Синяя бабочка плетельщика судеб

Самый сильный, панический ужас в человека вселяет… идеал. Книга Масок

      С третьей попытки мне всё-таки удалось засунуть почти бессознательную тушку Эрни в криокамеру. Парнишка дважды испугался аж до трансформации — на третий раз сил уже не хватило. Мимо нас нет да нет проходили воины тьмы из нового «помёта» с показательно равнодушным видом. Но учитывая, что лаборатории не входят в маршрут патрулирования, ребята просто элементарно любопытствовали. Совсем-совсем новенькие, видимо, не обученные ещё толком, хе-хе-хе.       После чего я последовал дальше, вглубь целительского… то есть, медицинского отдела. Дверь с тихим шипением открылась передо мной, как в старые-добрые времена, аж ностальгией повеяло… Ну, или грозой, чистящим средством и цветами. Моя ностальгия хорошо пахнет, не чета некоторым солдатам.       Я прошёл мимо гладкого металлического стола, вокруг которого висели жутковатые стальные «руки», у которых вместо пальцев были скальпели, свёрла, рубила и отвёртки. Я как-то видел, как эти в прямом и переносном смысле волшебные «руки» собирали растерзанного Стража почти по кусочкам. Слева в рядок стояли регенерационные капсулы, напоминающие растолстевшие округлые гробы с зеленоватой крышкой. Справа, чуть впереди — шкафы с зельями и порошками. Помню, я сдуру поинтересовался, как готовится одно из них… А ну да, я же уже рассказывал про лекцию об алхимии, с которой мне так и не удалось сбежать. И, наконец, в самом дальнем конце помещения стоял нужный мне аппарат: стеклянная коробка, метр на метр площадью, два с половиной — высотой. Когда закрываешься в ней, с потолка льётся синий, целительский дождь.       Такая расстановка вовсе не случайна. У порога — стол, на который кладутся самые повреждённые клиенты. Чуть дальше — капсулы, если раны серьёзны, но пришивать ничего не надо. И в самом конце — водичка для поверхностных ран, куда больной вполне может залезть и сам. Так что я разделся, сложил аккуратной кучкой одежду на специальную подставку и вошёл в кабинку. С глухим «чпок» она закрылась и…       — А-а-а-а!!!       Заорав, я рванулся обратно, пытаясь открыть дверь, выломать её плечом, но ничего не вышло. Только мерзкая горькая жидкость попала в рот, и я поперхнулся, смачно отплёвываясь и обиженно глядя в стену. От туда на меня не менее обиженно посмотрело отражение, сверкая синими глазами и не менее синими подтёками на лице. Ещё раз ударив дверь плечом, я так ничего и не добился. Ну ладно, попробуем по-другому… Я протянул руку сквозь обжигающие струи и ткнул пальцем в синюю кнопку. Ничего.       Твою ж…       Сверху на меня лилась обжигающе-горячая синяя жидкость, дверь не открывалась, температура не регулировалась. Я раньше пользовался этой кабинкой, когда меня покусал ужаленный — в прямом смысле — под зад юный Страж. Клыки у него ещё не сформировались, как и мозги, так что я отделался лёгким испугом и нагоняем от Хара, когда я пытался эту рану скрыть. Ну не любит император больных на своей территории, не любит… Поэтому никакого подвоха я не ожидал, ан вот как оно вышло. Неужели какой-то автоматический режим?..       Спустя некоторое время я вполне адаптировался к жару. Это после холода улицы она казалась обжигающей, а на деле ничего так, нормально, как в бане. Только зелье воняет сильно, но всё-таки терпимо. Ну ладно, вон шрамы исчезают прямо на глазах, наверное, температура воды влияет на эффективность работы. Значит тот, кто ставил эти настройки, был не таким уж болваном и паниковать мне больше не надо. В конце концов, не умру же я в шаге от Великой Тайны, в исцеляющей кабинке…       С моим-то везением? Да запросто!       Постепенно все шрамы стёрлись… Сквозь них проступило моё родное лицо, словно под руками мастера-художника, который убрал с картины ученика лишние детали. Ушёл напускной возраст, исчезли морщины и пигментные пятна. Да вот только детскую припухлость щёк и губ так не вернёшь — скулы были очерчены чётко, упрямо, что невольно напоминало: это не та же река, хоть её русло и вернулось в норму после паводка.       Оглядев себя в отражающей стенке кабинки я довольно хмыкнул и толкнул дверь. Ничего. Ну, наверное, ещё не всё исчезло, где-нибудь на спине осталось, надо лишь немного подождать… Но ни через пять, ни через десять минут кабинка не пожелала открываться.       Ой-ой-ой…       Я стоял и с ужасом смотрел, как у меня буквально на глазах отрастают волосы. Жуткое зрелище, будто время проходит, а ты всё так же находишься в одном месте, не двигаешься… стареешь. Слева на голове у меня была проплешина, инквизиция как-то забавлялась кислотой и с тех пор на там ничего не росло. Теперь оттуда вылезли новые, юные волоски, от воды кажущиеся почти чёрными. Неровно дрожа, они вместе с потоками зелья опускались вниз по шее и лицу. Я поднял руку, чтобы убрать их и в ужасе вскрикнул: мои аккуратно обгрызенные ногти стали пятисантиметровыми когтями.       Нет, это совсем-совсем ненормально.       — Эй! — я стукнул ладонью стенку. Кулак сжать не получилось. — Выпустите меня отсюда!       В ответ мне послышалось злорадное хихиканье. Тихо-тихо, на грани слышимости, даже не определить голос. И вообще, не уверен, что это был не глюк.       — Выпустите! — требовал я, отплёвываясь от волос. — Гуахаро! Хар! Что это за шуточки?!       Смех стал ближе и отчётливей… Только я готов был поклясться, что ржал не человек. Механический, прерывистый голос напоминал речь самого императора, но такие дурацкие приколы совсем не в его стиле. Отлично… Я прислонился затылком к стене, подставив лицо под струи воды, чтобы волосы не лезли в нос. И чтоб не видеть, как они растут.       Итак, кто бы это мог быть? У кого хватит технических познаний, чтобы захватить игрушку императора?.. Точно не у воинов тьмы, они в целительстве ни бум-бум и вообще в лаборатории стараются не заглядывать. Разве что… Да нет, бред. А почему бред? У меня вон бабочка была говорящая, почему бы и тут не поселиться разуму?..       — Слушай, прости меня за криокамеры, — сказал я, чувствуя себя донельзя глупо. — Я слишком заигрался с Эрни, мне показалось забавным его пугать… и я не подумал о другой стороне вопроса. Прости, а?       Дверь не открылась, но и хихиканье стихло, сменившись задумчивым молчанием. Ну или неизвестный шутник замер, чтобы я мог дальше говорить, а он потом бы поржал ещё пуще над моими словами. Но делать нечего, никаких больше идей у меня не было.       — Я больше не буду! Даже на пол бумажки бросать! — в панике заявил я. Чтобы нормально говорить, пришлось наклонить голову и я увидел, как медленно растут ногти на ногах. — И починю криокамеры! Под чутким руководством Гуахаро! Честно!       Стена под моей спиной внезапно ушла в сторону, и я с размаху упал на пол, в позу «упор-лёжа». Многолетние тренировки не прошли даром, я успел извернуться в воздухе… и подскользнуться на синей жидкости, раскинув руки ласточкой. От моей кожи шёл пар: горячее зелье испарялось прямо на глазах, делая меня похожим на огненного голема, заботливо политого водичкой. Я подтянул руки, пытаясь встать, но «наступил» на волосы и зашипел от боли, шлёпнувшись обратно. Переведя дыхание, я аккуратно, контролируя каждое движение когтей, упёрся в пол, внимательно следя, чтоб нигде никакой прядки не было, и поднялся на четвереньки. Ободрённый успехом, я попытался опереться на ступню и тут же завыл от боли, едва не сломав ноготь.       Плюнув на эти попытки, я перевернулся, сев на задницу ровно и произнёс:       — Блин, ну хоть ножницы-то дай, это же совершенно невозможно!       Хохот невидимого собеседника возобновился, но рядом со мной буквально в воздухе появились кусачки. Я поразился мудрости этого существа: четверть метра ногтей я бы в колечко ножниц не продел бы. Разве что отламывать или отгрызать, но тут я даже не знаю, с какой стороны схватиться.       Я быстренько отщёлкнул ногти на руках, оставив примерно по сантиметру, ибо была вероятность с первой попытки отрезать их вместе с пальцами. Затем перешёл к ногам, где размеры оказались поскромнее: всего-то сантиметров пятнадцать. Замок, словно издеваясь, создал рядом зеркало, чтоб я не питал иллюзий о том, насколько жалко я выгляжу.       А вот хрен ему.       Кокетливым жестом я зачесал волосы на бок и подмигнул своему отражению. Красавец… Плевать, что двухцветный: оказалось, посещение инквизиции добавило полмешка пепла на мою голову, а новые волосы отросли моего родного, каштанового оттенка. Таким образом от кончика сантиметров двадцать они были тёмно-серые с белыми прядками, а чуть выше — сочно-коричневые… Плевать, что весь полосатый и в пятнах: шрамы, хоть и исчезли, но на их месте была нежно-розовая, чистая кожа, резко контрастирующая с загаром. Зато глаза у меня красивые, вот…       Последнее наследие умершего хранителя.       Помрачнев, я быстро справился с излишками когтей и затребовал у замка настоящие ножницы. Видимо, зданию стало совестно и он расщедрился на целый набор всяких пилочек-палочек-хрен-знает-чего. Я сначала хотел заострить ногти, превратив их в оружие, как делала одна из народностей Западной Империи, но мне пришлось с сожалением признать, что даже после магической обработки мои ногти слишком слабы для заточки. Да и обращаться я с ними совсем не умею и скорее выколю себе глаз, чем пораню кого-то другого.       Да-да, пакости мне ставила аж сама Цитадель! Хар как-то говорил, что является супер-сложным артефактом с собственным характером, но я не то чтобы не поверил, просто… Воспринял это как нечто незначительное, типа баек о быте соладоров, что с равным успехом могут быть и наглым враньём, и поражающей воображение правдой. Всё равно замок не любит общаться с «людишками» и ничем не проявляет себя веками… А вот надо же, я умудрился его разозлить. Надо патентовать это как особый магический дар. Для полного комплекта осталось разозлить только самого Гуахаро, но мне тогда патентовать будет нечем, м-да…       Рядом появилась чистая одежда, гребешок и ремешок для волос. Какая прелесть! Замку стало стыдно, и он извиняется! Эх, жаль, что об этом даже никому не расскажешь, сочтут брехнёй.       Одежда была не моя. Ибо целая, м-да… Но и не форма воинов тьмы, ибо чёрная. А так — качественная, крепкая, мне по размеру и удобно сидит. Жаловаться не на что, даже можно спасибо сказать… Одевшись, я некоторое время вспоминал, как плетутся косички — это было давно и неправда, Риваша подтвердит — а потом неуверенно собрал волосы в слабый жгут, оставив светлую часть болтаться. Слишком неровные, расплетаются.       Встав, я оглядел себя в зеркало в полный рост. Кр-расавец! Сам бы в себя влюбился, да только жрать больше хочется. Наверное, теперь мне и говорить ничего не надо, девки сами вешаться будут гроздями, надо только таинственно молчать и изредка бросать загадочные взгляды. И ресницы вот так томно опустить и мужественно поиграть желваками. Гы… Надо будет это срочно опробовать. На Фани, что ли?.. Впрочем, она и так моя с потрохами, пусть сама и заявляет обратное.       Пуговицы камзола внезапно затянулись дымкой, словно вокруг них возник очень плотный кусочек тумана. Через пару секунд он рассеялся и на месте обычных фигурных гвоздиков оказались ультрамариновые шарики в серебряной оправе.       — Думаешь, так лучше? — с сомнением спросил я и взглянул в зеркало.       Ой…       Нет, пожалуй, в таком виде я на столичный бал пойти не рискну. Ибо сначала меня жестоко и массово изнасилуют дамы, а потом, после того, как страже удастся пробиться, мою почти бездыханную тушку казнят, как сильфийского шпиона. А после смерти меня боготворят, сказав, что это богиня гармонии Лийина послала на нашу грешную землю воплощение красоты.       Не, преувеличиваю, конечно. Слегка. Но я как-то привык себя видеть более серым и незаметным.       — Тебе не кажется, что это слишком? — У меня даже самого не выходило оторвать взгляда от лучистых ярко-синих глаз. От моих же собственных глаз! — И вообще, они, кажется, даже ярче стали… Не, серьёзно, ты что со мной сделал? Это же кошмар какой-то!       Послышался смешок и зеркало исчезло. А в дверь лаборатории уже стучали.       — Владыка приглашает вас на обед, — послышалось громко и чётко. — Все уже собрались, ждут только вас.       Вау, какая честь! А ведь моей неземной красоты ещё никто не видел!       — Уже иду.              — Всем привет, — бодро заявил я. Для пущего эффекта хотел двери пинком распахнуть, но предусмотрительный замок раскрыл их сам. — Извините за опоздание, гонец был неторопливым.       В обеденной комнате уже действительно все собрались. Во главе стола, конечно, император. Сидит, пялится в никуда… Приоделся по случаю, халатик сменил. Но — я на ходу заглянул под стол — тапочки на месте. Справа, через место от него пристроилась Фани… Нет, леди Алифания. Удивительно, что делают с девушкой ванна, макияж и платье. Корсет подчёркивает высокую грудь и тонкую талию, юбка целомудренно опускается до самого пола, придавая верхней половине тела дополнительную хрупкость. Было жутко непривычно видеть её такой… И я был вынужден признать, что платья — это самое то для женщин. Женщина должна быть в платье, хоть как!       Три сильфа сидели в рядок с левой стороны, за два места от Гуахаро. Глядя на них, я не мог отделаться от ощущения, что это какие-то грубые глиняные заготовки, на каждом из которых стоит небрежная метка гончара, что вот этот вот кусок станет чашкой, а вот этот — тарелкой. Но самой формы пока не было.       Четвёртый чужак сначала тоже показался мне сильфом, мало ли, не всех видел при входе, но нет… Если продолжать аналогию, то он казался тщательно вылепленной статуэткой из фарфора… Из необожжённого фарфора. Почему-то с Фани таких ассоциаций не было, она была человеком из плоти и крови, а вот этот чужак… Кроме того, он был в платье. То есть, в жёстком камзоле длинной до пят, но под ним была юбка. Я точно видел, когда тапочки разглядывал. Да и количество украшений на нём превосходило все допустимые нормы: несколько цепочек; длинная серьга, почему-то только в одном ухе; различные браслеты; фигурные кольца на каждом пальце, а на некоторых — по два. И всё это из серебра с каким-то фиолетовым камнем.       — Леди Алифания, — поклонился я, когда проходил рядом с её местом. — Очаровательно выглядите. Не думал, что дорожная грязь может скрыть даже такое совершенство.       Фани одарила меня благосклонным взглядом и легким кивком. В уголках губ девушки притаилась улыбка превосходства, но одновременно взгляд выражал и некоторое недоумение:       — Благодарю, лорд?.. — явная вопросительная интонация ненавязчиво побуждала представиться. Хих, меня явно не узнали.       — Жаль, амулет у тебя разрядился, не могу снова свою личность подтвердить, — ухмыльнулся я. — Зато теперь ты можешь оценить, на что так падка твоя сестра.       Фани недоуменно моргнула. Потом снова глянула на меня, и опустила ресницы уже намеренно, чтобы притушить яростный блеск глаз. Все же не к лицу благородной леди устраивать выяснения отношений при посторонних, да еще и сильфах.       — Видимо, дорожная грязь обладает поистине великими способностями к маскировке, баронет, — в голосе несмотря на все усилия Алифании сохранять спокойствие, слышались нотки сарказма. — Жду не дождусь увидеть вашего ученика — он должен в таком случае и вовсе потрясать воображение.       — О, нисколько не сомневаюсь в этом! — радостно воскликнул я, подмигнув Гуахаро.       Я уселся между ним и Фани, прямо напротив не идентифицированного чужака. Тот разглядывал меня с нескрываемым любопытством, как неведомую зверюшку, несколько не стесняясь своего внимания. Я отвечал ему не менее любопытным взглядом. Черноволосый, с тёмно-синими глазами, он вроде бы казался человеком… В отличие от сильфов, которые щеголяли с совершенно дикими расцветками, одинаковыми на волосах, радужках и ногтях. Да и косились те на чужака весьма опасливо и дружно.       — Это весьма невежливо, садиться за стол, за который тебя не приглашали, — заметил зеленоволосый. Точнее, его цвет был нежно-нежно зелёный, как молодой салат. У меня даже возникло нездоровое желание пожевать его волосы.       — Мне как-то дома правила этикета Пустошей не преподавали, — вежливо приподнял бровь я. — Но хозяин не против, и я, пожалуй, останусь… Кстати, упрёк собеседника в том, что он не следует этикету, является самым страшным его нарушением… Так что завянь.       — Ты знаешь, с кем разговариваешь? — развеселился тот.       — Понятия не имею, нас не представили.       Все взгляды дружно скрестились на Гуахаро. Тот со вздохом вышел из прострации и посмотрел на нас так, что я мгновенно почувствовал себя идиотом. Радует, что это, похоже, было коллективным внушением.       — Оно вам надо? — тоскливо спросил он.       — Надо! — ответили мы, дружно, хором.       Только чужак промолчал.       — Ну ладно. Это Ашер, — кивнул на него император. — Последний, обладающий знаниями о забытом искусстве некромантии. Но вообще — няшка. Какого чёрта он сюда припёрся, не знаю, но выгнать не получается, ибо я всё ещё надеюсь спихнуть ему этот замок.       — Да зачем он мне сдался? — меланхолично спросил Ашер. Меня будто током ударило: его голос казался до боли знакомым, но я не мог вспомнить, где его слышал. — Я не люблю сидеть на месте. Так, поем у тебя, ноги подлечу и дальше в путь.       — То есть, вы путешественник? — заинтересованно спросила Фани. Кстати, обидно, что она не умерла на месте от моей неземной красоты. Возможно, уже попривыкла, глядя на конкурентов.       — Что-то вроде того, — улыбнулся он девушке. — Странник.       — Это сильфийский наследник престола, Корин, — Хар ткнул длинным тонким пальцем в сторону зеленоволосого. Гы, а его в нарушении этикета не обвинили. — Лицемер, гад и бабник. То есть, обладает всеми задатками хорошего правителя, но почему-то им не спешит становится.       — К вашим услугам, — шутливо отдал честь тот.       — Это две его ручные обезьянки, от которых убежать у него не получилось. Корин хотел бы прийти ко мне и вовсе в одиночку, чтоб потом сбежать в живое кольцо, но охрана папочки бдит.       Я с сомнением оглядел персикового и оранжевого сильфов.       — И что сложного, чтобы сбежать от них?       — Ничего, — пожал плечами Хар. — Для тебя. Ты и от инквизиции убежал, и от меня полгода скрывался…       Я пожал плечами. Вся «правая сторона» посмотрела на меня с интересом.       — Могу я поинтересоваться вашими именами? — спросила Фани.       Персиковый свысока глянул на девушку — не то чтобы как на неразумную букашку, но примерно к уровню подростка, рядящегося в родительское платье, Фани прировняли. Целительница взгляд выдержала, разве что села еще ровнее, являя собой эталон правильной осанки.       — Валентайн, — снизошел до того, чтобы представится сильф.       Алифания перевела взгляд на второго — оранжевого, как спелый апельсин.       — Октавиус, — уронил тот с видом божества, отвлекаемого от великих дум глупыми смертными. Вроде и достали уже по самое не могу, и прибить совестно — оно ж не понимает.       — Алифания, герцогиня де Фьюри, — титул был упомянут небрежно, как бы между прочим.       Мне от их высокомерия немедленно захотелось высморкаться в скатерть. Просто чтобы поглядеть, как их перекосит. Остановило меня только отсутствие скатерти и коварный взгляд Корина, который, похоже, тоже задумал какую-то пакость, как бы не ту же самую.       — Это Морин, мой друг и яростный мститель, желающий оторвать мне голову, — продолжал Гуахаро. — Что он с успехом и проделал. Врун, болтун и бабник. Обладает способностью доводить до белого каления всех, независимо от начальной эмоциональности. Задержался он как раз потому, что умудрился разозлить мой замок.       Ашер хихикнул и с уважением мне кивнул. Корин выглядел озадаченным.       — И девица, которую Мор притащил. Фани, какая-то там герцогиня. Пала жертвой обаяния Морина, даже когда он был в таком виде, что взглянуть на него без содрогания нельзя. Так что мальчики, держитесь за ваши юбочки, и не превращайтесь в девочек. На ваше счастье он достаточно консервативен.       Ашер захихикал ещё пуще. Так, не понял… А причём здесь консервативность?..       Фани сжала зубы и слегка покраснела — уверен, от ярости. Мало того, что Хар обозвал ее «какой-то там», что в исполнении императора вышло намного более обидно, чем у сильфов, так еще и посмел во всеуслышание заявить о том, что миледи ко мне неравнодушна…       — Этот мерзавец соблазнил мою сестру!       — А тебе обидно, что не тебя? — участливо поинтересовался Ашер.       — Я просто не успел, — пожал я плечами. — Когда я проезжал через её края, Фани училась в Академии. А то бы…       — Тебе ничего не светит! — отрезала аристократка.       — А больно надо… — фыркнул я.       — Вижу, общие темы для беседы вы нашли, — прервал Гуахаро. — Так возожрём же!       Тут же свет начал мигать, а на столе — появляться блюда. Как всегда, разнообразные и не соответствующие порядку. Фани в ужасе вскрикнула. Метод доставки пищи тут поражает воображение магически подкованных личностей своей невозможностью… Однако, когда свет окончательно включился, она уже сделала серьёзную мину, видя, что кроме неё никто не удивляется.       — А мороженое где? — возмутился Ашер, оглядев стол. — И с шоколадной крошкой, пожалуйста.       — И зачем тебе? — покачал головой Гуахаро. — Ты вообще можешь не есть.       — Ты тоже. Но почему-то не отказываешь себе в этом удовольствии…       Свет снова мигнул, и перед некромантом появилась вазочка с белым содержимым.       — Благодарю, — улыбнулся он в пустоту.       А с одной стороны от моей тарелки лежал нож, с другой — палочки для еды из Западной Империи. Кажется, местные духи запомнили мои предпочтения… Или это замок всё мучается чувством вины?.. Кстати, надо бы спросить имя и половую принадлежность, а то вроде суровое здание, но такие чисто женские мстительно-совестливые повадки… Я привередничать не стал, а начал накладывать себе всего понемногу. Жрать хотелось зверски, что неудивительно, после таких экспериментов с регенерацией.       — И поведению за столом вас тоже, похоже, не обучали, — высокомерно сказал Корин. Пародирует своих сопровождающих, получается хреново.       — Та я всё равно Гуахаро не переплюну, — отмахнулся я, перегибаясь через весь стол. — К тому же истинно аристократичный человек может и руками вкушать так, что наблюдающие за этим впадут в экстаз…       Фани фыркнула:       — Однако это не повод отказываться от столовых приборов, не так ли, баронет?       — Ага. Потом руки приходится долго отмывать… Либо облизывать. Оставим это для интимных ситуаций. В походе и гостях ложка сгодится.       Персиковый сильф одарил нас снисходительным взглядом — варвары, мол, что с них возьмешь… Возьму-ка я этих красивых вишенок в сиропе, буду втихую кидать в этого сноба. Надо только поставить вазочку за общей тарелкой, чтоб сразу не запалили.       — Что-то не так? — безукоризненно вежливо спросил Ашер. — Вы считаете еду руками недостойной высокородного сильфа. Или просто удивлены, что, оказывается, есть можно не только столовыми приборами?       — Это варварство, — ответил Валентайн.       Под ложечкой резко засосало, возник беспричинный страх, почти ужас. Сердце, обезумев, колотилось где-то в горле. Я согнулся пополам, прижимая дрожащую руку к груди. В следующий момент Ашер оказался перед сильфом: некромант сидел на корточках на столе, словно замерший перед прыжком тигр, и держал Валентайна за горло… Серебряный коготь на указательном пальце впился в его шею, на воротник потекла тонкая струйка крови. Волосы Ашера взвились в воздух, как чёрные змеи. Этого раньше было не видно, но на кончике каждой пряди у него было что-то вроде небольшой рельефной трубочки с камнем на боку. И эти тяжёлые металлические украшения сейчас угрожающе вились вокруг его головы.       — Я правил этим миром ещё когда твоя далёкая пра-прабабка впервые начертала на своём теле руну, обратившись к первостихии с помощью своей крови, — мягко и проникновенно начал некромаг. Интонационно его голос казался тихим, но тем не менее, он казался очень отчётливым. — На каком основании ты, мальчишка, считаешь себя выше меня? Если ты сейчас от ужаса не можешь даже призвать своё оружие?.. На что годится твоя спесь, если ты не можешь в глаза мне твёрдо посмотреть?       — Ашер, — с мягкой укоризной проговорил Гуахаро.       Тот мгновенно развернулся, впившись в него взглядом. Волосы-змеи убрались из зоны обзора некоторым запозданием. И хоть его внимание было направлено не на меня, но мне всё равно захотелось забиться в норку, подвывая от ужаса. Глаза, раньше казавшиеся тёмными, стали холодного, льдисто-серого оттенка, а лицо застыло маской, как у покойника.       — Ты пугаешь гостей, — ничуть не смутился Хар.       Некромант прикрыл глаза, словно соглашаясь. А в следующее мгновение оказался на своём месте, причём в максимально расслабленной позе: откинувшись на спинку кресла и закинув ногу на ногу. Я успел заметить только смутную тень, что метнулась от шестого до первого места правого ряда. Змеи, словно приличные хвостики, спокойно улеглись. Не удивительно, что я их сразу не заметил, украшения скрепляли волосы у самых кончиков, ниже пояса. Я со своей куцей косичкой почувствовал себя ущербным.       — А пусть твои гости меня не злят, — усмехнулся он.       — Ты чего сейчас-то пришёл? — меланхолично спросил Гуахаро, телекинезом притягивая к себе вазочку варенья, куда начал изящно макать мясные шарики на шпажке. — Ты же не любишь сильфов и знал, что они будут.       — Не люблю сильфов? — картинно удивился Ашер. — Исторические хроники с тобой не согласятся.       — Не любишь сильфов вне своей постели, — поправился император.       — Да так… Навестить тебя захотелось. Посмотреть, что новенького…       И так намекающе стрельнул глазками в мою сторону. Ой, что-то мне нехорошо…       — Мог бы завтра придти.       — Мы не уйдём так быстро! — возмутился Корин.       — Вы уйдёте так быстро, как я этого пожелаю, — всё так же меланхолично проговорил Хар. — В противном случае я вас просто телепортирую по домам, как нашкодивших щенков.       Сильф хотел что-то сказать, но посмотрел на своего товарища и благоразумно заткнулся. Тот сидел в той же позе, запрокинув голову вверх, и раскрыв глаза в немом ужасе. Кажется, он слегка шевелил губами, словно… молился? Я всего раз видел этот процесс и не до конца понял его смысл, но выглядит похоже.       — У меня как-то внезапно пропал аппетит, — признался я, отодвигая тарелку. — И ручки что-то дрожат, аж с палочек всё соскальзывает…       Ашер улыбнулся мне так, что меня чуть по креслу не размазало от облегчения. На меня он явно не злился, даже как-то одобрял мою наглость… Это ж надо такую жуть вызвать! Сколько он лет репетировал это движение?.. Впрочем, если он застал прабабку Валентайна, а сильфы живут не по одной сотне лет, то у него было на это время… А хорошо сохранился, стервец, почти моим ровесником выглядит… Если, конечно, я когда-нибудь научусь двигаться с такой вальяжностью сытого тигра… А может я и умел, просто мне сейчас кажется, что я только на дрожь способен.       — Да ладно, — подмигнул он. — Переборщил, признаю. Но мне вообще высокомерные люди не нравятся, даже если это обосновано. Одно дело — наглость или игнорирование из-за увлечённости делом, и совсем другое — вот это… Такие люди настолько высоко задирают нос, что не могут ничего, кроме него, увидеть.       — Так почему ты явился именно сегодня? — напомнил Хар.       — Потому что завтра ты возьмёшься за него всерьёз, и это будет уже не то… — легкомысленно отозвался Ашер, зачерпывая ложечкой мороженное. — Я хотел на него посмотреть, так сказать, в первозданном виде.       Слова подозрительные, но вместо их анализа я занимался тем, что пялился на руки некроманта. Такое впечатление, что я где-то уже видел эти тонкие запястья, эти аккуратные полукруглые ногти, эти фигурные кольца с черепами, змеями и оскаленными пастями. Причём самого Ашера я точно не видел, такого хрен забудешь. Но вот эти руки и голос… Никаких идей. Что, блин, с памятью моею стало?       — Как будто ты его не видел, — парировал император.       — Я много кого вижу, работа такая. Как я могу среди этого множества найти нужного?..       — Э-э-э? — задал я гениальный вопрос. — Мы виделись?!       — Да. И не раз, — улыбнулся Ашер, сверкнув клыками, что казались чуть длиннее нормы. — Честно говоря, я с тобой виделся чаще, чем с любым другим из ныне живущих.       — Я бы запомнил…       — А ты и запомнил. Только не понял, — хихикнул он, но, посмотрев на мою совсем окосевшую рожу, соизволил ответить: — Скоро узнаешь.       — Это как-то связано с Великой Тайной, из-за которой Гуахаро заманивал меня сюда?       — Ага. Напрямую. Скушай пирожное, шоколад помогает после стресса.       Я, не глядя, ухватился за указанное лакомство и целиком засунул его в рот. Ашер и Гуахаро посмотрели на меня с умилением.       — Непосредственный хомячок из тебя получился что надо, — заметил некромант. — А слабо изобразить царственное величие?       Я подумал, пошевелил челюстями, ещё немного подумал и прошамкал:       — Прошефать фнатяфа нуфно.       Ашер молча налил мне в бокал какой-то напиток. Благодарно кивнув, я выпил, проглотил, задумался… И расслабленно откинулся на спинку кресла, спокойно глядя ему в глаза с лёгкой улыбкой.       — Благодарю, это было очень кстати.       — И долго ты можешь находиться в таком модусе? — с искренним весельем спросил он.       — Не знаю, как-то не выпадало шанса проверить, — Я неопределённо помахал пальцами в воздухе, а затем с лёгким сожалением сказал: — Скорее всего, до первого декольте.       — Нормуль. Чуть поднатаскать, чтоб пакости с такой же рожей делал — и вообще шик будет. А вообще, выглядишь ты старше своих лет, так что хомячные кривляния смотрятся неуместно.       — Благодарю, — кивнул я, с досадой ощущая, что он прав. И ведь нормально же я начинал, но сбился… от шока. — Однако здесь я предпочту быть прежним шалопаем.       И озорно подмигнул.       Рядом почувствовалось движение. Это Фани затрясло крупной дрожью. Я с беспокойством обернулся к ней, но девушка, казалось, меня и вовсе не видела, продолжая пялится в пустоту и обнимать себя руками. Это что же… Она всё это время не двигалась? Ой-ой-ой, похоже, я ещё легко отделался от этой шок-терапии. Надо срочно вернуть её обратно, а не то она так и останется с полубезумным взглядом.       — Прошу прощения, — поднялся я на ноги. — Девушке нужна помощь и спокойствие… Хар, где её комната?       — Справа от твоей. Слева обосновался Ашер, смотри не перепутай.       — И там и там платья, разницы-то… — пробормотал я, поднимая Фани. На прикосновения она реагировала, но осмысленности в действиях не было.       — Гляди-ка, действительно до первого декольте! — развеселился виновник торжества.       Кинув на него негодующий взгляд, я увёл девушку из зала. Натворил дел, а теперь ещё и ржёт…              Найти мои бывшие апартаменты не составило труда. Вообще, ориентироваться в безликих коридорах Цитадели крайне просто, если умеешь считать… Даже не обязательно знать все помещения и лестницы, очень предсказуемое здание. В комнате Фани было немного уютнее, чем в моей: кровать больше, но не мягче; ковровое покрытие, закрывающее весь пол; шторки на окне-бойнице; на столике цветок в горшке. Плотоядный, если мне память не изменяет… Из тех, что откусывают нос при попытке их понюхать.       Я усадил Фани на кровать, а сам присел на корточки, заглядывая к ней в лицо снизу-вверх. Не знаю, какой устрашающей хренью пользовался древний чёрный маг, но отходят от неё явно долго… Задело только как-то неравномерно: Гуахаро совсем не; Корина чуть-чуть, но он быстро оправился; меня по полной программе, но я тоже очнулся… Зато вот Валентайн в полной прострации, как и Фани. Спихнуть бы всё на расовую принадлежность, но я человек, а персиковый — сильф. Здесь что-то другое… Может, играет свою роль личная симпатия Ашера? Всё-таки зеленоволосый не настолько высокомерен, как его охрана. А Фани честно пыталась задрать нос.       — Ну же, милая, это же я, — мягко проговорил я, пытаясь привести девушку в чувство. — Посмотри на меня. Всё уже кончилось, всё прошло… Никакой опасности нет. Здесь только я и ты, а я никакого вреда тебе не причиню.       С внезапным, громким криком Фани бросилась мне на шею и зарыдала, что-то бессвязно бормоча. Я обнял её, удобнее устраиваясь на полу, стараясь не сесть на её юбки. Ну вот, хоть какая-то реакция, уже хорошо… Сейчас проплачется, поистерит, проспится — и уже можно будет вести с ней конструктивный диалог. Всё-таки нервных потрясений в последнее время в её жизни было много, а она — девушка, хоть и ведьма. А девушек надо защищать, окружать комфортным замком и весёлыми подружками. Нечего им тяготами походов головы морочить…       — Тише, тише… Всё уже прошло. Ты в безопасности…       — Не существует безопасного места, не существует, — бормотала она. — Везде, не зная преград, не зная дорог, появится он… Не скрыться, не убежать. Не победить, не запугать. Когда придёт срок, он придёт. Не важны титулы, не важен возраст, все равны перед ним…       — О чём ты? — удивился я. Очень уж странный бред для такой ситуации.       — А ты так и не понял, с кем разговаривал? — со смешком уточнила, поднимая на меня удивительно ясные глаза.       — С кем?       — Со Смертью.       И тут я вспомнил, где видел эти руки.       В застенках инквизиции.       Когда умирал.       Они тогда так благожелательно тянулись ко мне, словно предлагая, но не настаивая на моём уходе.       И голос.       Он звал. А я всегда отказывался.       Он не спорил.