Няня

      — Ну кто ж так играет? — укоризненно проговорила Настя, оглядывая поле деятельности инопланетного дитятка. Малыш задрал головенку и на мгновение замер, глядя на девушку снизу вверх и невинно хлопая глазками. А затем как ни в чем не бывало, вернулся к уничтожению кукольной шевелюры. Настя вздохнула и покачала головой, но отбирать игрушку не стала — что толку уже? Подопечное существо вновь повело себя по-щенячьи, растерзав кукол, вместо того чтобы аккуратно ими манипулировать. Маленький дикарь неизвестного вида…       Девушка подошла к столу и поставила на него принесенный с кухни стакан подогретого молока, а рядом положила ложку, после чего приступила к открыванию консервов. Когда все было готово, она подняла детеныша и уселась с ним на стул. Одной рукой подхватив озорника под чешуйчатую спинку, она взяла в другую стакан и приготовилась экспериментировать. Детскую бутылочку Настя в доме не отыскала, да и отыщи она ее, не факт, что детеныш смог бы со своим тараканьим ротиком полноценно присосаться, потому девушка решила сперва показать малышу молоко, дать его понюхать, а уже в случае возникновения пищевого интереса попробовать напоить младенца с ложки.       Когда сосуд с белой жидкостью приблизился к физиономии детеныша, последний удивленно вытаращился и часто задвигал складкой, заменяющей ему нос. При этом малыш издал тихое поскуливание и завозился на руках своей няньки. То, что произошло вслед за этим, заставило Настю невольно содрогнуться. Девушка едва не выронила стакан, когда из пасти детеныша внезапно выскочил раздвоенный змеиный язык темно-коричневого цвета и, окунувшись в питье, исчез вновь с молниеносной быстротой. Исчез, чтобы тут же снова появиться и повторно ужалить молочную гладь.       — Вот так номер… — ошарашенно пробормотала Настя, созерцая, как подопечный теперь морщит личико, высоко возводит верхнюю пару ротовых придатков и принимается тереть ими носовую область, одновременно с раздражением «стреляя» языком уже в пустоту. Похоже, молоко монстрику пришлось не по вкусу.       Отставив стакан, девушка пододвинула к себе баночку с пюре из цыпленка, зачерпнула немного ложкой и поднесла ко рту малыша. Ритуал обнюхивания и облизывания повторился, но уже с некоторой опаской. Детеныш быстро ткнул в смесь кончиком языка, ненадолго словно бы задумался над своими ощущениями, но в конце концов все-таки принял решение в пользу данного кушанья. Готовность завтракать он продемонстрировал, широко раскрыв рот и вытянув шею — точно как голодный птенец. Поводив перед ним ложкой и не заметив изменения реакции, Настя окончательно убедилась, что есть самостоятельно монстрик не собирается, а явно ждет, что пищу закинут ему прямо в пасть. Что ж, хотя бы так…       Дело пошло не сразу. Оказалось, что безгубый рот детеныша захватить ложку практически неспособен, а нормально слизывать пищу языком несуразное создание, по-видимому, не умеет. Оголодавшее существо безуспешно скыркало по металлу зубами, но снять прилипший комок пюре никак не могло. Таким образом, три первые порции были размазаны по физиономии дитятка и Настиным рукам, а по месту назначения попали лишь жалкие крохи. Детеныш начал ныть, с каждой минутой все громче и жалобней. Он видел еду и чуял ее запах, но не мог ее получить и, очевидно, воспринимал это как намеренное издевательство. Настя старалась подсунуть ложку так и сяк, да только толку от ее стараний было чуть. Она даже было подумала попробовать снимать массу пальцем прямо в рот монстрика, но его остренькие зубки предостерегали от подобного решения — с куклами-то он вон как расправился…       Настя задумалась, а потом вдруг прекратила попытки кормления и с сомнением поглядела на открытую банку тушенки. Может, найденыш осилит небольшие кусочки мяса? Осторожно подцепив один ложкой, девушка ловко засунула ее в раскрытую пасть подопечного и сбросила в обрамленное подвижными складками отверстие, ведущее, судя по всему, прямиком в пищевод. Детеныш закудахтал, точно курица, с готовностью поймал кусок и принялся заталкивать его поглубже с помощью жвал. Настя вторично содрогнулась.       Спустя каких-то пятнадцать минут банка опустела. Младенец оказался проглотом, каких больше свет не видывал. Приговорив всю тушенку, он заверещал, требуя добавки, но Настя, побоявшись его перекормить, ссадила зачучканного детеныша на пол, давая понять, что кормежка окончена. Тот немного поскулил разочарованно, но потом смирился и замолк.       Пока девушка соображала, чем бы вытереть мордаху подопечного, тот решил проблему с умыванием сам. Гибкий язык показался из его рта вновь и засновал из стороны в сторону, очищая жвала, перепонки и носовую складку.       — Так, может, тебе просто пюре на харю мазать, а ты облизываться будешь? — усмехнулась Настя, наблюдая за этим странным процессом. Детеныш весело чирикнул в ответ и спрятал язык. Похоже, данный орган в состоянии покоя втягивался в подобие кармана на дне ротовой полости, откуда совершенно не был виден.       Более-менее насытившись, монстрик незамедлительно начал клевать носом. Пошарив в кладовке, Настя отыскала просторный ящик для хранения овощей. Из него и вороха разнообразного тряпья получилась отличная постель, где детеныш послушно угнездился и тотчас же уснул. Теперь у его измученной няньки появилось время, чтобы крепко обдумать ситуацию…       Такой газовой атаки Насте не приходилось переживать даже в тот год, когда сестренка подхватила в садике кишечную инфекцию. Тушенка вышла боком… Вернее, вышла она немного из другого места и далеко не в первозданном виде, но суть проблемы от этого не менялась. До прихода родителей оставалось чуть менее часа. Пооткрывав все окна в комнате и выбросив изгаженные тряпки в выгребную яму, девушка кинулась повторно купать горемычное дитятко, а затем опрометью обратно.       — Ты как хочешь, а я все-таки тебя спеленаю, — пропыхтела Настя, уже полностью потеряв остатки страха перед найденышем. Уложив его на кровать, она подобрала подходящий отрез ткани, свернула треугольником и, прилепив в центр прокладку, подсунула под заднюю часть детеныша, приготовившись изобразить нечто вроде многоразового подгузника. Монстрик на фоне недавно испытанного облегчения и последующей расслабляющей ванны практически не сопротивлялся, вяло перебирая конечностями, как сонный котенок.       Надо сказать, Настя сейчас впервые удосужилась поглядеть на подопечного с данного ракурса. Поймав непослушные ножки, она приподняла их и развела в стороны, озадаченно уставившись в область промежности. При ближайшем рассмотрении на том месте не оказалось ничего похожего на «девочку», да и вообще на человека. Между ножек шла продольная щель, через которую, по всей видимости, справлялись все жизненные потребности малыша — примерно как у птиц и лягушек.       — Что за бред… — сказала Настя вслух, медленно отпуская ножки.       — Бре-е-е-е! — внезапно трескуче и пронзительно отозвался детеныш, приподнявшись и с хитрецой поглядев на свою няньку. Та чуть не села. Вот те раз… Первое слово.       — А ты ведь вполне можешь как девкой, так и пацаном оказаться… — рассеянно проговорила девушка.       — Бре-е-е-е! — радостно чирикнул монстрик вновь.       — Сейчас дождешься у меня, так Бредом и назову, — пригрозила Настя. А затем задумчиво добавила: — Характер-то у тебя все-таки совсем не девичий…       — Бре-е-е-е! — окончательно развеселился малыш, таким образом, заставив свою опекуншу утвердиться в выборе имени.       Немного придя в себя после увиденного, девушка вновь уложила разбаловавшегося детеныша и решительно принялась его пеленать. После нескольких попыток план удался. Закрепила результат девушка при помощи рулонного лейкопластыря, крепко обмотав получившийся подгузник снаружи.       — Вот теперь попробуй снять, — торжествующе проговорила Настя, наблюдая неловкие попытки Бреда освободиться. Детеныш в ответ лишь оскорбленно насупился.       Возвращения родителей Настя дожидалась с замиранием сердца. Сперва она думала честно предъявить им свою неожиданную находку, но, проиграв в голове несколько возможных сценариев дальнейшего развития событий, вконец убедилась, что это просто ужасная идея. Так что, стоило отцу и матери появиться на пороге, старшая дочь засуетилась и скрылась у себя в комнате, сказав, что должна срочно заниматься.       — Я не поняла, ты же все экзамены сдала, что еще-то зубришь? — крикнула вдогонку Насте удивленная Евгения Сергеевна.       — Там еще входное тестирование ввели! — нашлась та. — Очень сложное! А я несколько тем забыла подготовить, вот сейчас вспомнила.       Родители только плечами пожали. Да, доча у них ответственная растет, тут ни убавить ни прибавить…       Уставшие после трудового дня, мать и отец сели ужинать вчерашним борщом, который Настя каким-то чудом успела разогреть к их приходу, а сама девушка, закрывшись в свой комнате, сделала вид, что прилежно учится. На самом же деле она приступила ко второму сеансу кормежки. Бред как раз отдохнул, поиграл с останками кукол и испробовал все способы снять с себя подгузник. В последнем деле он успеха так и не добился, а потому переключил свое внимание на поиск пищи. Чтобы он не верещал и не топал, пришлось вновь предпринять попытку наполнить его ненасытное брюшко.       Тушенка в качестве корма Настю очень и очень разочаровала. Похоже, консервы оказались для детеныша слишком жирными, а может, слишком перчеными, вот его и пронесло… По логике, детское питание должно было являться гораздо более щадящим для юного желудка, но оставался вопрос, как же его Бреду все-таки скормить. Впрочем, идеальный вариант вскоре возник сам собой. В поисках подходящего устройства для удобной подачи пищи взгляд Насти наткнулся на выставляющуюся с полки кулинарную книгу. На обложке красовался кремовый торт. Этот самый торт и решил проблему.       В рюкзаке давным-давно завалялся плотный полиэтиленовый пакет — вот из него-то Настя и придумала изготовить подобие кондитерского мешка. Аккуратно вывалив в пакет содержимое двух баночек мясного пюре, девушка согнала всю полученную массу в один угол и срезала ножницами самый кончик, получив таким образом приспособление для выдавливания пищи в пасть иждивенца. Вновь взяв Бреда на руки, она дала ему обнюхать каплю детской смеси и, как только монстрик, раскрыв жвала, выразил готовность подкрепиться, закачала ему в рот порцию пюре. Прошло просто идеально. Пища была мгновенно проглочена, и детеныш требовательно потянулся за добавкой.       После еды Бреда опять потянуло в сон, и Настя, уложив его, ненадолго смогла покинуть комнату и спуститься вниз, дабы родители совсем уж не насторожились. Однако оказалось, что они не насторожились абсолютно: отец заснул перед телевизором, а мать ушла в баню.       Тогда Настя обосновалась на кухне, где налила себе чаю и сделала бутерброд. Подопечного-то она накормила сегодня аж дважды, но сама за целый день не съела ни крошки и сейчас весьма кстати вспомнила об этом. Перекусив, девушка немного посидела наедине со своими мыслями в тишине, покуда последнюю не нарушил раздавшийся со второго этажа визг, сразу заставивший подскочить и броситься в свою комнату. Отец, к счастью, со сна не понял, откуда звук, и решил, что из телевизора…       Успела Настя как раз вовремя: Бред проснулся, потерял свою няньку и теперь готовился закатить истерику. Он был настолько огорчен своим пробуждением в одиночестве, что даже появление девушки не смогло сдержать его бормотания и всхлипываний. Быстро сориентировавшись, Настя пересекла комнату, на ходу подхватив детеныша, и включила стоящий в стеллаже магнитофон. Плач инопланетного младенца нужно было хоть как-то замаскировать.       Но заглушать Бреда даже не пришлось. Первые же раздавшиеся звуки «Этнической коллекции» заставили малыша замолчать и удивленно прислушаться. Настя немного убавила звук, чтобы не сердить родителей, и усевшись вместе с подопечным на кровать, стала наблюдать за его реакцией. А поглядеть действительно было на что. Зазвеневшие индийские песнопения вызвали у Бреда явный и неподдельный интерес. Детеныш вертел головой, словно пытаясь отследить источник звука, возбужденно пофыркивал и ворчал, пока не закончилась композиция. Дальше заиграла японская мелодия, и сочетание флейты со струнными детенышу явно не понравился — Бред забеспокоился и стал ныть, так что Насте пришлось перемотать на следующую мелодию. Следующей была африканская музыка, которая больше пришлась малышу по душе, а вот ирландский мотив вновь Бреда расстроил. Последней по списку шла достаточно грубая, по мнению Насти, композиция «Варган и горловое пение». Но каково же было удивление, когда на первых вибрирующих нотах детеныш блаженно заурчал и сам полез к няньке на колени. Не прошло и минуты, как Бред безмятежно, крепко спал — так, будто попал под нежные и могучие чары долгожданной материнской колыбельной…       Умиленная неожиданным зрелищем, девушка замерла, вслушиваясь в гортанные звуки, льющиеся из динамиков, не особенно ей приятные, но загадочным образом успокаивающие для сиротки-найденыша, странного создания, явившегося не то со звезд, не то из параллельного мира. Настя сидела спиной к окну, а потому не могла видеть, как ветви растущего у стены дома старого клена, качнулись, и вдоль ствола скользнул чей-то темный силуэт.