***
Бермудский треугольник частных домов внутри дорог между тремя городскими площадями был мрачен и тих. Здесь на улицах почти никого не было, а кто и был, тот сидел за своим забором и с недоверием поглядывал на всех идущих возле его владений жителей города. Люди «внутри треугольника» вообще не очень любили людей «снаружи», но к Фарали уже привыкли, раз в месяц она стандартно тут прохаживалась по своим делам с самого детства. А шла она всегда в один конкретный дом, который находился почти в самом центре лабиринтов чужих калиток и изгородей. — Опять, опять, опять! — завизжала какая-то женщина, проходящая мимо. Со своей широкой шляпы она стряхнула… снег. — Старая карга, да чтоб дом твой развалился! — О, значит, дома, — Фарали усмехнулась себе под нос и ускорила шаг. Дафси взглядом проводил завернувшую за угол раздосадованную горожанку и даже вздрогнул. Наконец, судя по всему, они дошли. Июньская жара никак не повлияла на то, что за пару домов до нужного повеяло прохладой. И вот он, нужный дом. Двухэтажный особнячок с белой крышей, горящим окном на первом этаже. Чистенькое крыльцо… заметённое снегом. И крыша белая не потому, что так покрашена, а потому что на неё и сейчас низвергался снегопад. — Закрылась небось, или дверь примёрзла, — булочница поднялась на крыльцо и потянула ручку двери. Тогда она покрутила на пальце какое-то кольцо, и по замочной скважине пошёл жар, иней на ней стал таять. Дверь очень нехотя открылась. Открылся вид на коридор, весь заставленный, хотя, наверное, уже ближе к заваленный, различными… штуковинами. Иначе это назвать было сложно. Над самым входом свисало что-то похожее на ловец снов, в стойке для зонтов торчало несколько тростей, которыми, видимо, никто не пользовался, но выглядели они крайне изящно даже будучи покрытыми пылью. Там же торчала расчехлённая шпага и, собственно, зонт. Из шкафа, который Фарали задела, заходя внутрь, посыпались пачки с письмами. Дафси углядел только на одном из них фразу «Дорогая Ира…», остальные были связаны верёвочкой между собой и упали вниз текстом. В доме было удивительно холодно, хотя, наверное, для снегопада за окном это было нормально. — Да у неё тепло никогда не бывает, холод вечно стоит лютый, а ей хоть бы хны, — Фарали двинулась дальше по коридору, потирая руки друг о друга, но тут уже даже она не могла пройти так, чтобы ни за что не зацепиться. — У госпожи Агаты много связей в городе, что-то да подыщет тебе. Но с этим как раз таки возникла проблема. — Ребёнка привела, — обречённо выдохнула кудрявая темноволосая женщина средних лет. Выглядела она добродушно и даже немного обеспокоенно. По крайней мере пока. — Да какой это ребёнок, госпожа Агата, он меня на год старше. Неужто для взрослого парня работы не найдётся? — Фарали не стала садиться на кресло, которое ей предложили, хотя в этой комнате было уже теплее, здесь хотя бы горел камин. — Для меня все вы дети малые, не бесись, — госпожа Агата слегка улыбнулась, разглядывая Дафси со всех сторон, останавливая взгляд на волосах. — Что ты умеешь? — спросила женщина, подвигая к парню чашку чая и заглядывая ему в глаза. Вопрос ввёл юношу в ступор. Он умел многое, но не настолько, чтобы всем этим грамотно воспользоваться. В прошлой жизни он учился на учителя русского и литературы и вполне мог бы учить детей, но сказать об этом побоялся. Язык, может, он и преподаст, а вот местную литературу вряд ли. — На шее висеть он умеет… — пробубнила Фарали, за что получила от госпожи Агаты укоризненный взгляд. — Ммммм… лицо у тебя красивое, цвет волос редкий, — снова начала вглядываться в юношу женщина. — Надо тебя на какую-нибудь общественную должность. — Ну бордель-то за углом, — захихикала Фарали. — Где это тут бордель за углом? — госпожа Агата подняла брови. — Почему ты об этом знаешь, а я нет? Уже работу предлагали? Надеюсь, ты согласилась. — Если я ни на что не гожусь — лучше так и скажите, — наконец подал голос Дафси. Госпожа Агата замотала головой. — Даже если ничего не умеешь — работа найдётся всегда. Но я не знаю, какая. Останься у меня на ночь, а я пока подумаю, знакомых переберу. — Правильно, примёрзни тут к креслу, и работу искать не придётся, всё-таки доедешь до нашего кладбища. Слушайте, я пошла тогда, а то у меня с самого утра пекарня закрытой стоит, я так в убыток уйду. Хорошо вам посидеть, — Фарали отошла от кресла, на которое опёрлась, снова потёрла руки и буквально дала дёру. — Замёрзла, — пояснила женщина. — А тебе не холодно? Дом большой, в нём только я, так что не прогревается как следует, вот и… Давай покажу, где ты сегодня останешься. Комнатка скромная, но зато самая тёплая. — Вы слишком добры, — тихо, с почтением выдохнул юноша. — Когда ищешь, как бы концы с концами свести, не думаешь о том, что будет ждать на первой попавшейся работе. Я стараюсь думать за других, чтобы они не прошли через ад и боль, как проходили многие. И ещё, всегда обязательно читай договор и проверяй его на наличие слов «рабство» и «жертвоприношения». Дафси поперхнулся чаем и закашлялся. Госпожа Агата прыснула и попыталась сдержать улыбку. — Я помогаю лишь потому, что не желаю собственной судьбы другим, не более того. Никто такого не заслужил. Пошли-пошли, у тебя есть с собой какие-то вещи? Женщина повела юношу по широким, но всё так же заваленным коридорам, поднялась на второй этаж по лестнице, где висели различные абстрактные и не очень картины, и открыла вторую дверь слева. Комната была и вправду маленькая, но с большим круглым окном. Почти пустая, тут не было каких-то неясных вещичек, только шторы на окне были в каких-то необычных узорах. Единством стиля тут и не пахло. — Я буду в гостиной внизу, подумаю, что бы тебе предложить. Если захочешь есть — скажи. И госпожа Агата ушла, прикрыв дверь, на которой тоже тут же что-то зазвенело. Дафси тяжело выдохнул и выпустил изо рта облачко пара. Действительно холодно, даже слишком. Парень сел на ледяную кровать, застеленную расшитым покрывалом, и прикрыл глаза. В один миг он потерял всё, что было ему дорого, а взамен пока ничего не приобрёл. Он позавчера утром был ну практически дома. Теперь это, наверное, на самом деле можно было бы назвать домом, даже ту же больницу, потому что понятия теперь размылись до «тут» и «там». То, что люди решили помочь ему, — и вовсе чудо какое-то. По идее юноша так и должен был сидеть у городской стены и молиться не помереть с голоду. А сейчас, пусть и временно, но он сидит на мягкой перине в, пускай и не тёплом, но доме. И, кажется, впереди что-то грядёт, но хочет ли он сейчас знать, что именно? Кажется, не очень. Дафси глянул в окно и застал снегопад, всё так же ложившийся хлопьями на крышу и умирающий или уже давно умерший сад. Кажется, госпожа Агата была одной из тех магов, наличие которых так поразило парня с утра. Да и вообще, сколько всего из ряда вон выходящего он уже увидел и пережил буквально за два дня. Напротив кровати висело зеркало, обрамлённое в диковинную раму с завитушками: в зеркале отражался высокий худой парень со светлыми волосами и немного мутными тёмно-синими глазами, губы были чётко высечены. Пальцы на запястьях были длинными, сильно выделялись, а шея будто состояла из одной лишь вечно натянутой кожи и костей. Совсем непривычные чужое тело и лицо оказались его собственностью, и, честно, было совершенно непонятно, что с этим делать. Около окна была небольшая полка с книгами. На одной из них читалось название «Луя и Риа». Дафси потянулся к ней, но задел соседнюю и уронил. В надежде поймать бумажное изделие прежде, чем оно позорно упадёт на пол, юноша подставил руки, но книга их не коснулась, а повисла в паре сантиметров над. Светлые брови поползли вверх. Парень попытался схватить книгу, но она взлетела ещё выше. Попытки поймать книгу более резким движением руки также не увенчались успехом. В конце концов переплёт и вовсе пустился в свободный полёт отдельно от страниц. И именно когда страницы рассеялись по всему воздушному периметру комнаты, дверь скрипнула и внутрь заглянула госпожа Агата. — С магией не ладится, как я вижу? — улыбнулась та. — То, что маг, это хорошо. Воздушник, я так понимаю? У меня тоже иногда магия из-под контроля выходит, не говоря уже о вас, молодёжи. Правильно делают, что только с восемнадцати вас ей учат, у кого есть. Дети бы нам вовсе мир разворотили. Хотя мои… ладно, я хотела позвать тебя обедать, столовая тоже на первом этаже. Спустишься, если захочешь есть. Дверь закрылась, а листы благополучно упали на землю, заполнив собой всю комнату. Переплёт мирно лёг на кровать и больше не двигался. Дафси попытался аккуратно поманить страницу пальцем, и одна из них даже дёрнулась, но на большее была не способна. Просто так оставить это было нельзя, а упрямость не позволяла собрать всё вручную. Как только юноша руки не гнул, как только не двигал, всё по-прежнему сводилось к колыханию пары-тройки страниц. Он уже и окно открыть думал, может, воздуха в комнате не хватает, но всё не то, бесполезно. — Ну давай же, мать твою! — и, не придумав ничего лучше, дунул на бумаги. Книжка моментально собралась в единое целое и начала расталкивать своих соседей, чтобы, будто тяжело вздохнув, встать на место на полке. — Ну ты, конечно, сволочь… Да уж, докатились, с книгами разговариваем. На обед Дафси всё равно опоздал, как-никак пытался вернуть страницы на место битых два часа, но можно было спуститься в гостиную и порасспрашивать человека, который ещё не устал от бесконечных вопросов юноши. Хотя, на самом деле, не так много он и успел спросить. Можно было какое-то снисхождение проявить к человеку, который, по его словам, память потерял. Дафси последний раз укоризненно глянул на книгу, скрипнув дверью, вышел из комнаты и спустился по широкой лестнице вниз. Гостиная была без дверей, что позволяло видеть сидящую спиной ко входу госпожу Агату. Заслышав стук каблуков, женщина обернулась и, увидев юношу, слегка улыбнулась. — Расскажи мне о себе, Дафси. Кстати… — госпожа Агата встала с места и пошла к книжному шкафу. — Когда я искала визитки своих старых знакомых, которые я обычно использую как закладки, я наткнулась на толкователь древних имён, среди которых было и твоё. Ты знаешь, что оно значит? — женщина вопросительно посмотрела на парня. — Понятия не имею, — честно ответил тот. — Оно значит «разгоняющий сумрак». Тебе подходит. Так о чём это я… Расскажи мне о своём прошлом, как ты вообще тут оказался. Садись, — хозяйка дома показала на мягкое кресло напротив, и Дафси осторожно сел в него. — Ничего не помню, ничего не знаю, ничего не могу рассказать, вы уж извините. — Ах вот оно как. Тогда понятно, почему несчастная девочка тобой так основательно занялась, — понимающе покивала Агата, говоря о Фарали. — Расскажете? — заинтересовался юноша. — Ну, когда-то… Ой, только не говори, что это я рассказала. Так вот, когда-то Юрон, это, можно сказать, её отец, нашёл девочку полумёртвой, валявшейся среди улицы. Ей было лет восемь, не больше. Худее ребёнка в жизни не видела, там даже кожи толком не было, как будто мне в дом скелет занесли… как вспомню, так вздрогну. Не об этом речь. Девчушка год жила на улице, а до этого ничего не помнит. Ни как зовут, ни сколько лет, это мы ей тогда на вскидку восемь дали, сами день рождения выбирали, имя. Потом ещё одну девчушку он подобрал, третий год с ними живёт. Может, видел. А сам Юрон уже год как уехал, только письма шлёт. Девочкам одиноко, а тут ты такой, да ещё и похожий на старшую. Теперь я поняла, где корень вопроса. Не замёрз? Проделав практически все известные Дафси гимнастические упражнения в попытках починить книгу, парень холода не почувствовал, но сейчас, немного остывая, начал периодически содрогаться. — Это у меня тоже, как сказать… магия, вышедшая из-под контроля, только в более глобальном плане и не моя. Нет, ну, то есть у меня тоже магия холода, но бесконтрольная — это сына. Он тут и не жил никогда, а в итоге его бесконтрольные пасы вышли мне холодным домом и снегопадом в саду… Дети у меня уже взрослые, плюс-минус твоего возраста, а я одна тут сижу. За всё время так и не нашла себе, как говорится, любовь всей жизни, вот жизнь как раз и кончается постепенно. Грустно, но о грустном не будем. Завтра мы с тобой обойдём проверенных работодателей и что-нибудь тебе подберём. — Можно спросить вас кое о чём? — наконец решился Дафси. — Конечно, — оживилась женщина. — Часто у людей встречается магия? — У каждого пятнадцатого, насколько мне известно. Но в последнее время магов рождается всё меньше. Не знаю, с чем это связано. — А что такое королевский огонь? — Это символ королевской семьи пира Лиах: король и наследники из века в век владеют магией огня, оттого огонь и королевский. А ещё у них всех от рождения ли, проклятье ли, дар ли, волосы бордовые, как ни у кого не бывает. Поэтому, если когда-то будешь в Столице и увидишь человека с красными волосами — перед тобой член королевской семьи. Такое только в нашей стране чудо. — Кстати об этом. Фарали мне ничего объяснять не захотела, но она говорила, что перемещаться между странами можно только после экзамена Най. Что это вообще такое, и как проходит этот экзамен? — Ну до восемнадцати можно с любым статусом ходить, а экзамен… Ох, давно я его сдавала, так точно и не скажу, у всех по-разному. «Ты должен проявить свою храбрость и ум» — вот, что мне всегда говорили, а там уже у каждого что-то своё. Ты уже сдавать думаешь? Сколько дней ты, скажем так, в сознании? — Два… — немного смущённо ответил парень и поймал на себе слегка укоряющий взгляд женщины. — Не беги вперёд кареты, попривыкни к жизни, на работу настройся. Сдать всегда успеешь, не переживай. Городской совет пока не закрывается, да и вряд ли закроется когда-нибудь. Этот город тихий, сюда даже война вряд ли доберётся. — Что за война? — Ну как? И о ней не слышал? Мировая война. Первая, но, дадут боги, последняя. Двадцать лет уже идёт, как только жена короля скончалась, так и идёт… а ведь хорошая была. — Жена короля? — Да, Инигма пира Игнис, прекрасная девушка. И советников в своё время построила как надо, и армию укрепила, что до сих пор ни одного янтаря не потеряли, да и вообще любил её народ, она такая простая была, человечная. А сейчас король совсем из ума выжил. Нельзя такое о короле говорить, но свергнуть бы его к чертям, да и пускай сын его правит, уж всяко адекватней будет. Но я здесь не для того, чтобы настраивать тебя против власти. Думаю, уже пора ужинать, а потом ещё поговорим, дай мне десять минут, я позову. Агата встала с кресла и вышла из комнаты, Дафси остался сидеть в кресле и смотреть на горящий огонь. В комнате было столько всего, по стенам, где не было шкафов, висели полуразбитые вазы, впрочем, пустые, какие-то стеклянные украшения, переливающиеся, когда на них попадал свет. Юноша встал с места и захотел немного осмотреться. На кухне что-то гремело, поэтому, наверное, у него было время. На письменном столе стояло великолепное перо, выполненное полностью из, может, даже и серебра, но в форме обычного птичьего пера. Им, видимо, и было написано письмо, которое лежало тут же, хотя чуть поодаль валялось что-то похожее на обычные ручки. Наверное, не слишком прилично читать чужие письма, поэтому, как только юноша это понял, он тут же оторвал взгляд от написанного, успел только уловить что-то типа «…сегодня мне ещё надо сходить на рынок, потому что вчера я забыла купить сливы, но, наверное, тебе об этом знать ни к чему…». На полках на книжных шкафах стояла куча всякой литературы, половина корешков даже не была подписана. Дафси выудил с верхней полки книгу под названием «Савен — божье дитя среди простых смертных». Про божьих детей он уже слышал от Фарали что-то, неужели они действительно существуют? И как только юноша распахнул книгу на первой странице, послышалось громкое «можешь идти есть, проходи в столовую!». Парень хлопнул переплётом, подняв в воздух крохотное облачко пыли, поставил книгу на место и пошёл туда, откуда исходил звук. Столовая находилась на противоположном конце дома. Парень сел на первый попавшийся стул возле длинного стола, а хозяйка на пару минут зашла в комнатку за полупрозрачной дверью и вышла уже с двумя тарелками с макаронами. Юноша поблагодарил женщину и попробовал блюдо. Взяв на вилку первую часть порции, Дафси приметил, что блюдо, кажется, чем-то присыпано, но сначала не обратил на это внимания. Зря. Сказать, что это было невозможно есть, значило не сказать ничего. Паста как будто полностью состояла из песка и скрипела на зубах. А может это был до жути кислый соус. У парня дёрнулся глаз, но он тут же постарался скрыть своё состояние и дожевал последние макароны с вилки. — Ну как? — поинтересовалась Агата. — Дадите рецептик? — чуть ли не плача спросил молодой человек. Женщина просияла и обещала после ужина всё рассказать. Впереди была ещё целая тарелка… — Хотел спросить, — начал Дафси, когда оба снова сидели в гостиной. Парень решил взять почитать местную тоненькую книжечку, а госпожа Агата всё разбиралась с визитками. Только что он прочитал одну небольшую историю, хотя, скорее, сказку. «Однажды на свет появился ребёнок, вовсе прозрачный. Его было очень сложно увидеть, поэтому почти всю жизнь он был совершенно один, его никто не замечал. Один раз, ещё в школе, когда его парту снова заняли, потому что не заметили его, мальчик убежал в слезах домой, на улице шёл дождь и он упал в грязь, в которой весь измазался. И, о чудо, люди наконец заметили его, но счастье было недолгим. Все начали смеяться над измазавшимся в грязи мальчишкой, а грязь вскоре смылась дождём, и снова все перестали замечать прозрачного мальчика. Позже он пытался красить себя яркими красками, но получалось это неумело, смешно, краска трескалась, и выглядел мальчик так нелепо, что все снова начинали падать со смеху от его вида. И не было таким попыткам конца и края. Попыткам перестать быть прозрачным и стать таким же заметным, как и все остальные. В один день, возвращаясь домой вечером, уже прозрачный юноша забрёл в незнакомый ему переулок, где горели фонари. Один фонарь горел ярче остальных, прозрачный юноша вгляделся в огонёк и понял, что он не обычный, а белый, живой, и бился он внутри стекла, как мотылёк. — Кто ты? — спросил юноша, открывая фонарь и выпуская огонёк наружу. — Я — звезда, — ответил огонёк, и хотел было унестись домой на небо, но взглянул туда и понял, что на небесах осталась только луна и больше ни одной звезды. — Мне некуда возвращаться, все мои братья и сёстры исчезли во тьме, я больше никому не нужна. — Ты так ярко сияешь, может быть, если бы ты была со мной, меня бы, наконец, заметили, — сказал прозрачный юноша и прозрачно улыбнулся. — Хорошо, я останусь с тобой, но так ли тебе на самом деле нужно быть заметным? Ответа звезда не получила и пошла вместе с юношей по дороге к его дому. И на следующий день все заметили прозрачного юношу, идущего вместе со своей звездой. Все захотели с ним познакомиться, но никто не знал, о чём с ним говорить. Промучившись весь день, юноша поздним вечером глянул на звезду, та кивнула ему и забрала с собой на небо. Она спряталась за луной, чтобы больше никто её не видел, и вдвоём вместе с прозрачным мальчиком они остались навсегда. И никто больше их не видел. Никогда.» — Да? — ответила женщина, не отвлекаясь от своего дела. — Вы знаете что-то про звёзды? Я спросил Фарали, но она… что? — Дафси закрыл книжечку. Хозяйка оторвалась от бумажек и очень серьёзно глянула на юношу, потом забрала у него из рук сборник сказок и оглядела его. Кажется, поняла, что это была за сказка. — Это очень старая книга, мне казалось, я их все отсюда убрала… Ничего не помнишь, а про звёзды знаешь? Что же ты тогда помнил раньше? Звёзды присущи внешнему миру, как небесные светила, и откуда простому человеку об этом известно, я не знаю. Кем же ты был раньше, мой хороший? Может помнишь ты всё, только скрыться пытаешься? Да нет, так глупо скрывающийся не попался бы. Значит, может, подслушал где что, за это тебя по голове и огрели, вполне возможно… — женщина уже говорила скорее сама с собой, чем с парнем, и тут снова обратилась к Дафси. — А ты… наверное меня не поймёшь, но ты когда-нибудь слышал про звёздные карты? Их рисовали люди внешнего мира, чтобы ориентироваться во времени года и в путешествиях. Я сама не очень знаю, как они это делали, но в трудах пишут, что звёзды стояли на месте и двигались одновременно. Думаю, каждый хотел бы это увидеть. — Говорите, что простые люди ничего об этом не знают, а у самой труды и карты? — парень недоверчиво поднял вверх одну бровь. — Когда-то у меня был доступ ко двору и к королевской библиотеке. Сколько я оттуда унесла… узнают — казнят. Молчи, никому не рассказывай об этом и обо мне тоже. Я лежу на дне, ты меня понял? — юноша сначала смутился, но потом энергично закивал и госпожа Агата успокоилась. — Я знаю только, что по древним легендам была когда-то богиня у нас звёздного неба, но умерла тысячи лет назад. — Боги умирают? — Дафси эта информация немного смутила. Нет, конечно, вроде как в греческих легендах тоже умирали боги, но в этом он был не уверен, особо не вчитывался, хотя на втором курсе должен был ещё как. — Случается, — расплывчато ответили ему. — Риадесса тоже умерла, это богиня любви, но про неё говорят, что она перерождается из века в век, но… легенды, что с них взять? — Я ничего не помню, — начал молодой человек издалека, — но про звёзды что-то вспоминается. Конечно вспоминается. Пять лет астрономии в школе и три года в универе — забудешь тут про звёзды. Хотя, казалось бы, в университете-то зачем?! Но нет, сделали, сволочи, для общего образования. Да он на астрофизика мог идти работать после таких пар, если бы ходил хоть на одну… неважно. Агата встала с места и подошла к шкафу, вытащила все книги, пускай на это ушло какое-то время, и достала из-за них завёрнутые свитки. Потом подвинула журнальный столик между креслами и раскатала на нём карту созвездий; Дафси сразу приметил на ней Большую медведицу. — Звёзды далеко? — с детским любопытством спросила женщина. Выглядела она сейчас немного странно, как будто чуть-чуть хитро, но умело это прятала. — Очень. — На них кто-то был? — после этих слов госпожа Агата сама усмехнулась своим словам, но ответа на вопрос всё же ждала. — На них невозможно быть, они из газа и до жути горячие. — Как горячие? Вот эти крохотные точечки… — Нет-нет, они огромные, просто далеко, разных цветов бывают. Хотите про созвездия расскажу? — Конечно хочу, зачем ты спрашиваешь. Рассказывай всё, что знаешь. Я слышала только про какого-то медведя, но не смогла его найти, — и женщина случайно ткнула пальцем прямо в главную звезду в созвездии. — Вот, Большая и Малая медведицы, — и парень ногтем обрисовал скопления. — Так это же ковши, какие это к черту медведи?! — возмутилась Агата, театрально начиная вертеть карту во все стороны, чтобы разглядеть медведей. — Я знаю, но это называется Медведицы. Не спрашивайте почему, я сам ни черта не знаю. — Да конечно, ни черта он не знает, из ковшей медведей нарисовал и радуется сидит… А что такое млечная… ну эта, как её… дорога, вот? — Млечный путь — это большое скопление звёзд, которое с земли выглядит как белая полоса. — А луна что такое? Ну, то есть, я понимаю, что такое луна, вот она за окном висит, но так… по-научному? — Спутник Земли, который контролирует приливы и отливы воды, а также отражает солнечный свет ночью. — А месяц? — Тоже самое, одно и то же. — Врёшь, они же формы разной, это разные штуки. — Нет, одна, просто под разным освещением. — Ой, не заливай, если не знаешь, — женщина скрестила руки на груди и почти обиделась, хотя выглядело это не очень правдоподобно. — Но госпожа Агата! — возмутился юноша. — Мне казалось, я тут сейчас главный рассказчик, разве нет? Так будьте добры придерживаться моей теории, а все свои антинаучные верования высказывать после лекции. — Учёным ты был королевским, но слишком много узнал, за то и вылетел, зуб даю. Ну рассказывай-рассказывай. Сколько всего звёзд? — Никто не знает. Их невозможно посчитать: слишком много. Тем более никто даже не знает, как далеко расположены звёзды, которых не видно с земли. Космос, к сожалению или к счастью, бесконечен. — Космос. Матерь божья, слово-то какое страшное. Не рассказывай, я и так себя песчинкой в мире чувствую, а тут бесконечность. Нужна она мне? Мне бы так, на небо ночью разок глянуть, увидеть эти белые точки и затихнуть навсегда. Разве не подходящая мечта для человека, которому не судьба увидеть звёзды? Я считаю — очень. Но ты расскажи ещё что-нибудь… Утром на улицах было пусто, солнце только начало вставать, а на маленькой кухне в двухэтажном доме в самом центре города уже сидели двое. — Завтракать пора… — А давайте я что-нибудь приготовлю! Так сказать за доброту вашу отблагодарю, сидите, не напрягайтесь, — тут же завопил испуганный юноша с, кажется, теперь уже хронической изжогой. — Ты уверен? Ты умеешь готовить? — удивилась женщина. — Что-что, а готовить точно. — А печь? — заинтересованно спросила госпожа Агата. — И печь тоже, а что? — Я знаю, куда работать тебя отправлю. Но сначала проверю тебя. Испеки-ка что-нибудь, а я попробую.Часть 2. Ледяные звёзды
9 ноября 2020 г. в 22:29
— Повторяю в последний раз, — Фарали стукнула кулаком по ветхому столику. — Мы живём внутри ян-та-рей, — по слогам отчеканила та, — у нас есть магия и внешний мир, что непонятного?! Магия это… ну… — девушка замялась, а потом щёлкнула пальцами. Одна из свечей на стене погасла. — Вот так. А внешний мир, он… снаружи он, за гранями. Стены вокруг городов, чтобы люди не натыкались на барьеры в виде граней. Чем меньше янтарь, тем ниже небо, оттого меняется его цвет. Да я уже задолбалась по третьему кругу это всё объяснять! И я не знаю, что такое эти твои звёзды, ну вот не знаю я, — девушка глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Я не злюсь, я не злюсь. Конечно, я не злюсь, я не злюсь… просто раздражает! Я бы выгнала тебя, но… Хотя, собственно, никаких «но» тут нет, это законченное предложение. Поднимай свою задницу, мы оформим тебе документы и отпустим. Это на площади королевского огня, тут недалеко.
— А что за королевский огонь? — тут же спросил Дафси. Девушка закатила глаза и пролепетала что-то несвязное, явно не настроенная продолжать разговор.
— Хватит. Хватит с меня вопросов, не могу больше их слушать. Почитай книжки, поспрашивай кого другого, кто убежать не успеет, я больше не могу. Собирайся, пошли.
Собирать было нечего, так что буквально через пару минут оба вышли через заднюю дверь и оказались в узком переулке, откуда сюда и пришли. Здесь казалось, что стены с двух сторон вот-вот рухнут на проходящих, а разойтись тут с кем-то вообще не было возможности. Дафси зацепился плечом за одну из стен и понял, что рад тому, что рубашка и так белая. Фарали же спокойно маневрировала между двух домов и явно знала, куда они направляются. На более широкой улице, на которую они вышли, стало словно легче дышать. Юноша набрал воздуха в грудь и тут же закашлялся. Прямо перед его носом пронеслась запряжённая телега, поднявшая в воздух пыль.
— Не зевай, — хмыкнула девушка и схватила своего спутника за рукав, чтобы потащить за собой, — а то доберёшься только до городского кладбища.
Несколько минут они шли по дороге вслед за унёсшейся телегой, пересекаясь лишь с редкими прохожими. Больше они не смотрели на парня, как на прокажённого, вот гады. Впрочем, сейчас не о них. Дома, с виду не такие и старые, но крайне древние, пускай в большинстве своём и двухэтажные. Пристроены друг к другу стена к стене, очень редко между какими был проход. Вроде бы не обветшалые, то ли отреставрированные, то ли действительно относительно новые, но… такая застройка и такие фасады устарели лет двести назад, если не больше. Хотя, а телега с лошадью тебя не смутила?
Фарали с кем-то поздоровалась, думала остановиться поговорить, но потом поняла, что некогда, и снова утянула Дафси в узкий переулок, где им пришлось с кем-то расходиться, но булочница заскочила на чей-то порог, поэтому пробки удалось избежать. Снова широкая улица, тут народу уже было побольше, шумно и бойко шла торговля, где-то за поворотом мелькнул местный рынок, но им было не туда. Ещё пятнадцать минут отчаянного маневрирования между прохожими, с которым, впрочем, молодой человек неплохо справлялся на удивление Фарали, (Конечно, это она просто в час пик по краю платформы в метро не шла к первому вагону от последнего), и они вышли на какую-то площадь, но не на ту, на которой были вчера, на другую. Девушка сначала повернулась направо, куда шла одна большая и длинная дорога, а потом махнула рукой, поняв, что не туда, и свернула налево по такой же дороге. Они ушли с площади с фонтаном и двинулись дальше по самой центральной улице. Вообще, три главных площади в этом городе были расположены треугольником, а всё остальное строилось вокруг и внутри него. Внутри были в основном частные дома побогаче, с собственным участком и заборчиком, а вокруг то, что оставалось всем простым гражданам. Спустя полчаса изучения местных людей и их стандартной жизни, Дафси понял, что они пришли. Фарали остановила его в какой-то момент рукой и облегчённо выдохнула, поправляя шляпу.
— Кажется, нам потом налево. Нет, в плане, что сейчас нам вот туда, — Фарали указала на открытые двери здания, фасад которого выходил на площадь королевского огня. Не слишком большое, но всё же видно, что административное. Единственное в три этажа и выстроенное отдельно от всех остальных домов исключительно из камня. — Это городской совет, а вот куда нам внутри, я не помню, давно туда никого не водила. Ладно, думаю, по ходу разберёмся.
Они протолкнулись мимо снующих всюду куда-то спешащих людей и вошли в просторное прохладное помещение, конкретно в его холл. Дальше надо было понять… а куда, собственно, дальше. Они по лестнице поднялись на второй этаж, прошлись там по коридору, потом по другому, третьему, спустились на первый этаж, поднялись на третий. Дафси уже почти дух испустил, когда они наконец наткнулись на кого-то вроде охранника; Фарали щёлкнула пальцами, привлекая чужое внимание, и направилась к нему.
— Уважаемый, а дайте, пожалуйста, знать, где с документами разобраться, а то статус недавно меняли, буквы перепутали?
Оказалось, они забрели вообще не на ту половину здания, да ещё и этаж перепутали. Радовало только то, что подниматься выше было некуда, только вниз. Наконец, открыв, кажется, сотую по счету дверь, Фарали с облегчением выдохнула.
— Я даже не знаю, туда ли мы пришли, или мне уже просто хочется, чтобы мы пришли хоть куда-то. Проходи, — Фарали придержала дверь и впустила парня внутрь. В комнате вдоль стен были расставлены широкие массивные столы, за некоторыми из которых сидели люди. Девушка без стеснения подошла и взяла с поверхности одного из таких столов тонкую белую пластинку. — Иди укажи, как там правильно твоё имя пишется.
Дафси подошёл к столу и взял из рук Фарали… электронную таблицу. Вот уж чего-чего, а таких технологий в мире, похожем на Англию восемнадцатого века, как-то не ждёшь. В таблицу надо было ввести имя, статус, фамилию и дату рождения с годом, больше ничего не требовалось.
— А статус какой вводить? — на всякий случай уточнил юноша. Фарали поджала губы и тихо зарычала, закатывая глаза.
— Ну введи Риа. Посмотрим, как быстро городской совет взорвётся, — сквозь зубы процедила та. — Син вводи, потом, может, как-нибудь сдашь экзамен Най.
Он сделал всё, как сказала девушка. Таблица в его руках приобрела голубоватый оттенок, и буквы на ней впечатались в основание.
— Всё? — Фарали глянула в документ, как будто могла найти там опечатки, о которых не имела ни малейшего понятия, и положила руку парню на плечо. — Значит, свободен. Иди борозди просторы, ищи своё счастье, благодарностей не надо. Может быть ещё увидимся, если останешься в городе. Бывай.
— И зачем всё это было? Ты мне помогла, сдалось оно тебе?
— Потому что по тебе заметно, что ты убогий и сам бы из этого не выбрался, — просто выдохнула девушка, скрестив руки на груди. — Вообще раньше этим занимался мой отец, но сейчас мне приходится заменять его. Поверь, я не понаслышке знаю, что значит быть Луя. То, что тебе не пришлось драться с собаками за последний кусок гнилого мяса, вообще, по-моему, чудо. Правда, может, ты об этом просто не помнишь, но так даже лучше. Я пошла.
Девушка махнула рукой, поправила всё ту же соломенную шляпу и вышла из комнаты, не обернувшись и оставив Дафси в одиночестве. Парень стоял с пластинкой в руках, которая растворилась в небытие через пару минут, и просто не знал, что ему делать. Куда идти, кем быть? Теперь он снова как потерянный в очереди матерью ребёнок, но вот только тут его мама точно не найдёт. И что с ним будет, когда он отсюда выйдет, он вообще понятия не имеет.
— Немощный ты, несчастный, пошли, к госпоже Агате тебя отведу, она тебя пристроит, — послышался раздражённый голос из-за двери.