Няня

      Бред начал подавать признаки активности только на подъезде к городу, и признаки это были не самые хорошие… Автобус трясся, подпрыгивая на ухабах, и рычал так, словно под его капотом была не сотня «лошадей», а голодный львиный прайд. Из-за этих постоянных прыжков и непредвиденного чередования ускорений и торможений проснувшегося детеныша закономерно укачало. Радовало то, что среди издаваемых мотором звуков пассажиры хотя бы не расслышали, как он блюет… Одна только Настя ощутила икающее подрагивание содержимого рюкзака под своими руками. Минуту спустя сидящая рядом с девушкой пожилая дама начала подозрительно принюхиваться, а еще через некоторое время заозирались и зароптали люди спереди и сзади. Очевидно, все догадались, что в салоне кого-то вырвало, но никак не могли понять, где и кого именно. Настя готова была провалиться со стыда на месте… Но она мужественно изобразила непроницаемое лицо, хотя больше сейчас было настроение вопить от ужаса, осознавая, что предстоит обнаружить внутри рюкзака при выходе.       Не отыскав источника запаха, пассажиры дружно пожали плечами и пооткрывали все окна, так что доехали с ветерком. Безумно жаль было только бедного Бреда, вынужденного барахтаться в собственной рвоте. Оставалось лишь мысленно уговаривать его потерпеть еще полчаса.       Когда автобус прибыл на станцию, Настя выскочила из него как ненормальная, чуть не сбив с ног контролера, и, выхватив из багажного отделения свою сумку, понеслась на поиски туалета. Таковой нашелся достаточно быстро тут же при вокзале. К счастью, в силу своего угнетающего гигиенического состояния санузел оказался маловостребованным и радушно встретил начинающих путешественников полной пустотой как заржавленного умывального отделения, так и покосившихся кабинок.       Было грязно, влажно и пахуче, но зато одна из имеющихся кабинок почти не имела щелей и закрывалась изнутри. Бодро перепрыгнув через желтые лужи, Настя проникла за заветную дверь и заперлась. Брезгливо оглядевшись, она вздохнула и все-таки установила сумку напротив бетонной ямы в полу (унитазом это язык не поворачивался назвать). На сумку девушка водрузила рюкзак и, наконец, с содроганием расстегнула его. Тогда из сочащихся полупереваренным мясным пюре с душком рябиновой настойки недр медленно поднялась бледная физиономия с мелко трясущимися жвалками и выпученными глазами, влажными от слез. Детеныш выразительно икнул.       Тихо причитая и извиняясь, Настя вытащила Бреда и, с трудом удерживая его на весу — он был весь скользкий, да еще и принялся отбиваться — принялась приводить его в порядок. Стащив с Бредушки благоухающий самодельный подгузник и обтерев малыша с ног до головы влажными салфетками, девушка посадила его на сумку рядом с рюкзаком, погрозив пальцем, когда подопечный заерзал и попытался скатиться вниз. Потом она аккуратно извлекла испачканные игрушки и завязала их в пакет, после чего долго и тщательно вытирала клеенчатый (какая удача, что он был клеенчатый!) подклад рюкзака.       Когда с загрязнениями худо-бедно удалось справиться, Настя напоила Бреда водой и усадила обратно в рюкзак, подстелив полотенце. Закинув ношу за плечи и подняв сумку как можно выше, она вновь прыжками преодолела расстояние до рукомойника, где сполоснула руки и лицо, а так же перемыла заблеванные игрушки, дабы поскорее вернуть их расстроенному питомцу. Весь мусор девушка ногой упихала в единственную переполненную урну.       Следующей задачей было успешно эвакуироваться из туалета, глотнуть свежего воздуха и добежать до ближайшей аптеки. Удача вновь улыбнулась Настеньке, ибо аптеку долго искать не пришлось, а в торговом зале еще и других покупателей не оказалось, так что скучающая тетенька-фармацевт смогла посвятить ей добрых полчаса времени, дабы помочь с выбором самых плотно застегивающихся подгузников.       — А размер-то какой нужен? — перекладывая пухлые упаковки, осведомилась продавщица.       Настя открыла рот и задумалась… А действительно, какой?       — Ну… Вот на такого карапуза, — в конце концов выпалила она, показывая руками примерный рост Бреда. Лицо фармацевта вытянулось.       — Ну хоть возраст скажите… — растерянно проговорила она, в силу профессиональной этики с большим трудом удерживаясь от дополнительных вопросов.       Настя снова открыла рот…       Фармацевт похлопала глазами. Потом уже слегка испуганно вытянула с полки «тройку» и протянула странной покупательнице. Настя торопливо поблагодарила, попросила еще большую пачку детских влажных салфеток и, расплатившись, припустила обратно в сторону автовокзала.       — Хорошо еще, что у тебя хвоста нет, — проворчала девушка, спустя некоторое время под прикрытием знакомой туалетной кабинки старательно засовывая Бреда в оказавшийся слегка тесноватым подгузник. Кстати, это была не совсем правда: копчик детеныша выдавался намного сильнее, чем у человека, образуя забавную «кнопку», слабо подвижную при надавливании, но не настолько свободную, чтобы вилять. Была ли это норма, Настя не знала, но подозревала, что данное образование немало мешает малышу сидеть откинувшись — Бред действительно чаще отдыхал на корточках, а если и садился на задницу, то широко раскидывал задние конечности и наклонялся вперед. Впрочем, на ручках он мог нежиться в любом положении.       Окончив процесс пеленания, девушка вновь усадила детеныша на сумку, после чего, плюнув на стыд и поборов омерзение, сама пристроилась справить малую нужду, дабы не терпеть до железнодорожного вокзала. Бред с огромным интересом пронаблюдал весь процесс, хотя стесняться его не вышло бы даже при всем желании — все равно что от кота в сортире закрываться.       Наконец, повторно устроив подопечного в рюкзаке и убедившись, что он прочно вгрызся в шайбу, Настя одернула кофту, удобнее перехватила поклажу и двинулась дальше. Следующий отрезок пути предстояло преодолеть на общественном транспорте. До станции было не очень далеко, и добрались они с Бредом без приключений, их даже не сильно затолкали в автобусе.       Потом они еще час сидели в зале ожидания. Настя забилась в самый дальний уголок и, засунув руку в рюкзак, потихоньку почесывала детеныша за ушком (вернее, за углублением, его заменяющим). Подопечный от этого млел и еле слышно ворковал, но в вокзальном шуме его голосок совершенно терялся, не привлекая внимания даже самых близких соседей. Зато хоть сидел смирно…       Поезд подали вовремя. Заходя в душное пространство плацкарта, Настя десять раз поблагодарила судьбу за то, что ей досталась верхняя полка возле самого туалета. Так вышло, что за билетом девушка выбралась слишком поздно, и мест почти не оставалось. «Боковушки» Насте категорически не нравились своей открытостью, нижним полкам она также не доверяла, так что пришлось брать то, что имелось в остатке. Сначала было досадно, но теперь все минусы места в конце вагона обратились в плюсы: имелась возможность в любой момент незаметно для лишних глаз сбегать перепеленать малыша, да и соседи подобрались такие, каким до путешествующей девушки дела не было — трое приятелей далеко за сорок, едущих, видимо, в столицу на заработки.       Свою сумку Настя с позволения нижнего соседа запихнула под сидение, а рюкзак взяла на колени, скромно присев на краешек в ожидании проверки билетов. Как только улыбчивая проводница прошла по вагону, проверив документы и разрекламировав тапочки за семьдесят рублей и кофе за двести, Настя закинула рюкзак на свою полку и взгромоздилась туда сама, обнявшись с Бредом через брезент и повернувшись к людям спиной. Ехать предстояло около восьми часов.       Мужики внизу, стоило поезду тронуться, развернули копченую курицу и достали карты, абстрагировавшись всей честной компанией от остального мира. За боковым столиком, располагающимся напротив, кряхтела какая-то древняя старушка. В целом аудитория подобралась погруженная в себя и нелюбопытная.       Повозившись на жесткой полке, Настя устроилась удобнее, сунув под голову свернутую кофту, и притворилась спящей. А спустя полтора часа на самом деле задремала под мерный стук колес…       …Проснулась девушка резко. Оттого, что рюкзак активно зашевелился. Настя аж подскочила, ибо первая посетившая ее мысль была о том, что Бред выбрался на свободу. Однако детеныш ограничился лишь тем, что немного расковырял «молнию» и высунул в образовавшееся отверстие лапку. Прямо на глазах изумленной Настеньки когтистая пятерня пошарила вокруг и проворно вытянула из наружного кармана рюкзака кусок колбасы, немедленно скрывшись с добычей вновь. Спустя мгновение изнутри раздалось тихое причмокивание.       Девушка помассировала пальцами веки и, несколько раз сморгнув, полезла за бутербродами, которых, как оказалось, в распотрошенном пакете уже не было и в помине, вернее, был только один хлеб без колбасы.       Ощутив, что желудок понемногу начинает слипаться от голода, Настя, делать нечего, прямо лежа доела то, что осталось, не переставая удивляться внезапной находчивости монстрика, потом запила свой «шикарный обед» водой и, потихоньку приоткрыв рюкзак, напоила довольно жмурящегося Бреда. Дядьки внизу продолжали пировать, бабка продолжала кряхтеть, так что на возню девушки с верхней полки опять никто внимания не обратил. До Москвы оставалось три часа…       Рок как раз вернулся с удачной Охоты и планировал немного отоспаться, когда на его наруче внезапно запищал сигнал тревоги. Самец насторожился и, бросив в тамбуре корабля связку трофеев, быстро развернул сообщение. А в следующий момент его мандибулы поехали вниз, и воину отчаянно захотелось протереть глаза. Судя по показаниям маячка, его отпрыск сейчас стремительно удалялся от прежнего места пребывания, развивая все более дикую скорость!       Рок нахмурился и нажал кнопку обновления — может, это какой-то сбой? Ведь только что еще все было в полном порядке! И вся предыдущая неделя прошла практически идеально! Первые несколько дней самец внимательно следил за поведением уманки, но потом убедился, что она справляется с возложенными обязанностями на отлично, и окончательно успокоился. Она, конечно, перемещалась в течение дня в пределах своей родовой общины, но Диверсию не оставляла ни на минуту, перенося его за плечами в специальном устройстве, которое, похоже, как раз было предусмотрено для транспортировки умановских мальков. Она кормила и купала детеныша, не обижала его и даже пыталась по-своему как-то развлекать. Датчик, вживленный малышу под кожу, исправно пересылал данные о его самочувствии, и Рок был в курсе, что Диверсия постоянно сыт и доволен. Вчера вот только он подозрительно долго спал, но отец списал это на скачки давления — погода накануне опять вытворяла черт-те что…       И вот теперь на бедного самца вдруг обрушился подобный сюрприз… Его сына увозили в неизвестном направлении с неизвестной целью. И, что больше всего напрягало, Диверсия, судя по показаниям чипа, даже не особо из-за этого нервничал! Возможно, его накачали какими-то химикатами или ввели в гипноз?       Оправившись от первого шока и смачно выругавшись по поводу проклятого Мягкого Мяса, Рок все же решил не поддаваться панике, а последовать за сигналом, благо корабли яутжей были намного быстрее любого умановского транспорта. Не теряя времени даром, охотник бросился в рубку, ввел в навигационную систему нужные координаты и спешно стартовал.       По истечении часа под кораблем, идущим в скрытии на малой высоте, показалась стальная лента рельсов, по которой грохотал примитивный колесный состав. Сигнал маячка указывал на то, что именно внутри него уманы спрятали малька.       Первым желанием Рока было десантироваться на крышу этой колымаги, пробраться внутрь и перемочить всех уманов к черту, но он каким-то невероятным усилием сдержался. Он опасался, что, растревожив мягкотелых своим появлением, наоборот, подвергнет сына лишней опасности. Потому самец решил пока просто преследовать странный транспорт, не выдавая своего присутствия. Когда-то ведь эта штука должна была остановиться. Вот тогда уманам не поздоровится…