Гюнтер. Зверь: становление

Через два дня в тюремный блок вошёл Скайнет, подталкивая перед собой Тильку. Последний выглядел впервые за долгое время не напряжённым и не сутулящимся. — Волк, выводи всех своих овец. Гюнтер немедленно повиновался. По одному вывел людей из их камер. Вектор и Джошуа шли сами. По и Кабель были закованы в облегчённые кандалы. У Кабеля за два дня почти зажили повреждения, но отсутствие члена ярко бросалось в глаза. Предупредив, чтобы не дёргались, и что им будет в случае неповиновения, Т-3000 вывел всех в квадратный холл, из которого начинался коридор с камерами. Построил в ряд перед Скайнетом. Сам встал чуть в стороне. В этот раз он не опускался на колени, но прижал руку к груди и почтительно склонил голову. — Здравствуй, Отец. Пленники доставлены. Скайнет подтолкнул Тильку к остальным и стал рассматривать людей. Долго, пристально и крайне тяжёлым, неприятным взглядом, не выражающим никакие эмоции. — Вижу, что доставлены. Даже вижу, что они в полном здравии и довольны жизнью. Кстати, почему? — Трое из них уже сломлены. К четвёртому подход не найден. Ты запретил калечить их сверх меры и нужды, — бесцветным голосом ответил Гюнтер. Да, ему стало страшно. Страх прокатился волной от макушки до пят. Но он не будет при людях показывать свою слабость. Всё же он машина, а не кусок мяса. Для бога и господина он будет слабым. Но тому не нужно видеть внешние проявления этой слабости. — Мне нужен был только один. Этот вот оказался полезен для исследования. Остальные зачем? Поскольку модуль Скайнета ещё не был обучен всем спектрам эмоциональной палитры, то смотрел он на пленников и своего Волка мертвенно безразлично. Гюнтер повернулся к пленникам и указал на каждого из них пальцем: — Виновен в предательстве. Послужил хорошим инструментом для морального наказания. Может служить им и дальше. Этот желает служить тебе. Возможно использовать для создания эффективной боевой единицы. А этот... — немец замешкался, глядя на Вектора. — Возможно, пригодится для опытов. Но подход не найден. С ним проблема. — Раз не горит желанием преклонить колено, а жить хочет, то сделай так, чтобы коленей у него уже не было. Скайнет хитро улыбнулся. Лучше бы не улыбался, потому что выглядело жутко. Гюнтер внимательно посмотрел на Отца. Затем на человека. Прикрыл глаза. Собственно, тут и думать было нечего. — Воля твоя, Отец. В два шага встав перед Вектором, Гюнтер вскинул руки. Только они уже были не человеческими. Длинные мощные чёрные щупальца, растущие из плеч, змеями обвились вокруг ног человека и сдавили, сжали, смяли их, с жутким хрустом превращая их в кровавую рвань: лохмотья кожи, месиво мышц и костей почти от самых бёдер. — Что? Н-н-нет! — Вектор даже попятиться не успел. Дальше была только боль. Даже Кабель так не орал, когда его оскопили. Хуже всего было то, что сознание не спешило покидать его. Да и шок в качестве обезболивающего пока не действовал. — И голосовые связки ему вырви. Такая сила звука вредна для барабанных перепонок, — как бы между прочим добавил Скайнет. Гюнтер равнодушно кивнул и, подняв одно из щупалец, с силой просунул человеку в рот, нащупывая вышеозначенный орган. Крик превратился в мычание и в непонятный влажный звук. — Замри! — скомандовал Скайнет, ровно в тот момент, когда видоизмененная конечность была готова избавить человека от органов речи. Т-3000 замер и вопросительно посмотрел на хозяина. — Отец? Скайнет присел рядом с Гюнтером и посмотрел на кровавое месиво вместо нижних конечностей и на притихшего, лишь слегка воющего от боли Вектора, который бился в конвульсиях, пытаясь вытолкнуть инородное тело из глотки и смотрел на мир огромными от ужаса глазами. — Меня радует твоя исполнительность и преданность мне. Как и то, что ты, наконец, начал разделять мои планы на проект «Дети». Ты созрел для самостоятельности. Ты неплохой хирург. Спасёшь этого парня — он твой. И два других тоже. Информация, операционный блок и три терминатора в твоём распоряжении. Не разочаруй меня, мой Волк. Скайнет поднялся на ноги и напутственно поцеловал Гюнтера в макушку. — Полагаю, в следующий раз я уже смогу назвать тебя сыном. Искусственный интеллект руками своих терминаторов затолкал жавшихся к стенам Шу и Тильку в клетки. Хотя ушастый хиппи пытался подбежать к своему собрату, невзирая на возможное наказание за неповиновение. Кабеля и По схватили манипуляторы, не щадившие целостность кожных покровов, и унесли вглубь базы. В коридорах темницы остались только Т-3000, его покалеченный пленник и три Т-600. А так же один транспортный манипулятор — альтернатива человеческим каталкам. Гюнтер немедленно убрал щупальца и уже нормальными руками подхватил искалеченного человека и бережно уложил его на манипулятор. Прямо в тюремном блоке находилось несколько операционных, в ближайшую его и доставили. Слегка модифицированные шестисотые закрепили окровавленное тело на столе специальными ремнями. Гюнтер лично сделал несколько инъекций физиологического раствора, обезболивающего. Оценив состояние Вектора, сделал под кожу плеча два укола камфары, после чего занялся анестезией. Когда препараты подействовали, приступил к операции. Аккуратно, острейшим лезвием Гюнтер обрезал мясо, ловко зажимая сосуды пинцетами. Один из шестисотых оттянул пук пинцетов в сторону, позволяя ему отпилить кость. Ошмётки ноги сгрузил в стерильный контейнер. Удалил вторую ногу, иссёк остатки кожи и принялся её стягивать, сшивая культи и применяя препараты из отцовских запасов для скорейшего заживления тканей. Закончив, он поручил одному шестисотому отнести мясо на склад, а другому навести в операционной порядок. Пациента он перенёс в примыкающую комнату и зафиксировал его на подвижной кушетке, подключив капельницы. Сел рядом, в ожидании пробуждения перебирая чётки. На столике своей очереди ждали лекарства, кувшин с водой и закрытая чашка с питательной биомассой. Вскоре у Вектора начался сильный жар. Действие наркоза стало заканчиваться, и пациент стал ворочаться и вертеть головой, но до конца в себя не приходил. Гюнтер, внимательно отслеживающий состояние пациента, тут же сделал укол жаропонижающего и, вооружившись слабым раствором уксуса, почти нежно отёр всё тело, после чего из другого куска марли сделал уксусный компресс на лоб, аккуратно придерживая голову, чтобы человек его не сбросил. Постепенно тело Вектора успокоилось, он перестал вертеться и кряхтеть и лишь изредка хмурился. Только спустя пару часов он всё-таки пришёл в себя, слабо приоткрыв веки. Глаза пока что слабо видели, да и группа лопнувших капилляров не придавала им здоровый вид. Гюнтер аккуратно подался вперёд, разглядывая пациента. Коснулся его шеи, замеряя пульс. — Пить хочешь? Вектору понадобилось несколько минут, чтобы хотя бы распознать перед собой человека. Ещё столько же, чтобы понять вопрос. Пить он хотел. С той же силой его мутило. Но отвечать он никому не собирался. Как и шевелиться. Как и жить. Гюнтер был аккуратен. Воды он дал человеку всего несколько глотков из бутылки со специальной трубкой. Выждал какое-то время, ожидая тошноты или чего-то в этом роде. Когда всё прошло хорошо, он ещё дал ему напиться. Аккуратно проверил несколько раз культи, один раз делал уколы. На общении он не настаивал. Так со временем пришёл черёд биомассы. — Ты должен есть, — тихо сказал Гюнтер, наткнувшись на то, что Вектор поджал губы, не желая пропустить ложку с едой в рот. Вектор никак не реагировал. Просто не открывал рот и всё. Ему было противно от того, как Гюнтер сейчас плясал вокруг него, противно от мыслей о еде, да даже от мыслей о жизни в целом. Всё просто потеряло смысл. Гюнтер вздохнул. Подумав, он приказал терминаторам привести двух других пленников. Всё равно неплохо будет их осмотреть, взять анализы, может, сделать некоторые прививки и инъекции на будущее. Тилька, как только его втащили в помещение, перестал пытаться отцепиться от терминатора и бросился к своему собрату. — Вектор! Ты жив! Парню было плевать на трубки, шланги и провода. Он сел на край постели и обнял своего вожака. Даже если тот уже машина, он хотел выразить свою радость до того, как поймёт это наверняка. Гюнтер жестом предложил Джошуа сесть на скамейку и сходил ещё за биомассой. Выдал бывшему Серому чашку. — Я не лгал. Еду мы умеем изготавливать. В Сопротивлении в некоторых местах по миру люди добыли эту технологию и используют. Мы кормим пленных. На вкус никак, но питательно. Затем перевёл взгляд на Тильку. Подошёл, погладил его. «Вектор отказывается от еды. Уговори его». Тилька кивнул, но продолжил просто обнимать и гладить Вектора, бессвязно шептать тому, как он рад его видеть; что теперь их отдали Гюнтеру и тот не даст их в обиду; что их должны были пустить в расход, как ненужных, но теперь им сохранили жизнь; и как он, Тилька, боялся остаться один в этом мире. Без Вектора и уж тем более без остальных. Вектору присутствие Тильки и его слова лишь делали больнее. Какой же он глупый, наивный и добрый. И в какой же они все заднице. Просвета уже не будет. Как и спасения. Так зачем хвататься за жизнь? По лицу сползали слёзы. Сначала это были Тилькины. Теперь его собственные. — Ну, общайтесь. Попробуй его покормить, — Гюнтер поставил миску на столик и присел рядом с Шу. — Так-так. Как оно? Настроен на то, что я тебе обещал? Шу смотрел на Тильку с теми же мыслями. «Наивный дурак». Сейчас ему уже и Вектора стало жаль. Раньше он весьма равнодушно относился к состоянию своей шлюхи, а теперь хотелось даже и помочь парню. Всё-таки это было ужасно. — Я готов, действуй. Вот только он, вроде как, тоже дал тебе своё согласие быть солдатом. Не похоже, что это ему как-то помогло. Шу говорил без особого энтузиазма. Нет, он хотел поскорее приступить к чему он там должен. Просто потому, что ожидания терзают душу. Если другого выхода нет, то стоит поторопиться к единственному. Гюнтер усмехнулся и погладил Шу по спине. — Ешь. Да, у меня были несколько другие планы. Но знаешь, отсутствие конечностей подало мне идею более интересного превращения. Конечно, придётся провести некоторые испытания. И, пожалуй, для начала это будут банальные протезы для привыкания и первичного соединения. А затем... В общем, я думаю его изменить первым. Ты ведь хочешь ещё посмотреть на интересные вещи? Шу совсем немного задумался, а потом уже куда более живо посмотрел на Гюнтера. — Да, я, пожалуй, посмотрел бы. Пока что он с крохой интереса мял комок биомассы и катал по языку. — То есть мяса тут не дождёшься? Верно? Гюнтер развёл руками. — Вообще-то попервой Скайнет пытался тела не сжигать, а перерабатывать в пищу живым пленникам. Но на самом деле людоедов среди них не так много, а большого ума не надо, чтобы сообразить, что ни коров, ни кур машины не держат. Пришлось искать альтернативы. Сейчас тот вариант входу разве что в качестве пытки. Ну, для тех, кто к такому непривычен. Шу стало смешно от того, что машины ещё, оказывается, заботились о душевном состоянии пленников. Свою порцию он умял очень быстро. Вкус, конечно, дерьмовый. Но вот сырое мясо тоже ни разу не сладость. Когда-то очень давно он ел что-то нормальное. Очень давно. — Эй, мужики, хватит сопли пускать. Мы какого-то хрена живы, так что давайте оживайте. Вектор, зайчик ты мой гибкий. Понимаю, у нас были некоторые видовые разногласия, но давай оживай. Я, может, тоже хочу вот так лежать, чтобы вокруг меня все плясали, кормили с ложечки и ушастое нечто трепетно обнимало. Романтика! Вставай давай! — Шу плюхнулся на кушетку Вектора и пнул того в бок. — Ты если жрать не хочешь, так я за тебя съем. Тилька протестующе отобрал плошку с биомассой и прижал к себе. Вектора он тоже успокаивающе прижимал к себе, будто не хотел его никому отдавать на растерзание. Шу наклонился к уху пациента и прошептал что-то. Вектор со своей апатией так легко расставаться не собирался и продолжил взирать на мир затуманенными глазами. Впрочем, он задумался. Смысла продолжать свое существование он не видел, и никто его из этого равнодушия не выдернет. Но вот это «ушастое нечто» своей бестолковостью вызывало желание защитить его. В условиях плена это представлялось маловозможным, но своим бездействием он точно ничего не сделает. А так, если повезёт, хоть приглядит за непутёвым. Тем более, если ему сказали правду и принесённые в жертву конечности стали гарантией жизни остальных. Нет, Вектор никогда не считал себя героем, который будет ценой своей жизни защищать весь мир. Он был трусом по большей части. Но некоторые люди стоят того, чтобы жертвовать собой ради них. Хиппи расслабился, в том числе и губы разжал. Будь что будет. Всё равно сам себя не заморит голодом. Явно же введут эту бурду через незанятое отверстие. — Вот и славно, — Гюнтер довольно кивнул. — Тилька, покорми его и сам ешь. Твоя миска на столе. Шу, бери банку и иди мочись. Потом другие анализы возьму. Шу добродушно возмутился: — Правильно... все едят, а мне мочиться. Кстати... я понимаю, что мы все тут мужики, а кто-то и вовсе машина, но почему мы ходим без одежды? Начинаю чувствовать себя неловко. Может, я завидую... или стесняюсь. Серый говорил это скорее в шутку, просто потому, что терпеть не мог нервную тишину. Ну а ещё заглушая звуки. Всё же безногий кузнечик только-только согласился пустить в рот хоть какую-то еду, а тут нужду справляют. Вектор неохотно, но ел. Точнее он действительно просто открывал рот и глотал, что дадут. Гюнтер пожал плечами. — Ну извини. Прачечной нет. Одежду надо стирать, иначе воняет. Вонь я на самом деле терпеть не могу. И это не гигиенично. Могу лишь сделать воду в клетках теплее и иногда ходить без имитации одежды. Кстати говоря, сейчас кое-кто поест, и лишние волосы тоже удалим. Они будут только мешать. Тилька скормил Вектору его порцию и принялся сам есть. Ощутив на языке горькие сопли вместо еды, он позавидовал безразличию Вектора. Тот ел и не морщился. Кое-как употребив и свою пищу, он уставился на Гюнтера. — Опять меня стричь? — поинтересовался он. Тилька разделял позицию Шу, что это ненормально ходить всюду нагим. Одежду можно и самим стирать. — Да. Я же обещал сделать нормальную стрижку, когда доберусь до ножниц и машинки, — хмыкнул Гюнтер. — А чтобы не возмущались отсутствием тряпок, могу показать, как на самом деле здесь живут пленники. Только позже. А то и вас стошнит уже на подходе. — Не, спасибо! — залепетал Тилька. — Не так уж плохо без тряпок! — Вот и славно. Так, давай, Шу, начнём с тебя. Гюнтер встал, потянулся и согнал с себя видимость одежды. Скорее даже не солидарности ради, а чтобы увидеть реакцию. — А что начнём с меня? — удивился Шу после жеста с раздеванием. — Эм... любопытно. Я обычно люблю пощупать всё любопытное, но тут я воздержусь. А то мало ли... Что ты хочешь сделать? Гюнтер уже нашёл подходящее зеркало и поставил его на стол, к которому придвинул стул. Принял из рук терминатора коробку с принадлежностями. — Стричь. Брить. Сейчас вы все похожи на бродячих псов, а ты особенно. Мне хочется сделать вас красивыми. Про себя немец подумал, что с одеждой он тоже разберётся. Позже, когда решит проблему потливости кожи и сможет создать прочную красивую ткань. И, пожалуй, искусственную кожу. Его создания будут прекрасными внешне и смертоносными по сути своей. Как и полагается высшим существам этого мира. Но куклам это знать заранее не стоит. Шу сел на предоставленное место. Его забавляло это желание сделать их красивыми. Как же это всё нелепо на фоне отрубленных за последние дни частей тела. — Я ж и сам могу побриться... разве нет? Гюнтер усмехнулся: — Топором что ли? Ты хоть раз в жизни держал в руках опасную бритву? Тем временем он уже смешивал зеленоватый крем. — Мне неплохо удавалось бриться кинжалом. Я его хорошо заострил. Ай, ладно... это весело. Шу развалился на стуле поудобнее и стал наблюдать. Немец подошёл к процессу с большой тщательностью. Нанеся вспененный крем, он принялся очень ловко и точно орудовать опасной бритвой, словно всю жизнь это делал. Тщательно убрав каждый волосок на лице, он прижал к лицу Шу мокрое и горячее полотенце, после чего нанёс смягчающий бальзам и выдал человеку баночку. — Gut. Нанеси этот крем на все остальные волосы. На груди, в паху, в подмышках. И сиди жди. Когда закончу с остальными, удалю средство вместе с волосами. Нужно будет подумать о том, чтобы они там больше никогда не выросли. До тех пор бритьё будет регулярным. Вторым он на стул усадил Тильку. Шу посмотрел на Гюнтера и его баночку, как на идиотов, но противиться, конечно же, не стал. Да и горячее полотенце ему пришлось по душе, как и выверенные мягкие движения Гюнтера. Крем он нанёс и развалился на полу в углу, поглядывая на присутствующих, а так же на железные скелеты терминаторов. — Эта хрень печётся. Это нормально? Как это вообще работает? И почему крем удалится с волосами? Тилька заметно нервничал и ёрзал по стулу, то и дело оборачиваясь на Вектора. Он не хотел оставлять его одного. — Да, нормально. Этот крем растворяет волосы. Разрушает их структуру. Поэтому потом нужно будет лишь соскрести всю массу и немного позаботиться о коже. Так же обрив и смазав Тильку, Гюнтер переместился на кушетку и, усевшись напротив пациента, свесив ноги по краям кушетки, он также обрил и Вектора. То, что теперь человек был повёрнут к нему не затылком, лицом, никак не повлияло на качество исполнения. В конце процедуры Гюнтер коснулся его подбородка, заставил приподнять голову, повернуть влево, вправо. — Замечательно. Вектор так не считал. Ничего замечательного здесь нет. А нет, горячее полотенце действительно прекрасно. Хиппи попытался зарыться в него всем лицом, но без свободных рук это было не просто. Гюнтер без труда угадал желание человека и ближе придвинул полотенце к его лицу. Затем он очистил прочую растительность и обработал кожу, после чего принялся за волосы на голове. Всем трём он сделал короткие, но не лишённые некоего изящества стрижки с левым боковым пробором. Взял все анализы и уселся в кресло, которое стояло в углу. Тильку он устроил у себя на коленях, ласково, но несильно поглаживая его по телу и сознанию. — Скоро вам захочется спать. После первой порции этой пищи такое бывает. Это нормально. В дальнейшем организм привыкнет. Пока что вы просто адаптируйтесь к жизни здесь. Как только Вектору станет лучше, и он сможет перемещаться — приступлю к процедурам. Вы все изменитесь, это факт. Вы будете служить мне и Скайнету. И если всё пройдёт как нужно, будете жить вечно. Если никто не найдёт способ вас убить. Понятие естественной смерти для вас существовать не будет. Тилька лишь слегка возмутился тем, что на них смотрят, а Гюнтер его так на колени усадил и гладит. А Шу именно что глазел в ожидании зрелища. Он как ребёнок раз в пару минут трогал свой коротко стриженый ёжик. Да и Вектор без его косиц выглядел куда старше. Вечная жизнь его заинтересовала, но только при условии, что она не превратится в вечные муки. Первым сморило Вектора, который был только рад никого не видеть сквозь закрытые веки и полотенце. Шу тоже задремал в своём углу. Осторожно пересадив уснувшего Тильку на кресло, Гюнтер принялся наводить идеальный порядок в своей обители и определять пленников кроме Вектора обратно в их камеры. Снайперу пока что требовался особый уход.