая и есть?..       Между тем неведома зверюшка уже вовсю сопела на раскладушке, свернувшись в клубочек, и ее только что бывшая весьма контрастной шкурка побурела, загадочным образом обесцветившись. Только темные отростки на голове детеныша сохранили свой цвет. Настя не удержалась и слегка притронулась к ним, с удивлением отметив, насколько эти головные щупальца мягкие, гладкие и нежные, совсем не такие, как кожа на тельце детеныша, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении сплошь покрытой небольшими роговыми щитками. Найденыш от этого прикосновения даже не шевельнулся, он отрубился на месте так, как отрубаются наигравшиеся кутята, доверчиво прижавшись к совершенно незнакомому, но такому неожиданно доброжелательному большому существу. Насте на мгновение стало даже стыдно, что вот он, маленький, ничего не боится, а она, настоящая дылда по сравнению с ним, сидит и думает всякие подозрительные мысли.       …Первый серьезный раскат грома буквально сотряс всю избу. Буря добралась до села и накрыла Подгорное сизым дождевым одеялом, простеганным яркими росчерками молний. Крупные капли ударили снаружи по стеклу, и тяжелый рокот прокатился в небе, неохотно стихнув вдалеке.       — Настена-а! — послышалось снизу. — Ты пришла?!       — Теть Марусь, пришла! — поспешно прокричала девушка в ответ. — Сплю уже! Вернее, спала…       — Там не капает?       — Не, теть Марусь, сухо все!       — Ну, спи, не обращай внимания на грозу-то, пущай себе ярится… — и, пробурчав еще что-то неразборчиво, тетка, очевидно, повернулась на другой бок, через минуту захрапев вновь. А вот найденыш, также проснувшийся от грохота, ложиться обратно теперь не торопился. Настя сперва подумала, что он напуган — все маленькие дети грозы боятся, что в этом такого — но странный малыш, к ее очередному изумлению, вовсе не собирался реветь со страха, напротив, он запестрел полосами, весь подобрался точно охотничий пес и, определив источник загадочных всполохов, целеустремленно полез смотреть на молнии. И тут последовал новый сюрприз: детеныш, несмотря на свои габариты грудничка, скатился с раскладушки, вполне уверенно встал на ноги и прокосолапил к окну. Оно еще и ходит... Разумеется, роста ему не хватило, но малыш, не желая сдаваться, потянулся вверх ручонками, силясь зацепиться за подоконник. Насте пришлось поднять его, чтобы не начал пищать от возмущения. Так они вместе и стояли, глядя на вспышки света и слушая шум непогоды, пока монстрик не уснул под шум разгулявшегося ливня прямо у девушки на руках. Тогда Настя потихоньку вернулась на раскладушку и забралась на нее с ногами, откинувшись на подголовник.       Проснулась девушка резко, будто ее хорошенько встряхнули. Первые лучи восходящего солнца пробивались сквозь неплотно прикрытые занавески. Посреди чердака стояло вчерашнее чучелко, хлопая глазками и топорща жвала. Из чучелка тонкой прозрачной струйкой лилась загадочная жидкость…       Итак, это был не сон… Настя вчера притащила в дом инопланетянина, и тот с утра нассал на теткин половик. Ладно хоть мозг никому не высосал…       Стоило девушке спустить ноги на пол, как найденыш издал скрипучую трель, достаточно, кстати, громкую, чтобы разбудить храпящую этажом ниже Марусю, и кинулся под стол. Настя погрозила монстрику пальцем и, отыскав тряпку, промокнула половик. Сильного запаха, по счастью, не чувствовалось, и это радовало, так как выстирать дорожку тайком от тетки вышло бы вряд ли. Пока благодетельница ползала с тряпкой, устраняя следы его жизнедеятельности, детеныш выглядывал из-за ножки стола, тихо скыркая жвалами друг о друга. То ли он испугался, то ли, напротив, злорадствовал — не понять.       — Подгузники тебе надо, — подумала вслух Настя. Детеныш коротко тявкнул и во всю ширь раззявил пасть.       — …и еду, наверное, какую-нибудь… — внезапно догадалась девушка.       Представив все как увлекательную игру, Настя уговорила найденыша залезть в ее рюкзак — как иначе можно было его транспортировать без привлечения постороннего внимания, девушка придумать не смогла. Несколько раз она застегивала молнию не до конца, затем резко расстегивала и притворялась, что крайне удивлена обнаружением детеныша. Тому данная забава в духе «а где же наш малыш?» неожиданно пришлась по душе. После пятого захода мелкий даже стал сам выскакивать из рюкзака, в шутку пугая свою няньку, и Настя тогда уже делала лицо испуганное и показательно закрывала его руками. В конечном итоге девушка, усыпив бдительность монстрика, окончательно закрыла его на молнию, после чего написала крестной записку, будто о неотложном деле вспомнила, и бесшумно спустилась вниз с притихшим инопланетянином за плечами. Записку Настя оставила в кухне. Тетка продолжала как ни в чем не бывало почивать — девушка мельком заглянула в комнату и увидела на подушке Марусин строгий профиль; изо рта старушки вылетали невообразимые рулады. Найденыш из рюкзака даже решился тихонько «подпеть», за что тут же получил сердитый тычок.       Прежде чем уйти, Настя открыла курятник, выпустив квочек на прогулку по двору. А козы могли и в хлеву посидеть до пробуждения хозяйки — и так вчера лишнего перегуляли, злодейки. Потрепав на прощанье Брехуна за косматые уши, девушка вышла за калитку. Пес, успевший нюхнуть ее поклажу, остался стоять возле будки с озадаченным видом.       В первую очередь Настя решила отправиться к реке. Причин тому было две. Во-первых, время стояло раннее, а потому дома ей бы неизбежно встретились собирающиеся на работу родители, кроме того, девушка планировала при свете еще раз оглядеть то место, где ею была сделана странная находка. Настя в глубине души не теряла надежды обнаружить родню монстрика и сдать детеныша с рук на руки, хотя от мысли, как же может выглядеть взрослая особь такого существа, ее бросало в легкую дрожь…       Разумеется, у реки она никого не обнаружила. Разочарованно вздохнув, девушка уселась на любимый валун и, поставив перед собой рюкзак, раскрыла его, позволив найденышу вновь себя «напугать». Несмотря на то что мимика жуткого личика практически не читалась, Насте показалось, детеныш доволен — глазки так задорно блестели, что прелесть просто… Тьфу!       Выбравшись из сумки, монстрик деловито засновал в траве, как будто разминаясь, но потом выбрал место, присел и навалил жуткую кучу — вот это вовремя Настя его выпустила, еще бы чуть-чуть, и лежать бы той куче у нее в рюкзаке…       Три часа пролетели как одно мгновение. Девушка наблюдала за своим новым подопечным, затаив дыхание. Загадочное существо ни минуты не сидело на месте. Оно шарилось в кустах, переворачивало камни и заглядывало в Настины карманы, сопровождая свои действия нечленораздельным курлыканьем и стрекотом. Судя по всему, детеныш был голоден и искал, чем бы подкрепиться, но ничего съестного — какая досада! — поблизости не обнаруживалось. Что до няньки поневоле, то девушка уже всю голову сломала, пытаясь понять, какую же пищу стоит предложить монстрику. Первым, о чем она подумала, конечно, было молоко. Ведь логично: все маленькие дети пьют молоко! Но тот факт, что у найденыша уже был полон рот зубов, вызывал сомнения. Да еще жвала эти. Как, скажите, КАК с такими челюстями сосать мамкину титьку??? Кроме того, зубки чучелка отличались знатной остротой, так что, судя по всему, существо было хищным. Значит, стоило предложить ему мясо… Но какое и в каком виде? Это оставалось загадкой. В конце концов Настя решила, что зайдет по дороге домой в магазин и купит детского мясного пюре — ну не кошачий же корм дитю предлагать и не вырезку…       Часы отсчитали ровно восемь. Маленький клыкастый непоседа к тому времени умаялся и прикорнул на коленях у няньки. Взобрался он туда сам абсолютно внаглую, повертелся как щенок и свернулся клубочком, жалобно попискивая и заглядывая девушке в глаза — наверное, подлизывался, кушать просил.       — Потерпи, скоро я тебя накормлю, — пообещала Настя и осторожно переложила детеныша обратно в рюкзак. Возражений не последовало, похоже, мелочи даже понравилось так путешествовать.       Направляясь к маленькому сельскому магазинчику, девушка размышляла о своих дальнейших действиях. Сейчас она заглянет в лавку, купит там детского питания и подгузников, а потом они с найденышем придут домой. Родители к тому времени будут уже на работе. Светка, по счастью, уже неделю как в лагере. Можно искупать подобрашку и накормить. И тогда уже решить его дальнейшую судьбу.       Продавщица Женька Рублева по прозвищу Просрочка была не в духе. Видать, вчера опять с любовником подралась. На вежливое Настино «доброе утро» она буркнула нечто бессвязное. В руке Женька держала алюминиевую ложку, то и дело прикладывая ее к цветущему под правым глазом фингалу.       — Мне, пожалуйста, банку тушенки и три баночки детского питания — с курочкой, говядиной и… давайте вон то, с овощами, — попросила первая за сегодня покупательница. Кассирша состроила подозрительную физиономию и беспардонно спросила:       — Кому эт?       — Что? — не поняла Настя.       — Детское-то кому берешь? У вас вроде детей-то нет маленьких.       На минуту Настя растерялась. Что было ответить? Сказать Женьке, что дело не ее, так та из вредности пустит слух какой нехороший, вроде того, что Настя не учиться в город едет, а рожать незнамо от кого. Сочинить что-то — так другие сплетни поползут… В конце концов, девушка выкрутилась, ляпнув:       — Щеночков выкармливаю…       Продавщица лишь угрюмо покачала головой, но требуемое выдала и выжидающе уставилась на покупательницу. Настя с облегчением подумала, что, по счастью, не успела попросить пачку подгузников — вот тут уже сочинить что-то невинное вряд ли бы вышло…       — Еще что? — выплюнула Просрочка.       — Еще… — задумалась Настенька. — Еще, пожалуйста, упаковку супервпитывающих прокладок.       Н-да… Похоже, подгузники ей придется изобретать самой…       Придя домой, Настя первым делом потащила свое ненаглядное приобретение в баню. Нагрев кастрюлю воды, девушка навела в старой детской ванночке, переходящей в семье из поколения в поколение, тепленького и медленно, чтобы не испугать, усадила туда подопечного. Детеныш тихонько заурчал и шаловливо ударил ручками по водной глади, обдав девушку брызгами. С третьей попытки намылив чудика, Настя начала тщательно оттирать с него грязь и запах. Подмывая детеныша, она не могла не отметить, что там, внизу, он устроен как-то не совсем типично… Но ладно, он и в прочих местах был сплошным отклонением от нормы.       Стоило купанию подойти к концу, как чучелко, к величайшему негодованию девушки, закатило глазки и самозабвенно прогадилось в воду. Пришлось начинать все с самого начала…       Наконец детеныш был дочиста отмыт, завернут в полотенце и перенесен в дом. С монстриком на руках Настя поднялась на второй этаж, где располагалась их с сестрой комната, и уложила малыша к себе на кровать. Сидеть в полотенце егоза не захотел, тут же выкрутившись из пушистого кокона и наставив когтями затяжек. Девушка убрала полотенце, встряхнув его и повесив на спинку стула, одновременно позволяя найденышу слезть на пол и приступить к обследованию комнаты. Пока он суетливо тыкался по всем углам, обнюхивая стены, Настя разобрала покупки. Банки с провизией она расставила на столе, а упаковку предметов женской гигиены вскрыла и, достав одну прокладку, издали как бы прикинула ее к детенышу. В принципе должно было хватить… Порывшись в мешке со старой Светкиной одежкой, не успевшей еще отправиться на тряпки, Настя отыскала более-менее целые трусы и виртуозно запихала в них прокладку, после чего изловила мелочь и с боем засунула ее в эти самые труселя, вытянув резинку и завязав узелком, дабы не свалились. Выглядело, конечно, дико… Неведомая клыкастая чешуйчатая херь в белом нижнем белье не по размеру с рисунком зайца из «Ну, погоди!» и уродливо топорщащейся между ног гигиенической принадлежностью…       Детеныш тоже был явно не в восторге от нового предмета гардероба. Он яростно рявкал и отбивался, извиваясь в Настиных руках, а когда девушка его выпустила, тотчас же предпринял отчаянные попытки снять с себя это убожество. Бедолага упал на спину и стал дрыгать конечностями, елозить задом по полу и злостно верещать.       — А что я сделаю? — развела девушка руками. — Понимаю, тебе не нравится. Но и ты меня пойми: устраивать туалет повсюду я тебе не позволю.       Чтобы хоть на время отвлечь подопечного, Настя выволокла из ящика с игрушками трех стареньких кукол. Найденыш по внешним признакам все-таки походил на девочку, и это рождало предположение, что куклы могут ему понравиться. Ну а сломает, так этих не особенно и жалко, Светка, не хватится, поди…       Склонившись над истерящим инопланетным младенцем, Настя потрясла перед ним одной из игрушек. К ее великой радости, детеныш резко умолк и завороженно уставился на пышноволосое целлулоидное создание, прогнусавившее при опрокидывании вверх тормашками писклявое «мама!». Когтистые пальчики без промедления потянулись к кукле и вцепились в нее мертвой хваткой. Настя от души рассмеялась.       Рассадив остальные игрушки перед моментально забывшем о неудобстве импровизированного подгузника детенышем, девушка отправилась на кухню за молоком (все-таки стоило попробовать), консервным ножом и ложкой, с интересом предвкушая предстоящую кормежку и гадая о ее возможных итогах. Проходила Настя не так чтобы очень долго, но неугомонный иждивенец успел за это время подготовить пару сюрпризов. По возвращению девушка обнаружила, что трусы успешно сняты, да не просто сняты, а порваны. Но это были еще цветочки по сравнению с деянием, сотворенным над куклами. Все три игрушки оказались обезглавлены. Кукольные тела выстроились вдоль стены, причем в перевернутом положении. Две головы лежали рядом с обгрызенными лицами, лишенные глаз и ощипанные до лысого состояния. Монстрик самозабвенно расправлялся сейчас с третьей. Держа «добычу» ручками, он вцеплялся жвалами в кукольные локоны, с силой дергал головой, вырывая очередной клок волос, потом отплевывался и повторял процедуру. При этом он щурил глазенки и гортанно урчал, а его мордашка прямо-таки лучилась счастьем — да, теперь Настя, пожалуй, начала кое-что из его мимики разбирать…