Гюнтер. Зверь: становление

Скайнет получил от Гюнтера отчёт, что всё готово к зачистке. К нескольким точкам стали стягиваться ударные силы. Подсчитав прогнозы, Скайнет принял решение бросить в бой значительную часть своей мощи в данном регионе, чтобы нанести массивный, стремительный удар и не оставить шанса ответить. Больше затраты на транспортировку таких сил, зато прогнозируются меньшие потери в бою. Так что терминаторы пока что скапливались в заметном удалении от ещё целых бункеров, и ожидали, когда начнётся бой людей. Гюнтер внимательно наблюдал за всеми действиями людей. Судя по всему, они таки поверили отчасти его картам: два хорошо вооружённых отряда отправились в обход, чтобы через туннели и подземные пещеры проникнуть к Серым с тыла. Часть отправилась вперёд, в лобовую атаку, и вскоре послышались первые выстрелы и крики. Бой начался. Серые хорошо подготовились к отражению атаки. Почти всех способных держать оружие поставили на защиту, к главным входам стянули всевозможное оружие. Чего они не ожидали, так это того, что к тоннелям, которые остался защищать дежурный лёгкий отряд, подойдут вооруженные до зубов люди. Ещё менее ожидаемо оказалось то, что заело не только турель, но даже заслонку бойницы в укрытии. Их единственным оружием остались винтовки, и надолго такой огневой мощи не хватило. На передовой тоже многие орудия оказались внешне работоспособными, но на деле то заедали, то ящики с боеприпасами оказывались пустыми или ржавыми, или что-то отваливалось в самых неожиданных местах. Так что дела здесь обстояли в разы лучше, чем в тылу, но тоже не радужно. Гюнтер вздрогнул почти на целую секунду раньше, чем заработала старенькая рация в руках командира. И ещё до того, как передача смодулировалась в слова, знал, что за информацию она несёт: — Командир, мы прошли! Туннели зачищены. Сейчас пройдём до конца и ухватим гадов за задницу! Немец с едва заметной усмешкой повернулся к командиру людей: — Теперь убедились, что я не солгал насчёт планов? — Какие потери? Что у нас имеется в запасе? — командир Колман сверялся с картой и своими записями. Не до пленника сейчас. — У нас процентов девяносто живо. С оружием тут похуже. Коридоры узкие, особо не потянешь за собой. Будем налегке и может у врага позаимствуем что-то мощнее. Координируйте. Нам ждать подкрепление, или действовать самим и стремительно? — Отряд Кугель останется ждать подкрепление с Фордера и подтягивать тяжёлые орудия. Вы отправляетесь вглубь. Цель — связь, склады, вентиляция, огневые точки. Проводите разведку. Доклад каждые семь минут. Отбой, — Колман сделал несколько пометок в блокноте. Он послал сообщения двум другим отрядам и заторопился. — Молодец, парень. Благодарю за помощь. Олдрик, развязывайте его. Парень, готовность три минуты, выступаем. Там своих и подберёшь. Энн, пакуйте людей. Карл, машины. Керт, Керт! Сюда. Найди этому белобрысому хоть куртку нашу, а то подстрелим же к чёрту в толпе. И давай, давай живее. Бегом. Хард, как тебя там, лови рацию и веди отчёт. Мне сообщать только по третьей важности. Остальные распоряжения командир отдавал уже на бегу. Через три минуты в трёхосный внедорожник были загружены люди и с десяток пушек разного калибра. Гюнтер быстро натянул подаренную куртку, кивнул Олдрику и уже почти на ходу запрыгнул в машину. Если бы у него до сих пор была кровеносная система, он сказал бы, что по венам гуляет приятный жар. Как же он заждался нормальной, масштабной битвы с возможностью показать себя в полную силу! Нужно только попасть обратно в бункер. И убедиться, что силы Скайнета уже рядом. А уж там он развернётся в полную силу. Шу пробыл на передовой совсем немного. Помаячил перед глазами и славно. Он бы и больше пробыл, но нарваться на гнев Гюнтера ему не хотелось. Тем более, что чудесно отказавшие турели навевали смутные сомнения. Он то может и бравый боец, но, похоже, сейчас он может только гибко надеяться на милость слуги машин. Шу кое-как лавировал во встречном потоке людей и перебежками добирался до воздушного кармана. Затихарившись вместе со шлюхами, он до побеления костяшек сжимал свой автомат. Не привык он сидеть и ждать манны небесной, или машинной. Гюнтер тем временем старался вовсю, чтобы завести людей как можно глубже в логово Серых. Улучив момент, он затерялся в толпе и, мимоходом, не обозначая своего присутствия, проверив Шу и хиппи в кармане, вышел на короткую связь со Скайнетом: «Хозяин, люди почти все внутри норы. Сейчас их можно уничтожить очень легко». «Рано ещё». На самом деле машины уже давно держали бункер в кольце, но никак не обозначали свое присутствие и не нападали. Скайнет наблюдал. Зачем спешить, если люди прекрасно справляются сами. Дождавшись, когда все представители людского рода смешались в кучу, Скайнет отдал приказ наступать. Летающие охотники и мелкие подвижные терминаторы стали стремительно заполнять узкие коридоры, лавируя в них явно лучше людей. Следом пришли и тяжелые пехотинцы. Слабых оглушить, сильных убить или сделать слабыми. Повторить, пока не закончатся люди. Теперь бункер был похож на адский котёл. Всё кипело в крови. Скорости и напора машинам не занимать, а от их визоров не скрыться. Гюнтер тоже пришёл в движение. Сбросив с себя маскировочный покров, он живым вихрем носился по переходам и коридорам, атаковал, не делая различий между Серыми и простыми людьми. Лишь в одном месте он остановился и вновь принял человеческий облик. Он увидел Кабеля, засевшего в какой-то коморке. Лидер Серых был в тупике, от его явно обделавшегося любовника почти не было толку. Но пока что им удавалось отстреливаться от тех, кто пытался прорваться в коморку. Гюнтер подошёл к ним со спины. С той стороны, где вообще не было ни дверей, ни окон, ни каких-либо других проходов. Глухая стена. — Нравится представление? Кабель развернулся и замахнулся на воздух прикладом. По же предпочёл стрелять, а не махать руками. Вот только эффекта не возымело ни то, ни другое. Гюнтер почти лениво распался на наниты и сформировался в другом углу помещения. — Ой. А я-то надеялся на небольшую благодарность. Для тебя ведь старался. Т-3000 развёл руками и дьявольски улыбнулся. Кабель не удосужился ответить и тоже начал палить. Не было у него времени, чтобы складывать логические цепочки и осознавать, за что ему эта кара. Всё просто. Надо биться. Гюнтер только укоризненно покачал головой. Дальнейшее было самым банальным избиением младенцев. Гюнтер метался вокруг двух людей, и просто бил. Незатейливо, методично, чётко соизмеряя силу, чтобы не оставить после себя в комнате парочку парных отбивных. Оружие он отнял в какой-то момент и просто отбросил подальше. — Что, и сопротивляться больше не будешь? — Гюнтер замедлился и медленно обходил противника вокруг. — Быть может, хочешь попросить о пощаде прямо сейчас? Кабель выхватил нож и попытался всадить его себе в сердце. Гюнтер по-змеиному ловко и быстро выхватил у него нож и пришпилил им за ладонь к стене. — Рановато. Ты себе не хозяин больше, мясо. Хотя, о чём это я? Ты никогда себе не принадлежал. Не стоило об этом забывать. На то, чтобы крепко связать двух избитых, едва живых людей, не ушло много времени. Гюнтер от души гнал их пинками точно так же, как несколько недель назад Серые гнали его самого в это самое логово. Логово, ставшее натуральным могильником. Тела, мёртвые и ещё живые, валялись повсюду, где-то ещё шёл, затихая бой. Судя по гулу снаружи, прибыли транспортники. Пора было уходить. — Пошли, — немец заглянул в карман, оглядел присутствующих и остановил тяжёлый взгляд на Шу. — Пойдёшь сам, не делая глупостей, или привязать тебя третьим? Шу нахмурился, кинул Тильке свой автомат и заложил руки под мышки, крепко их прижимая. Чтобы не сорваться. Третьим он точно не хотел, да вот так или иначе получался третьим. Или к группе связанных примкнуть, или к шлюхам. Но лучше уж самому идти. Тилька поморщился и выбросил оружие, а Вектор прижимал к себе винтовку и озирался. Они натурально шли по трупам, а терминаторы то и дело наставляли на них бластеры, пока в мозгах их не щёлкало что-то и они не отворачивались в полном безразличии к живым. Гюнтер вёл их наиболее короткими путями. Несколько раз он расправлялся с людьми и Серыми, которые по той или иной причине решившими на них напасть. — Машины нас не тронут. Стреляй только в живых, если подойдут слишком близко, — мимоходом велел он Вектору. Небольшой транспортник уже ждал их. Терминаторы уже закончили грузить туда пленников. Гюнтер подошёл ближе и остановился, глядя на людей. На тех, кто не были связанными. — На борт. Сейчас. Вектор вскарабкался на транспортник и подтянул за собой Тильку. Шу попытался вложить в свое восхождение на борт остатки гордости и не смотреть на железные скелеты с бластерами. Он с тоской взирал на пейзаж, открывавшийся с Эриала. Бункер был похож на осиное гнездо, которое ныне кишело терминаторами. Гюнтер поднялся последним. Небрежно запихнув Кабеля и По в самую маленькую клетку в передней части транспортника, и сел прямо на пол неподалёку. Аппарель закрылась, Летающий поднялся в воздух. Освещение было неярким, красноватым. Гюнтер вздохнул и откинулся на стенку. — Садитесь. Лететь неблизко. Тилька жался к Вектору, Вектор к винтовке, Шу жался к стенке, Кабель и По пытались погнуть прутья руками и хотя бы не видели Гюнтера. Говорить никому не хотелось. Вопрос «что дальше?» и без них витал в воздухе. — Что, и вслух никто ничего не спросит? — усмехнулся Гюнтер с интересом посмотрев на попытки Серых выбраться из высокопрочной клетки. — Да. Мы летим на базу Скайнета. Он определит вашу дальнейшую судьбу. И да, я не человек. Давно уже. «Можно я тебя пристрелю? Тебе-то всё равно, а мне хоть какое-то удовлетворение. Из револьвера не дали тогда...» Вектор подал голос, вертя в руках выданное ему оружие. Хотел же отказаться от войны, жить себе мирно, но чем дальше, тем хуже жизнь. — Попробуй, — равнодушно отозвался Гюнтер. — В меня много раз сегодня стреляли. Вектор медленно зарядил винтовку, уныло щёлкая механизмами, поднял её на Гюнтера и выстрелил ровно в центр груди. Гюнтер вздохнул и поднял ладонь вверх, согнув руку. Через пару мгновений на неё выплыла из тела ещё горячая пуля. — Ещё пожелания? Вектор отобрал пулю и откинул в сторону винтовку. Он расслабленно прикрыл глаза и стал катать горячий патрон по ладони. Лично ему стало легче и уже всё равно. — Свободу, жрать, спать, трахаться, траву, пушистых котят, траву, которая зелёная-зелёная у дома, чтоб ты и своих железных так же предал, нашёл дом, потерял дом, сдох, спел мне колыбельную, поцеловал меня в зад, добил, сказал «всё будет хорошо, малыш», заплёл косички. Да я могу продолжать бесконечно. Хоть что-то осуществимо? — Я м-м-могу спеть, — подал голос Тилька. — Заткнись! — шикнул на него Вектор. — А можно мне какую-то информацию про то, что будет дальше? Не то чтобы я смог теперь поверить в ложь, но я привык жить надеждой, — подавленно заявил Шу. Вдруг не всё ещё кончено? Гюнтер перевёл на Шу взгляд. — Я полагаю, Скайнет встретит нас лично. Если хватит смелости, можешь обратиться к нему напрямую. Возможно тогда у тебя будет шанс.

***

Эриалы приземлились в ангаре и многочисленные терминаторы разной степени подвижности стали разгружать груз. Когда аппарель спустилась, пассажиры увидели просторнейший ангар, выполненный с педантичной чистотой и порядком. Повсюду сновали машины, а прямо напротив их предполагаемого пути стоял молодой человек в костюме. Руки он строго держал за спиной и со стальным безразличием взирал на прибывших. Гюнтер дождался, когда более примитивные собратья разгрузят их транспорт и только после этого вышел сам, гоня перед собой лидера Серых с его подстилкой и поманив за собой остальных. Ему одного взгляда хватило, чтобы понять, что новый, незнакомый терминатор — новое тело хозяина. Во взгляде немца мелькнул восторг. Приблизившись на почтительное расстояние, Гюнтер толкнул связанных пленников так, чтобы они упали к ногам Скайнета. Сам же преклонил перед ним колено, гордо и покорно одновременно, как древние человеческие воины перед своими царями. — Я вернулся к тебе с живыми дарами,.. Отец, — произнёс Т-3000. По задвигал ногами и попытался уползти. Кабель, в принципе, тоже пятился спиной. Он с ужасом смотрел на существо явно искусственное и ужасающее своим ледяным видом. Не может в парне лет двадцати пяти быть столько величия и жестокости в эмоциях. Шу, как самый страждущий выжить любой ценой и подыскать себе новое местечко, несколько криво и неуверенно, но всё же опустился на колени и попытался придать лицу меньше паники и больше чести. А ещё на коленях не так сильно потряхивало от мандража. Братья хиппи как и обычно попытались стать прозрачными для всех вокруг. Дышали мелко, замерли и почти не моргали. Скайнет любовался этой картиной. Не столько глазами личного модуля, сколько камерами ангара на себя, своего верного слугу и его почтительный знак. Он не мог не отметить обращение Гюнтера к нему. «Отец». Тоже неплохо. Пёс начинает признавать в нём хозяина по своей воле. — Ты начинаешь понимать меня с полуслова. Это хорошо. Модуль подошёл к Гюнтеру и провёл ладонью по его плечу и шее. Одну ногу он победоносно поставил Кабелю на хребет и придавил к полу, чтобы не дёргался. — Но я склонен думать, что в некоторых местах ты гиперболизируешь. Встань. Меча у меня нет. А тебе ещё лишних пленников определять. Гюнтер поднялся на ноги и кивнул в сторону Джошуа: — Этот человек хочет служить тебе. Остальные... — он помедлил, словно сам только что усомнился в своём поступке. — Лишние?.. Скайнет не ответил, лишь обвёл пальцем шею Гюнтера, а потом надел на неё что-то. Он посмотрел на разношёрстную компанию пленников и указал на Тильку. — Ты идёшь со мной. Остальных, мой Волк, размести со всеми удобствами. И можешь поиграть пока что с предавшими меня червями. Пока они все полы брюхом не протёрли. Грандиозность планов не более чем на двое суток. Целостность внутренних органов не менее семидесяти процентов. И хоть здесь не перевыполни план в несколько раз. Я желаю с ним поговорить и провести много времени. — Я всё исполню, Отец. Благодарю, — почтительно склонил голову Гюнтер. На шее его что-то висело, но, кажется, это был не ошейник. Похоже, подарок. Это дорогого стоило. Подтолкнув к Скайнету Тильку, немец вздёрнул на ноги Кабеля и По и потащил вперёд, тихо велев Шу и Вектору идти за собой. Где находится тюремный блок, он помнил отлично. Подумав, Гюнтер выбрал третий подземный уровень, шестой сектор. Там было пять камер-клеток, причём четыре из них находились парами рядом друг с другом, но из одной увидеть, что происходит в другой не представлялось возможным, а пятая отстояла от них на порядочном расстоянии. «Все удобства» были стандартными: упругие стены, исключавшие возможность самоликвидации пленных людей, закрытая глубоко посаженной решёткой дыра в полу для отправки естественных нужд и возможность подать в клетки воду мощным потоком, охватывающим всю камеру и пленника, или по жёлобу, давая возможность напиться. Никаких лежанок предусмотрено не было. Осмотрев камеры, Гюнтер заселил в первую пару Вектора и Джошуа, после чего занялся устройством «червей» в третьей. Бросив связанного По в углу, Т-3000 доставил в камеру полужёсткий бандаж и методично упаковал в него Кабеля, попутно срезав с него всю одежду. Последним жестом Гюнтер вставил ему в рот расширяющий кляп, лишая возможности откусить себе язык и вообще сомкнуть челюсти, и отступил на шаг, чтобы полюбоваться результатом своей работы. Кабель стоял, широко расставив ноги в стороны, практически на цыпочках и сильно нагнувшись вперёд. Грудью он лежал на жёсткой стойке так, что голова находилась между двумя ограничительными пластинами, не позволявшими увидеть, что творится сбоку и тем более сзади. Руки были заведены за спину, вздёрнуты вверх и зафиксированы в локтях и запястьях. Ноги тоже были зафиксированы: распяленные распорками, они были притянуты к полу, оставляя раскрытыми и доступными зад и гениталии. Удовлетворённо покивав, Гюнтер перевёл тяжёлый взгляд на По. Быстро подойдя к нему, он резко наклонился к пленнику и впился пальцами в его виски. Не церемонясь, он тараном вломился в его сознание, сминая всё попытки защититься и не подчиниться. Причиняя боль, лишая собственной воли, которой отродясь было не слишком много, но не лишая рассудка, соблюдая некое опасное равновесие. Когда По затих и перестал кричать, Гюнтер выпрямился. — Полностью разденься. Одежду выброси из камеры подальше. Жди приказа. По проворно разделся, скомкал одежду в плотный шар и кинул далеко в сторону, удивлённо глядя, как ткань спокойно проникает через силовое поле, через которое ему самому не пройти. Он не делал это с покорностью или из страха. Просто делал, машинально. Разве что обнял себя руками, ёжась от прохлады. — Прекрасно. Гюнтер отошёл в сторону и, подняв с пола принесённую с бандажом сумку, повесил её себе через плечо и покопался в ней. Достал шприц и сделал По возбуждающий укол в сосок. Указал на обездвиженного Кабеля: — Трахай его. Кабель замычал через кляп и стал дёргаться в своих путах. По немного замешкался, будто не совсем понимал, как так можно трахнуть своего верхнего. Наконец он догадался зайти сзади и положить руку на зад вожака. Всё ещё недоуменно он погладил свой член, дырку Кабеля и стал проникать в него. — Давай-давай, — подбодрил Гюнтер. — Стоять у тебя будет долго. И пока стоит, твой хуй должен быть в его заднице. Расслабленно прислонившись к стене, Гюнтер снял со своей шеи подарок и пропустил между пальцами, любуясь красноватыми отблесками силового поля на гранях металлических бусин. Чётки. Тридцать три металлических бусины и небольшой треугольник с гравировкой знака Скайнета вместо крестика. Красивая вещь. Перебросив чётки через пальцы, Гюнтер принялся отсчитывать бусины, как делали люди в некоторых записях Отца. При этом он не сводил хищного взгляда с пленников, особо пристально наблюдая за лицом и телом Кабеля. — Тебя что-то не устраивает? Быть может твой жеребчик ебёт тебя недостаточно сильно? Кабель замотал головой и замычал ещё громче. Его всё не устраивало. Начиная от плена и заканчивая унизительным фактом, что его нагнула собственная шлюха. При том далеко не самым мягким образом. Мужчина дёргался, проверяя прочность распорок и цепей, кричал с открытым ртом и всячески пытался вывернуться из пут. А По безэмоционально его трахал и напряжённо сопел на ухо. — Хм, — Гюнтер ненадолго перестал перебирать чётки и огладил рукой свой подбородок в притворной задумчивости. — По, подрочи ему. Быть может это поможет делу? Или твой член тебе уже не служит? Так я отрежу. По выполнил команду и стал довольно мягко водить рукой по вялому члену. Эффект возымело минимальный. Кабель лишь презрительно фыркнул на угрозу и продолжил грызть кляп. Ему насилие над собой не приносило ни малейшего удовольствия. По был совершенно бездарным любовником и тупо долбился в его зад, принося только боль и инерцию движения, от которых уже заметно натёрло связанные руки. Кабель на мгновение задумался, как часто он сам так поступали со своими постоянными и случайными подстилками. Хотя признаться, ему станет куда хуже морально, если По начнёт высекать из него удовольствие. Т-3000 терпеливо выждал время, прогнав чётки ещё по одному кругу. Спрятал их. — Что ж. По, замедлись и убери руку. Неторопливо подойдя к Кабелю, Гюнтер презрительно на него посмотрел. После чего быстро присел и, достав из сумки острейший нож, в несколько точных движений лишил Серого мошонки и члена. Кабель заорал сквозь кляп и со всей дури сжал челюсти. От слишком сильного сжатия у него выломался один зуб и ещё на двух появились сколы. Тело его билось в конвульсиях. А силы сжатия век хватило бы, чтобы колоть орехи. От сильнейшей боли и паники, успевшей нахлынуть за миг до оскопления, он потерял сознание и повис на цепях. По немного пятился и смотрел на Гюнтера, как жертва на хищника. — Замри, — велел ему Гюнтер и, отложив в сторону отсечённую плоть, принялся за дело. Для начала он аккуратно протёр повреждённое место тканью. Затем, найдя нужное место, вставил в уретральный канал кольцо, чтобы отверстие не заросло. После нанёс поочерёдно две мази: первая основательно прижгла повреждения, останавливая кровь, а вторая образовала плотную органическую плёнку, защищая от заражения и ускоряя регенерацию кожи. Закончив с этим, Гюнтер извлёк жёсткий кляп, осколки зубов и обработал дёсны пленника, после чего заменил кляп приспособлением из более мягкого материала. Закончив и с этим, немец очистил руки от крови, собрал инструменты в сумку и сунул под нос Кабелю нашатырь. — Да, кобель из тебя теперь так себе, — издевательски заметил Гюнтер, когда тот очнулся. — Но дырка у тебя всё ещё есть, так что... По, иди сюда. Т-3000 выпрямился и вложил в руки бывшей шлюхи член и яйца Кабеля. — Съешь. И продолжай ебать своего главаря, пока не спустишь ему в зад. После этого делай, что хочешь, но не вреди себе и ему. Кабель медленно приходил в себя. Всё вокруг плыло в кровавом тумане. Судя по манипуляциям Гюнтера и инструментам, которые он вынимал из сумки, тот задумал все заранее. По щекам главаря Серых медленно катились слёзы, чудо, что не кровавые. Его накрыла апатия и осознание бессилия. Похоже, ему только и осталось в этой жизни, что мечтать о скорой смерти. По даже не поморщился и стал выполнять приказ. Чужая плоть ещё была теплой и сочилась кровью. В общем-то ничего нового для Серого. А вот собственная ныла от жара и требовала разрядки. По решил не медлить более и проявить что-то вроде милосердия к хозяину и закончить все как можно скорее. Он двумя руками схватился за бедра главаря и стал размашисто в них вбиваться. — Умница, — усмехнулся Гюнтер. — В общем, что. Расширитель я убирать не стану. Проявит твой кореш милосердие — попьёшь. Нет — как-нибудь перетопчешься два дня без еды и воды. Воду дают дважды в сутки, так что грязными точно не будете. А пока что я пойду. Вас я обслужил, но там ещё два гостя скучают. Доброй ночи! Выйдя из камеры и проверив работоспособность поля, Гюнтер отнёс на место все инструменты вместе с сумкой, после чего вернулся в тюремный блок. Когда он вошёл в обиталище Шу, в руках у него были только чётки. — Ну что ж, там я закончил. Как настроение? Шу прижимался спиной к стене и затравленно смотрел на Гюнтера. — Что за бусы? — решил он разбить тишину самым не очевидным. Гюнтер пожал плечами и уселся прямо на пол у входа. — Подарок. Чётки. Просто перебираешь пальцами... безделушка, в целом. Но мне приятно было её получить. Немец поднял взгляд на человека. — Да ты сядь. Я тебя резать не собираюсь. Пока по крайней мере. Спрашивай, я отвечу, если смогу. Джошуа сполз на пол и попытался хотя бы немного сохранить осанку. — Ты издеваешься? Что тут вообще спрашивать? Что со мной будет? Мне скорее интересно, когда я узнаю свою судьбу. Потому что эта вот обстановка угнетает. Я не хочу повторить судьбу главного. Знаешь... Что бы там меня не ждало... Можно одну небольшую просьбу? Покажи мне что-то любопытное. Вроде твоих способностей. Или ещё какого создания. Механизма. Как вы себя называете. Или технологию там. Уверен, вы многое тут изобрели, что я в жизни не видел. Если я висельник, так все равно никому ничего уже не расскажу. Но посмотреть то охота. Не за зря же жил. Можно? Гюнтер почесал нос свободной рукой, мерно перебирая чётки. — А я уж думал, что тебя это не смутит. Сейчас я тебе на сто процентов не могу что-либо обещать. Как ты заметил, думаю, я себе тоже не хозяин. Думаю, через два дня Скайнет что-то решит насчёт вас. Что-то более длительное, чем два ближайших дня. Но если так сложится, что вы станете моими окончательно... так и быть. И покажу. И поучаствуешь. Немец неторопливо превратил кисть руки в клинок. — Пока можешь посмотреть ближе, если интересно. И да, сними-ка одежду. Что-то конкретное делать я пока не могу, но, как вы говорите, помечтать-то можно. Ну и если вдруг, уже буду что-то заранее знать о том, с чем придётся работать. Джошуа осторожно прикоснулся к лезвию, поскреб его ногтем. Внешне стало заметно, что он значительно успокоился, и теперь над ним преобладало любопытство. — А какое ещё оружие можешь из себя сделать? Шу пока ждал ответ, решил выполнить требование и разделся. Гюнтер пожал плечами: — В основном холодное. Могу ещё... раскалять его. Теоретически огнестрел тоже возможен. Но не люблю. Да и... в общем, неважно. Не люблю и всё. Эта одежда, это тоже не одежда. Это всё моё тело, — он указал на подобие чёрного трико без единого шва, покрывающее его тело от лодыжек до горла и запястий. В свою очередь он посмотрел на тело Шу, на его кожу. — С тебя когда-нибудь срезали кожу? Хотя бы частично? Шу показал своё колено. С внутренней стороны чуть ниже сустава явно не хватало куска мяса и куда большего куска кожи. — Разве что так. Перелазил через баррикады и повис. Ладно, мясо. Там не так и много вырвалось. Но вот лоскут кожи длинный отрезался. А зачем ты спрашиваешь? Гюнтер усмехнулся: — Да думаю над тем, как из тебя сделать диверсанта и разведчика. Если, разумеется, тебя мне подарят насовсем. Вот и думаю про кожу. Всё же у людей она очень непрочная... в общем, совсем не то, что нужно. — Знаешь, я ни на что не намекаю, но человека можно весьма плодотворно пытать, если медленно срезать кожу. Так что звучало как угроза. Не то чтобы я мог что-то противопоставить, но всё же... Гюнтер улыбнулся и медленно-медленно коснулся шеи Шу своей рукой-клинком. Так же неторопливо провёл плоской стороной вниз до груди и совсем чуть-чуть проколол кожу остриём. Убрал руку и придал ей обычный вид. — Да, я мог бы это с тобой сделать. Здесь и сейчас. И даже не ради ответов, — немец коснулся выступившей крови, собрал её кончиком пальца и слизнул. — Просто так. Но не буду. А ещё ты, вероятно, достаточно стар, чтобы иметь понятие о наркозе, который применяется во время радикальных операций. Джошуа пробил пот, и он поджал губы, замирая. Действия Гюнтера произвели на него строго противоположный эффект. Когда тот убрал клинок и Серый больше не был вынужден натягивать шею и пытаться не шевелиться, у него участилось дыхание, сердцебиение тоже, а по телу разлился жар. Шу страдальчески зажал голову между коленей. — Твою ж мать... «В кого я превратился?» — Так что там за наркоз? — Искусственный сон. Делается укол препарата. Ты засыпаешь практически, не чувствуешь боли. Просыпаешься уже после операции, — немец сделал свои пальцы несколько более горячими, выше обычной температуры человеческого тела, но недостаточно, чтобы обжечь, и присев ближе к Шу, провёл ими вдоль его позвоночника сверху вниз. При этом смотрел на человека с тем же любопытством, с каким наблюдал за тем, как По насиловал Кабеля. — Это же обычный наркоз. Общий, который. Вроде. Или в чём там различие? — Шу машинально прогнулся под приятно-тёплыми пальцами, слегка закидывая голову назад. Потом он немного отодвинулся в сторону и поджал колени. Не нравилось ему, куда завело любопытство. Не то чтобы в камере было много куда бежать. — Да, это именно он. Я к тому, что изменить кожу можно и под наркозом. На сей раз пальцы были холодными. Гюнтера ситуация скорее забавляла. Было интересно, как долго человек будет пытаться от него убежать. Теперь Шу поёжился и передёрнул плечами. — Короче, не сносить мне шкуры? Забавно это... наверное. А ходить не будет мешать? Прочная твоя эта кожа? Чем прочнее, тем менее гибкая. Не? Мысли путались, и нужные слова едва находились на языке. Всё-таки не самая располагающая к беседе ситуация. Но Джошуа цеплялся за возможность говорить и отвлекаться. — Это пока чистая теория. На практике не пробовал. Но всегда можно что-то придумать. Теперь одна ладонь была тёплой, а другая холодной, и Гюнтер время от времени менял их температуру, уже более настойчиво и властно оглаживая спину и грудь человека. — Настоящие солдаты на службе у нашего бога не могут быть людьми. Если ты не готов стать более совершенным, твоя участь — рабство и общая клетка в концлагере. — В общей хоть есть с кем поговорить. Шу оставил попытки отстраниться и прикрыл глаза. То, что враг был за спиной, очень нервировало. Но если быть откровенным, таких ощущений он никогда и не испытывал. Все, с кем он был, или боялись его, или были завалены в драке, или пытались поскорее подлизать, чтобы получить от него хоть кроху ласки. Теперь же он слегка боялся, слегка наслаждался. При том боялся чего-то неожиданного, что раззадоривало. От перепада температур вся кожа покрылась мурашками. — Ладно, настало время спросить, что ты блин делаешь? — А как бы ты сам это назвал? — Все приходящие мне в голову слова делают ситуацию ещё хуже. Так что никак. Тебя вроде бы волком назвали... Так вот, я чувствую себя мышкой, которую решили зачем-то вылизать. Или это не волки мышей ловят... не помню уже. Шу лишь сильнее поджал колени к груди и прогнул спину под ладонями. Гнулся он точно как кошка, а не её добыча. — Волки и мышей ловили, — усмехнулся Гюнтер, больше не играя с температурой, сделав обе ладони тёплыми и приятными. — Так ты, значит, в ужасе, м? Или тебе всё же приятно? Мог бы сам посмотреть в твоих мыслях, но это скучно. Шу посмотрел на свою выставленную вперёд ладонь. Пальцы уже мелко дрожали, как бы он не пытался держать их прямо. — Мне кажется, твоя способность читать мысли заметно облегчает жизнь, но делает ленивым и невнимательным. Тут и без мыслей уже всё со мной понятно. Я не вижу твоих действий, только могу их ощутить. И они чертовски приятные! Ты можешь представлять угрозу, а я не могу знать, чего ожидать. Всё это сильно будоражит. Очень сильно. Джош вцепился пальцами в свои лодыжки и сдавленно выпустил воздух через сжатые зубы. Если в самом начале он застыдился того, что он прикосновения лезвия к шее по всему телу прокатилась волна возбуждения и угасла, то с каждым новым прикосновением и осознанием ситуации он заводился всё сильнее. Теперь в паху уже начинало пульсировать и удерживать себя от того, чтобы не прикоснуться к своему члену, становилось всё сложнее. — Скажи... Ты, выходит, теперь оружие? Мощное. — Я терминатор, если ты об этом. Я машина. Я служу Скайнету и целиком и полностью ему принадлежу, как и любая машина. Он наш бог, — Гюнтер придвинулся ещё ближе и провёл носом вдоль шеи человека, демонстративно вдыхая запах. — А ты прямо таешь от возбуждения. Да, я это вижу. Но мне хотелось, чтобы ты сам признался. Дело в том, что Скайнет принимает к себе на службу, на настоящую, а не ради грязных делишек, только на одном условии. Ты должен принадлежать ему душой телом. Да, это важно, потому я и повторился. Да, ты к этому не привык, я это заметил. Но сейчас будь искренним. Скажи: ты готов принадлежать? Покориться и принять с благодарностью всё, что с тобой сделают? «Значит, оружие. А то ж я гляжу, что последнее время, если кому-нибудь пушку не приставишь, не возбудишься». Шу откинул голову на грудь Гюнтера и застонал. Ему было даже интересно, сможет ли он кончить, не касаясь себя. Серый думал о чём угодно, лишь бы оттянуть необходимость отвечать. Он хотел сказать, что согласен целиком и полностью. Вон даже уже и колено склонял перед этим богом из машины. Но ведь он делал это не потому, что хотел принадлежать кому-то. Он просто пытается удержаться на раскачавшемся плоту своей жизни. Да и как он может признаться в желании подчиниться тому, кого видел вскользь. Нет, в такой вот момент эмоциональной напряженности и возбуждения он, пожалуй, ещё кое-как мог бы принять Гюнтера, как беспрекословного хозяина над собой. И то с большой натяжкой. Но клясться сейчас в любви ужасающей машине. Это глупо. И жалкая ложь. Сколько он повидал уже пресмыкающихся перед ним букашек, которые хотят снискать милость. — Если скажу, что готов, то явно солгу. Я пока не готов отвечать на этот вопрос. Чего бы это мне не стоило. Ты просил искренне. И что подразумевается под принятием всего, что со мной сделают? Хотя... если под наркозом, может и не так страшно. Ещё посмотрим, в какой комплектации вернётся твой ушастый. Просто знаешь, я не самый храбрый человек на земле, и даже примерно не представляю, что твой Скайнет может со мной сделать, чтобы вот так бросаться с головой. Уж прости... Иногда умереть выгоднее. И знаешь, добровольные сделки обычно совершают со знанием хотя бы части условий. А не с клинком у горла. Даже если этот клинок так странно дышит в ухо и странно гладит. — Собственно говоря, я и не требую от тебя немедленного ответа, тем более, что ответить ты должен не мне. Я просто тебя предупреждаю о цене, которую ты должен будешь заплатить. Ладно. Скажи тогда, чего ты хочешь прямо сейчас? Здесь и сейчас. Гюнтер чувствовал себя совершенно не так, как с Тилькой. Он не ощущал чего-то подобного сексуальному возбуждению, не желал углублять контакт. Но нечто схожее, разумеется, было. Ему безумно нравилось держать в руках живое человеческое тело, живое существо. Владеть им и управлять его реакциями. И всё это лишь простыми прикосновениями. И да, вполне можно было помечтать о том, какой сильной и сладкой будет власть над этим существом, когда он, Гюнтер, его изменит так, как захочется ему. Превосходно. Шу покачал головой. Что ему просить-то? У него нет ничего сейчас. Так что просить можно абсолютно всё. И так же один раз попросил удовлетворить любопытство. — Не останавливайся, раз начал, — прошептал он. — Мне нравится. Джошуа то и дело закатывал глаза от удовольствия и пытался почувствовать свое тело полностью, чтобы получить разрядку. Гюнтер улыбнулся и опустил ладони ниже. Одной рукой он жадно оглаживал живот и ноги пленника, а другой принялся дрочить ему член. Не удержавшись, он коснулся языком шеи Джошуа, собирая капли его пота, даже без ментального контакта ощущая и впитывая его эмоции. Шу вжался спиной в тело Гюнтера и выгнулся дугой, безмолвно хватая воздух. Он излился в кулак терминатора и затих, восстанавливая дыхание. Гюнтер запрокинул голову и глубоко вздохнул. Да. Прекрасно. Всё же есть плюсы в том, чтобы после контакта сохранять сознание, рассудок и дееспособность. Даже если испытал удовольствие. Отряхнув руку, Гюнтер почти ласково потрепал Шу по голове и, уложив его на пол, ушёл, забрав одежду человека. Отправив комок тряпья в утилизатор, как до этого одежду двух других Серых, он зашёл в последнюю на сегодня камеру. Не то, чтобы у него ещё было желание играть с людьми, но всё же посетить следовало и Вектора тоже. Вектор заранее снял одежду и сложил её в аккуратную стопочку. Уж лучше так, чем разливаться под пристальным взглядом. Он сидел по-турецки, прикрыв глаза. Покалечат или трахнут? Как теперь судьба повернется? Вектор выжидательно посмотрел на Гюнтера. Говорить не хотелось. Он просто пытался быть готовым когда всему. Гюнтер внимательно посмотрел на пленника. — Встань, выпрямись, подойди ближе. Вектор поднялся на ноги и вытянул руки по швам. Гюнтер внимательно осмотрел человека со всех сторон. — Нагнись вперёд и обними свои ноги. «И ты туда же? Акробатику любишь?» Хиппи плавно согнулся пополам и уткнулся лбом в щиколотки. Руками он плотно обнял ноги. Немец проник пальцами в анус Вектора, ощупал. Вынул. — Часто Шу тебя брал? Вектор немного дёрнулся и замер. — Сам только два раза. Больше пихал посторонние предметы, да парням своим подкладывал. — А скажи. Вот есть у тебя только два выбора. Только два, больше без вариантов. Ты предпочёл бы быть дыркой или солдатом? — Разогнуться-то можно? — поинтересовался Вектор, всё ещё прижимаясь лицом к ногам. — Одно другого не исключает. Но я понял тебя. Я солдат и всегда им был, хоть и бежал от войны последние полтора года. — Можно, — кивнул Гюнтер, подбирая с пола одежду. — Значит, будешь солдатом. Ещё вопрос. Как относишься к скорости? К мотоциклам? Вектор пожал плечами. — Я, знаешь ли, больше по рвам, крышам и водонапорным башням спец. Езжу я плохо. Почти не приходилось самому. — Понял, вопросов больше нет. Про воду слышал или пояснить подробнее? — Она ледяная? — уточнил Вектор. Очевидно, что да. — И в какое время он обрушится? Есть хоть малейший шанс поспать? Гюнтер прикрыл глаза. — У тебя четыре часа на сон. Потом часов через двенадцать. Ложись, зеленоглазый. Вам недолго ждать осталось. Вектору послышалось, что им недолго жить осталось. Тоже правда. Он лишь криво усмехнулся. Но лечь он поспешил прямо сейчас, пока Гюнтер не передумал. И так странно, что даже не тронул особо. Хотя кому он, костлявый, сдался? Немец фыркнул и ушёл. Выбросив очередную порцию тряпок, он притащил в четвёртую камеру своё тёплое одеяло и улёгся на него, полуприкрыв глаза и машинально перебирая пальцами чётки. Подачу воды в свою камеру он, разумеется, отключил.